Сутки перевалили далеко за полночь, и она который час подряд проклинала такой напрасно стойкий организм. Почесывая зажившую рану, Донна прикусила ластик на конце карандаша, делая пометки в авторской методичке к следующему уроку. Эпоха Ренессанса должна заинтриговать даже самых томящихся от безделья учеников — в этом она была уверенна.
В комнате горела лишь настольная лампа, преломляя теплый свет на офсетные страницы учебного пособия, и Донна задумалась: а как к занятиям готовились остальные преподаватели? Ороро недавно заявила, что в школе на первом этаже открылся компьютерный класс, и занятия теперь вела Китти — оказалось, что мисс Прайд обучалась в Дирфилдской старшей школе в Иллинойс, где уклон шел на информационные технологии, и до появления первых мутантских способностей, выигрывала несколько местных олимпиад по ИКТ. В возрасте тринадцати лет, страдая от непереносимых головных болей, она своим ходом приехала на стареньком минивэне к профессору за помощью.
Донна была рада, в первую очередь, за Питера. При виде черных мониторов и клавиатур, она могла на себе ощутить его головокружительное счастье. Донна дала ему контакты педагога физики и математики МТИ Джерома Фридмана. Глаза парня полезли на лоб, когда тот узнал, что лектор Фридман был обладателем Нобелевской премии «за новаторские исследования, касающиеся глубинного неупругого рассеяния электронов на протонах и связанных нейтронах, которые оказали основополагающее значение для развития кварковой модели в физике частиц…» Питер мог все это произнести без запинки.
Что касалось Мари или Роуг, ей доверили предмет «стратегия психологической защиты». Умея поглощать чужую энергию, воспоминания и психические особенности, она учила других контролировать деструктивные эмоции во время отдачи сил, а также конвертировать их в полезные для себя чувства, таким образом заставляя учеников постигать разные уровни эмоционального интеллекта.
Шторм, Айсмен и Пиро, на цокольном этаже особняка, руководили практической подготовкой в «комнате препятствий», которая, благодаря встроенным дронам, принимала реалистичные формы поля боя. Логан же обучал непосредственно тому, как распознавать врагов, какие виды боевых искусств применять и когда. Донна подумала, что Чарльз Ксавьер на самом деле слыл гением, ведь обустроить школу с нуля и самостоятельно разработать образовательную программу требовало усидчивости и феноменального ума. Она хотела когда-нибудь стать такой же, несмотря на то, что была старше профессора.
Сквозь открытую верхнюю форточку вдруг послышался всплеск воды, словно туда кто-то нырнул. Донна воспользовалась этим, как поводом для отвлечения от продолжительного корпения над бумагами, и, с наслаждением потянувшись, поднялась на ноги. Она запахнула халат и оттянула тюль в сторону. Бассейн и озеро находились дальше, прямо за следующим выступом здания, и ей был виден лишь кусочек темного водоема. Донна открыла окно, вытягивая шею дальше — шум воды не прекратился, но стал гораздо тише, и она поблагодарила внедренную сыворотку, если не за медленное старение, то хотя бы за хороший слух. Донна увидела движение в озерце — к суше, окруженной увядающими растениями, подплыло крупное тело, а затем из воды показалась голова.
Логан.
Она невольно отошла назад, будто бы он смог ее заметить.
Что он делал в такое время в абсолютно ледяном, она могла с уверенностью сказать, резервуаре, наверняка, кишащим бактериями? Неужели мужчина проделывал подобное каждую ночь, а оконный проем в ее комнате был слишком крепок, чтобы услышать это через него? Донна почувствовала зудящую необходимость появиться перед ним — даже так, как есть, в пижаме, — лишь бы увидеть его. Она ощущала укол совести за то, что не рассказала правду, а точнее — за то, что скрыла ее. Впрочем, Донна имела на это полное право, ведь ее работа ограничивалась обучением, а не веданием секретов. У Логана были свои скелеты в шкафу, и ей, почему-то, не приходило в голову его о них расспрашивать.
Точно, подумала Донна, так она и сделает.
Выключив торшер на столе и, закрыв окно, она тихо двинулась в коридор. Мисс Монро обещала вставить систему видеонаблюдения на следующей неделе, а до той поры Донна чувствовала себя спокойно, когда шла глубокой ночью за закусками или на прогулку.
Она спустилась на первый этаж и, толкнув скрипучую дверь, — надо бы сказать об этом Ороро — вышла на свежий воздух. Слух сразу же уловил стрекот сверчков, а кожа покрылась мелкими мурашками от прохладного ветра. Было хорошо. Донна вдохнула кисловато-медовый аромат клена и направилась в сторону озера.
Она забыла переодеть тонкие белые тапочки на сносную для осени обувь, ощущая каждый камушек под ногами и прилипающую к ним грязь, но ее это волновало в последнюю очередь. Когда-то ей приходилось бежать босиком по раскаленному асфальту Киренаики, уворачиваясь от пуль итальянских фашистов. Донна хотела бы посетить Ливию снова и убедиться, что сейчас с тем местом все в порядке, ведь от выполненных заданий она помнила немногое. Точнее сказать, почти ничего.
Шелестя медленными шагами по подсушивающейся траве, Донна остановилась в двух метрах от озера, чтобы не спугнуть нырнувшего в воду Логана. В лунном свете были видны размытые очертания его тела и то, как плавно он передвигался в глубинах. Наконец, мужчина вынырнул и зачесал волосы назад. Она против воли загляделась на него, а в голове возник вполне обоснованный вопрос: когда в последний раз ей вообще доводилось видеть голый торс мужского тела? Особенно так — вблизи? Со всеми рельефами и выступающими венами на мощных руках? А трогать? Донна не могла вспомнить ничего. Неужели это было так давно?
— Донна? — Слух прорезал низкий голос Логана. — Что ты здесь делаешь?
Она сморгнула пелену с глаз и угловато сжала пальцы на предплечьях.
— Прогуливаюсь.
— Да? А кажется, что прожигаешь во мне дыру.
— Не смогла уснуть, — сглотнула она, сжав рукав халата, — решила пройтись вокруг школы.
Логан безэмоционально глядел на ее попытки оправдаться и бросил:
— А как же постельным режим?
— По-моему, я косвенно призналась в том, что он мне не нужен.
Бах! Один заяц убит.
Логан все также хмуро буравил ее взглядом, и она поняла, что дальше этого рубежа разговор не сдвинется. Помявшись на месте и выдохнув, Донна развернулась.
— И все? — равнодушно кинул Логан. — Это все, что ты хотела сказать?
Она остановилась в пол оборота.
— Я не собиралась ничего рассказывать.
— Тогда зачем пришла?
— Я не знала, что ты здесь.
— Врешь.
Донна выдохнула. Точно, он ведь
чуял ложь.
— Не надоедает постоянно скрываться?
— Скрываться? — Она едва не поперхнулась от возмущения и обернулась. — От кого?
— Ото всех.
— А сам-то? — Донна подошла к краю озера, ступив на щебень. — Хоть раз что-нибудь рассказал о себе вместо того, чтобы подозревать меня на каждом шагу?
— Думаешь, необоснованно?
— Да!
Она не ожидала, что повысит тон, и закрыла рукой рот. Донна надеялась, что ночью никто из студентов не держал окно открытым.
— Тогда что все это значит? — грубо спросил Логан, приближаясь к суше. — Зачем преподаватель искусствоведения таскает с собой отмычку и ночью проникает в кабинет профессора, всеми действиями показывая, что она — засланный агент?
— Я не агент.
— Хорошо, — произнес он медленно и развел руки в стороны. — Я жду объяснений.
Донна покачала головой и отвела взгляд, периферией замечая, что Логан подплыл к ее ногам. Она не была обязана признаваться во всем, однако понимала, что когда-нибудь ее заставят это сделать.
Он заставит.
— Чего ты боишься? — прошептал Логан.
Она почувствовала как сознание, против воли, вдруг начало захватывать навязчивое воспоминание, словно чья-то тонкая, жилистая рука прощупывала черепную коробку. Тело неожиданно задрожало: подобное она не испытывала давно…
***
Базель, Швейцария, 1947 год.
На подземном этаже одного из главных корпусов ГИДРы стоял смрад крови и пота. Кевларовый шлем больно сдавливал виски, а из правой руки планомерными движениями вытаскивали свинцовую пулю. Она не чувствовала ничего — день смешался в несметную вереницу событий, а лица людей и места казались чем-то отдаленным, словно все это происходило не с ней. Затуманенным взором, сквозь тонированное стекло шлема-маски, она глядела на мелкую трещину в стене бункера и старалась ни о чем не думать.
— Ну что ж, — живо проговорил Арним Зола, заблестев залысиной перед глазами, — ты пролила много чужой крови сегодня.
— Нам не сообщили, что с их стороны будут наемники, — бесцветно проговорила она.
— Мы же в Швейцарии, дорогая! — ядовито рассмеялся ученый, а в его подмышке затряслась стопка бумаг. —
Она такого бы не допустила.
— В следующий раз буду внимательнее.
Он положил папку на стол и, приблизившись, снял с нее шлем; короткие волосы, пропитанные потом, сразу защекотали шею. Его лицо оказалось в неприятной близости, а дыхание смердело недавно съеденным сырным супом.
— Боюсь, следующего раза не будет. — Он мерзко улыбнулся, ощерив пожелтевшие зубы. — Больше всего на свете герр Малик боится не шумихи в прессе, а не закрытые дыры в отчетах. Твои эмоции мешают выполнению заданий, а нам потом отдуваться перед Шмидтом. Это не хорошо,
Рада.
Ее передернуло от сокращения своего имени. Так называл ее только брат.
— Или Донна? — усмехнулся Зола, склонив голову. — Признаюсь, Радонна — странное имя. Кто тебе его дал? Впрочем, неважно,
Инферно — вот твое светлое будущее!
Арним поправил душку тонких очков. Его рука внезапно тронула ее ременную портупею, оттягивая искусственную кожу, чтобы прикоснуться к женскому бедру. Зола пусть и был коротышкой, но неуклюжей фигурой и длинным для своего роста халатом умело прикрывал ее от снующих по отделу охранников.
Она дернулась, чувствуя его проворные пальцы на ширинке от нейлоновых штанов.
— Слишком много напряжения томится в твоем теле… — оскалился он. — Как насчет…
Арним забыл приковать ее к сидению. Она церемониться не стала и без промедления ударила коленом в пах. Ученый согнулся напополам, держась за промежность, а охранники тотчас навели прицел на девушку.
Зола злостно глянул на нее исподлобья и покряхтел:
— Оставьте нас!
Мужчины в форме замешкались, глядя друг на друга.
— Плохо слышите, идиоты?! Уходите! Сейчас же!
Они вышли в коридор, затворив за собой дверь, и впервые за несколько часов ей стало по-настоящему страшно. Растрепанные три волосинки на лбу ученого и плотоядный взгляд не сулили ничего хорошего, однако больше ее напугали следующие слова:
—
Смерть.
Арним Зола подошел к панели управления и потянул рычаг на себя. Послышался громкий лязг металла, а конечности туго сковали наручники. Она учащенно задышала.
Нет!
—
Ржавый.
К голове приковались электродные кольца и твердо зафиксировали голову. Жгучая тревога обожгла горло, не давая возможности крикнуть.
— Шестнадцать, двадцать один…
Она, что есть силы зажмурилась, стараясь отвести внимание. Губы дрожали, беззвучно проговаривая имена родителей и брата, словно мантру.
—
Полночь.
Мысленный взор стал плавиться подобно олову, толстой пеленой вуалируя лица всех близких ей людей. Они вдруг стали такими гладкими, что разум не мог за них ухватиться, как когда падаешь с вершины горы и в жерло вулкана.
— Больше тебе это не пригодится. — Арним помахал пластмассовой капой перед ее лицом. —
Подземный путь.
Увядающим сознанием она видела, как он расстегивал пряжку на своих брюках, стаскивая ремень.
—
Исследователь.
Зола скинул медицинский халат и распахнул нижние пуговицы рубашки.
—
Буря.
Она задергалась в железном кресле и гортанно заревела, пуская горячие слезы.
—
Пепел.
…
Всхлипы прекратились так быстро, что можно было услышать падение булавки. Арним застыл, осторожно обводя ее взглядом, и тихо окликнул:
— Солдат?
На него посмотрела пара стеклянных, неодушевленных глаз, и он довольно ухмыльнулся, поддев ее подбородок коротким, толстым пальцем.
— Открой рот, солдат. — Зола наклонился, чтобы нажать кнопку на стягивающих ее голову кольцах, и надавил на затылок. — Действуй и не смей задавать вопросы.
***
Донна не знала,
что чувствовать: мир сжался до атома, как перед большим взрывом, и все слилось в неуправляемую палитру эмоций. Она не знала, ревела ли у себя в голове или наяву, но ощущала раздирающий горло исступленный крик. Хотелось найти что-то ясное в этом потоке крика, содрать с себя кожу, оголяя всю греховную суть. Сколько еще подобных воспоминаний хранил ее мозг?..
Донна ощутила фантомные телесные касания, воду, траву… Что-то теплое вдруг обволокло ее, крепко сжимая у себя в объятьях. Взор был обложен мраком. Она схватилась за это теплое двумя руками, ощущая дыхание возле уха и размеренное сердцебиение. Всхлипывая, Донна еле слышно прошептала:
— По… мо… ги…
Она не помнила, как оказалась у себя в комнате, окутанной в пуховое одеяло. Донна дрожала уже меньше и теперь могла лицезреть окружение, а видела она лишь одно — хмурое лицо Логана. Мужчина лежал возле нее на кровати — видимо, он успел занести ее в особняк, чудом не разбудив учащихся, — и поглаживал ее по щеке. Донна заметила, что его волосы едва высохли после ночного плавания. Ей стало спокойнее от того, что он действительно был с ней здесь.
— Спасибо, — просипела она.
— Часто с тобой такое? — серьезно спросил он.
Донна шумно выдохнула и перевернулась на спину.
— Впервые.
Логан подпер голову рукой, упираясь локтем в постель.
— Что ты видела?
— Я… — она закусила губу. Стоит ли ему рассказывать? — не знаю. Какие-то дурацкие воспоминания, как будто кто-то насильно заставил в них окунуться.
Донна согласилась на введение сыворотки суперсолдата, надеясь таким образом сохранить семью. Код активации появился позже, когда давешний глава ГИДРы Уилфред Малик увидел, что на убийство в здравом уме она не способна, но теперь ей было известно слишком многое, чтобы просто так отпустить ценную сотрудницу. Кроме того, Донна понимала, что если уйдет, ее убьют с закрытыми глазами где-нибудь в подворотне без свидетелей, и тогда она не сможет уберечь родню. Она самовольно отдала душу дьяволу, и жаловаться на это было бессмысленно.
Донна повернула голову и увидела проницательный взгляд, смотрящий ей прямо в нутро. Он все еще хотел пояснений.
— Мне девяносто лет, — внезапно призналась она, глядя ему в глаза, — такая правда устроит?
Второй заяц подстрелен.
Логан хмыкнул.
— И ты не мутант.
— Нет, — пожала плечами Донна, — это все проделки одного ученого.
— Он жив?
— К счастью, давно умер.
— А…
Донна приложила указательный палец к его губам и слабо улыбнулась.
— Просто полежи со мной, пока я не усну.
Логан изогнул бровь, но пререкаться не стал. Она повернулась к нему спиной и он, аккуратно обвив ее, притянул к себе. Перед тем как забыться сном, ей подумалось, что, кроме мускуса и травы, мужчина пах чем-то мягким. Донна верила, что именно так пахло домашнее тепло.
