Бог об этом не просил

Вы знаете, что всё просто,

Но веруете, что нет:

Так разум выпускает монстров на свет.

Но там, за потайной дверцей,

Где клапаны качают кровь,

Одно душа рифмует средство — любовь,

На свете всё решает только любовь. (с)

Л. Агутин «Мне 225 лет»

      Она вернулась в постель около двух, полчаса уговаривала себя думать о чем-нибудь ещё, кроме семейных проблем, но это оказалось невыполнимым. Анастасия потянулась рукой к телефону — решила полистать соцсети в надежде, что мельтешение картинок поможет уснуть. Вот только не успела даже открыть приложение. На айфоне высветилось воспоминание в виде фотографии: маленький Юра в стульчике для кормления, весь измазанный в яблочном пюре, и подпись: «В этот день, 7 июня 2019 г.». Настя умиленно улыбнулась. Пять лет прошло, как же быстро он вырос.       Она ткнула на снимок и запустилось видео, автоматически созданное гаджетом. На фоне играла лирическая инструментальная музыка, один кадр сменялся другим, локация была всё та же — кухня в их квартире, и главный герой — её сынишка. Она прекрасно помнила, что эти снимки делал Жигунов. Он тогда вызвался покормить сына, пока Настя принимала душ. Когда она вышла из ванной, то увидела, что Сергей занят не кормлением, а съемкой малыша со всех ракурсов. Юре очень нравилось быть моделью, он улыбался и громко хохотал, когда папа щелкал пальцами, пытаясь заставить его смотреть в объектив.       В ролике среди фотографий оказалось и видео — небольшой фрагмент, где Сергей крупным планом снимал сына и говорил ему: — Юрка, скажи: «па-па»! Ну, давай, скажи: «па-па»! Да что ж ты всё смеешься! Сколько можно «мама» да «мама», давно пора «папа» сказать! Малыш продолжал веселиться, а потом стал тянуть ручонки, запачканные в детском питании, к камере телефона. За кадром послышался голос Анастасии. — Эй, мужчины, вы чем тут занимаетесь? Жигунов, я разве тебя просила уделать всю кухню и мой телефон? По-моему, была задача ребенка покормить! — Всё, Юрыч, «кина» не будет, мама сейчас даст нам люлей, — прокомментировал он. — Не знаю, кому и что мама даст, но телефон точно заберет, — Настя в махровом халате и с полотенцем на голове появилась в кадре на пару секунд, после чего видео завершилось. В груди больно защемило. Ей было достаточно этого короткого мига из прошлого, чтобы вспомнить, какой счастливой она была. И не только поначалу, эта идеальность в целом длилась достаточно долго. Как только в жизни Анастасии снова появилась актерская деятельность, атмосфера в семье начала меняться. Сергей не был категорически против ее возвращения к работе. Первое время он поддерживал, живо интересовался предложениями, которые поступали Насте, они совместно принимали решения, соглашаться ей или нет. Выбор оказался не так велик, как бы ей хотелось, все-таки, она слишком надолго выпала из публичности. Последним проектом всё ещё оставался их совместный с Сергеем фильм, и она желала чего-то подобного или хотя бы немного близкого по драматизму.       Настя снялась в паре телесериалов, правда, даже не в главных ролях. Ее концертный директор активно искал ей работу ведущей — с этим дела обстояли значительно лучше. Жигунов не очень это поощрял, но старался не мешать. Он всё обещал, что сам снимет её как режиссер, но достойных сценариев в руки не попадало. В итоге она сыграла в проекте, который он продюсировал, но большого успеха у этого кино не вышло. Всё как-то не складывалось, а время нещадно уходило. Настя понимала, что не молодеет, а ей так много ещё хотелось сыграть до того момента, пока актерский диапазон не сузится до возрастных героинь.       В результате Анастасия стала менее придирчива к качеству сценариев, и тогда её график начал заполняться плотнее. Юре на тот момент уже исполнилось четыре, он оставался на попечении няни, бабушек и отца, а вот мама дома бывала всё реже. Такому раскладу Сергей уже был не рад. Он критиковал проекты, в которых участвовала жена, он пытался советовать ей не гнаться за всем и сразу. Настя в такие моменты припоминала ему их договоренность о том, что он не будет вмешиваться в её работу. Именно с таким условием она когда-то согласилась вернуться к нему. Но Жигунова хватило ненадолго.       Ведение корпоративов, многочисленных церемоний, концертов, съемки в сериалах и фильмах — всё это отнимало у Сергея жену практически каждый день. Он тоже работал, но их занятость отличалась разительно. Из уютной и поглощенной бытом мамы-домохозяйки Анастасия вновь превратилась в кинодиву. В роскошную уверенную в себе женщину, которую хотели все.       Сергей стал ревновать её ко всем партнерам, с кем она снималась, к каждому режиссеру — к любому, кто подбирался к ней на близкое расстояние. И скрывать это ему не удавалось. Начались ссоры, недопонимания. Он приезжал на съемочные площадки и дежурил там, как телохранитель, пытаясь всё контролировать. Всё возвращалось на круги своя — обстановка становилась такой же, как в былые времена, когда он являлся ее продюсером. А Настя боялась именно этого.       Чем больше она работала, тем чаще они ругались. Но уступать супругу Анастасия не планировала. Он требовал от нее прекратить брать корпоративы, но добился этого только после того ужасного инцидента, когда ее чуть не изнасиловал заказчик. — Почему нужно было доводить до такого, Настя? — вопрошал Сергей, лежа в постели и крепко обнимая плачущую жену. — Я всегда говорил, что это — неблагодарная работа. — Что значит — доводить? — сквозь всхлипы, проговорила она. — Я что, по-твоему, сама виновата? — Нет-нет, ну, что ты, — он сбавил тон и поцеловал ее в макушку. — Я просто переживаю. Мне хочется защитить тебя от всего, а это далеко не всегда возможно. Корпоративы — большой риск, там всегда алкоголь, большие деньги и вседозволенность. Как подумаю…кулаки сжимаются. Если эта мразь попадется мне на глаза, я убью его голыми руками. — Этого ещё не хватало! — Настя приподнялась. — Сережа, я тебя прошу, давай без приключений. — Дорогая моя, мастер по приключениям у нас точно не я, — он грустно улыбнулся. — Так что ты это себе скажи. Договоримся раз и навсегда — больше ты мероприятия не ведешь. — Но, Сережа… — Без разговоров, — жестко обрубил он. — Послушай, бывают же разные праздники. Да, я могу отказаться от дней рождений всяких там бизнесменов, но остальное? Это так-то немалые деньги! — Настя, — серьезно начал он и поднялся на подушке выше — она отстранилась и села на колени напротив него. — То, что с тобой сегодня произошло, убивает меня. И ещё долго будет убивать, пока я буду это помнить. Ты хочешь, чтобы я двинулся от страха за тебя? На любом мероприятии могут оказаться такие экземпляры. И деньги не должны быть главным аргументом. Мы же не нуждаемся. — Но у меня столько уже расписано, — Настя смахнула слезы, пытаясь успокоиться. — Откажешься, — отрезал он. — Может, обсудим это позже, когда эмоции улягутся? — Откажешься, я сказал, — спокойно повторил Сергей. — Я не хочу, чтобы моя жена продавала себя таким образом. — Продавала? — она удивленно подняла брови. — Это что за сравнение? — А разве нет? — Сергей пододвинулся к ней. — Тебя нанимают, ты оказываешь услугу. И твои заказчики считают, что делать ты можешь всё, что угодно, по их указке. Вспомни эту, как ее там, звезду марафонов, которая за решетку попала. Она наняла ведущими на свой день рождения Урганта с Собчак и заставляла их друг с другом целоваться на сцене. Она это требовала, потому что она им платила огромные бабки. — Они же этого не сделали. — Да, но какое унижение испытали? — Что ж, пример весьма яркий, — Настя тяжело вздохнула. — Вот и всё, — он прижал ее к груди. — Давай больше не будем даже поднимать эту тему. Ты, главное, поскорее всё забудь. — Даже не знаю, как, — она снова всхлипнула. — Закрываю глаза и опять вижу эту мерзкую рожу… — Тише-тише, девочка моя, — шептал Сергей, поглаживая ее по спине. — Успокаивайся скорее. Никто тебе больше не сделает больно, я не позволю. Слышишь? Я не допущу. Я всегда буду рядом. Исключение корпоративов не сделало Настю свободнее. Она снималась всё так же активно, добавились различные телепроекты, где она была в жюри. Дома обстановка накалялась всё сильнее. Сергей уже показывал недовольство не в разговорах, а своим поведением. Настя могла вернуться поздно со сложных съемок, полная эмоций и впечатлений, и столкнуться с холодным равнодушием мужа. Он либо слушал ее вполуха, либо отказывался от диалога, сославшись на усталость. Зато если Анастасия вела себя так же по отношению к нему, сразу начинались разборки. Проблески былого счастья случались, когда они проводили время с сыном или устраивали себе отдых только вдвоем, вообще не вспоминая про работу. С годами их страсть друг к другу не угасала. Любой разлад легко сходил на нет, стоило им оказаться в постели или необязательно именно в ней. Сергей смягчался и сдавался, когда Настя проявляла настойчивость, она же выдерживала дольше — могла упорно строить из себя неприступную, но всё равно проигрывала под натиском любимых и таких нежных рук и губ. Да, они всё чаще и чаще ссорились, но как же сладко потом мирились! Напряжение от накопившихся проблем отступало. Правда, всего лишь на время. Эмоции получали выход, но нерешенные вопросы повисали в воздухе. А потом произошло то, что одним только сексом наладить бы не удалось. У Сергея тогда появился вариант неплохого проекта, главную роль в котором он хотел отдать Анастасии. Контракт они ещё не подписали, активно шли поиски финансирования и с этим оказалось непросто. В трудные для страны времена киноиндустрия тоже переживала кризис. Насте очень нравился сценарий, она обещала, что дождется. В тот вечер, когда им суждено было разругаться окончательно, ей неожиданно поступил звонок от Максима — того самого режиссера, в чьем блокбастере они с Сергеем снялись вместе. После разговора с ним Настя, которую буквально колотило от возмущения и расстройства, влетела в кабинет к мужу со словами: — Сережа, как ты мог? — Господи, что на этот раз? — Жигунов выглянул из-за монитора компьютера, опустив очки на нос. — Ого, у тебя такой вид, даже боюсь представить, что я натворил. — Несмешно, — она повернула защелку на двери и подошла ближе. — Ты ничего не сказал мне про сценарий Максима. — Какой сценарий? Какого Максима? — Ты издеваешься или что? Он звонил мне сейчас и интересовался, есть ли шанс, что я все-таки передумаю. Оказывается, еще два месяца назад он ждал от меня ответа на то, что я даже в глаза не видела! И не надо мне говорить, что ты просто забыл передать. Я знаю, что ты говорил с ним и от моего лица отказался. Это как называется? — Так, стоп, погоди, — Сергей поднялся с кресла и встал рядом. — Что значит — от твоего лица? Я просто сказал ему, что сценарий нам не подходит. Там роль, очень похожая на ту, что ты будешь играть у меня. Ты бы в любом случае отказалась. Я просто не стал отнимать твое время. — Кажется, ты забываешься, — Настя говорила почти не слышно. — Ты уже давно не мой продюсер. Да если бы и был им, разве можно принимать решение без меня, за меня? — Слушай, если бы я хотел скрыть этот факт, то, не знаю, позаботился бы как-то, чтобы ты не узнала, что ли… Максим мог позвонить тебе в любой момент! Я же не запрещал ему этого делать. — И что? Как это меняет ситуацию? Тебе повезло, что он два месяца молчал. А если бы вообще не позвонил, то я могла никогда и не узнать. — Настя, в чем трагедия? Там ничего гениально нет, в том проекте! — Сергей нервно заходил по комнате. — То есть, ты даже не понимаешь? Ты убежден, что меня и не нужно было спрашивать? Мне не надо было читать сценарий? — Да зачем?! Ты вечно занята, я дома-то тебя не вижу. Как по мне, я только услугу тебе оказал, произвел отбраковку, — он развел руками. — Почему ты видишь это как-то иначе? — Сколько таких сценариев ты еще отбраковал? — Анастасия скрестила руки на груди. — Да нисколько! — раздраженно выкрикнул Сергей. — Максим встретил меня в киноцентре, мы разговорились, он дал мне эту флешку, я почитал. Отказал. Это вся история. Ты тогда улетала на съемки. — Он просил передать флешку мне. — Да какая разница, кто из нас читал? Ты что, настолько не доверяешь моему мнению? Я был уверен, что это как-то по умолчанию. — По какому умолчанию? — Настя усмехнулась. — Я тебя конкретно спросила — почему ты мне ничего не сказал? Ты до сих пор не можешь нормально ответить. Мы же вместе. Мы одно целое, как ты любишь мне напоминать. Почему в этом «одном целом» неравные половины? — Что-то ты в какие-то неуместные философствования подалась, — Сергей остановился у окна и присел на подоконник. — Что я должен тебе ответить? Я всё сказал! — Ты просто не хотел, чтобы я снималась у Максима, — вынесла свой вердикт Анастасия. — Говорить сейчас ты можешь, что угодно. Я прекрасно знаю, в чем истинная причина. — Началось! Сама придумала, сама обиделась, а я, как всегда, главный источник всех твоих бед, — Жигунов всплеснул руками. — К чему ты Максима-то приплетаешь? — Потому что ты ревнуешь меня ко всем подряд. И в нем ты тоже когда-то видел конкурента. У тебя это уже патология, Сережа. Ты ревнуешь меня не только к коллегам, но и к самой работе. Не знаю, завидуешь, что ли, что я снова стала востребованной? Я не могу понять. Ты вроде радоваться за меня должен. — А, теперь я недостаточно радуюсь, значит? — он снял очки и швырнул их на диван. — И еще завидую! Давай ты сразу весь список моих действий огласишь? — Как же мне надоел этот твой надменный тон. Это твое вечное высокомерие, этот сарказм и неспособность слушать меня серьезно, — Настя удрученно смотрела на него. — Ты как относился ко мне раньше, как к какой-то дурочке, которая должна спасибо говорить, что ты ее подобрал, так и продолжаешь делать то же самое. Только я уже давно другой человек. И ты никак не можешь с этим смириться. — Может, ты остановишься уже? — его лицо резко изменилось, а на челюсти заходили желваки. — Хочешь меня вывести? — А ты решил меня напугать? Бесполезно, пуганная уже, — она отвернулась от него, а потом села в кресло. — Я больше не собираюсь проглатывать твои странные, непонятные мне действия и молчать в тряпочку. Всё, чаша моего терпения переполнена окончательно. — Моего тоже, — Сергей так и оставался у окна, за ее спиной. — Считаешь, я должен спокойно относиться к тому, что ты плевать хотела на семью? Что ты нашего ребенка окончательно всучила няне? Я сдерживаюсь, как могу, чтобы не высказываться по поводу всего того дерьма, в котором ты соглашаешься сниматься! Потому что люблю тебя. Пытаюсь уважать твой выбор, даже когда он приводит меня в недоумение. Ты, как обезумевшая, стала хвататься за все подряд. Я по телевизору тебя вижу чаще, чем в нашей спальне. И я это все терплю, терплю и терплю. Вот сейчас у тебя отпуск - у нас есть время побыть вместе! Но нет же, мира нам не видать! Стоило мне один раз не сказать тебе про какой-то там несчастный сценарий, так ты из меня монстра какого-то сделала! — А монстр, значит, не ты, а я? — Настя обернулась. — И на семью мне плевать, и на ребенка… Сережа! Ты что, хотел, чтобы я до его совершеннолетия дома сидела? — Я надеялся, что его воспитание будет у тебя в приоритете. — Нашему ребенку в этом году шесть лет исполнится! — она повысила тон, но тут же осеклась, чтобы их не было слышно. — Он скоро в школу пойдет. Да я со своими старшими столько не сидела, они с младенчества жили за кулисами. Нашему сыну я посвятила два года. Для актрисы это огромный срок! Чего мне было дожидаться? Ролей бабушек? — Да даже и если! Зачем гнаться за количеством ролей, разве не важнее их качество? Только ты же слушать ничего не хочешь. — А почему я должна тебя слушать? Почему ты не слушаешь меня? Ты разве обсуждаешь со мной твои рабочие вопросы? — Я никогда не был против этого! Но тебе, по-моему, не особо это интересно, — говоря это, Жигунов вернулся за свое рабочее место. — Так конечно! Потому что любые мои комментарии ты высмеивал и всегда давал понять, что я ничего не смыслю. После такого, знаешь, не слишком хочется проявлять интерес. — Настя, — он сцепил ладони в замок, облокотился о стол и чуть наклонился вперед. — Какая цель всего вот этого? Чего ты от меня хочешь? — Я хочу, — начала Анастасия и замолчала на пару секунд, собираясь с силами. — Я хочу, чтобы ты понял, наконец, что моя профессия — это мое личное. Решение по поводу участия в съемках принимаю только я. То, как ты со мной поступил, это подло. Это неуважительно. Иногда я смотрю на тебя и думаю, что лучше бы осталась с Петей.       Айфон выскользнул из ее ладони, скатился по матрасу и глухо ударился о ковровое покрытие гостиничного номера. Настя и не заметила, как уснула. Она так подробно вспоминала их разговор с Сергеем, что он плавно перетек в сновидение и продолжился уже в нем. И там они снова ругались и бесконечно обменивались взаимными претензиями. Когда раздался громкий сигнал будильника, ей снилось, что супруг попросил прощения и она уже готова была с ним помириться. Ее большие карие глаза разочарованно смотрели в потолок. Телефон разрывался оглушающей трелью. Настя совсем не отдохнула этой ночью и шанса поспать хотя бы чуть-чуть уже не было. Через час выезжать в аэропорт.