Как же ты могла? В глубине души,
Может, всё же мучают сомненья?
По кускам стекла я к тебе спешил
Получить хоть каплю одобренья.
На дворе туман, в окне домов не разглядеть
И не важно нам, про что молчать, о чём жалеть. ©
Л. Агутин — «Цветы»
Весь ужин Сергей нервно поглядывал на экран телефона. Юра без умолку пересказывал отцу свои детские новости, а обе бабушки пытались утихомирить ребенка, объясняя, что во время еды не разговаривают. Сконцентрировать внимание на происходящем было тяжело: Сергей ждал от Насти реакции, периодически проверяя, прочитано ли сообщение. Однако около его строк в мессенджере до сих пор стояла только одна галочка. Позже, когда Жигунов вышел подышать воздухом, всё так же не расставаясь с телефоном, к нему подошла мама. — Сережа, мой тебе совет, не разжигай конфликт ещё сильнее, — Галина Ивановна смотрела на сына со строгостью и сочувствием одновременно. — Мы же договаривались, что в наши дела ты не вмешиваешься, — он тяжело вздохнул. — Ваши дела ко мне имеют прямое отношение. Я хочу, чтобы мой долгожданный внук рос в полной семье, в любви и мире. Вы сделали мне такой подарок под старость лет, так дайте спокойно насладиться этим, а не постоянно переживать за вас! — Так ты о нас беспокоишься или о себе? — Сергей улыбнулся и обнял маму за плечи. — Всё взаимосвязано! Думаешь, легко мне видеть тебя таким потерянным? В эту секунду на крыльцо выбежал Юра и тут же припал к отцу, обняв его за ноги. Мальчик вцепился Сергею в брюки своими маленькими ручонками и замер. Тот чуть наклонился и стал нежно поглаживал сына по волосам. — Только о тебе и говорил всё это время, — прокомментировала Галина Ивановна. — Сильно соскучился. — Пап, ты, правда, не уедешь никуда? — Юра поднял голову. — Ты мне обещал, что, когда приедешь, возьмешь меня на рыбалку! — Возьму, конечно, — Сергей ответил не сразу, захватили эмоции — он до сих пор не мог привыкнуть, что в его жизни действительно теперь есть вот это чудо. — И не уеду. — Ура! — воскликнул мальчишка и снова уткнулся отцу в ноги. — Папа, я тебя так люблю! Очень щильно! — И я тебя люблю, Юрыч! Ты даже не представляешь, как сильно! — Щильнее, чем я? — изумился малыш. — Мне кажется, да. — Нет! Я щильнее! — Юрка, хватит слова коверкать, ты большой уже. Не «щильнее», а сильнее. Ну-ка, скажи правильно! Ты же умеешь выговаривать букву «эс». — Сережа, погоди к нему вязаться, он просто внимание привлекает, лучше меня послушай, — вдруг вставилась Галина Ивановна. — Ты о чем? — Всё о том же. Ничего ей не говори сейчас. Оставь ее в покое и прекрати третировать. — Ты не понимаешь, — шепотом ответил Сергей. — Как я могу с ней вообще о чем-то договариваться, если она всё равно делает по-своему? — Юрочка, — раздался голос Валентины Борисовны. — Золотце мое, пойдем-ка в дом, уже совсем поздно, время умываться. А потом я тебе книжку почитаю, мы вчера на самом интересном остановились. — Я хочу, чтобы папа мне почитал! — затребовал мальчик. — Я почитаю, — вставился Сергей. — Ты пока иди с Валей, а я потом приду. Не засыпай без меня, я тоже хочу узнать, что вы там такое читаете. Юра недоверчиво посмотрел на папу, но всё же отпустил его. Валентина Борисовна взяла внука за руку и завела в дом, по пути бросив на присутствующих недвусмысленные взгляды. — Не переживай, мы ничего лишнего при ребенке не сказали, — заверила ее Галина Ивановна. — Сереж, давай в беседке поговорим. Мать и сын переместились подальше от дома. К этому часу жара уже спала, в воздухе витал аромат свежескошенной травы. Сергей не без удовольствия оглядел свои владения, потом зажег светильник в беседке и сел на скамейку напротив матери. — Так ты считаешь, что это я ее третирую? Мне кажется, как раз, наоборот, — Жигунов продолжил разговор. — Мы с ней обсудили, что никаких больше корпоративов. Но ведь, смотри, она пыталась это скрыть. Никто же не знал, что я приеду. Валя что-то на ходу придумывала, явно обработанная ею. — А я считаю, что ты неправ насчет корпоративов. Что в этом плохого? Чего ты уперся, как баран? Сам не хочешь этим зарабатывать, не мешай жене. — Если ты забыла, я напомню, — Сергей откашлялся. — В последний раз — хотя я теперь не очень уверен, что он был последним — к Насте грязно приставал виновник торжества, он усиленно пытался с ней уединиться, он порвал ей платье. Если бы не охрана, я не знаю, чем бы закончился для нее этот банкет. Она испытала огромный стресс, её потом всю ночь трясло, она рыдала у меня на плече. Я имел полное право просить ее завязать с этим способом заработка. Он и так мне никогда не нравился. — Да знаю я, знаю. Но это же единичный случай. — Не хватало нам еще и повторения! Мама, ее заказывают сплошные толстосумы, которые считают, что раз платят большие деньги, могут требовать от нее, чего угодно. И им плевать на договоры, условия. У них давно от бабок крышу снесло, они границ не видят. Я не хочу, чтобы моя жена в этом участвовала. И она мне обещала! — Сережа, ты ее доконал, — не выдержала Галина Ивановна. — Как там она говорила, что ты ей крылья обрезаешь? Вот, так и есть. Она сникла, смотреть на нее жалко. Особенно, когда ты уехал. Думаю, она не такого решения от тебя ожидала. — Минуточку, Настя сама предложила нам пожить отдельно и обдумать ситуацию! — возмутился Жигунов. — Мало ли, что она предложила! У тебя столько женщин было, у балбеса такого, а до сих пор нашу психологию не изучил. — Вас изучишь, — буркнул он. — С ума только свести можете, пока догадаешься, чем опять не угодил. И потом, наш конфликт вовсе не связан с корпоративами, поэтому я позвоню и скажу ей, что… — Не звони, — перебила его мама. — Не звони, не говори, ничего не требуй. Ты этим только все усугубишь. Тебе что, развода хочется? Она же уйдет от тебя. Вот увидишь, уйдет, если ты тактику не сменишь. — Да никуда она не уйдет, — Жигунов махнул рукой. — Ты ее уже терял, — напомнила Галина Ивановна. — Тебе ли не знать, как она это умеет. — Сейчас у нас другие обстоятельства. — Когда её останавливало наличие штампа в паспорте и ребенка? — продолжала настаивать женщина. — Если ей что-то взбрело в голову, она сделает это в любом случае. Если для этого понадобится, как говорит про нее Валя, прорыть канал под Волгой, она пойдет и пророет. Поверь моему опыту, я вижу, что она на грани. А твой финальный финт ушами вообще ни в какие ворота. — Ты чего на меня нападать вздумала? Ты, вроде как, должна быть на моей стороне, — Сергей подался вперед и облокотился на стол. — Мало я от Насти наслушался, теперь еще от тебя. — А кто тебе подскажет, как не мама? Я болею за вас всем сердцем. Если бы я не видела, как вы любите друг друга, то не распиналась бы тут. Конечно, я на твоей стороне, я же тебе, дураку, помочь пытаюсь. — Как только не обозвала уже, — хмыкнул Жигунов. — Я ценю твои советы, но давай закроем эту тему. Поздно уже. Ты у нас останешься или проводить тебя домой? — Сама дойду, — Галина Ивановна медленно поднялась. — А ты лучше сыну книжку почитай. Он без тебя исстрадался. И подумай о моих словах. Лезть в ваш конфликт я не собираюсь, но настоятельно рекомендую не делать больше глупостей. Сергей вышел из беседки и подал маме руку. Они продолжали разговор, продвигаясь по дорожке, ведущей к выходу, и в итоге все-таки вместе дошли до соседнего участка. Как только Галина Ивановна скрылась за дверью своего дома, Жигунов повернул обратно и на полпути почувствовал, как в ладони завибрировал телефон. На экране высветилось: «Настя». Сердце заколотилось. Еще пару часов назад он был так тверд в своем намерении высказать ей всё, что думал, а сейчас уже терялся в сомнениях. Порыв опередил разум — он ответил на звонок. — Что случилось? — из динамика раздался ее встревоженный голос. — Прежде всего, добрый вечер, — начал Сергей. — Не волнуйся, ничего страшного не произошло. Я тебя от чего-то отвлек? — Я была занята, только увидела пропущенные и сообщение. Что такое, что-то с Юрой? — Это, по-моему, должно быть тебе виднее, — Жигунов обрадовался, что поймал ее на осечке. — Юра же с тобой. — В данный момент — нет. Он в Абрамцево, — Анастасия отвечала невозмутимо. — Я подумала, может, тебя мама вызвонила и что-то передала, у меня от нее тоже пропущенные. — А ты где? — Сергей остановился посреди дороги. — Я думал, ты с ними. — Нет. Так что ты хотел? Только не говори, что опять кошмар про меня приснился. — Подожди, ты не скажешь, где ты? — Я по рабочим вопросам уехала. Сереж, серьезно, давай по делу, — она звучала напряженно. — Ты так долго не отвечала, что мое сообщение потеряло актуальность, — сдался Жигунов. — Не мог до мамы дозвониться. Сильно разволновался. Но всё уже в порядке, она, как всегда, оставила мобильный в доме, а сама на улице была. — Понятно, — в трубке послышался шумный выдох. — Написал бы хоть, что всё хорошо. — Закрутился, не успел. Прости. Ты завтра в Абрамцево вернешься? — Не знаю пока. — Как всё загадочно, — с иронией отметил Сергей. — Ты вроде отвечаешь, но по факту все мои вопросы игнорируешь. Это что, тактика такая? — Причем тут тактика? Если я не знаю, я так и говорю. У тебя ко мне всё? Я устала, хочу пораньше лечь. — Настя, я очень соскучился, — он говорил уже без насмешек. — Мне кажется, нам надо прекращать эти игры и поговорить спокойно. — Я ни во что с тобой не играла, — тихо сказала Настя. — Если хочешь поговорить, приезжай. Не думаю, что надо это по телефону делать. — И ты меня пустишь? — Куда? В твой же дом? Не передергивай, пожалуйста, я тебя ниоткуда не выгоняла. Всё, на этом можем попрощаться? — Погоди, то есть, ты считаешь, что я уехал по собственному желанию, а не по твоей просьбе? — Сергей чувствовал, что терпение начинает таять и сдерживаться становилось всё сложнее. — Я считаю, что я тебя не выгоняла. Больше мне нечего сказать. — Как ты всё с ног на голову переворачиваешь! Каждый раз удивляюсь! Вот уж чего не надо ставить мне в упрек — так это мой отъезд. Ты просила дать тебе время — я уважил твою просьбу! — Ты психовал, швырял в чемодан вещи, хлопал дверью. Это мало было похоже на уважение. — А ты смеешь нагло мне врать! — не выдержал Сергей. — Думаешь, я не знаю, где ты? В трубке повисло молчание. Он уже пожалел, что сказал это, но пути назад не было. Кровь закипала, справиться с эмоциями было сродни непосильной ноше. — Чего ты добиваешься? — спустя паузу, спросила она. — Хочу от тебя честности, Настя. Ты опять согласилась на какой-то корпоратив и тайно улетела в Питер, пока меня рядом нет. Почему ты не сказала мне об этом? — А почему я должна? Тебя нет в семье! Мне что, отпрашиваться у тебя надо? В чем я тебе солгала? Я сказала, что уехала по работе. Это разве не так? Ты достал меня, Жигунов, вот пытаюсь с тобой по-хорошему, но ты сам всё портишь! Может, следить за мной начнешь, «жучков» прикрепишь? Если еще не прикрепил. — Не говори ерунды! Когда я у тебя требовал отпрашиваться? Я просто был уверен, что тема корпоративов у нас закрыта! — У меня, а не у нас. Это моя работа, это моя жизнь, — Настя выделяла каждое слово. Сергей мгновенно вспомнил их последнюю ссору, когда жена говорила ему то же самое. Тогда он сказал, что не понимает этого разделения на «мое» и «твое», должно быть только «наше», а она укоряла его, что лично к себе он такое не применяет. Он вспомнил ее выражение лица, слова, которыми она бросалась, пусть и спокойно, но хлестко и обидно. В итоге самолюбие взяло верх. — Делай, что хочешь, — бросил Сергей. — Мне надоело перед тобой распинаться. Он не дождался ответа и сбросил вызов. Разозленный и заведенный, вернулся в дом. Пытался успокоиться, чтобы настроиться на общение с ребенком, но оказалось, что Юра уже спал. Оттого, что не выполнил обещание, данное сыну, он накрутил себя ещё сильнее. Мальчик не должен был страдать из-за сложных характеров своих родителей. Он вообще не должен был страдать. Валентина Борисовна что-то говорила ему, но Сергей не слушал — он пробурчал скорее себе под нос, чем теще: «Спокойной ночи», поднялся на второй этаж и заперся в спальне. Здесь так чувствовались Настины духи и повсюду были ее вещи — это еще больше выбивало из колеи. Ему безумно хотелось, чтобы она была рядом, но в то же время она до дрожи раздражала своей отстраненностью и холодом в его адрес. Он быстро скинул одежду и отправился в душ. Теплые струи воды скатывались по лицу и постепенно успокаивали. Он ощутил, насколько измучился и устал. Мышцы расслаблялись, напряжение спадало. «Хотел же сделать, как лучше», — сокрушался Сергей, прокручивая в памяти телефонный разговор. Желания анализировать ее слова уже не осталось, он мечтал просто упасть в кровать и крепко уснуть.