Нет, я не буду тебе писать Слов, что влекут за собой значение Я не смогу ими передать, Как без тебя Трудно прожить мгновенье.
Нет, я не стану искать пути Так, словно мне это раньше снилось, Всё, что мне было дано найти,
Я отыскал - Так получилось ©
Л. Агутин — «Тоскую»
Он проснулся от собственного крика. Это был странный вопль, невнятный, глухой, как будто в рот воткнули кляп. Он помнил, что кричал ее имя. Тело словно окоченело, сначала даже пошевелиться было невозможно. Равномерное покачивание привело в сознание — Сергей с трудом приподнялся и посмотрел в окно. Поезд мчался в черной тьме сквозь густые леса. Он заставил себя сесть, хотя двигаться всё ещё было сложно. Взял со столика бутылку воды, сделал пару глотков и немного плеснул на лицо. Ему снова приснился кошмар. Прошлая ночь в Гурзуфе прошла спокойно, Сергей так наплавался в море перед сном, что его буквально отключило — не снилось вообще ничего. Но сегодня, здесь, в выкупленном им двухместном купе, он даже не заметил, как уснул за чтением очередного сценария, и тогда страшные картины преследующего его сновидения возникли снова. На этот раз сюжет слегка изменился — церкви уже не было, он видел кладбище, свежую могилу, усыпанную цветами и уставленную венками, ее портрет и деревянный крест с годами жизни. Он был один, стоял напротив ее фотографии с букетом цветов и не решался положить его рядом с другими. Снова и снова читал ее имя, как будто был в этих трех словах какой-то диссонанс. В итоге понял — дело в девичьей фамилии. И вроде ясно, ведь для публики она так и осталась Заворотнюк, но всё же по паспорту была Жигуновой. Сергей смотрел на годы жизни: «03.04.1971 — 29.05.2024». Кричать он стал, когда подумал, что от его любимой женщины, которую он так непросто вернул в свою жизнь, от его прекрасной, талантливой, умной и нежной темноглазой красавицы осталось только бездыханное тело, зарытое в земле. А потом останутся только кости. Он больше никогда ее не увидит, ни близко, ни на расстоянии. «На-а-ст-я-я!», — истошно вырвалось из его уст. Сергей ткнул на экран телефона, на стандартной заставке которого ярко светилось: «Среда, 5 июня, 23:50». Та самая дата на кресте до сих пор маячила перед глазами. Стало немного легче от осознания, что, как минимум, он явно видит не будущее. Он разблокировал экран с мыслью, что надо зайти в поисковик и почитать, что значат повторяющиеся сны, но заметил воспоминание, которое рандомно выдал айфон: фотографию со дня их регистрации. На Насте — элегантное обтягивающее платье кремового цвета, волосы собраны в высокую прическу, на Сергее — классический черный костюм с бабочкой. Они только что поставили подписи и ещё не успели обменяться кольцами, как Майкл, в руках которого был телефон жениха, сделал этот снимок. Они смотрели друг на друга и счастливо улыбались. Глаза у обоих блестели — сколько драматичных событий, сколько лет бессмысленной разлуки привели их в итоге к этому моменту. Бракосочетание не было громким: ЗАГС, скромный банкет в кругу самых близких и несколько официальных фотографий для страниц в соцсетях и прессы. После обрушившегося на них внимания они старались избежать ажиотажа вокруг их свадьбы. Им не хотелось пускать посторонние любопытные взгляды в это важное и интимное событие. Конечно, новость всё равно вызвала бум в публичном пространстве и долго откликалась эхом в виде поздравлений, звонков от журналистов, приглашений на всевозможные телешоу. Сергей зашел в галерею телефона и пролистал ленту фотографий на пять с лишним лет назад. Ему хотелось вспомнить и снова пережить те счастливые мгновения. Настя была так неотразима — как красиво подчеркивало фигуру платье, как соблазнительно выступало декольте. Она тогда ещё кормила грудью — сыну было всего три месяца — и округлость форм придавала ей особую привлекательность. Он листал фотографии, включал видео: вот они выходят из ЗАГСа под аплодисменты, вот он подхватывает Настю на руки, а она заливисто смеется, вот они нежно целуются под крики «Горько», а вот он сидит за роялем в ресторане и поет ту самую песню, под которую они когда-то в прошлой жизни объявили о своих чувствах: «Я буду всегда с тобой, буду твоей мечтой, буду твоею явью…»*. Сергей снова и снова пересматривал запись. Для Насти это исполнение было сюрпризом, свадебным подарком. Он долго репетировал, готовился, специально ездил на студию к знакомому, а иногда пел дома, когда Настя уходила гулять с малышом. И вот она стояла возле инструмента, слушала и безуспешно боролась со слезами. — Прекращай рыдать и подпевай, — в проигрыше пригласил он. Анастасия села на рояльную банкетку рядом с мужем, активно махала ладонями на лицо, пытаясь «высушить» глаза, и вступить смогла лишь к самому финалу песни. Дуэтом они несколько раз пропели те самые заветные: «Я не могу понять, как это всё сказать смею я», а после под овации гостей крепко обнялись и долго не отпускали друг друга. — Вот, смотрите, как он издевается над моей психикой, — шутя говорила Настя в камеру, когда они разомкнули объятия. — Это я ещё даже не старался, — подыграл Жигунов и снова притянул её к себе. — У меня, наверное, от макияжа ничего не осталось? — она пыталась пальцами убрать косметику под глазами. — Всё у тебя в порядке, — Сергей провел ладонью по ее щеке. — Можно продолжать плакать. — Нет, вы это слышали? Я ещё дня с ним не прожила в законном браке, а он уже заставляет меня плакать! — Да-да, ее попробуй что-то заставь! — парировал Жигунов и чмокнул жену в щеку. Кто-то за кадром в очередной раз крикнул «Горько!». Сергей посмотрел в объектив с просьбой: «Всё, хватит снимать!», а потом с нескрываемым удовольствием потянулся к губам Насти. На этом видео обрывалось. Он смахнул галерею и отложил телефон — сердце уже колотилось как бешеное от нахлынувших эмоций. Как быстро летело время! Столько лет минуло с тех пор, столько было пережито вместе. Настя сейчас уже другая, не такая, как в день свадьбы. Годы меняли ее, но она становилась только прекраснее, обретая новую зрелую красоту. И всё равно она выглядела намного моложе своих 53-х. А он в 61 стал почти полностью седым, морщины углубились и размножились. Настя однажды предложила ему покрасить волосы, на что он отреагировал резко негативно. Ему не хотелось приукрашивать себя и искусственно уменьшать возраст. Однако с тех пор Сергей стал ещё сильнее ревновать, когда рядом с женой крутились мужчины моложе его. Когда твоя женщина настолько желанна многими — это, с одной стороны, дает повод для гордости, с другой — напрочь лишает покоя. Сергей так скучал по ней, так остро ощущал необходимость оказаться рядом, обнять, прижать к себе и сказать, как сильно ее любит. Как он вообще решился провести две недели вдали от неё? Он же дышать без нее не мог. Особенно после этих безумных кошмаров. «Наверное, я слишком сильно боюсь ее потерять, вот и снится всякое», — он успокаивал себя, надеясь, что всё прекратится, как только снова будет с ней рядом. *** В Абрамцево Сергей приехал вечером следующего дня. С вокзала сначала наведался в квартиру, убедился, что там не первый день никого не было, а Мерседес жены в гараже отсутствовал. Он хотел сохранить в тайне свое возвращение, поэтому не стал звонить ни матери, ни теще, чтобы не случилось утечки информации. Зная, что у Анастасии в планах на ближайшие дни не было никакой работы, он понимал, что находиться она может только там — за городом. Сергей не стал вызывать своего водителя, поехал в Подмосковье на такси. Забрав из багажника чемодан, он отпустил машину, подошел к воротам и прислушался. Где-то на участке раздавался звонкий детский голос. Жигунов выдохнул: «Дома!». Он открыл дверь своим ключом, зашел на территорию и огляделся. Кажется, его прибытия никто не заметил. Он продвинулся дальше, увидев, как Юрка катается на самокате возле детской площадки. Сын развернулся в обратную сторону, и тут их взгляды пересеклись. Юра мгновенно откинул самокат и с воплем: «Папа!» понесся навстречу. — Осторожно, осторожно! — вскричал Сергей, садясь на корточки. — Под ноги смотри, не упади! — Папа приеха-а-ал! — мальчик кинулся к нему на шею и обхватил руками и ногами. — Ты где был так долго, папа? — Юрка, — Жигунов расцеловал его в обе щеки, поднялся с ним на руках, крепко прижимая к себе. — Как же я скучал по тебе, сорванец! — И я скучал! Я думал, ты никогда не приедешь! Так ты где был? — Работал, — коротко ответил Сергей. — Мы же общались с тобой по видео, я тебе говорил. — А теперь ты закончил работать? — сын так сильно сжимал его шею, что едва оставалось место вдыхать. — Закончил-закончил. Юрыч, отпусти папку, задушишь же сейчас, — Жигунов осторожно поставил малыша на землю. — Ты чего тут один бегаешь, а где все? — Они там, пойдем! — Юра взял отца за руку и потащил к дому. В прихожей его ждали Валентина Борисовна и мама. Женщины радостно его поприветствовали и стали приглашать к столу. Галина Ивановна повела внука мыть руки перед едой, а теща тут же засуетилась на кухне. — Сереж, ты бы хоть предупредил, мы бы чего поинтереснее приготовили. Жара такая стоит, аппетита ни у кого нет, так что у нас всё по-простому: котлетки домашние — мама твоя накрутила, картошечка, салат овощной, — говорила ему Валентина Борисовна. — Ты как, готов ужинать или хочешь отдохнуть с дороги? — Я в поезде наотдыхался, так что только сбегаю наверх, переоденусь. А меню у вас отличное, вы даже не переживайте, — улыбнулся Сергей и приобнял тещу. — Как у вас тут дела, все в порядке? — Да в полном, Сереженька, в полном порядке! — женщина отвечала очень бодро, но как будто избегала его взгляда. Он прошел в гостиную, посмотрел на накрытый стол — приборы были приготовлены на троих. Четвертую тарелку Валентина Борисовна поставила только что — для него. Сергей озадаченно задумался. В гараж он не заглядывал, поэтому о присутствии или отсутствии жены мог только догадываться. — А где Настя? — Настя? — теща замялась. — Ну, она…ей уехать надо было. — Куда это? — трепет от грядущей встречи с Анастасией тут же сменился расстройством. - Она же ничего не планировала. — Да, то есть, не совсем. Ой, Сережа, я не вникала, по работе она уехала. Ты давай, переодевайся и к столу, пока всё горячее, — Валентина Борисовна явно уходила от расспросов. — Нет, подождите, по какой работе? — Да я же говорю, что не знаю. — А вернется когда? — Сергей уже слышал топот детских ног — на разговор времени оставалось мало. — Да вроде завтра, — неуверенно проговорила женщина. — Там ненадолго. В это время в гостиной появилась его мама, усадила Юрку за стол, а потом подошла к сыну и серьезным тоном сказала: — Настя улетела в Питер вести какое-то закрытое мероприятие. — Галя! — спохватилась Валентина Борисовна. — Ну, зачем ты? — А что такого? В этом же нет никакого криминала. Пусть Сережа знает, что Настя уехала работать и имеет на это полное право, — Галина Ивановна сделала акцент на последних словах. Жигунов ничего не ответил матери, он достал из кармана телефон и взмыл наверх по лестнице. Он слышал, как мать и теща начали выяснять отношения, но ему уже было не до этого. Разумеется, Настя не отвечала. Если она работала ведущей, то по времени сейчас наверняка самый разгар мероприятия. Сергей набрал ее раз пять, а потом сдался. Зашел в их переписку в Телеграме и написал: «Перезвони мне сразу, как освободишься. Это срочно». Да, Настя наверняка подумает, что случилось что-нибудь нехорошее, но только так он мог быть уверен, что она отреагирует.