Что происходит?
Дверь на замке.
Ключ не подходит,
Тот, что в руке.
Светит тревожно проем –
Мир заключился в нем
И закачался на волоске. ©
Л. Агутин - "Что происходит"
Свежезаваренный чай с домашней мятой ароматизировал кухню. Она пригубила горячий напиток, слегка обожглась и стала медленно дуть на жидкость. Конец весны и начало лета нынче выдались жаркими, в душной Москве выносить такую погоду было совершенно невозможно. Дышать получалось лишь за городом, поэтому сегодня, завершив все дела, они вернулись в Абрамцево. Её маленький сынишка обожал проводить время на природе, поэтому рвался «на дачу» и всю поездку в автомобиле без устали что-то радостно напевал. Настя время от времени наблюдала за этим светловолосым кучерявым голубоглазым хулиганом в зеркало заднего вида, пела и хохотала вместе с ним. В такие минуты уединения с малышом она чувствовала себя абсолютно счастливой. Дачей это место называл только Юрка, в реальности здесь был выстроен семейный особняк с внушительной территорией, оборудованной в основном для отдыха. По просьбе Настиной мамы для неё выделили площадь под садоводческие утехи, но в небольшом объеме, чтобы женщина не утруждалась и не подрывала здоровье на грядках. Этот участок они удачно приобрели по соседству с давним подмосковным владением Жигунова, где сейчас постоянно проживала свекровь. Дома располагались на параллельных улицах, поэтому Юрка мог гостить то у одной, то у другой бабушки. Валентина Борисовна и Галина Ивановна подчас никак не могли его поделить и очень ревновали. Это всегда забавляло Настю и Сергея, но бороться с таким эгоистическим проявлением любви к долгожданному внуку у обеих мам было бесполезно. В доме до сих пор пахло свежим ремонтом — строительство завершилось около года назад. Но это местечко семейство уже успело обжить и наполнить уютом, что особенно удалось самому младшему — его игрушки, различные мальчишечьи снаряжения и транспортные средства заполонили всё пространство внутри и снаружи. Сергей выстроил для сына целую детскую площадку с турниками, горкой, качелей, песочницей. Отец и сын часами проводили там время вместе и порой было непонятно, кому из них больше нравятся детские игры. Настя любила смотреть на них вдвоем и даже не вмешивалась в эту идиллию. Как же будет больно, если в итоге всё разрушится… С такими мыслями она зашла в гостиную, держа в руках кружку с уже остывшим чаем. — Юра уснул, — сообщила Валентина Борисовна, отреагировав на звук. — Умаялся за вечер, даже не сопротивлялся. — Это хорошо. У него сегодня был насыщенный день, — Анастасия слабо улыбнулась и села на диван рядом с матерью. — Что читаешь? — У Гали взяла какой-то современный роман, очень рекомендовала, — женщина показала обложку, потом серьезно взглянула на дочь из-под очков и отложила книгу. — У тебя что-то совсем настроения нет, я погляжу. — Сережа звонил сегодня, — она говорила тихо и разглядывала свой маникюр. — Приснилось ему там что-то… Даже не знаю, придумал он или нет. Предлагал нам к нему уехать. — А ты, конечно, против? — Так туда добираться- то сколько теперь… Ну, Валь, зачем мне с ребенком тащиться на поезде? Да даже на машине. Ещё и в такое место неспокойное. До него это почему-то не доходит. — Не так уж и долго добираться, — пожала плечами Валентина Борисовна. — Хотя про безопасность я с тобой согласна. Но дело же не только в этом, да? Вы сколько собираетесь дурака валять? — Разберемся, — Настя сделала пару глотков чая и отставила кружку на журнальный столик. — И я никого не валяю. — А вот мы с Галей сегодня как раз говорили, что именно этим вы и занимаетесь. Оба. У вас ребенок, вы уже столько лет семья. Дом вон какой отстроили. Ради чего все? Чтобы опять расходиться? Одна сидит в Москве чернее тучи, другой вообще сбежал от проблем и зарыл голову в песок. Ну, хотя… — задумалась женщина, — если он уже звал к себе, то я зря так про него. — Мама, пожалуйста, давай без всего вот этого, — Настя поморщилась и очертила ладонью невидимый круг. — Мы взрослые люди. Решим как-нибудь свои разногласия. — Главное, чтобы не заявлением о разводе, — Валентина Борисовна вздохнула, внимательно разглядывая собеседницу. — Мне кажется, ты за это время совсем исчезла. Похудела, побледнела. Ты ела сегодня хоть что-нибудь? — Да ела. Просто всё как-то в раз навалилось. Устала очень, — Анастасия страдающе посмотрела на мать. — Хочется, чтобы кто-нибудь пожалел. — Ой, Настя-Настя, — мама протянула к ней руки и тут же прижала к себе. — Я готова тебя жалеть круглосуточно, ты же знаешь. Только сдается мне, не мои объятия тебе нужны. — Нет, именно твои, — она положила голову матери на плечо и шмыгнула носом. — Тебе никто не конкурент, Валёк. — Мне, конечно, это очень приятно, но верится с трудом, — усмехнулась Валентина Борисовна, и в комнате воцарилась тишина. Они сидели, обнявшись и слушая, как за открытым окошком шелестит листва — к ночи поднялся ветер. Свежий воздух проник в дом, обдавая прохладой его обитательниц. Кондиционеры здесь, как правило, включал только хозяин, Настя и ее мама не слишком любили искусственно охлаждать комнаты, боясь, что простудят Юрку. — Мам, к чему снятся похороны? — внезапно нарушила молчание Анастасия. — Боже мой, что за вопросы? Кому приснились похороны? — недоумевала Валентина Борисовна. — Да Жигунову. Я же говорила, как только зашла. — Ты как-то на этом не акцентировала. И что там ему приснилось? — она поглаживала дочь по спине и слегка раскачивалась с ней вместе. — Кого хоронили? — Меня. — Господи, упаси! — женщина прижала к себе дочь еще крепче. — И догадался ещё тебе рассказать. Он это с каким умыслом вообще говорил? — Испугался. Голос у него, и правда, был странный, как будто он увидел что-то действительно страшное. Собственно, такое и увидел. От подробностей тебя лучше избавлю. А я теперь целый день об этом думаю. — Настенька, мы же верующие люди. Толкования снов — это как приметы. Надо просто забыть и не думать. Мало ли, что может во сне привидеться. — Он говорил, что ему это снится постоянно. Одно и то же. Это же ненормально, — Настя высвободилась и села так, чтобы видеть маму. — Тебе когда-нибудь снился один и тот же сон несколько дней подряд? — Ну, мне папа часто снится. Мы с ним разговариваем, общаемся, он спрашивает, как мы живем тут без него… Но это всегда по-разному. — Вот, видишь, — задумчиво протянула Анастасия, снимая заколку и с наслаждением распуская длинные волосы. — Ладно. Наверное, ты права, лучше просто не думать. Пойду я в душ и спать, голова просто чугунная. — Меньше надо себя накручивать, нервничать на пустом месте и с мужем ругаться. Голове точно будет легче. — Да-а, Валёк, что бы я без тебя делала, а? — Настя, наконец, улыбнулась. — Обещаю, что приму к сведению все твои замечания, — она поцеловала маму в щеку. — Ты тоже не засиживайся. Раз Юрка уснул рано, поспать утром никому не даст. — Да мне только в радость, — Валентина Борисовна вернулась к книге. — А ты высыпайся и не беспокойся, я возьму утренний удар на себя. — Благодарствую великодушно, — Настя прижала ладонь к груди, изображая поклон, после чего скрылась за дверью. Перед сном она на цыпочках заглянула в детскую. Сынишка крепко спал поверх одеяла, широко раскинув руки, подушка съехала в сторону. Настя подкралась к кровати, осторожно укрыла его и замерла, глядя на этот умиротворенный детский сон. Вот, кого точно не мучают никакие кошмары. Счастливая, беззаботная жизнь в невероятном количестве любви. Его обожали все, от этого и баловали нещадно. Бабушки даже не пробовали быть с ним строгими, Сергей иногда включал сурового папу, но эта роль у него получалась на редкость плохо. Да и Настя, когда пыталась воспитывать сына, быстро давала задний ход. Мальчик у них получился настолько хорошеньким, его улыбка очаровывала, большие и светлые глаза обезоруживали, а ямочки на щечках вызывали желание постоянно его целовать, тискать и нежить. Старшие дети Анастасии — Аня и Майкл — когда приезжали погостить, тоже окружали младшего братика лаской и вниманием. Дочери Сергея — Настя и Маша — бывали у них реже, но всегда с подарками для малыша. Юрка обожал играть с Евой — дочерью Маши. Сергей, глядя на них, изумлялся причудам судьбы и восклицал: «Мог ли я предположить, что моя внучка и мой сын будут почти ровесниками!». Юра был полной копией своего отца. Настя удивлялась, что в третьем ребенке почти не видела своих черт. Разве что форма глаз — и только. Да, у нее родился маленький Жигунов. Такой же своенравный, упрямый, хитрый и очень предприимчивый. Он так же смеялся, так же хмурил лоб, так же радовался, так же обижался, так же смотрел на неё. Если она и решит расстаться с Сергеем, то теперь это у неё уже не выйдет. Так или иначе, он будет рядом с ней в своей пока ещё мини-версии. Их сыну было пять - уже вполне смышленый маленький человек, который умел найти выход из любой ситуации и четко знал, с кем и как следует себя вести. Юра рос позитивным, любознательным и заботливым ребенком, с особым трепетом относился к маме и безумно любил папу. Настя, едва касаясь, провела ладонью по щеке малыша. Он чуть-чуть поморщился, но не проснулся — на лице снова появилось безмятежное выражение. «И почему мы не можем просто быть счастливыми? — думала Анастасия, медленно выходя из детской. — Ведь всё для этого есть. Почему у нас постоянно, не как у людей? И мне что делать, опять сдаваться и уступать? Жертвовать собой? А потом снова и снова на те же грабли? Разойтись? Сделать несчастным этого ангелочка?». Она остановилась на пороге и еще несколько секунд смотрела на сына, потом бесшумно закрыла дверь и уперлась в нее лбом. Семейное благополучие Анастасия всегда ставила превыше всего, но сейчас ей было не так очевидно, стоило ли ещё за что-то бороться.