За пределами иллюзий Мир уже не так красив. Мы решили, что мы люди, Знаем всё, что дальше будет - Бог об этом не просил. ©
Л. Агутин - "Бог об этом не просил"
Всё это было страшно и слишком реально. На первый взгляд, ничего необычного: Покровский монастырь, бесконечный поток паломников, желающих поклониться мощам Матроны Московской, вот только несмотря на теплый солнечный день некоторые были в черном. Он шел в толпе, нервно озираясь по сторонам. С каждым шагом приближался к церкви и чувствовал, как скручивало всё внутри. Он слышал, как кто-то всхлипнул рядом с ним. Народу много, но толпа почти безмолвствовала. Иногда раздавались тихие причитания: «Какая страшная болезнь!», «Отмучилась…», «За что ей столько лет страданий!», «Такая молодая!», «Бедный ее супруг, как ему теперь жить?», «Ребенок-то совсем маленький, и уже без мамы!». От каждого из этих восклицаний нехорошо ныло в груди. Как так могло случиться, что всё это — про неё? Кто придумал такой сценарий ее жизни, их жизни? Что за жестокая судьба, что за драма, с которой не сравнится ни одна книга, ни один фильм. Люди всё прибывали, становилось теснее и жарче. Журналисты неловко переминались с ноги на ногу и, как будто извиняясь, предлагали кому-то сказать пару слов на камеру. Он всячески избегал их внимания, посильнее натянув капюшон от толстовки, в которой в такую погоду было просто невыносимо. Огромный букет белых роз он оставил в машине — с ним он ещё больше рискует быть замеченным. Договорился сам с собой, что после отвезет его уже туда — на могилу. Он бы хотел сбавить темп и собратья с духом, но людская река вела его напрямую ко входу. Ещё никогда ему не было настолько трудно решиться войти в храм. Через несколько секунд он переступил порог. Открывшаяся перед ним картина вызывала желание громко закричать: «Нет!», чтобы это слово эхом отразилось от высоких стен и улетело под церковный купол. Он видел белоснежный гроб, множество цветов, венков, контрастирующих с черной массой из присутствующих, и огромный портрет. Ее портрет. Он встал, как вкопанный, не в силах двинуться дальше. Она смотрела на него ещё из тех далеких времен своими огромными бездонными глазами и хитро улыбалась. Поверить в происходящее было совершенно невозможно. «Надо же, какую взяли фотографию, — вдруг промелькнула мысль. — Помню, когда и где делали эту съемку. Нет, этого просто не может быть! Какой-то бред сумасшедшего, кошмарный сон, чья-то больная фантазия…». В этот момент его кто-то толкнул, и он был вынужден идти дальше. Он боялся смотреть на гроб, поэтому взглянул на тех, кто стоял рядом. Убитая горем мать, ставшая как будто ещё меньше ростом, старшая дочь, молча глядящая в одну точку, сын, едва сдерживающий эмоции, бывший муж, маленькая девочка в платочке, явно не очень понимающая, где находится, и он — несчастный измученный мужчина, не моргая глядящий на усопшую. Ноги стали ватными, по лицу стекал пот вперемешку со слезами, дышать становилось всё труднее. Ещё один робкий взгляд в сторону — на неё, укутанную в белые одежды и словно мирно спящую, и действительность начала расплываться перед глазами. *** Сергей смотрел в потолок и не понимал, где находится. Первым делом подумал, что потерял сознание в храме, и ужаснулся, представив, сколько шуму, вероятно, наделал. Но реальность намекнула, что он в спальне своего крымского дома. Подскочив на кровати, мокрый с ног до головы, он с трудом пробормотал слипшимися губами: «Господи, ну сколько же можно!». Ему снова… снова это приснилось. Он перевел дыхание, стер ладонью пот со лба, откинул одеяло, встал и подошел к окну, распахнув его настежь. Глаза пришлось зажмурить от яркого солнца, а в нос ударил морской воздух. Захотелось прямо сейчас нырнуть в море и остудить этот нездоровый жар. Нужно было что-то делать, иначе он начнет бояться засыпать. Сколько ещё это может его преследовать? Он смотрел на бурлящие внизу волны и задавал немой вопрос куда-то в синюю бездну. Наивно, что он пытался найти ответ. Раздался сигнал мобильного. Сергей глубоко вдохнул, медленно выдохнул, протянул руку к тумбочке и взял телефон. Сегодня он не планировал ничего, хотел просто побыть наедине с природой и мыслями, никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Он посмотрел на незнакомый номер, увидел подпись: «Возможно, мошенники!» и отклонил вызов. Как по заказу — его никто и не беспокоил. Он покрутил в руках айфон и подумал, что все-таки надо позвонить жене. Они нормально не разговаривали уже пару недель, а до этого она даже намекала на развод. Чтобы не наломать дров окончательно, они взяли паузу: он улетел в Гурзуф, она осталась дома. С этим нужно было что-то решать — чем дольше они избегали друг друга, тем хуже становилась ситуация. А ещё именно с того дня, как он уехал из Москвы, его стал навязчиво преследовать один и тот же сон. Он искал способ выкинуть из головы этот ужас — сегодня это стало пугать по-настоящему. Хоть он давно и не пил алкоголь, сейчас бы не отказался принять что-нибудь крепкое. Сергей разблокировал телефон и выбрал из списка номер жены. Длинные гудки — снова не отвечала — как и вчера, как и позавчера. Диалоги у них происходили только в виде переписки и только по делу, ни слова о личном. Она упорно не хотела уступать, а он вообще не понимал, за что должен извиняться. Тем не менее, сдаваться не планировал, продолжал дозваниваться снова и снова. Внезапно гудки прервались. — Алло, — в трубке раздался усталый тихий голос. — Доброе утро, — он едва сориентировался, что сказать. — Рад тебя, наконец, услышать. — Доброе. Пришлось ответить, раз ты так настойчив. Что-то случилось? — Я не могу позвонить просто так? — Ну, почему же, — она вздохнула. — Ты у нас ни в чем не ограничен. — А ты, значит, ограничена? — Слушай, не начинай, очень прошу. Нам в бассейн надо ехать, мы уже опаздываем. У тебя точно ничего срочного? — Вот и зачем вам бассейн, когда есть собственное море? — он проигнорировал вопрос. — Приезжайте сюда, тут самый сезон! — Жигунов, тебе хорошо рассуждать, когда ты прохлаждаешься в одиночестве, а я тут кручусь, как белка в колесе. И потом, зачем нам туда ехать, это долго и небезопасно. — Опять ты начала. Не пойму, что ты жалуешься, у тебя там разве помощников не хватает? — Не хватает! — вспылила она. — Как и у тебя совести! Ой, лучше бы я не отвечала. Знаешь, вот не вижу тебя, не слышу, и всё как-то спокойнее. — А вот я без тебя… — он не стал продолжать и вдруг признался: — Настя, мне приснилось, что ты умерла. — Что? — раздалось, спустя паузу. — Мне приснилось, что ты умерла, — повторил Сергей, не став вдаваться в подробности. - И это было так пугающе реалистично, я чуть с ума не сошел. Проснулся и понял, что должен услышать твой голос. — Ну вот, слышишь же, — она звучала напряженно. — И вообще зачем ты говоришь мне такое? В сны я не верю, но всё равно как-то… не по себе. — Я просто хочу тебя видеть. Тебя и Юрку. Хочу убедиться, что эти кошмары ничего не значат, что у нас всё хорошо. — Кошмары? — Анастасия сделала акцент на окончании. — Да, не первый раз уже. Один и тот же сон. Не стану даже рассказывать, что я там видел, но этого достаточно, чтобы впечатлиться. Давай забудем все наши разногласия, это всё такая ерунда… — Сережа, ты меня рассказами про страшные сны не проймешь. Странный способ помириться с женой, такого я еще не помню. — И главное, что в этом сне не я был твоим мужем, — Сергей не стал комментировать ее замечание. — Не я, а он, Пётр. И у вас дочка. Она стоит возле гроба вместе с ним, хорошенькая такая, на него очень похожа. А Юрки там вообще не было. — Господи, помилуй, — выдохнула Настя. — Прекрати мне это рассказывать. Я не хочу такое знать. Мало ли, что там тебе привиделось, а я теперь буду об этом думать! Вот тебе приятно было бы? — Настя, я не шучу. Ты не представляешь, как я испугался. Пугаюсь каждый раз. Я скоро перестану спать. — Это ненормально, — она говорила уже без издевки. — Наверное, это какое-то расстройство сна, нужно с кем-то проконсультироваться. — Приезжай, — умоляюще произнес он. — Вряд ли я решу проблему, Сережа. Как давно у тебя эти сны? — Последние две недели. Не каждую ночь, но часто. — С тех пор, как мы поругались? Слушай, если ты это выдумал, чтобы меня заманить в Гурзуф, это метод так себе. — Ты серьезно считаешь, что я на такое способен? — от удивления он присел в кресло. — Нет, скажи мне, ты серьезно? — Я надеюсь, что нет, — тон ее голоса стал виноватым. — Ты меня сейчас очень обидела. — Прости, — Настя почти шептала. — Правда, прости, я сморозила глупость. Меня обеспокоило то, что ты говоришь. Не знаю, тебе, может, в церковь сходить? — Может быть, — он решил не рассказывать, что храм напрямую связан с событиями сна и его это как-то удерживало от подобного шага. — Правда, сходи, — настаивала Анастасия. - И я тоже схожу. А-то всё это как-то… нехорошо. — Только не ищи в этом мистику и не надумывай себе ничего. Просто какие-то игры подсознания. — Сереж, мне надо ехать. Маму я нагружать не хочу, она и так круглосуточно помогает, у няни выходные. Юра на мне уже который день, я совсем ничего не успеваю. — Я понял. Не смею больше отвлекать, — Сергей отключился, не дождавшись ответа. Через минуту он уже покупал билет на поезд из Симферополя до Москвы. Анастасия явно не собиралась приезжать, а он, когда уезжал сюда, поступил эгоистично как минимум по отношению к сыну. Мальчишка нуждался в его внимании, к тому же Сергей по нему до безумия соскучился.