Праада.

Корабль находился в море уже несколько дней. Солнце спряталось несколько часов назад и палуба была освещена неярким светом фонарей, хотя бы немного разгоняющих темноту. Небольшая часть команды вместе с Шиён и Намджуном собралась вокруг бочки с порохом и играла в карты, пользуясь тем, что капитан пару часов назад разрешил такое развлечение. Надо сказать, что обычно Юнги был из тех, кто всеми фибрами души был против различного рода пьянства на своём корабле, а так же против азартных игр, считая, что выпивка и грязные ставки ведут к мордобою, который на корабле абсолютно не был нужен. Во всяком случае ему самому. Поэтому такие подачки в виде «азартного вечера» были чем-то редким, от того любимым командой. Да и зная, что любое недоразумение приведет к полному запрету на все такие развлечения, чего никто из команды абсолютно не хотел бы. Юнги стоит на квартердеке, наблюдая за командой издалека. Он не терпит их бессмысленных игр и хулиганского поведения, особенно когда дело касалось азартных игр и неуместных ставок. А ставки и правда были неуместными: последняя, например, заключается в том, что, если бы проигравший будет из команды, то ему бы придётся «побеседовать» с молчаливым Сухо, что, в целом, просто невозможно. Обычно любое сказанное в его адрес слово, если оно было не по делу, заканчивается многозначительным взглядом со стороны пирата и угрозой быть выкинутым за борт. Юнги иногда думал, что такой член команды ему не нужен, однако потом вспоминал, что лучшего стрелка он просто никогда не найдет, и решал, что нет, лучше уж отправить парочку тупых матросов за борт, чем прогонит Сухо — без него абордажи и могли быть удачными, но точно не настолько. Ставка была паршивая, потому что все знали Сухо лучше не трогать, если жить хочется. Его даже Юнги старался лишний раз не трогать. Капитан, может быть, за бортом бы и не оказался, а вот к Сухо всё равно не хотелось лезть. Пусть живет себе парниша, раз сам никого не трогает без надобности. Хотя, сейчас капитан вообще не был уверен, что было более неуместно: то, что проигравший должен будет потревожить нелюдимого Сухо, или неугомонная девица, которая, не думая, согласилась показать грудь в случае проигрыша. Если бунт на этом корабле начнётся, то как раз-таки из-за этой глупой девицы, у которой отсутствовало чувство самосохранения — она усложняла ему работу по сохранению её зада от ручонок пиратов хотя бы тем, что вела себя так, что на неё нельзя было не обращать внимание. А Юнги-то решительно настроен частично нарушить своё обещание, данное Сокджину: если девчонку получится очаровать — а пират уверен, что так и случится — то он уж точно не будет сдерживать свои далеко не благородные порывы. При всём уважении к Джину, подсовывать такую женщину и требовать чего-то было просто жестоко по отношению к Юнги, падкому до женской красоты. — В который раз повторяю: я не проиграю, — вызывающе хохочет Шиён, вальяжно сложив руки на груди. — Но вы, конечно, можете помечтать, джентльмены. Юнги из-за неё испытывает некоторый диссонанс. С одной стороны, ему хочется прямо сейчас посадить эту глупую женщину в каюту, чтобы она не учувствовала в неуместных играх — если только не с ним — а с другой так и хочется посмотреть, что сделает Шиён, если всё-таки проиграет. В конце концов, они, пираты, не выполненных условий сделки не прощают, а ставка — своего рода сделка. При этом и саму Шиён сложно назвать женщиной честной, да и играла она так же нечестно. Ни Юнги, ни команда, не замечали моментов, когда она жульничала, но это было просто очевидно. Поймать на лжи её просто не получалось. Но она жульничала — не потому, что постоянно жульничала, а потому что сама даже не скрывала этого. — О, нет, куколка! Мне-то ты точно проиграешь! — один из матросов смеётся, бросая на бочку несколько карт. Шиён что-то говорит на ровалийском, её голос в этот момент звучит ещё более нежно и чарующе, а после с очевидным вызовом заявляет: — В твоих мечтах, очевидно! Там-то я покажу не только грудь, но и окажусь под тобой, пират, хотя должна расстроить: дальше фантазий дело не зайдет. Юнги не мог не усмехнуться над ответом Шиён, в очередной раз поражаясь её длинному языку — она найдет, что сказать, в любой ситуации, и это просто раздражающе с одной стороны. И восхитительно с другой. Более неугомонной женщины он никогда не встречал и теперь даже сомневается, что встретит. Все, что с Шиён связано, синоним настоящего безумства. И Юнги просто не может бороться с этой женщиной. Она хороша настолько же, насколько и ужасна. У неё нет ни стыда, ни совести, и даже самая закоренелая куртизанка на памяти Юнги могла вести себя вульгарно, но ей было далеко до бестыжести Шиён. В девчонке как будто бы сам дьявол сидел, вот правда. И Юнги не знал, что хуже: женщина на корабле или дьявол в юбке на этом же корабле. Капитан не понять её языка не может, но зато может быть уверен: надоедливого моряка умело посылают всеми возможными способами. Делает это Шиён, не краснея, не смущаясь, и Юнги совершенно не уверен, что смутить её вообще когда-нибудь получится. Мин наблюдает, как продолжается игра, его взгляд время от времени переходит на Шиён, когда она наклонялась над бочкой и смеялась над чем-то вместе с другими моряками. Он и сам не замечает, как начинает, откровенно говоря, пялиться на неё — цепляться за каждое изменение в мимике, за каждую улыбку и каждое движение. В ней всё как будто бы идеально и это просто смешно — он пытается найти в ней недостаток, но ничего, пусто, мимо. Шиён идеальна настолько, насколько может быть идеален человек, хотя Юнги и сомневается, что она была простым человеком. — Три карты, Шиён! — вдруг смеётся моряк, который просто хотел посмотреть на грудь девушки, у которой шанс на победу, судя по всему, сейчас был крайне мал. — Давай, милочка, покажи свои сиськи прямо сейчас! — мужчина продолжает смеяться, а Шиён не торопится открывать карты и даже никак не реагирует на пиратский смех, словно факт её предстоящего проигрыша её просто не волнует. Руки Юнги сжимают ограждение квартердека, его челюсть стискивается от раздражения. Неужели эта глупая женщина и проигрывать умеет? Надо сказать, что ему вообще не нравится, как моряки разговаривали с Шиён: как будто она была товаром, который можно обменять и выиграть. С учётом того, что он имел на неё планы — тут надо готовить табличку «Прости, Сокджин, я наглый лжец» — это раздражает ещё больше. И черт с ним, что о его планах знал только сам Юнги и бедный Намджун — это вообще ничего не меняет! Юнги уже собирается вмешаться и положить этому конец, как вдруг Шиён поднимает глаза и её взгляд встречается с его взглядом. Пират тут же сдается без боя в плен этой чарующей зелени и собирается преклонить перед ней колено. Улыбка расплывается на губах Шиён, когда она смотрит капитану в глаза — Юнги уверен, что она делает это специально — а после медленно тянется к завязкам топа, который, впрочем, и топом назвать сложно — широкий кусок ткани, завязанный в несколько оборотов на груди, что угодно, но не топ. Карт своих она так и не раскрывает, хотя это и очевидное нарушение правил. Юнги тут же хочет указать на это, что просто немыслимо: единственные правила, которым он следовал, это кодекс пиратов, да парочка правил Праады, но уж точно не правила каких-то игр, которые его даже не интересуют. Если бы ставка Шиён не заключалась в её груди, то команда бы точно обратила внимание на то, что она нарушила правила — они, как знает Юнги, к соблюдению правил были особенно чувствительны обычно. Но «обычно» не значит «всегда», особенно с учетом того, что стояло на кону. У Юнги перехватывает дыхание, когда он наблюдает за пальцами Шиён. Он не может не чувствовать укол ревности и собственничества — хотя, казалось бы, планы свои он ещё абсолютно не реализовал- не желая, чтобы она открылась этим морякам. Но в то же время он застывает, не в силах оторвать от нее взгляд, пока она медленно ослабляет завязки своего топа. А эта чертова женщина специально не отводит от него взгляда, продолжая вести себя, как дьявол, коим она и является. Юнги не может избавиться от мысли, что играется она с ним нарочно, специально. Он не хочет быть одним из тех мужчин, которые придумывают себе что-то, но также он абсолютно не может сопротивляться своим мыслям. Она смотрит на него почти вызывающе, как будто точно знает, какой эффект она на него оказывает. Как будто Шиён намеренно нажимает на его рычаги, проверяя его пределы. Он слышит смех и аплодисменты пиратов, с нетерпением ожидающих того, что должно произойти, некоторые делают непристойные комментарии о том, что они планируют делать, как только она обнажит свою грудь. Юнги чувствует острое желание закрыть эту безумную женщину своим телом, потому что она, очевидно, не думает. Пират смотрит на Намджуна — на здравый смысл команды — который просто показательно смотрит в сторону, но останавливать ровалийку совершенно не собирается. Что просто удивительно для моралиста-старпома. Шиён как будто бы намеренно делает все слишком медленно. И вот, когда её грудь немного видна сверху, немного больше обычного, Шиён резко затягивает стороны, возвращая топ в прежнее положение. — Я забыла показать свои карты! — вдруг смеётся она, показывая, что на самом деле ничего не забыла, а просто умело прикинулась дурой, а Юнги уже понимает, что эта женщина обвела всех вокруг пальца. — Нельзя признать мой проигрыш, пока я не покажу карты, — насмешливо напоминает она, показывая одну карту. — Дама треф, — медленно говорит Шиён. — Червонный король, — она снова показывает карту. — И туз пик, — показывает последнюю карту. — Я выиграла. Её веселый смех разрезает воцарившуюся тишину, когда пираты смотрят на её карты, понимая, что они снова проиграли девчонке. Шиён же явно получает истинное удовольствие, глядя на лица мужчин, и переглядывается с Намджуном, который не сдерживает улыбки. Старпом явно единственный, кто победе ровалийки рад. Юнги, впрочем, рад не меньше. Коллективный ропот поднимается среди моряков, когда они понимают, что их обошли снова. Юнги не знает точно, сколько раз Шиён выиграла, поскольку начал следить за игрой поздно, но и это была уже третья победа Шиён. Из трех. Юнги не может не испытывать к ней уважения. Шиён была не просто чертовски красивой, но и чертовски умной — даже если она играла нечестно. Для этого тоже нужно обладать недюжинным умом. Она играла в игру как профессионал, используя свою красоту как оружие, а ум — как щит. Это была опасная комбинация, и она заставила его хотеть её ещё больше. Он продолжает смотреть, как моряки ворчат и протестуют, требуя ещё одной игры, чтобы вернуть себе достоинство. Но Шиён просто смеётся и выжидающе смотрит на проигравшего ей мужчину — в ходе игры он остался последним, и победа вполне могла достаться ему. А теперь ему предстоит побеседовать с Сухо. Надо признать, что Юнги был бы не против понаблюдать за этим. Хотя бы потому, что Сухо преподаст урок глупым пиратам, чтобы те не лезли к нему. Очередной урок, надо сказать. Юнги чувствует ревнивую боль в груди, пока смотрит, зная, что она жаждет его внимания, а не их. Но он также знает, что не может проявлять слабости, пока за ним наблюдает команда. — Ну, Шиён! Не будь такой! Ты же не настолько жестокая! — моряк скулит, заставляя Шиён смеяться ещё больше. — Нет, друг мой, игра есть игра, ты проиграл, никакой груди не увидишь, будь хорошим мальчиком. Юнги не может не улыбнуться её дерзости, восхищаясь тем, как она способна противостоять команде, не отступая до последнего. Она им не соперник, не по зубам, и капитан начинает думать, что она и ему не по зубам. Он видит, с каким восторгом пираты таращатся на неё, даже если все ещё хотят видеть её обнаженной. Он и правда не может не находить это немного забавным, наблюдая за перебранкой между ней и моряками. Один из матросов замечает Юнги. Конечно, кто-то заметил его и раньше, кто-то нарочно делал вид, что не замечает, поскольку капитан решил не отсвечиваться перед командой, а кто-то- проигравшие Шиён — явно не хотят, чтобы капитан вообще видел их и их позор. Проиграть женщине — смеху подобно. Пусть и хорошенько женщине. — Эй, капитан! — зовет пират, повернувшись к мужчине. — Сыграйте с Шиён! Или что, эту лисицу действительно невозможно обыграть! — оставшиеся моряки замолкают, выжидающе смотря на капитана. Юнги чувствует на себе все взгляды, а сам смотрит исключительно на Шиён. Ровалийка смотрит на него с очевидным вызовом и выглядит так довольно, словно этот момент — то, чего она ждала весь вечер. Как будто хотела играть с ним не только в переносном смысле, но и в прямом. Происходящее доставляет ей удовольствие, это слишком очевидно. — Я не играю в карты, — говорит Юнги ровно, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. Но он не может отрицать, что идея сыграть с ней по её правилам — заманчива. Поскольку Юнги никогда такие игры не любил, но иногда был так или иначе вынужден сыграть хотя бы раз, ему всегда было легче сжульничать, чем играть долго и по правилам. И он играет так же нечестно, как и Шиён — а от того идея обыграть её становилась более заманчивой, чем он хотел вообще признавать. — Капитан! Отомстите дьяволице за нас! — моряк игриво канючит. — Она обещает всем показать свои сиськи и всегда побеждает! Разве это честно? — Вы сами ей проигрываете, — фыркает Юнги. — Если не можете обыграть девчонку, даже карты в руки не берите. — Ну, капитан! Как будто вы так уверены в том, что сможете обыграть её! — Не уверен, поэтому и отказываюсь. Юнги снова смотрит на Шиён, на мгновение встречаясь с ней глазами. Он снова видит вызов в её взгляде. Пират хочет сказать «нет», сохранить дистанцию ​​и свой авторитет капитана. Но его конкурентная сторона поднимает голову, и он не может устоять перед вызовом, когда его видит. И особенно, когда видит, как она иронично вскидывает бровь и так и манит к себе. Честно говоря, разложить хочется совершенно не колоду. Шиён пару раз взмахивает ресничками, глядя на него явно умоляюще, и Юнги просто не может отказать. — Но ладно. Я сыграю. В конце концов, нет ничего плохого, чтобы проиграть красивой женщине. И особенно приятно будет выиграть у этой же красивой женщины, а, Шиён? Экипаж громко смеётся, явно довольный тем, что их капитан присоединяется к веселью. Некоторые из них начинают аплодировать, а некоторые даже начинают распевать непристойную песню, но Юнги не обращает на это внимания. Он слышит, как кто-то из пиратов говорит девчонке, что наступил шанс реванша, но капитан в этом не уверен. Он отвлечется на её очарование спустя пару минут и проиграет самым вопиющим образом. Впрочем, проиграть Шиён даже не страшно. Это своего рода честь, не иначе. Для него во всяком случае. — Карты раздаст Намджун, — тут же бросает Юнги. Старпом явно будет честен и точно не позволит мухлевать обеим сторонам с самого начала. Шиён заливисто смеётся, пожимая плечами, мол, как пожелаете. ultraviolence — lana del rey. Юнги подходит к бочке и садится напротив Шиён. Он пытается сохранить нейтральное выражение лица, но не может не чувствовать трепет предвкушения, когда снова встречается с ней глазами. — Какова ваша ставка, капитан? — тянет Шиён, пока Намджун раздает карты на двоих. — Что вы будете делать, если проиграете? Раз уж вы капитан… уступлю вам право выбора. Юнги на мгновение задумывается, обегая взглядом её тело, чего абсолютно не скрывает, а она в свою очередь даже не ведёт бровью, и обдумывая ответ. Пират прекрасно знает, что не может сказать то, что он действительно хочет делать, если выиграет. Так что вместо этого он пожимает плечами и одаривает её волчьей улыбкой. — Если я проиграю, я сделаю все, что ты хочешь. Я буду твоим рабом на этот день, — не думая, говорит мужчина. Ставка, можно сказать, бесполезная, но он прекрасно понимает, что Шиён, которая упускает шанса сыграть с ним, не упустит и этого шанса получить Юнги в своё полное распоряжение для каждой её насмешки. Экипаж свистит и аплодирует его ответу, явно наслаждаясь мыслью, что их капитан находится во власти женщины, пусть и такой, как Шиён — она-то выглядит так, словно способна в одиночку как минимум целым городом управлять. — Капитан в рабстве? — Шиён смеётся, заканчивая раздавать карты. — Это большая ставка, капитан, даже если в случае вашего выигрыша я покажу грудь только вам. Это совсем не советует вашей ставке. Я хочу увеличить свою. Можно? — хитро спрашивает она, и это явно не сулит капитану ничего хорошего. Юнги ухмыляется, чувствуя, как его волнение растёт с каждым её словом. Он может сказать, что она наслаждается этим так же, как и он, и это сводит его с ума. — Давай, увеличь свою ставку, — говорит он, откинувшись на спинку сиденья. — Я открыт для предложений. — Если ты выиграешь, ты не просто увидишь мою грудь. Ты получишь меня. Я отдам себя тебе сегодня же вечером, — Шиён без колебаний говорит, беря карты. — И ни слова не скажу Сокджину. Он так и не узнает о том, что ты нарушил обещание. Принимаете? Сердце Юнги колотится в груди при её словах, чувствуя, как его охватывает смесь неверия и желания. Ему с трудом верится, что она делает такое прямое предложение, но в то же время он не может от него отказаться — то, как она себя ведет, полностью уничтожает его уверенность. И он правда не знает, чего от неё ожидать. Юнги не удивится, если она говорит серьёзно. — Принято, безумная женщина, — хмыкает пират, взяв свои карты. В конце концов, он, итак, хотел нарушить обещание, данное Сокджину. А тут ему буквально дали карт-бланш на это. Юнги просто не имеет права не воспользоваться этим предложением. Не тогда, когда оно так заманчиво. Экипаж снова начинает свистеть и кричать, наблюдая за игрой с ещё большим интересом теперь, когда ставки выше. Юнги чувствует на себе их взгляды, но ему все равно. Все, о чем он может думать, это Шиён, сидящая напротив него, её глаза смотрят на него, и они начинают играть. Глаза Юнги бродят по картам, которые разложила Шиён, пытаясь сосредоточиться на игре, а не на её завораживающем голосе, когда она вдруг начинает напевать себе под нос что-то на ровалийском. У него неплохие карты. Для честной игры — полный отстой, вообще-то, но ведь и Юнги не собирается играть честно, правильно? — Хорошая попытка, куколка, — говорит он, медленно раскрывая самые удачные для честной игры карты. — Но я думаю, что у меня рука получше. — А моя более нежная. Женская рука всегда так помогает, правда? — Шиён смеётся, многозначительно улыбаясь, а затем кидает несколько карт. — У вас же всё хорошо, а, капитан? Волнуюсь за вас, ведь целый день на службе у меня явно будет сильным ударом для вас. Юнги вскидывает бровь, прекрасно понимая её намек. Если ему кто-то скажет, что она не серьёзно, он ни за что не поверит. — Очень приятно, — говорит он, стараясь сохранить непринужденный тон. Он берет несколько своих карт и кладет их в стопку. — Но у меня ещё есть несколько фокусов в рукаве. Свист команды становятся громче, пока они смотрят игру, явно наслаждаясь напряжением между Юнги и Шиён. Юнги пытается игнорировать их и сосредоточиться на игре, но становится все труднее удерживать свои мысли от мысли о том, как бы ощущалась Шиён в его объятиях. По ходу раунда становится ясно, что его пригрыш ближе, чем Юнги думал изначально. Он пытается блефовать, но у Шиён, кажется, всегда есть идеальная карта, чтобы противостоять его действиям. Разочарование и волнение борются внутри него, когда он понимает, что вполне себе может проиграть пари. И мысль о том, чтобы сделать все, что хочет от него Шиён, подчиниться ей, напрягает и волнует одновременно. Он не может позволить себе проиграть, ни ей, ни вот так. Ни тогда, когда он итак сдаётся ей без боя. — Давайте, капитан! — моряки смеются. — Не подведите нас! У вас есть шанс на миллион! Шиён никак не реагирует, рассматривая свои карты с лёгким прищуром. Сердце Юнги колотится в груди, когда он слышит слова моряков, чувствуя давление ставки тяжёлым бременем на свои плечи. Но он также не может не восхищаться спокойным поведением Шиён, тем, как она, кажется, точно знает, как проникнуть ему под кожу. Юнги снова смотрит на свои карты, чувствуя, как его уверенность на мгновение колеблется. Он так близок к проигрышу, но пока не может позволить себе сдаться. Мужчина смотрит на Шиён, на мгновение встречаясь с ней взглядом. На её губах появляется намек на улыбку, и он знает, что она наслаждается этим так же, как и он. Он не может не восхищаться её смелостью, тем, как она готова рисковать собой ради шанса на победу. На мгновение его посещает мысль, что она, должно быть, вообще ничем не рискует. С учетом того, каким игроком она была в их главной игре, мужчина вдруг начинает сомневаться в том, что Шиён играла даже в этой ставке. Игра продолжается, напряжение нарастает с каждым ходом. Юнги пытается прочитать её лицо, увидеть, чувствует ли она то же напряжение, но она такая же бесстрастная, как и всегда. Его сводит с ума незнание, непонимание. Действительно ли она так спокойна, как кажется, или втайне она так же взволнована, как и он? — Капитан, — Шиён вдруг соблазнительно тянет слова, взглянув на него сквозь полуопущенные ресницы. У нее осталось две карты. — Вы ведь будете со мной нежны, да? Будете ли вы нежны со мной, став моим первым мужчиной? — она спрашивает, как будто уже проиграла. Ровалийка смотрит на свои карты, но не показывает их, выжидая, дразнясь. Разум Юнги лихорадочно бьется, когда он слышит её слова, чувствуя, как волна желания и собственничества захлестывает его при мысли о том, что он станет её первым мужчиной. Но он старается сохранять нейтральное выражение лица. — Я буду с тобой нежен, как с ягнёнком, — говорит пират низким и грубым голосом. Он наблюдает, как она смотрит на свои карты, на её губах играет легкая улыбка. Ожидание, отсутствие контроля сводят его с ума. Но Юнги заставляет себя оставаться на месте и ждать её следующего шага. Действительно ли удача отвернулась от неё? Или она так же играет с ним, как играла со всеми другими? Разыгрывает святую невинность, делает вид, что проиграла, а после втаптывает в грязь? Шиён разочарованно поджимает губы, снова глядя на свои карты. По её лицу видно, что она проиграла, но это нельзя признать официально, пока она не покажет свои карты. — Правда? Сердце Юнги колотится в груди, когда он видит выражение лица Шиён. Он видит, что она недовольна своей рукой, и уже уверен, что его собственная лучше. — Конечно, — говорит он, пытаясь звучать обнадеживающе. — Я буду относиться к тебе как к драгоценному камню. Поверь мне, пират точно знает, как обращаться с сокровищем. Она смиренно опускает взгляд, все ещё не показывая карт. Для команды и Юнги очевидно, что она проиграла — Обещаете, что не будете насмехаться надо мной позже? — робко спрашивает Шиён, и звучит она так наивно, как не звучала при Юнги до этого. — Вы будете моим первым, возможно, я не настолько хороша для вас. — Я обещаю, что не буду смеяться над тобой, — твёрдо говорит он. — Я постараюсь быть для вас хорошей, капитан. Команда спешит поздравить капитана с победой, а Шиён молча сидит и смотрит на свои карты. Несмотря на то, что её проигрыш очевиден, игра не закончится, пока она не сделает свой последний ход и не выложит последние карты. Юнги пытается сосредоточиться на поздравлениях команды, не обращая внимания на то, как его мысли постоянно возвращаются к Шиён. Она просто сидит молча, пока не делая ни хода и не раскрывая свои карты. Он не может не задаться вопросом, о чём она сейчас думает. Думает, как выйти сухой из воды? Или анализирует, как могла проиграть? Что-то не так, и Юнги уверен в этом. Наконец- то он больше не может этого терпеть. — Дай мне посмотреть твои карты, куколка, — говорит мужчина низким и скрипучим голосом, на подкорке начинают копошиться мысли не очень приятные: как бы он в дураках не остался. Юнги слишком нетерпелив, чтобы ждать, пока она сделает ход, ему нужно увидеть её карты сейчас. Он хочет знать наверняка, что победил, что она теперь его. Пират наклоняется вперед, ожидая, пока она покажет ему оставшиеся карты. Экипаж замолкает, наблюдая за двумя игроками и ожидая, пока Шиён сделает ход. Юнги чувствует смесь предвкушения и волнения, его глаза прикованы к её лицу, пока она медленно показывает ему свои карты. Шиён наклоняется к капитану, осторожно показывая ему оставшиеся карты, а на её лице начинает расплываться улыбка. — Раз уж вы обещали быть нежным со мной, а нам больше не нужно ваше обещание… Я тоже обещаю тебе, что буду нежной с вами и моими желаниями, капитан, — и Шиён вдруг смеётся, сбрасывая скорбную маску, прикрывая рот ладошкой в безудержном хохоте. Глаза Юнги расширяются, когда он видит её карты и понимает, что она все это время блефовала. Он не может не чувствовать смесь восхищения и разочарования из- за её обмана. Её смех вырывает его из мыслей, и он смотрит на нее со смесью недоверия и веселья. Никогда ещё с ним так легко не играли, никогда ещё не заставляли его чувствовать себя таким дураком. — Ты, маленькая лисица, — говорит он с усмешкой. Ну, он говорил, что красивой женщине не обидно проиграть, хотя он и разочарован: такой шанс упускать негоже. — Ты играла со мной, как на скрипке. Он хочет злиться на нее за то, что она обманула его, но не может заставить себя: слишком очарован ею, слишком восхищён тем, как она обвела его вокруг пальца. Капитан купился на ту же игру, которую она провернула буквально в игре перед ним. — Я выиграла, капитан! — Шиён громко смеётся, бросая карты в бочку. Матросы в изумлении замолкают, понимая, что их капитан проиграл. Юнги смотрит на Шиён, которая победно ухмыляется, чувствуя смесь восхищения и раздражения от её смелости. Он не может решить, хочет ли он задушить её или поцеловать, пока она не перестанет дышать. Результат один, а способ всё-таки разный и один из них гораздо приятнее. Экипаж недоверчиво смотрит на капитана, явно потрясенный тем, что он проиграл. Некоторые из них начинают смеяться, а другие просто недоверчиво качают головами. Юнги чувствует на себе их взгляды, наблюдающие за ним, чтобы увидеть, как он отреагирует на свое поражение. Но его это не волнует, не сейчас. Все его внимание сосредоточено на Шиён, которая сидит напротив него с самодовольной улыбкой на лице. Он не может не быть зачарованным её улыбкой — если увидеть, как она улыбается такой улыбкой, значит проиграть ей на глазах у всей команды, то так тому и быть. Один матрос начинает играть веселую мелодию, а Шиён, ощущая прилив радости, босиком забирается на бочку, танцуя и громко смеясь. Очевидно, в своей победе она не была уверена — на победы в других раундах она реагировала иначе, так ярко и активно. — Я выиграла! Черт побери, я выиграла! Экипаж начинает смеяться и аплодировать, пока Шиён танцует на бочке, празднуя свою победу. Вид её, смеющейся и беззаботно танцующей, ещё более пленителен, чем обычно. Юнги не может отвести от нее глаз, чувствуя смесь восхищения. Черт с ней, пусть хоть постоянно выигрывает и оставляет его позади: пусть только выглядит так. Юнги наблюдает за её танцем, не в силах оторвать взгляд от вида её босых ног на бочке, того, как её тело движется в такт музыке. Мужчина чувствует, как бьется его сердце, когда он наблюдает за ней, его глаза бродят по её телу, улавливая каждое её движение. Он никогда в жизни не восхищался кем-то так сильно, как ей, и ему требуется вся сила воли, чтобы не схватить её и не затащить к себе на колени прямо здесь и сейчас. Смех и аплодисменты команды палубу комнату, но Юнги их почти не слышит. Все, на чем он может сосредоточиться, — это вид Шиён, танцующей на бочке, как соблазнительная сирена, насмехающейся над своей победой над ним. Шиён вдруг опускается на колени на бочку, перед Юнги, и наклоняется к нему. — Вы очень расстроены, капитан? Юнги смотрит на нее, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица. Но он чувствует, как напрягается его тело, а сердце колотится от её близости. Он хочет схватить её, притянуть к себе, сделать то, за что Сокджин точно его по головке не погладит. Но вместо этого он заставляет себя ответить на её вопрос тихим шёпотом. — Расстроен? Нет. Восхищён. Очарован. И очень, очень испытываю искушение свой приз, хотя и понимаю, что проиграл. — Хотите утешительный приз? — Шиён сладко шепчет, наклонившись слишком близко: она едва ли не касается своим носом его. — Утешительный приз? — говорит он тихим скрипучим голосом. — Какой приз ты предлагаешь, куколка? Что- то, что компенсирует то, что меня выставили дураком перед моей командой? На самом деле Юнги совершенно все равно, каким дураком она его выставила перед командой — она довольна, он в восторге, ничего другого не требуется. Шиён медленно наклоняется к Юнги и нежно целует его в щеку, нарочно долго держа свои губы на его щеке: — Спасибо за игру, капитан. Я почти проиграла. В тот момент, когда её губы касаются его щеки, Юнги чувствует, как по его спине пробежала дрожь. Это достаточно невинный жест, но он лишь разжигает огонь внутри него ещё сильнее. Мужчина поворачивает к ней лицо, его глаза прикованы к её губам. — Ты почти проиграла, — повторяет он низким и скрипучим голосом. — Но вместо этого ты играла со мной, как кошка играет с мышкой. Обычно я не проигрываю, куколка. Особенно кому-то с таким красивым личиком, как у тебя, — напускно хмыкает, наклонив голову на бок. Ему плевать на проигрыш, но не плевать на неё. Юнги протягивает руку, его рука легко ложится на её талию, его большой палец лежит немного выше пояса юбки, на той части её тела, что не скрыта тканью. Он очерчивает маленькие круги на её обнажённой коже. Ему с трудом верится, что он так прикасается к ней, но, кажется, он не может остановиться. Экипаж наблюдает за ними, издеваясь и насвистывая, пока они наблюдают за происходящим, но Юнги почти этого не замечает. Все его внимание сосредоточено на Шиён и её сладких губах, которые она растягивает в довольной усмешке. Шиён смотрит на его руку на свой талии, а затем осторожно убирает её. — Извините, капитан, — Шиён тихо говорит. — Пожалуй, я оставлю свою возможность использовать вас в качестве своего раба на более удачное время, но знайте: я обязательно воспользуюсь таким шансом. А после она хихикает и спрыгивает с бочки, быстро уходя в сторону каюты, давая тем самым понять, что она закончила свою игру. И речь идёт вовсе не о картах. Юнги не может в это поверить. Она ушла вот так, оставив его сидеть с поднятой рукой, ощущая отсутствие её тела как физическую боль. Мужчина смотрит, как Шиён уходит, и в нем проносится смесь разочарования. Чертова ведьма. Она не просто его околдовала, нет, она прокляла его. Юнги слышит, как команда смеётся и издевается позади него, без сомнения, наслаждаясь его очевидным разочарованием из-за того, что его оставили…вот так. Но он игнорирует их, его мысли все ещё сосредоточены на Шиён и на том, как она играла с ним, как кошка с мышкой. Пират делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но образ Шиён, танцующей на этой бочке, смеющейся и насмехающейся над ним, запечатлен в его памяти. Юнги не может перестать думать о ней, о том, как она выставила его дураком, а потом ушла, оставив ему желать большего. Шиён восхитительна настолько, насколько вообще можно. Проводя рукой по волосам, Юнги пытается прийти в себя. Никогда ещё женщина не разрушала его настолько сильно и полно, и это одновременно волнует и раздражает. Она крутит из него узлы, а он всё ещё думает, что контролирует хоть что-то. Он встаёт с бочки, его ноги шатаются. Он чувствует на себе взгляды экипажа, пристально наблюдающие за ним, без сомнения, ожидающие его реакции на победу Шиён. А как он может отреагировать? За борт точно не выкинет. А если и выкинет, то сам следом прыгнет. Юнги делает глубокий вдох и поворачивается к команде, стараясь выглядеть как можно более собранным: — Назад к работе, ребята, — гаркает он, его голос все ещё немного дрожит. Экипаж быстро возвращается к своим обязанностям, но Юнги видит ухмылки на их лицах и то, как они молча издеваются над ним из- за его поражения от рук женщины. Казалось бы, веселье закончилось, да только команда явно всё ещё развлекается. Юнги стискивает зубы, раздраженный тем, что команда наслаждается его затруднительным положением. Но вряд ли он может их винить — если бы ситуация была обратной, он бы смеялся так же сильно, как и они. Он качает головой, пытаясь прояснить свои мысли. Ему нужно сосредоточиться на чем-то другом, на чем-то ещё, чтобы отвлечься от Шиён и жгучего желания, которое все ещё течет по его венам. Эта женщина станет его смертью. Безусловно.