The Art of Ascension | Искусство восхождения

— Грейнджер, ты сказала, что будешь готова к полудню, — с этими словами Паркинсон вошла в кабинет на следующий день. Мантия королевского голубого цвета изящно струилась, подчеркивая ее фигуру. Пэнси встала в центре комнаты, скрестив руки на груди.       Гермиона выглянула из-за горы бумаг. — Прости, Пэнси, я думала, что справлюсь с этим быстрее, — она тяжело вздохнула. — Ты же не отшиваешь меня? — Нет, нет, — покачала головой Гермиона. — Просто дай мне минутку.       Она начала собирать бумаги, включая компактную версию основных моментов, которые подобрала вместе с Драко в качестве вопросов для беседы с профессором Плюмом и Брайсами во второй половине дня.       В дверь снова постучали, и она бросила взгляд на Малфоя, но тот даже не посмотрел на нее, заметив в кабинете присутствие подруги. — Ну разве это не совпадение, которого я никак не ожидала, — усмехнулась Пэнси. — Что ты здесь делаешь, Паркинсон? — спросил Драко, сохраняя ровный тон, хотя в его глазах светился какой-то огонек. Гермиона случайно уловила это, когда в нужный момент посмотрела на него. — Веду Грейнджер на обед. Очень романтичное свидание в среду, которое было запланировано ранее. — Это не свидание, Пэнси, — сказала Гермиона своим обычным мелодичным голосом. — Конечно нет. Ведь ты никогда не позволяла мне залезть в твои сшитые на заказ брюки. — Пэнси!       К удивлению Гермионы, Драко позволил себе небольшой смешок, и она заметила отблеск веселья в его глазах, прежде чем губы сложились в привычную тонкую линию. — Ты все слишком упрощаешь, Грейнджер, — Пэнси жеманно накрутила на палец прядь своих темных волос. — Я не буду мешать вашему свиданию, — Драко шагнул вперед, передавая Гермионе папку. — Кое-что на Артемиса Плюма из отдела авроров. У него есть судимость за публичное пьянство и хулиганские действия четырнадцатилетней давности.       Гермиона покачала головой, принимая от него папку: — Вот уж не ожидала. — Я не был слишком удивлен, — он снова повернулся к Пэнси. — Не волнуйся, я не скажу Поттеру о свидании.       Пэнси показала язык в спину Драко, выходящему из кабинета. — Готова к обеду? — спросила она, а Гермиона, подняв глаза от новой папки, посмотрела так, словно ее попросили бросить драгоценную жемчужину. — Хорошо, пойдем.       Гермиона положила папку поверх остальных бумаг и взяла с крючка у двери мантию, чтобы накинуть ее поверх своего наряда, который, действительно включал в себя новые красивые брюки темно-синего цвета, сшитые на заказ.       Через несколько минут они вошли в большой и уютный ресторан на Косой аллее под названием «Курятник» и прошли к свободному столику у заднего входа. — В следующий раз я сама выберу ресторан, — Пэнси посмотрела на соседний столик, за которым сидела большая семья с маленькими детьми. — Не понимаю, что тебе не нравится в этом месте, — покачала головой Гермиона, — еда замечательная. — Это странно, — проворчала Пэнси, глядя, как официант несет на руке огнедышащую курицу к соседнему столику, и та плюет огнем на верхнюю часть каждого блюда, идеально поджаривая его перед тем, как подать гостю. — Это немного необычно, — согласилась Гермиона, наблюдая за процессом, — но нельзя сказать, что это не вкусно. — Думаю, тебе нужно найти хорошего волшебника, который отвел бы тебя в настоящий ресторан, Грейнджер, — сказала Пэнси с намеком в голосе. — Нет, ты не станешь пытаться снова свести меня с кем-то. Свидание с Пьюси прошло ужасно. — Да, — вздохнула она, — с моей стороны это было неудачное предложение. Я просто подумала, что он может тебя немного испортить. — Уверена, что мог бы, если бы я была из тех ведьм, которые хотят, чтобы их баловали. — Сейчас я работаю с волшебником из Италии, который, как мне кажется, больше тебе подходит, — невинно пожала плечами Пэнси, — его зовут Лоренцо, и он полон джентльменского обаяния. И умный, конечно. — Мне это неинтересно, Пэнси. — Он старший заместитель министра Италии.       Гермиона на мгновение задумалась, прежде чем снова покачать головой. — Нет, Пэнси. Тем более не сейчас, когда я занята таким важным делом. — О, тебе бы не помешал хороший трах для снятия стресса, Грейнджер, давай. Особенно когда у тебя такое важное дело. — Так грубо, — Гермиона не смогла удержаться от смущенного смешка. — Я просто честна. Мы оба знаем, что МакЛагген тебя не удовлетворяет. Почему бы не попробовать Лоренцо? — Я не собираюсь просто так спать с итальянцем — старшим заместителем министра. — Я имею в виду, что сначала ты могла бы встречаться с ним. — Добрый день, извините за ожидание, — к ним подошел официант. — Что вам сегодня принести? — Мне капучино и сэндвич с ветчиной и сыром, — Гермиона тепло улыбнулась мужчине. — Мне тоже капучино. Фермерский салат, стейк на гриле, — Пэнси небрежно протянула свое меню официанту. — Скоро все будет готово, — он кивнул им, забрал меню и удалился. — Жаль, что у них не подают курицу, — заметила Пэнси. — Это было бы слишком дьявольски, учитывая способ приготовления всех блюд в этом ресторане. — Наверное, — Пэнси лукаво улыбнулась. — Ну что, Лоренцо? — Ты не хочешь бросать эту затею, правда? — Он увидел нашу фотографию на моем столе, — глаза Пэнси снова загорелись, когда решимость Гермионы пошатнулась. — Он считает тебя симпатичной. — Отлично, Пэнси. Свидание. Вот и все, не строй иллюзий. — О, МакЛагген просто с ума сойдет, если увидит тебя на свидании, — взволнованно сказала Пэнси. — Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя плохо и передумать? — Нет, нет. Я передам Лоренцо, чтобы он прислал тебе сову.       На стол поставили два капучино, и Гермиона с благодарностью отпила из чашки. — Гарри упомянул, что ты спрашивала о Драко, — перевела разговор Пэнси, и Гермиона настороженно подняла глаза. — Не хочу сейчас в этом разбираться. — Я завела эту тему не для того, чтобы поспорить. Гарри просто хочет защитить Драко. Он знает его только таким, какой он есть сейчас. Действительно знает его, я имею в виду. Думаю, Драко нужно окружить себя небезразличными к нему людьми. Тогда у него появился бы шанс. И если ты обнаружишь, что тебе не все равно, ты должна разрушить эти стены с помощью гребаной кувалды. — Ты… хочешь, чтобы я подтолкнула его к тому, чтобы стать более открытым? Даже понимая, что я пока сама не знаю, хочу ли я дружбы с ним? Что сейчас я нахожу его раздражающе самодовольным и по своей сути отталкивающим, хотя и интригующим? — Ну, слово «отталкивающий» не столь обнадеживает, — приподняла бровь Пэнси. — Ты действительно так о нем думаешь? Или это то, что ты думаешь об истории его семьи, которую ты проецируешь на него? — История его семьи отвратительна, — твердо сказала Гермиона. — И моя тоже, — наклонила голову Пэнси, — и вот ты обедаешь со мной. Я одна из твоих лучших подруг.       Гермиона в умилении закатила глаза: Паркинсон любила называть себя так с тех пор, как они сблизились. У Пэнси было не так много друзей женского пола, и хотя она шутила, что они лучшие подруги, Гермиона знала, что какая-то часть ее души хотела признания того, что они действительно очень близки. — Но ты… не Драко. Ты не присоединилась к Пожирателям смерти. — Я буквально пыталась отдать любовь всей своей жизни Темному Лорду в ночь битвы за Хогвартс.       Гермиона открыла рот, но тут же закрыла его. — Люди совершают ошибки, Грейнджер. Страшные, ужасные, непростительные ошибки. И иногда они делают выводы и меняются. — Я не хотела сказать, что нахожу тебя или твою семью отталкивающими, — сказала Гермиона с небольшим комком в горле. — И все же ты это сделала, — Пэнси не выглядела обескураженной этим фактом. — Мне комфортно быть той, кто я сейчас, Грейнджер. Я не стесняюсь своего прошлого. Оно — часть меня, и я принимаю это. Но я не позволю этому отвлекать меня от всего, чего я добилась. А вот Драко — да. Он позволяет своему прошлому затмить все, во что он превратился, и все, что он сделал, чтобы искупить свою вину. — Он пытал людей. И он закрывал глаза на вещи, которые я не могу забыть.       Вот он, разговор, которого они так тщательно избегали. — И ты думаешь, это не гложет его каждый день? Думаешь, он не погружается в эти переживания ежедневно, утопая в них? Если ты хочешь понять, что скрывается за загадкой, которой является Драко Малфой, тебе придется примириться с некоторыми из этих вещей. Что бы ты ни думала о нем, я гарантирую, что он думает о себе еще хуже. Какое бы отвращение ты ни испытывала, умножь его на любое число. Он маскирует ненависть к себе и сожаления, чтобы жить дальше. Поэтому, если ты хочешь узнать его, ты должна быть готова к тому, что скрывается под маской. И тогда ты сможешь решить, что с этим делать. Я не думаю, что ты будешь чувствовать к нему то же самое, если дашь ему шанс. Я не думаю, что он тебя оттолкнет. Я знаю тебя и знаю его. Я думаю, что вы были бы друзьями, если бы нашли общий язык и примирились со своим прошлым. — Почему? — она все еще переваривала то, что сказала ей Пэнси, и это было единственное, что она могла спросить. — У вас взаимодополняющие черты характера и родственный, яростный, вызывающий нрав. И, что очень интересно, вы не так уж сильно отличаетесь друг от друга в том, как справляетесь с проблемами. — Мы не такие уж разные? — язвительно наклонила она голову. — У тебя есть своя маска, не так ли, Грейнджер? Чтобы люди не замечали твоих шрамов? Просто вы носите разные. Его — темная. Твоя — светлая. Но это все равно маски.       Гермиона вбирала в себя слова, позволяя им перемещаться в голове и сливаться воедино; позволяя им принимать один смысл, затем другой; позволяя им оседать, чтобы впитаться и расширить сознание. — Сэндвич с ветчиной и сыром, — официант вернулся, огнедышащая курица в его руке открыла рот и поджарила верхний кусок хлеба до совершенства, после чего тарелка левитировала к Гермионе. — И фермерский салат, — стейк поднялся с салата, курица пальнула в него огнем, и он упал обратно на салат, а официант левитировал готовое блюдо Пэнси. — Спасибо, — улыбнулась Гермиона, официант удалился, и она вновь обратила свой взор на Пэнси. — Короче говоря, у тебя есть мое благословение на то, чтобы попытаться завоевать доверие Драко, если ты этого хочешь. — Я хочу, но только ради любопытства. Просто потому, что я увидела проблески чего-то неожиданного и хочу отгадать эту загадку. Именно поэтому Гарри сказал мне оставить все как есть. — А я говорю тебе, чтобы ты не стеснялась и не боялась. — Хорошо, есть идеи, как это сделать? — спросила Гермиона с легким смешком. — Для начала ему нужно поверить, что ты способна разглядеть в нем что-то большее, так что поработай над этим. Но если честно, Грейнджер, — пожала плечами Пэнси, — вы же работаете вместе. Ты великолепна, и он тоже. Я не думаю, что это будет настолько сложно, как ты думаешь, если ты просто отбросишь свою враждебность и раздражение по отношению к нему и будешь открыта. — Значит, когда он делает что-то раздражающее, ты хочешь, чтобы я просто не замечала этого? — Я имею в виду, что надо поставить парня на место, если он ведет себя как задница, — Пэнси аккуратно отрезала кусок стейка, захватив на конец вилки помидор и немного салата, поднесла его к губам и аккуратно съела, не размазывая помаду и не отрывая взгляда от Гермионы; бывшая слизеринка настолько хорошо знала этикет, что могла бы вращаться в высшем обществе, например, обедать с английской королевой. Она проглотила кусочек, отрезая следующий кусок стейка. — Но не отвергай его, если он сделает какую-нибудь глупость. Это его защитный механизм. Поэтому, если ты хочешь расположить Драко, тебе нужно найти золотую середину: принять его дерзкий характер и в то же время найти трещины в его стенах, чтобы попробовать пробраться сквозь них. Найди способ заставить его поверить, что ты не считаешь его отталкивающим. Что ты считаешь, что он стоит усилий, чтобы понять его. Потому что это будут усилия. Ему потребуется много усилий, чтобы довериться кому-то. — И почему ты хочешь позволить мне сделать это? — Потому что Драко не такой монстр, каким ты его считаешь. И я думаю, что чем больше людей увидят это, тем больше он сам начнет это понимать. И я хочу этого. В глубине души он хороший человек. Драко заботится о своих друзьях. Он очень веселый и остроумный. Его улыбка способна осветить чертову комнату. Но он больше не делится этим. Я знаю, что у него есть свои проблемы, но он может поделиться с миром чем-то ярким и харизматичным, если снова обретет уверенность в себе. — И ты думаешь, что моя дружба станет для него катализатором? — Я думаю, она построит мост, который поможет ему найти путь на другую сторону, — Пэнси отложила столовое серебро на тарелку, откинувшись на спинку стула с капучино. — Иногда все, что нужно, это один человек, от которого ты не ожидал, что он поверит в тебя. И ты, Грейнджер, как раз тот человек, от которого он этого не ждет. — Почему же тогда Гарри не стал катализатором? — Потому что Гарри пришел к нему слишком рано, — хмыкнула Пэнси, — в тот момент он все еще выбирался из очень и очень темной дыры. Думаю, Гарри помог ему вновь обрести опору в обществе. Но теперь, когда он на свободе, вокруг него не так много людей, которые бы рискнули быть с ним вместе. И это сдерживает его. — Но что, если после всего этого я все еще не увижу в нем то, о чем ты говоришь? Что, если я преодолею стены и все еще не смогу его простить? — Это результат, от которого Гарри хочет защитить его. Но я думаю, что если никто не попробует, мы никогда не узнаем. И если ты готова попробовать, мне нужно знать. Потому что я просто верю в это. — А ты будешь меня ненавидеть, если я тебя подведу?       Пэнси оценивающе посмотрела на нее сквозь длинные ресницы. — Нет, Грейнджер. Я просто буду признательна, что ты вообще попыталась. И мы вернемся к нашим обычным правилам не обсуждать его. Я пожну плоды своих трудов сама, что бы ни случилось, зная, что это была моя вина.       Их взгляды задержались друг на друге еще на мгновение, прежде чем Гермиона кивнула: — Хорошо.       Пэнси улыбнулась, поставила капучино обратно на стол, взяв вилку и нож. — Хорошо.

***

      Во второй половине дня Гермиона, держащая в руках досье на профессора Плюма, постучала в дверь Малфоя. — Есть минутка? — спросила она, когда Драко поднял глаза от записей. — Наша встреча должна состояться не раньше двух. — Сейчас четверть второго. — И это не два, — процедил он. — Мне сегодня нужно закончить кучу бумажной работы, а также есть и другие дела.       Гермиона прикусила язык и сделала глобкий вдох через нос. — Тогда я оставлю это здесь до нашей встречи. Найдешь меня в конференц-зале, когда будешь готов, — сказала она спокойно. — Не спеши.       Драко уставился на нее, а Гермиона развернулась и покинула отдел авроров. Это дело действительно потребует усилий, но она будет продолжать, пока он не сломается. Или сама не откажется от этой идеи.       Она устроилась в конференц-зале, открыла папку с одной из своих закладок и перечитала записи. После этого встала и подошла к доске с информацией и внимательно изучила фотографию Артемиса Плюма, висевшую рядом с фотографией Брайсов. Он казался эксцентричным человеком, но тьмы она в нем не увидела. Возможно, это был не гнусный поступок, а ужасная случайность: он был застигнут врасплох, пьян, дезориентирован. Возможно, он подумал, что на него напали, и стал отбиваться.       Но чтобы убить кого-то? Трейси пришлось бы напасть с чем-то зловещим в руках, для того чтобы здравомыслящий человек выдал подобную реакцию. Даже пьяный здравомыслящий человек. Между тем, единственные заклинания, которые она использовала, были обезоруживающими. Может быть, он неправильно расслышал ее заклинание? Находился в неадекватном состоянии и ему показалось, что она угрожает? А может быть, его странные рассказы были всего лишь индивидуальностью эксцентричного человека, и он действительно спал в своей комнате.       Она повернулась к фотографии Брайсов, и у нее сжалось сердце. Потерять друга таким молодым — разрушительное чувство, которое она знала слишком хорошо. Разница в возрасте хотя бы в несколько лет означала, что Брайсы не участвовали в битве за Хогвартс: не были ни членами Ордена, ни студентами. Конечно, вполне возможно, что они тоже потеряли друзей или родных в битве, но, по крайней мере, не были ее свидетелями. Им удалось сохранить каплю невинности на войне…       Она так глубоко задумалась, что не заметила, как за спиной щелкнула дверь, и только голос Драко разорвал тишину. — Ты хотела обсудить что-то из досье Плюма?       Гермиона вздрогнула от этого звука, но быстро пришла в себя и повернулась к нему. — Я не слышала, как ты вошел.       Он поднял бровь и проследил за тем, как она вернулась к столу. — Я просто просматривала информацию об аресте. Похоже, в свое время он увлекался интересными зельями.       Драко кивнул и подошел к столу, чтобы встретиться с ней перед папкой, читая через ее плечо, так как был выше ростом. — И я подумал, что если бы он принимал это, в частности, Очищающее зелье в дополнение к алкоголю, то оно могло бы вызвать галлюцинации. Это редкое зелье с экстремальными побочными эффектами при смешивании. — Редкое — хороший термин для нелегального. — Подумал, что это немного смягчает ситуацию.       Драко надулся. — Если он принял Голову в облаках, не думаю, что он заслуживает снисхождения.       Она сморщила нос: — Я все еще ненавижу это название. — Какое? Голова в облаках? Так это зелье называют дети. Затуманивает мозги так же, как тучи ясное небо. По-моему, остроумное название, — бесстрастно пожал он плечами. — По-моему, это звучит слишком обыденно для того состояния дезориентации, в котором человек может оказаться. — Значит, ты думаешь, что Плюм мог быть под Очищающим зельем? — спросил он, уловив ход ее мыслей. — Если он принимал его раньше, то, возможно, у него случился рецидив. Смешал его с алкоголем… — Наткнулся на Трейси в лесу и подумал, что она ему угрожает? — Это версия, — кивнула она. — А как сюда вписывается Темная метка?       Она подумала еще минуту. — Это была не настоящая метка. Думаю, ее создание не означает, что он был с Пожирателями смерти. Может быть, создание метки показывает, что в своих галлюцинациях он посчитал Трейси Пожирательницей смерти.       Драко медленно выдохнул воздух через нос. — А может, в своих галлюцинациях он был Пожирателем смерти. Поэтому он наколдовал что-то похожее на Темную метку. — Волшебник под галлюциногеном — это определение подходит ему больше, чем хладнокровный убийца, — согласился Драко. — Я все еще не уверен в надежности этой версии, но она… может подойти. — Это лучшее, что у меня есть на данный момент, — вздохнула она. — Может, попросить мадам Помфри взять у него образец крови, чтобы мы могли провести исследование? — Неплохая идея, — это была не похвала, а скорее уступка. — Я пошлю сову после того, как выйду из Министерства сегодня вечером.       Драко сунул руки в карманы мантии Аврора, подошел к доске и стал рассматривать фотографию Плюма. — Итак, наша рабочая версия: Трейси просто гуляла в лесу, и они столкнулись друг с другом? Потому что у меня все еще есть вопросы по этому поводу. — При таком раскладе я бы предположила, что Трейси увидела Плюма в лесу и последовала за ним; возможно, попыталась убедить его вернуться в школу, а он напал во время галлюцинаций.       Драко задумчиво кивнул. — Звучит правдоподобно.       Гермиона на мгновение замешкалась, но потом все же задала вопрос: — Знаешь ли ты что-нибудь еще о Трейси, что помогло бы нам понять, как она коммуницировала с людьми? Была ли она быстро выходящим из себя, способным на агрессию человеком?       Драко слегка напрягся, не сводя глаз с доски. — Или предположи, почему она могла оказаться в лесу, они же встретились именно там. Да что угодно, Малфой. Я не знала ее, поэтому ее намерения для меня — настоящая черная дыра. — Брайсы уже рассказали тебе о Трейси. — Они сказали, что она добрая и ее любят. Что-то вроде общих слов, которые говорят о друге, только что ушедшем из жизни. — Это не те слова, которые я использовал, когда говорил о Крэббе после его смерти. Не нужно приукрашивать, когда друга уже нет.       Мысли Гермионы оборвались при упоминании Крэбба: смерть, при которой они оба присутствовали, смерть, вызванная самим волшебником. — Значит, ты согласен, — сказала она, обретя голос и всеми силами отгоняя от себя воспоминания о Выручай-комнате, хотя руки у нее уже дрожали. — Трейси была доброй? Ты бы так ее описал?       Драко сжал зубы. — Мои отношения с погибшей тебя не касаются, Грейнджер.       Она зашла слишком далеко. Но ей нужно было немного подтолкнуть Драко, чтобы найти трещины для разрушения его стен. — В данном случае это так, Малфой.       Он снова сделал паузу, прежде чем ответить ничего не выражаюшим голосом: — Я бы описал ее так же. Добрая, умная, всеобщая любимица. Целеустремленная. Верный друг для тех, кому она позволяла быть рядом. Если бы она столкнулась с кем-то в Запретном лесу, она бы выяснила, в чем дело и почему они там оказались, чтобы помочь им вернуться.       Гермиона снова заговорила: — Мне жаль, что ты потерял друга. Нет ничего постыдного в уязвимости и нет причин притворяться, что ты ее не знал. Я бы не осуждала тебя за это.       Он медленно повернулся к ней и встретился с ней взглядом. — Не надо придумывать, что я в грусти и скорблю. Моя задача — найти того, кто это сделал, и предать его правосудию. Вот и все. В том, что я делаю, нет никаких личных чувств.       Гермиона слегка поморщилась. — Конечно, есть. Эта работа подпитывается личными чувствами, иначе мы бы не работали так усердно. Мы с тобой оба хотим, чтобы убийцу посадили в Азкабан, ведь то, что он сделал, — это зверство по отношению к человеческой природе. Если бы у меня не было личных чувств по поводу преступлений, я бы уходила домой в пять часов. — Я бы отнесся к любому делу так же, как к этому, вот что я имел в виду. Тот факт, что я знал Трейси, не влияет на мою работу. И точно так же я не позволю тому факту, что я знал ее, помешать мне сосредоточиться. Мне не нужно показательно горевать, — он снова отвернулся от нее, — я бы сказал, что в данный момент у меня вообще иммунитет к горю. — У тебя нет иммунитета к горю… — Не говори мне, что у меня есть и чего нет, — Малфой повернулся к ней так быстро, что ее сердце заколотилось в груди, а он сделал один длинный шаг в ее сторону. И хотя в его словах был огонь, его глаза были такими же холодными и безжизненными, как и тело, которое они привезли в Министерство. — Мы с тобой не похожи. Ты, с твоим идеальным послужным списком и множеством хвалебных отзывов! Не пытайся говорить мне, что я должен или не должен чувствовать. Мне это от тебя не нужно. — Я просто пыталась выразить тебе сочувствие, ты, наверное, переживаешь… — Оставь это! — Он прервал ее, так же резко повернувшись и взяв перо из держателя рядом с их доской, чтобы нацарапать слово «Галлюцинация?». Под фотографией Плюма. Это не было каким-то снятием маски, но, возможно, это была некая трещина в стенах. Драко провел рукой по волосам и шумно выдохнул, прежде чем, казалось, снова сосредоточился на следственной работе. Гермиона стояла, затаив дыхание, позади него, а в его поведении снова появилось спокойствие. Казалось, маска снова полностью закрыла его истинное лицо, и он сделал шаг влево, чтобы просмотреть следующие улики.       Наконец Гермиона вернулась на свое место — туда, где лежало досье на Плюма. Она достала чистый пергамент и начала переписывать основные моменты, касающиеся его прошлого, и в комнате воцарилась напряженная тишина. Она затянулась на некоторое время, хотя иногда между коллегами проскакивали искры, когда их взгляды случайно встречались, но больше они не разговаривали до позднего вечера, пока Гарри не постучал в дверь и не присоединился к ним вместе с аврором Грисвальдом, чтобы быть в курсе хода работы.       Профессиональный тон и непринуждённая атмосфера оставались в комнате на протяжении всего вечера, пока они не разошлись, и каждый из них чувствовал, что некий барьер преодален, и в какой-то момент этот разговор обязательно повторится в той или иной форме.       Как Малфой прожил свою жизнь, отбросив все эмоции, она не могла понять. Как он мог сидеть и рассматривать фотографии трупа своей подруги, не издавая ни единого вздоха, как он мог выплескивать яд, скрывая все эмоции, как он мог так непринужденно упрекать ее достижениями, как будто они исключали возможность сочувствия к нему. Это была стена, выстроенная из цельного камня, который скреплялся годами. Нельзя было проскользнуть сквозь трещины, потому что за ними был новый камень, более прочный и не поддающийся предыдущим воздействиям. Чтобы пробиться сквозь стену, она должна разрушаться постепенно, пока не станет достаточно хрупкой, чтобы рассыпаться в прах.