Мой сосед в отеле

Всю ночь Ярен просидела на кровати, разрываясь между отчаянным желанием принять душ и страхом, что Харун заявит на нее свои права мужа, как только она вымоется. Ведь он ясно дал понять, что только исходящий от нее навозный запах удерживает его на расстоянии. «Но не могу же я всю жизнь просидеть тут, не моясь и не меняя одежду?» - в смятении думала она. К утру разлад в ее голове достиг критической отметки, и она решила – будь что будет. Пусть попробует подойти к ней – она поднимет крик, здесь отель, и ему не позволят делать все, что вздумается. Нет, в одежду Харуна она переодеваться не будет (какая доброта! оставил ей пару своих джинсов и футболок, наверняка самых старых и растянутых). Она взяла с прикроватной тумбочки телефон – единственную вещь, которую дед соизволил отдать ей перед тем сараем, если не считать документов, которые были нужны для заключения брака. Даже банковские карточки ей не вернул – видимо, считая, что теперь ее обеспечивает муж. Хорошо, что в современном мире управлять своими счетами можно с телефона. Она с тревогой заглянула в банковское приложение – пока все ее личные средства были на месте, но на это не стоит рассчитывать. Дед имел доступ к ее счетам и знал, сколько и на что она тратит. Со временем это начало дико раздражать Ярен – зачем, ну с какой радости деду знать, что она в очередной раз потратила кучу денег в бельевом или ювелирном? Полгода назад она уговорила Азата взять ее с собой в Диярбакыр, куда он ездил по делам компании, и, пока брат сидел в офисе на переговорах, тайком открыла себе новый счет и завела карточку. И сейчас она от души похвалила себя за предусмотрительность. Да, дед увидит, что она облапошила его и перевела все средства на личную карточку, но сделать ничего не сможет – с этим браком она вышла из-под его юрисдикции. И на какое-то время денег хватит. А дальше… ее жизнь за последнее время стала настолько непредсказуемой, что она решила не забегать вперед. Она заказала в интернете все, что ей было необходимо для повседневной жизни – старалась не разбрасываться деньгами, но все равно ушла львиная доля того, что у нее было, слишком уж она привыкла жить, ни в чем себе не отказывая. Невозмутимо забрала пакеты у опешившего от ее вида курьера, приняла, наконец, душ, с наслаждением оделась во все новое и села расчесывать подсушенные феном волосы. Как внезапно раздался легкий стук, и почти сразу дверь пискнула от приложенной к замку пластиковой карточки, распахнулась, и в комнату вошел Харун. - Да что ты себе позволяешь? – заорала Ярен, от испуга роняя расческу. - И тебя с добрым утром. Как спалось? О, - он оглядел ее с ног до головы, - вижу, ты времени зря не теряла. Что ж, отличная новость, дорогая женушка. Овечье дерьмо не самый лучший аромат сезона. - Харун, выйди отсюда и не смей заходить без моего разрешения! И карточку отдай! – она протянула руку, но он ловко увернулся и отступил на шаг. - Дорогая моя, этот номер оформлен на меня. Вдруг ты вздумаешь буянить и разнесешь тут все, а мне потом платить за порчу имущества? Да и, - он ухмыльнулся той гадкой ухмылкой, которая всегда так выводила Ярен из себя, - прелестная моя жена, неужели у тебя есть от меня какие-то тайны? - Я уже говорила: я тебе не… - Да-да-да, я помню, «Харун, я тебе не жена, не любимая» и так далее. Может, тебе снова пистолет дать? Ярен хлопнула себя рукой по лбу. - Я забыла, что разговариваю с психопатом. Ладно, говори, зачем пришел, и проваливай. Харун скривился. - Тебя как будто на улице воспитали. Где ты всего этого набралась? - Харун, если ты сейчас же не прекратишь… - То что будет? – он заглянул ей в лицо. – Ладно, пригладь перышки. Я пришел спросить: ты завтракать будешь? Я, конечно, маньяк, но в мои планы не входит уморить тебя голодом. Ярен в изумлении уставилась на него. Вот так, пожалуй, это и называется замужней жизнью. Когда чужой мужчина с явными признаками психического расстройства врывается в твою комнату и приглашает мило позавтракать с ним. Она хотела было гордо отвергнуть предложение, но при слове «завтрак» ее желудок настойчиво напомнил, что в нем не было никакой еды уже почти двое суток. Стараясь сказать это как можно небрежнее, она ответила: - Хорошо, я с тобой позавтракаю. Только дай мне доделать прическу и накраситься. - Сколько угодно, милая моя. У нас впереди вечность. С этими словами он невозмутимо прошел в комнату и улегся на кровать. - Не обращай на меня внимания. Я пока журнальчик почитаю, - он взял с тумбочки отельный журнал. Ярен на мгновение потеряла дар речи. - Харун! – заорала она. – Прекрати вести себя так, будто мы и впрямь женаты! Ты прекрасно знаешь, что этому браку не бывать! - Крошка моя, ты опоздала. Этот брак уже есть, и придется тебе к этому привыкать. - Хорошо, - она отшвырнула расческу и взлохматила волосы. – Я готова. Идем есть.    Солнце щедро заливало веранду отеля, заставляя щуриться всех, кто вышел позавтракать на свежем воздухе. Ярен уплетала яичницу с суджуком, время от времени громко сморкаясь в салфетку, причмокивая и шумно отхлебывая чай – так, что пара за соседним столиком не выдержала и пересела подальше. Что ж, если этот псих надумал играть в счастливую семейную чету, пусть получает свою прекрасную жену… - Ярен, можешь не стараться, - Харун посмотрел на нее поверх своей чашки. – Я понимаю, что ты много времени провела в сарае с овцами, но не настолько же ты одичала. - Придурок, – буркнула она и схватила симит. Интересно, есть хоть что-то, что вызвало бы у него немедленное желание развестись с ней? - Я тебя тоже очень люблю, - он послал ей поцелуй и захрустел буреком. Некоторое время они молча поглощали расставленные на столе блюда. Ярен было не по себе от его внимательного, изучающего взгляда, но она решила, что не станет портить себе из-за Харуна аппетит. Однако все равно чувствовала себя неуютно. Она вообще не привыкла завтракать вне дома, а сейчас она еще и людей распугала своими ужасными манерами и неприбранным видом, ну, а если вспомнить, в каком образе ее видели вчера… - Да расслабься ты, - Харун отставил пустую чашку, подозвал официанта и попросил принести еще чая. – Не съем я тебя. По крайней мере, сейчас. - Слушай, Харун, - Ярен тоже отставила свою чашку, - я бы очень хотела расслабиться, но я боюсь быть замужем за психом. По-моему, это вполне естественные опасения. - Крошка, ты целишься в меня из пистолета, швыряешься вещами, орешь, грубишь, портишь аппетит всем вокруг, - а псих, выходит, я? - Не делай вид, что не понимаешь. Сейчас ты нормальный и даже добренький, но кто знает, в какой момент тебя снова переклинит? Впрочем, я слышала, у психов бывают спокойные периоды. - Значит, мы с тобой отлично совпадаем и будем крепкой парой. Главное, чтобы наши спокойные периоды бывали в одно и то же время. - Спасибо, ты хоть признал, что психически неуравновешен. - Не более, чем другие в здешних краях. Волей-неволей приходится приспосабливаться. - Ты сейчас серьезно? – Ярен прищурилась. – Что за новые дурацкие шутки? - Хорошо, давай порассуждаем, - Харун откинулся на спинку кресла. – Начнем с героя всея Мидьята, несравненного Мирана Асланбея. Соблазнил молодую девчонку, устроив фиктивный брак, затащил ее в какую-то халупу в чистом поле, сделал свое дело и ушел по-английски, не прощаясь. Потом понял, что это немножко некрасиво и девушку чуток расстроило, и принялся гоняться за ней с упорством маньяка, а когда она предпочла замусоренное дно местной речки его объятиям, бросился за ней с моста, притащил домой и запер. Очень нормальные поступки, все же так и ведут себя каждый день, верно? Идем дальше. Твой братец, Азат Шадолгу, оплот морали и честности. Много лет прятал свою любовь к Рейян, так, что дотянул аж до ее свадьбы – не с собой, правда, а с Мираном. От огорчения напился и принялся палить из пистолета, но опять же, попал не в Мирана, а в маленькую девочку. Счастье, что стрелок из него такой же, как и любовник. Дальше. Тот красавчик, что подбивал к тебе клинья в отеле и хотел набить мне морду за плохое поведение – Фырат, верно? Я умолчу о том, что морду он мне так и не набил и как-то подозрительно быстро скис, когда узнал, что я твой жених. То есть он признал, что в качестве жениха я имею право обращаться с тобой как угодно, и даже не дал себе труда подумать, а что же будет, когда ты станешь моей женой? Да, а еще я слышал, какую он устроил истерику, когда его мать решила уйти с Азизе Асланбей, которую Миран вышвырнул из собственного дома (вот уж истинно мужской поступок – выставить за ворота пожилую женщину с пожилой служанкой!). Сколько ему лет, сорок четыре? Или, может, четырнадцать? И он волнуется, что мамаша не проверит, сделал ли он уроки? А я? Ну, а что я? Подумаешь, соскучился, решил заглянуть, проверить, хорошо ли ты спишь. Так кто здесь псих? Ярен уставилась на него, не осознавая, что выглядит в данный момент довольно глупо с открытым ртом. Харун, как обычно, нес какую-то дичь, разбавленную шутейками, которые так ее раздражали, однако нельзя было не признать, что сейчас в его словах была логика, которой трудно было что-то противопоставить. Особенно обидно было услышать правдивые, в общем-то, слова о Фырате. Не сказать, чтобы Ярен питала к нему какие-то чувства кроме тех, что подогревали ее тщеславие, но ведь она и правда кинулась к нему тогда в отчаянии и страхе от того, с какой стороны приоткрылся перед ней Харун… Харун хмуро смотрел на Ярен поверх свежей чашки чая, принесенной официантом, наблюдая за работой мысли на ее лице. Он уже пожалел, что высказал ей то, что думал на самом деле, хоть и прикрылся шутливым тоном. Слишком уж все это выбивалось из образа опасного психопата, а Ярен, при всем своем кошмарном характере, девочка вовсе не глупая… - Ты доела? – он вопросительно взглянул на нее. – Тогда пойдем. – Он едва не рассмеялся, увидев, как она молча встала и пошла за ним, впервые в жизни не съязвив и не обозвав его как-нибудь. Да, похоже он задал хорошую работу ее мозгам, только во благо ли? С Ярен никогда ничего нельзя знать наверняка.   Харун приложил карточку к двери номера Ярен и открыл перед ней дверь. - Дай мне карточку, будь человеком, - она развернулась и посмотрела ему в глаза. – Я же даже выйти из номера не могу, потому что не зайду потом обратно. Он хотел было снова ядовито пошутить, но что-то в ее бледном, серьезном лице его удержало. - Держи. Но помни: вторая у меня. Так что веди себя хорошо.   Ярен слышала, как Харун возится в своем номере, потом разговаривает с кем-то вполголоса, потом хлопает дверью и уходит. Она выглянула из окна и увидела, как отельный парковщик подгоняет его машину, как Харун берет у него ключи, садится и уезжает. И ни слова ей не сказал. Не то, чтобы это сильно ее волновало, но хотелось бы побольше знать о его делах – раз уж теперь они живут бок о бок. «Хорошо устроился, - мрачно думала она, сидя с ногами в кресле, - посадил меня здесь, а сам занимается какими-то своими делишками. И ведь не соврал – мне действительно некуда отсюда идти». Она снова вспомнила его жестокие слова, сказанные накануне. «Можешь бежать… да только тебе некуда». Дома ее больше не ждут. Она до последнего надеялась, что дед просто стращает ее, но не станет делать из ее брака наказание, и в конце концов от нее отстанут и позволят жить, как прежде. Но нет. Семья сбыла ее на руки Харуну, тем самым полагая, что устроили ее жизнь? Мысли ее вновь вернулись к тому, что Харун наговорил за завтраком. Он вроде бы психопат, но все время умудряется попасть ей в самое больное место. Она наивно надеялась, что Фырат устроит ее побег или как-то поможет ей устроить свою вконец запутавшуюся жизнь? Сделает ее лучше и добрее? Но ведь Фырат действительно видел, как Харун обращается с ней, и не сделал… ничего. Никому нет дела до того, что ее новоиспеченный муж может запросто выкрутить ей руки, прижать к стенке, и кто знает, что еще, если ему покажется, что она недостаточно с ним почтительна. А родители, верно, решат еще, что поделом ей. Она подумала, что Миран разобьет голову любому, кто хотя бы притронется к Рейян, и зло пнула столик, так что пустые стаканы и графин с водой жалобно задребезжали. Вспомнила, как Азат нес Элиф на руках, когда она пыталась спрыгнуть с балкона особняка Асланбеев. Почему все в жизни достается таким вот глупым, наивным овцам? А за нее, Ярен, некому постоять, никто даже рта не раскроет в ее защиту. Она два дня просидела в сарае голодная и измученная, и так бы сидела и дальше, если бы Харун не соблаговолил на ней жениться. В ее памяти вдруг всплыло, как Харун встал перед дедом, намеревавшимся ее поколотить, когда она снова не удержала свой язык. «Это моя жена, и я не позволю ее бить!» Что ж, теперь право давать ей оплеухи, видимо, перешло к нему. Она все продолжала изводить себя грустными мыслями, как телефон у нее на коленях вдруг завибрировал. Мама. Ярен хотела было принять вызов, но в последний момент палец ее дернулся влево. Что, интересно, мать хочет сказать ей теперь? Пожелать счастья в семейной жизни? Хандан позвонила другой раз, третий, потом принялся звонить отец, и Ярен в ярости вырубила телефон и отшвырнула его на кровать. Они выставили ее за порог, как котенка, теперь ее место здесь. В дверь постучали, и тоненький голос горничной сообщил, что ей принесли ужин. Ну надо же, неужели ее муж и об этом позаботился? Она забрала поднос и с удивлением отметила, что уже смеркается. Она так и просидела здесь весь день? Ярен неохотно поковыряла бурек – обычно она не страдала недостатком аппетита, но сейчас ей действительно не хотелось есть. Вспомнила семейные ужины за накрытым столом в гостиной – Мелеке разливает чай, дедушка ворчит, что Азизе Асланбей вновь его обставила на фирме, Гюль пищит, чтобы ей дали пирожное вместо каши… Отхлебнула чай и расплакалась.   За окном совсем стемнело. Ярен задернула шторы – обычно ей нравился вид ночного Мидьята, и она с удовольствием смотрела с балкона Шадоглу на уютные городские огни, пока ветер развевал ее светлые волосы, но теперь все это только добавляло ей печали. Как вдруг за дверью раздались энергичные мужские шаги, и в дверь постучали. Она в панике выскочила из кресла, бросилась на кровать и выключила свет – не должен он видеть ее в таком состоянии. Если он сейчас начнет издеваться над ее страданиями… - Харун, я сплю, - крикнула она, немного хрипло. - Ярен, твои родители оборвали мне телефон, - снова послышался противный писк карточки, и Харун просунул голову в дверь. Ярен торопливо натянула на себя плед. – Включи телефон и поговори с ними. У тебя зарядка кончилась? Дать тебе мою? - Харун, завтра. Я же сказала, что сплю, - сказала она как можно более сердито – пусть думает, что разбудил ее. - …Мамочка, она спит. Да, а я только приехал. Да-да, я только закончил свои дела. Все в порядке, мамочка, она завтра зарядит телефон и перезвонит вам. И вам доброй ночи, - послышались удаляющиеся шаги Харуна и хлопок соседней двери. Хрена с два! Ярен в темноте стиснула в руке телефон, жалея, что не может расплющить его в руке и больше никогда ни с кем не разговаривать.