Villain

Заходя в школу, Чжеин отпускает руку Юны и движется вперед, огибая скопления учеников. Возле лестницы она останавливается, чтобы посмотреть, не отстает ли от нее подруга. Юна ее быстро нагоняет и, когда они начинают подниматься на второй этаж, спрашивает: ‒ Ты, кажется, хотела сегодня еще раз поговорить с Чонсоном или уже передумала? ‒ Да, собиралась, ‒ неопределенно говорит Чжеин. ‒ Но проще на словах, чем на деле. Я даже не уверена, где его можно встретить. Не стану же я за ним бегать по всей школе. ‒ Сходи к нему в класс, ‒ предлагает Юна. ‒ Может, он там с друзьями тусуются. Или же дождись обеда и поговори с ним в кафетерии. Чжеин неуверенно поводит плечами. ‒ Не знаю, ‒ нехотя отвечает она. ‒ Мне оба варианта не нравятся. Юна насмешливо фыркает. ‒ А чего ты хотела? Это школа, тут на каждом шагу уши. Даже где-нибудь за школой найдется своя публика. ‒ Ладно, черт с ними, ‒ отмахивается Чжеин. ‒ Схожу после этого урока и проверю, в классе он или нет. Во время обеда хотелось бы все-таки спокойно поесть. ‒ Мне сходить с тобой? Чжеин качает головой. ‒ Не думаю, что это хорошая идея. ‒ Как знаешь. Ну мало ли, вдруг тебе нужна с собой группа поддержки. ‒ Она мне всегда нужна, если речь идет о тебе. Но я все еще хочу поговорить с ним один на один. Нормально поговорить. ‒ Хотеть не вредно, ‒ беспечно отвечает Юна. ‒ Ты так и вселяешь в меня оптимизм. Юна с улыбкой разводит руками. ‒ По мои расчетам, шанс, что этот товарищ снизойдет до тебя и даст тебе аудиенцию, стремится к нулю. ‒ Спасибо, подружка, очень приятно. ‒ А я здесь причем? Это лишь мои наблюдения. ‒ Здорово, ‒ невесело ухмыляется Чжеин. ‒ Твои слова поддержки придали мне уверенности. ‒ Обращайся, ‒ говорит Юна, когда раздается звонок на урок. На следующей перемене Чжеин все же решается последовать совету Юны и пройтись до класса, в котором учится Чонсон. Может, Юна все-таки права, и ей стоит просто по тихому разорвать помолвку и постараться забыть о существовании этой семейки. Но разве она не будет тогда неудачницей в глазах остальных? Если она добровольно уйдет в тень, то какая в этом будет справедливость? Почему у этих двоих все должно быть замечательно, а Чжеин должна чувствовать себя отвергнутой идиоткой? Когда Чжеин поднимается с места, ее зовет Сохи: ‒ Чжеин-а, мы тут в магазин собрались. Пойдешь с нами? ‒ Не, меня учитель Чхве просила заскочить к ней. Скорее всего это насчет фестиваля, ‒ врет Чжеин. ‒ А, я поняла, ‒ Сохи понимающе кивает. ‒ Может, тебе тогда что-то купить? ‒ Ой, а можно? Если вам будет не трудно, ‒ Чжеин тянется к сумке, чтобы достать кошелек, ‒ тогда можете мне взять персиковый чай? А ты что будешь? ‒ обращается она к Юне. ‒ Мне ничего не надо, ‒ отмахивается та. ‒ И ей тоже возьмите, ‒ проигнорировав слова подруги, говорит Чжеин. ‒ Две бутылки персикового чая. Вот, ‒ она протягивает Сохи купюру в пятьдесят тысяч вон. Сохи одобрительно присвистывает. ‒ Неплохо-неплохо, ‒ говорит она. ‒ На сдачу купите себе тоже чего-нибудь перекусить. Хитрый прищур на лице Сохи сменяется неподдельным удивлением. ‒ Ты серьезно? ‒ Да, я угощаю, ‒ просто отвечает Чжеин. ‒ Ну мы люди простые, ‒ говорит Сохи, пряча деньги в карман пиджака. ‒ Живем по принципу «Дают ‒ бери, бьют ‒ беги». Пойдемте, девчонки, ‒ она машет рукой, подзывая одноклассниц, и выходит из класса.   ‒ Ты способствуешь их моральному разложению, ‒ иронично подмечает Юна. ‒ С чего бы? ‒ Деньги развращают людей. ‒ А ты, наверное, воплощение благодетели, ‒ говорит Чжеин и начинает весело хихикать. ‒ Ой, лучше заткнись, ‒ фыркает Юна. Чжеин перестает смеяться и, снова открыв кошелек и достав из него несколько купюр, убирает их в карман юбки. ‒ Это компенсация, ‒ говорит она. ‒ Не будут же они просто так ходить для меня за покупками. ‒ Они и так в магазин собирались, ‒ резонно замечает Юна. ‒ Для друзей это вполне нормально. Сама же предлагала мне что-нибудь купить перед уроками. Чжеин слегка наклоняется ко все еще сидящей за своей партой Юне, ловя ее взгляд. ‒ Но они же мне не друзья, ‒ заговорчески тихо произносит она. ‒ Ладно, я пошла. ‒ К учителю музыки? ‒ Да я это так, приплела, чтобы не привлекать лишнее внимание. Они бы сто процентов за мной поперлись, если бы узнали, куда я иду. ‒ Умно, ‒ понимающе хмыкает Юна. ‒ Тогда удачи. ‒ Ага, к черту. Приближаясь с каждым шагом к чужому кабинету, Чжеин все сильнее начинает ощущать покалывание в пальцах. Она сжимает и разжимает кулаки, чтобы усилить кровообращение и немного согреть похолодевшие руки. У входа в класс Пака стоит ученица. Чжеин не помнит ее имени, но по внешности она определяет, что это одноклассница Чонсона. Опираясь спиной о стену, девушка что-то быстро набирает в телефоне. Поправив немного волосы, Чжеин обращается к ней: ‒ Привет, ‒ с легкой улыбкой говорит она, стараясь придать себе дружелюбный вид. ‒ Ты ведь одноклассница Пак Чонсона? Девушка поднимает на нее удивленный взгляд. На ее именном значке написано «Ли Ынха». ‒ Д-да, ‒ неуверенно кивает Ынха. ‒ А что такое? ‒ Скажи, пожалуйста, он сейчас случайно не в классе? ‒ слегка склонив голову набок, спрашивает Чжеин. Ынха несколько раз быстро кивает. ‒ Да, он там. Можешь посмотреть, ‒ большим пальцем она указывает на дверной проем рядом с собой. Все так же приветливо улыбаясь девушке, Чжеин приближается к ней на пару шагов, сокращая между ними расстояние так, чтобы со стороны казалось, будто она хочет рассказать Ынхе какой-то секрет. Она аккуратно проталкивает в карман девушке купюру, так чтобы, кроме нее, этого никто из проходящих мимо учеников не заметил. ‒ Можешь его сюда позвать? ‒ опустив голос почти до уровня шепота, просит она. Ынха смущенно кивает и заходит в класс, но почти сразу же возвращается. Опустив голову, она обратно протягивает Чжеин деньги. ‒ Зачем ты мне их отдаешь? ‒ глядя на нее с недоумением, Чжеин накрывает руки Ынхи своими и отодвигает их от себя. ‒ Прости, но Чонсон сказал, что не выйдет, ‒ виновато отвечает Ынха. ‒ Он сказал что-нибудь еще? ‒ Еще что тебе нужно уйти, но только в грубой форме. Не ожидая ничего другого, Чжеин шумно выдыхает в сторону. С чего бы ей после вчерашнего думать, что Чонсон вдруг проявит к ней хоть каплю уважения. ‒ Ладно, все равно спасибо, ‒ легким жестом руки она дает Ынхе понять, что все в порядке. ‒ Деньги можешь оставить себе, и… Вдруг ее осеняет мысль: какой смысл идти разговаривать с Чонсоном, если он будет там со своей подружкой? Сохи же говорила, что они сегодня вместе приехали на одной машине. ‒ Слушай, ‒ говорит она, ‒ а Ким Минджи там, в классе, случайно нет? Ынха отрицательно машет головой. ‒ А Минджи не с нами учится. Она в другом классе. ‒ Я поняла, ‒ коротко кивает Чжеин. ‒ Еще раз спасибо за помощь, ‒ говорит она, заходя в чужой класс. Плевать на случайных зрителей. Если Чонсон может позволить себе так разговаривать с ней при посторонних, то и Чжеин развяжет себе руки. Ынха что-то отвечает ей вслед, но Чжеин ее уже не слышит. Она быстро осматривается и замечает знакомое лицо среди нескольких друзей-одноклассников. Глядя на это лицо, изобразить дежурную улыбку у Чжеин получается с трудом: уголки губ немного приподнимаются, но смягчить холодный взгляд никак не выходит. Подойдя к Чонсону поближе и облокотившись о край стола, Чжеин говорит: ‒ Доброе утро, женишок, ‒ она обводит взглядом его друзей. ‒ И вам тоже здрасьте. Сонхун молча поднимает на нее удивленные глаза. Чонсон откидывается на спинку стула, складывая у груди руки. ‒ Ты не слышала, что я тебе сказал? ‒ с презрительным равнодушием говорит он. ‒ Не слышала, ‒ парирует Чжеин. ‒ Нам нужно поговорить. ‒ Ну хорошо, говори здесь. ‒ Это не лучшее место. ‒ В таком случае ты знаешь, где выход, ‒ Чонсон поднимает руку, указывая на дверной проем. От такого «теплого» приема Чжеин закатывает глаза. ‒ Не веди себя, как ребенок, ‒ чувствуя нарастающее внутри раздражение, она сжимает пальцами край стола. ‒ Сам же знаешь, что это важно. ‒ Важно для кого? ‒ Чонсон подается корпусом вперед. ‒ Я на это не подписывался. Если что-то не нравится, то можешь бежать и жаловаться моей мамочке, а ко мне даже не приближайся. «Значит, никакого конструктивного диалога не будет», ‒ с досадой заключает про себя Чжеин. Она делает шаг в сторону Чонсона и, опершись руками о его парту, наклоняется ближе к нему. ‒ А теперь послушай меня, малыш, внимательно, ‒ говорит она, глядя ему в глаза. ‒ Разговаривать со мной ты так не будешь, и характер свой показывай кому угодно, но не мне. Договорились? Губы Чонсона дергаются в кривой ухмылке. ‒ Так ты теперь свои условия будешь мне диктовать, ‒ говорит он. ‒ Не много на себя берешь? Договоренности у тебя с моими родителями, а не со мной, поэтому все претензии можешь высказывать им, а не мне. ‒ Да что ты говоришь, ‒ цедит сквозь зубы Чжеин и отстраняется от Чонсона. ‒ Ты за все это время ни разу не сказал ни мне, ни моим родителям, что ты против этой помолвки. Ироничная полуулыбка пропадает с лица Чонсона. В его выражении Чжеин улавливает усталость. ‒ А какая разница? ‒ говорит он. ‒ Что бы это изменило? Чжеин удивленно приподнимает брови. ‒ В каком это смысле? ‒ опешив, спрашивает она. ‒ Ты сейчас пытаешься перекинуть всю ответственность на наших родителей? ‒ Кто же еще все это устроил? Тебя саму в этой ситуации ничего не смущает, или уже смирилась? ‒ Я и не видела в этом никакой проблемы до тех пор, пока ты не начал вести себя со мной, как свинья. С губ Чонсона срывается сухой смешок. ‒ По твоей логике, я должен был плакать от счастья, зная, что меня решили свести с тобой, как двух домашних животных. Мы еще пожениться не успели, а ты уже делаешь вид, будто имеешь на меня какие-то права. ‒ Разве помолвка не это подразумевает? ‒ замечает Чжеин. ‒ Только ты забыла маленькую деталь: у меня есть девушка. ‒ Это не проблема. Я тоже была в отношениях до того, как наши родители обо всем договорились. На долю секунды в выражении лица Чонсона что-то меняется, но он почти сразу же берет себя в руки. ‒ Сочувствую, ‒ говорит он. ‒ Не нужно. ‒ И твои родители знали о том, что у тебя уже кто-то есть? Чжеин неловко поводит плечами. Зачем она вообще заговорила о расставании с Хисыном? ‒ Как-то не подвернулся повод им рассказать. Но какая теперь разница? ‒ нарочито равнодушно отвечает она, взглянув на свой маникюр. ‒ Госпожа Пак в курсе, что ты нашел себе любовь всей жизни? ‒ Вы же теперь с ней подружки. Можешь сама у нее спросить, ‒ с холодной улыбкой говорит Чонсон. ‒ Обязательно спрошу, не переживай. Но насчет твоей девушки: то, что она у тебя есть, это, конечно, замечательно, но что мы будем делать дальше? ‒ спрашивает Чжеин. ‒ Как нам быть со свадьбой, женишок? ‒ Меня это уже не интересует, ‒ отведя взгляд в сторону, отвечает Чонсон. ‒ Значит, мне сказать родителям, что ты разрываешь помолвку? Чонсон закатывает глаза, будто его раз за разом вынуждают объяснять очевидные вещи. ‒ Если бы от меня хоть что-нибудь зависело, я бы давно это сделал, ‒ с нажимом произносит он. Глаза Чжеин загораются азартом. ‒ Вон оно что, ‒ протягивает она не в силах скрыть воодушевления. ‒ Так ты обижен на своих родителей и теперь отрываешься на мне? ‒ обманчиво ласково произносит она. ‒ Как-то нечестно. Поймав ее уничижительный взгляд, Чонсон хмурится. ‒ В этой ситуации все нечестно, ‒ мрачно отвечает он. ‒ И да, я понятия не имею, что мы будем делать дальше, поэтому сделай одолжение ‒ просто не трогай меня. Когда смысл слов Чонсона наконец доходит до Чжеин, чувство внутреннего удовлетворения сменяется замешательством. Глядя на ее озадаченное лицо, Чонсон говорит: ‒ Выход вон там. Обдумывая его слова, Чжеин молча разворачивается и выходит из кабинета. Значит, он действительно ничего не мог поделать с их помолвкой, думает она. Неужели родители с ним не посоветовались? И как вообще можно женить человека без его согласия в цивилизованном мире? Для Чжеин это не поддается никакому объяснению. Предложение породниться изначально исходило от семьи Паков, и родители Чжеин не просто не настаивали на их с Чонсоном помолвке, но и дали Чжеин понять, что все зависит от ее решения. Но у Чжеин не было повода отказываться: Чонсон ей казался достаточно привлекательным, чтобы вместе с ней составить красивую пару, а его родители были настолько милы с ней, что у Чжеин сложилось впечатление, будто она делает им большое одолжение, соглашаясь на свадьбу. Кто же знал, что сам жених не может, как она, похвастаться правом распоряжаться собственной жизнью. Двигаясь по бесконечно длинному коридору, Чжеин слышит, как позади нее доносится: ‒ Постой! Она останавливается и бросает отрешенный взгляд назад. ‒ Ты это мне? ‒ говорит она. Это один из дружков Чонсона. Чжеин видела его в классе ‒ он сидел рядом с Сонхуном, когда она пришла. Быстрым шагом он нагоняет ее и останавливается напротив. ‒ Тебя же зовут Ли Чжеин? ‒ слегка запыхавшись, спрашивает он. Чжеин утвердительно кивает. ‒ А я Шим Джеюн. Очень приятно, ‒ он протягивает к ней руку и добавляет: Друзья зовут меня Джейк. Чжеин удивленно приподнимает бровь. Иностранец что ли? В конце концов и у Чонсона есть американское имя. ‒ Что ты хотел, Шим Джеюн? ‒ она настороженно пожимает его руку. Джеюн неловко смеется и запускает пальцы в челку, откидывая ее назад. Вид у него смущенный, но почему-то дружелюбный. ‒ Да я хотел извиниться за поведение своего друга, ‒ говорит он. ‒ На самом деле я хотел подойти еще вчера, но сначала не решился, а потом уже не смог тебя найти. ‒ Я вчера после уроков допоздна занималась в нашем классе, ‒ отвечает Чжеин и тут же ловит себя на мысли, что этого делать было необязательно. ‒ А, вот как? ‒ все с такой же добродушной улыбкой говорит Джеюн. ‒ Стоило догадаться. ‒ Почему? ‒ Я видел твое имя в рейтинге учеников. Видимо ты много учишься, это круто, ‒ одобрительно произносит он. Не ожидая услышать похвалу в свой адрес, Чжеин продолжает непонимающе смотреть на парня. ‒ И… ‒ продолжает Джеюн, но вдруг, спохватившись, говорит: Я же хотел извиниться. ‒ Зачем? ‒ сдержанно спрашивает Чжеин. Смутившись от ее вопроса, Джеюн засовывает руки в карманы пиджака и бросает короткий взгляд на свои ботинки. ‒ Мне показалось, ты выглядела расстроенной, ‒ говорит он. Чжеин хочется спросить, какое ему может быть дело до ее расстройства, но берет себя в руки. Ей незачем грубить человеку, который пытается быть с ней милым. По крайней мере до тех пор, пока он чего-нибудь не выкинет. ‒ Нет, я не расстроена, ‒ качает она головой. ‒ Мне просто нужно переварить информацию. Джеюн понимающе хмыкает. – Джей, он... ‒ он делает паузу, подбирая слова. ‒ Вы же, получается, с ним оба заложники ситуации, да? Не нужно ему было так с тобой разговаривать ‒ твоей же вины в этом нет. ‒ Так и есть. ‒ Ну вот! ‒ подхватывает Джеюн. ‒ Я вчера, уже вечером, сказал ему, что это было не очень красиво с его стороны, и он вроде как даже согласился, но сегодня опять что-то пошло не так. ‒ Понятно, ‒ говорит Чжеин, выдавив из себя жалкое подобие улыбки. ‒ Спасибо, конечно, за добрые слова, но ты же понимаешь, что я не могу принять твои извинения? Джеюн досадливо фыркает. – Что ж, решать тебе, но... ‒ начинает он, но Чжеин его перебивает. – Тут дело не только в моей гордости, ‒ говорит она. ‒ Это очень мило с твоей стороны, что ты решил подойти ко мне, но я думаю, что если Чонсон действительно захочет извиниться передо мной, то он справится с этим самостоятельно, а не через своих друзей. Но все равно спасибо. Джеюн невесело хмыкает, как бы говоря: «Что ж, я сделал все, что смог». Взгляд Чжеин смягчается. ‒ Ты говорил, тебя называют Джейк? ‒ спрашивает она. ‒ Да, ‒ оживившись, кивает он. ‒ Это мое австралийское имя. ‒ Интересно, ‒ Чжеин достает из кармана телефон и проверяет время ‒ скоро звонок. ‒ Я тогда, наверное, пойду? ‒ нерешительно говорит он. ‒ Еще раз извини. Мне жаль, что у вас с Джеем так вышло. Чжеин отрицательно машет головой. ‒ Не нужно. ‒ Ну как знаешь, ‒ отвечает он, уже собираясь уходить, но Чжеин его останавливает. ‒ Кстати, ‒ говорит она, ‒ хотела спросить: Чонсон вообще в курсе об этом нашем с тобой разговоре? ‒ Упс, ‒ коротко смеется Джеюн и игриво закусывает губу. ‒ Я сказал, что мне просто нужно отойти освежиться. ‒ Или облегчиться, ‒ поправляет его Чжеин, и сама же ухмыляется своей глупой шутке. Есть в Джеюне что-то располагающее к себе, какая-то легкая, положительная аура, которая заставляет Чжеин немного расслабиться и делает ее менее разборчивой в своих выражениях. Похоже, этот парень ‒ действительно душа компании. ‒ Или так, ‒ смеясь, соглашается он. ‒ Во всяком случае это сработало, и меня легко отпустили. ‒ Еще бы, ‒ иронично фыркает Чжеин. ‒ В такой ситуации грех не отпустить человека. И все же, ‒ улыбка спадает с ее лица, а взгляд становится серьезным, ‒ не стоит нам вот так разговаривать за спиной Чонсона. Он все-таки твой друг ‒ вот и будь на его стороне. Мы сами с ним во всем разберемся. И даже если тебе кажется, что Чонсон в чем-то неправ, лучше не влезай в это. ‒ А что, если я уже? ‒ Джеюн уже не улыбается, но рядом с ним Чжеин все еще чувствует положительную энергию. С напускным пренебрежением она пожимает плечами. – Ну и зря, ‒ бросает она напоследок и выходит на лестничную площадку. Раздается звонок.