Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Первый день в большом мире прошел без происшествий. Как ни странно. Эйрея обогнула Рунный Камень, и, освещая себе путь негасимой лампой, неспешно шлепала по степи, сменяющуюся горами, а потом вновь степью, до первых лучей солнца. Ее выносливость была более чем достойной, на сумках были чары облегчения по мимо всего прочего, а ноги спортивные. В свое время, она буквально излазила Рунный Камень. И это включало вскарабкивание по стенам и крышам. Изначально это была зарядка для укрепления тела во имя усиления магии, и грядущих драк, а уже потом для развлеченья и как способ убежать от всего. Эйрея же понимала, что когда-то она окажется в метафорическом смысле голая и босая где-то в поле, и ей нужно уметь защищаться не только магией, за которую в этом мире могли и по голове настучать. Что довольно иронично. Тут драконы в небе летают, мертвые за Стеной ходят, Валирия, как говорят книги, была построена магией, но в последнюю если и верят, то очень бояться. В Вестеросе уж точно, ведь в Эссосе и дальше, как читала она, были какие-то там колдуны всех мастей. Неизвестно сколько из них реальны, а кто просто шарлатан, но ей пока и не узнать. Эйрея хотела бы. Побывать в Эссосе, Браавосе, Мире и Лисе. Узнать больше о местной магии. Но ее что-то будто держало именно на этой земле, и она почти могла слышать, как ей на ухо ехидно кто-то шепчет, что стоит завернуть губу и вспомнить, что ее сюда не в отпуск отправили. А чтобы жопец Рейниры Таргариен сел на трон и остался там надолго, драконы не сдохли тупой смертью в братоубийственной войне, и в будущем помогли Джону Сноу победить мертвых. И ладно это, с этим она почти смирилась и именно поэтому, составляя план отхода из Рунного Камня, когда придет время, одним из конечных пунктов ее плана первоначальной важности было найти путь в Драконий Камень. Но с тем, что ей неизбежно придется иметь дело с папашей, который как раз пару лет назад вернулся из Пентоса с двумя дочерьми и костями свой второй жены, чтобы придать их морю, как и всех Веларионов, смирится все еще не выходило. Как и подавить вину от того, что она уже прошляпила много шансов остановить войну на корню. Раскол в партии Зеленых и Черных также уже случился, не в последнюю очередь из-за потерянного глаза принца Эймонда. А папаша уже женился на своей бесценной племяннице, чем вызвал бурю негодования и усилил этот раскол. До Рунного Камня новости доходили неспешно и с опозданием, но вроде как пару лет назад Эйрея стала старшей еще раз сестрой будущему королю, Эйегону Таргариену, третьему своего имени, про прозвищу то ли Убийца Драконов, то ли Драконья Погибель, и другому королю, который Визерис II. Это было странно. Она была старшей сестрой. Эйрея никогда не была ничьей сестрой, хотя всегда хотела семью и мечтала о детях, который не смогла родить как Гарриет. Вот только вправе ли она себя считать таковой, если никогда не видела ни Бейлу, ни Рейну, ни Эйегона, ни Визериса? Вообще, она старалась особо об этом не думать. Лучше считать себя сиротой и, с бесстрастием хирурга, вскрывающего пациента, чтобы вытащить его с грани смерти, помочь Черным одержать верх, выиграв войну за Железный трон. Можно даже без раскрытия своей истинной личности. Чем погрязнуть в очередном муторном потоке мыслей о том, что если бы Деймон Таргариен не был таким придурком, если бы не отрицал их родство, забрал ее от матери, то, может быть, она выросла бы с сестрами или с двоюродными племянниками — детьми Рейниры. А возможно, если бы он оставил ее в столице, на попечении брата-короля, то ей пришлось бы расти с кузенами, хотя отношения с ними могли быть сложными, ведь ей никогда не везло с этой категорией родственников. Но так ей было бы легче подавить амбиции Зеленых. Может быть. Этих «может» за эти годы в ее голове накопилось так много, что было тошно. Но все сходилось на том, что Деймон Таргариен — козлина. Всего раз его видела, но это было достаточно, чтобы зажечь в ее душе огонь злобы к этому человеку, который не скоро погаснет. Если вообще погаснет. Эйрея много думала за эти годы, пыталась выбросить эти размышления из головы и сосредоточится на том, чтобы извлечь максимум из второй жизни, а также своей миссии, но все никак не получалось. Все не выходило у нее отринуть уверенность в том, что если бы не Деймон, то эта жизнь была совсем иной. Не была бы ремейком прошлой с уклоном в средневековье с антуражем исторического фэнтези. Да что уж думать? Ей уже шестнадцать, часть жизни прошла, детство опять было лажовым, а папаня небось уже и забыл о том, что когда-то в Долине повстречал младенчика, которого его первая жена утверждала, что родила от него после ночи секса, полного ненависти. Да и зачем ему об этом помнить? У него есть двое дочерей от второй жены, чей вид явно был ему милее, и уже есть третья жена, что подарила ему двух сыновей. Не говоря о том, что у него могли быть бастарды, на которых в этом мире всем благородным мужам и, уж точно принцам, было наплевать. А еще трое пасынков, сынов племянницы-жены, которых может даже любил. Короче, шансы были упущены. И на семью, другую жизнь, и устранения корня Танца Драконов. Хотя с другой стороны, ну что она могла сделать? Пару лет назад она сама была ребенком, а с магией был еще больше швах, чем сейчас, когда она могла, порой через пень колоду, колдовать на уровне, максимум, пятикурсника, у которого все плохо с трансфигурацией и чарами, требующими особо концентрации?.. И даже если бы Эйрея пробралась на Дрифтмарк, как бы она остановила то, что там случилось, если не знала даже где искать буянящих королевских детей? Книжка Мартина не была оснащена такими подробностями, да и когда она ее читала? Лет за десять до смерти, что привела ее сюда? Или больше?.. И должна ли этим вообще заморачиваться? Смерть хотела, чтобы она предотвратила вымирание драконов и стала участником войны, а не чтобы Эйрея работала психотерапевтом за многие годы «до» у этой семейки, чье семейное древо, даже прожив уже столько времени здесь, все еще казалось слишком запутанным и странным. Она ненадолго устроила себе перерыв. Эйрея уселась на скалы, и, болтая ногами, как будто ей было пять, зажевала полоску вяленого мяса и яблоко, которое с наслаждением почистила фамильным кинжалом, отчего Ройсы прошлого точно перевернулись в своих могилах. Ишь ты, фамильной ценностью обычное яблоко чистят!.. Эйрея хрустела яблоком и рассеяно рассматривала окружающие пространство. Где-то вдали блеяли овцы, чью отару повстречала незадолго до того, как сделала себе привал, а с хмурого серого неба накрапывала мелкая морось. Она накинула капюшон поверх шапки, под которой прятала косы, закрепленные простыми заколками, чтобы не выпадали. Эйрея предусмотрительно замаскировалась под мальчика, чтобы избежать участи изнасилования где-то по пути. Или еще чего. Все же женщины здесь народ самый бесправный и обделенный. Ей это не нравилось, как должно быть, и еще миллионам женщин Вестероса, который ничего с этим поделать не могли. Разве что после того, как Рейнира сядет на трон и не будет маяться фигней, а начнет подавать пример сильной женщины, достойной трона и допуска к власти, чтобы там не думали всякие ущемленные мужчинки в Малом совете и все остальные в принципе. После перекуса, Эйрея продолжила свой путь. В тот день, кроме еще пары пастухов, который обошла десятой дорогой, и замеченной в скудной рощице в низине теневой кошки, она больше живых не видела. Ночь она провела в небольшой пещере, которую нашла уже ближе к вечеру. Ее заколдованный плащ в очередной раз успешно прошел испытания погодой, и в следующему утру она не околела, разве что только болели бока от твердой земли под ней. На третий день, Эйрея нарвалась на караван, шедший из Чайчьего города к Лунным вратам и поживилась там пару яблок, пока охрана не заметила, а также подслушала новые сплетни из большого мира. Ничего нового, впрочем, не услышала. На Арборе случился неурожай винограда для их знаменитого вина, чья цена стала выше, горные кланы опять начали нападать на караваны, оттого и охраны было больше, чем обычно, а в Тироше сменился архонт. О Таргариенах не было ничего слышно, кроме как шепоток о том, что короля вроде как все меньше видят при дворе, и что его здоровье оставляло желать лучшего. Эйрея не была точно уверена, когда начался Танец и когда умер король Визерис, но дядюшке явно уже осталось недолго. Года два, максимум три, не больше, что не могло не ужасать. Ей не хотелось ввязываться в новую войну. Знала, что была должна, но все же хотелось, чтобы у нее еще было время, а два года, плюс-минус месяцы, это показалось вдруг чертовски мало. Впрочем, время еще было, а Чаячий город был уже ближе, чем ей думалось. К утру четвертого дня, Эйрея в очередной раз поднялась на возвышения и в лучах рассветного солнца увидела город-порт, окруженный светлыми стенами и омываемый сверкающими бескрайними водами. Отсюда, с высоты, ей даже показалось, что вдали были видны очертания Ведьминого острова. Несмотря на ранний час, ворота были открыты и туда-сюда курсировали телеги, люди и скотина. Эйрея с предвкушением и радостью спустилась с холма и бодро понеслась в сторону дороги. Она еще не видела такого большого города в этом мире. Самое большое скопление народа, среди которого она была, Эйрея видела, когда кузен Гюнтор неохотно взял ее с собой в Девять Звезд, родной дом его жены-грымзы, как часть свиты. Его тесть, старый лорд Темплтон, взял себе пятую по счету жену, хотя выглядел так, как будто в любой миг кони двинет. На пир он не поскупился, как и на развлечения, и Эйрея вдоволь тогда повеселилась на этом сборище, хотя эпизода с ленным рыцарем из Фитилей, пытавшегося зажать ее за конюшней с весьма определенной целью, она была бы не прочь избежать. Рыцарь, наверное тоже, если учесть, что Эйрея рассекла ему щеку нагайкой, как и учил ее Джон, оставив ему на память весьма уродливый шрам. Но Девять Звезд был лишь замком, окруженным большой деревней, а Чаячий город был местным эквивалентом мегаполиса. Эйрея пересекла ворота города, когда солнце уже утвердило свое господство над небесах, а рынок, совсем недалеко от ворот, гудел от жизни. Она вертела головой так, что у нее хрустела шея, пытаясь рассмотреть все и сразу, даже если с ее ростом это было трудно сделать, люди толкались, орали, а запахи были местами убийственные, особенно рядом с рыбным рядом, и мясным. Эйрея, всегда предпочитающая больше тишину и одиночество, — нет — была слегка подавлена этим гвалтом и непривычным уже ощущением такого количества людей, что одновременно вторгались в ее личное пространство. Она бродила по рынку примерно час, когда больше не выдержала, и ей пришлось прошмыгнуть в проулок, найденный за пекарней, откуда соблазнительно пахло хлебом и еще какой-то сытной выпечкой, дымила труба, и просто пару секунд посидеть, опустив голову между ног, чтобы успокоится. Раз, два, вдох, раз, два, выдох. Паническая атака — это стремно, и вообще не в ее характере. Но видимо нагрузка на ее восприятие, долгое время ограниченное одним пространством, было слишком сильна, а может адреналинчик все же дал о себе знать. Точнее, он наконец схлынул, и Эйрея окончательно осознала, что оставила позади Рунный Камень, где прожила шестнадцать лет в этой жизни, в поисках новой, и прощупывание почвы для ее предстоящей миссии. Что даже это второе стремное детство было уже позади, как и относительно, но безопасные стены мамашиного дома, и пришло время одеть штанцы большой девочки, так сказать. Ей не привыкать, и Эйрея что сейчас, что как Гарриет, всегда была независимой и ощущала себе старше сверстников, которые жили с родителями, семьей, и могли быть настоящими детьми без всяких взрослых загонов. Она выпустила воздух сквозь зубы и взяла себя в руки. И, широко распахнув глаза, вскочила на ноги, когда ощутила, что в проулке больше не была одна. Эйрея мрачно смерила взглядом вторженца, и как можно незаметнее потянулась за кинжалом на своем поясе. Хотя, как только парень, а он был довольно молод, лет на семь, может чуть больше, старше, чем она, с черными дредами - откуда в этом мире вообще пекло побери знают о дредах? - и довольно непривычной для Вестероса, темной кофейной кожей, почти такая же темная, как у Дина Томаса понял, что был замечен, то медленно поставил корзину, которую держал в руках и вскинул те в жесте умиротворения. — Эй, мелкий, — с доброй ухмылкой сказал он. — Я не собираюсь причинять тебе вред. Просто хотел узнать, все ли в порядке. Тебя никто ведь не обидел, да? Эйрея обиженно поджала губы. — Я не мелк…ий! — воскликнула она, в последний миг успев себе напомнить, что вроде как маскируется под мальчика и надеясь, что ее голос не был такой уж девчачий. — И с чего вдруг такая забота? Тут полно детей бегает и без меня!.. Парень вскинул бровь. — Да, вот только ты явно не местный, — с все той же ухмылкой ответил он. — И явно не бродяжка. Одежда чистая, лицо не чумазое и не голодное. Да и сумка у тебя из хорошей кожи, но ты не похож на того, кто украл ее. Она явно твоя. А еще у тебя кинжал в ножнах на поясе такой же неплохой выделки и кнут, выглядящий так, как будто он тяжелее тебя, мелкий. Так что… Ты не особо похож на обычного уличного мальчишку. Скорее уж на маленького собранного путешественника, или ребенка купца, который потерялся в этой шумной толпе. Эйрея нахмурила брови и мысленно чертыхнулась. Она и не думала, что будет настолько сильно выделяться из толпы, что даже первый попавшийся рыбак или моряк, судя по стойкому запаху соли и рыбы, который исходил от парня, поймет, что перед ним не очередная уличная крыса. Эх, все же что ни говори, какая бы жизнь у нее ни была в Рунном Камне, но милость кузена все эти годы была для нее, как ни крути, хрупкой, но защитой от большого жесткого мира, где люди дохли как тараканы под дихлофосной атакой. Ее неприязни к кузену это не уменьшало, но все же. — …тебе нужна помощь? — ворвался в ее уши голос незнакомца, который явно спрашивал ее об этом уже не в первый раз. Он даже успел присесть так, чтобы ей не приходилось вскидывать на него голову и обеспокоенно смерил ее взглядом взглядом своих темных глаз. — Эй, — мягко повторил парень, наклонив голову на бок. — Ты знаешь, где твои спутники? — Я один, — вновь едва чуть не споткнулась на окончании Эйрея, и прищурилась. — А ты моряк? Можешь показать в какой стороне порт? Это было немного прямо и напористо, но отодвинув паранойю на задний план, она интуитивно поняла, что парень не был опасен. Кажется, он впрямь хотел помочь, и она была бы не прочь узнать точное направление, куда ей направить стопы, где должны стоять корабли, один из которых по любому должен был идти до Драконьего Камня. Парень вскинул бровь. — И зачем тебе порт, мелкий? — спросил он и вновь смерил взглядом ее одежду, сумки и прочее снаряжение. — Ты что, впрямь путешествуешь один? Тебе сколько, десять-одиннадцать? И тебя еще не обокрали? Эйрея насупилась. — Я могу о себе позаботится, — буркнула она и еще более оскорбленно добавила: — И мне не десять! А шестнадцать. Ответом ей была скептически вскинутая бровь. — Тогда я Морской Змей, мелкий, — саркастично парировал парень, тут же едва заметно поморщившись, и выпрямился. — Ладно, признавайся давай, ты точно не сбежал от своих родителей, или каравана, чтобы посмотреть мир? Или еще в каком-то там юношеском бунте? Эйрея закатила глаза. — Нет, я правда один и мне нужно попасть на Драконий камень, — с ноткой нетерпения ответила она, и уже хотела протиснуться мимо незнакомца, явно не собирающегося помогать и занявшего весь единственный проход своим телом. — Если не хочешь говорить где порт, я сам его найду!.. Быть пойманной за шкирку как будто она нагадивший кошак было отстойно и унизительно. О чем она и сообщила этому незнакомцу, посредством тычка острым локтем в живот. Тот охнул и тут же ее отпустил. — Ух! — сдавлено выдал он, прижав руку к животу и хмуро уставившись на нее. — Вообще-то, я хотел сказать, что порт тут совсем неподалеку, мелкий!.. И что я получил за свою доброту? Локтем в живот! Эйрея, отчего-то отложив свой план к побегу, сложила руки на груди и фыркнула. — Я же сказал, я могу о себе позаботиться, — насмешливо сказала она и только потом развернулась, чтобы уйти. — До свиданье, сердобольный вы наш. Парень закатил глаза, и, подхватив корзину, откуда исходил аромат хлеба, и торчали румяные жопки батонов, пошел следом за ней. Они пару минут шли в тишине. Он был расслаблен и даже насвистывал, а Эйрея подозрительно косилась на него и все думала о том, когда этот приставала уже испарится. Или ей самой нужно было искать путь к отходу? Заколдовать там его, или еще чего. Чисто из вредности, она решила свернуть на первом же повороте, после того, как они покинули шумный рынок, и тут же услышала за своей спиной ехидный сдавленный смех. — Что? — раздраженно спросила она, развернувшись к весельчаку, и увидела, как он молча и многозначительно ткнул пальцем на дорогу, которая была левее той, куда ступила она. — Порт там, мелкий, — с усмешкой сказал он, и, вновь начать насвистывать, направился туда, куда указывал. Эйрея хмуро уставилась на удаляющуюся спину, сжав кулаки по бокам, а потом вокруг себя, обреченно понимая, что эта улица выглядела еще менее безопасной, чем сам рынок, где она только что ошивалась. Опять же, было глупо доверять незнакомцу, который вполне мог сделать то, о чем сам же спрашивал ранее, но... Чуечка ей подсказывала, что этот парень не так прост, и что не зря из толпы людей в этот ранний час, в городе, куда она только прибыла, он заметил именно ее и не прошел мимо. Она тихо фыркнула и, поправив сумку, перекинутую через плечо, неслышной поступью последовала за своим новым знакомцем, отмечая про себе, что если он впрямь приведет ее в порт, то надо не забыть спросить его имя.