Укрепляя международные связи

      — Просыпайтесь, сони, — раздался ворчливый женский голос. – Следующим будет будильник в виде ведра с ледяной водичкой.       — Мам, пять минут, — мигом заворчали в ответ над головой, прижимая к себе теснее. – Протего тота-а…       Заклинание уплыло в зевок и сладкое причмокивание. И вот оно заставило уставшую после долгих водных процедур и сытного ужина Гермиону разлепить веки. Она предсказуемо оказалась в кровати своего парня. И, ради разнообразия, на этот раз уже ее придавливали чужие конечности. Просыпаться и в самом деле не хотелось.       — Считаю до трех, — донеслось уже из коридора, а над головой зазвучал плеск воды того самого ведра.       Грейнджер подняла глаза, обреченно констатируя:       — Ты был прав, Виктор. Они точно родственники.       — М-м? – наконец кое-как растормошился тот.       — Три, — сообщила вернувшаяся миссис Крам и опрокинула ведро.       Но зажмурившуюся с оханьем Гермиону не настигла водная кара. Она с удивлением смотрела, как та стекает по невидимому куполу, растворяясь в воздухе еще до касания с полом.       — Практика, — хмыкнул Виктор, даже спросонья успев наложить Протего. После чего зарылся в подушку с новым зевком.       — Зато взбодрились, — довольно кивнула Виктория. – Давайте резвее, я все-таки успела оформить нам порталы, но они истекают в полночь. На нежности нет времени.              Парочка торопливо привела себя в порядок. Пока младший Крам умывался и натягивал мантию, Гермиона накинулась на женщину с вопросами.       — Миссис Крам, почему вы не сказали, что состоите в Ордене? – воскликнула она.       — Что значит «состою»? – вскинула бровь собеседница. – И что за Орден?       Да, некоторые вещи никогда не менялись. Например, неприятное ощущение щекотки под этим непроницаемым, снисходительным взглядом черных глаз. Осознание собственной незначительности и нелепости. Выиграть в гляделки тут было невозможно. Впрочем, и не пришлось. Виктор вернулся из ванной, сходу разобравшись в происходящем, и остудил настроение матери на склоку одной меткой фразой.       — Мам, я сейчас позову папу.       Миссис Крам мигом скисла, парируя:       — Чтобы он хватал меня за юбки, умоляя взять с собой? Уволь, — после чего острый птичий взгляд мигом заметил новую цепочку, мелькнувшую на девичьей шее среди густых волос. Недовольство обратилось гордой ухмылкой. – Глядите-ка, кто тут преуспел, пока меня не было. Ну что, дети, вас поздравить?       — Мам! – возмутился сын, краснея. – Это всего лишь мера предосторожности!       Бровь взметнулась еще выше.       — Очевидно.       В глазах вредной ведьмы плясали смешинки.       Гермиона поспешила вмешаться, отчаянно борясь с собственным смущением.       — Миссис Крам, с вашей стороны неправильно скрывать от Виктора, что вы подвергаете себя опасности на службе Ордена! Мы обязаны знать!       Она торопливо встала рядом с упомянутым, чтобы выглядеть хоть чуть-чуть внушительнее.       — Мы? – и лишь добавив ехидства ухмылке. Чего, впрочем, следовало ожидать. Но, почувствовав первое предупреждение портала, женщина опомнилась, возвращая себе строгий вид.       — Нет, Гермиона, я не состою в Ордене, — отрывисто заговорила она, проверяя свою мантию на предмет каких-то чар. – Но это мало что меняет. После того, как во время Турнира на моего Витю напали и заставили… — на миг ведьма скривилась, ее аура загустела, — все было уже решено. Нет ни единого шанса, что я это так оставлю.       — Мам, как ты могла не обсудить это с нами, — немедленно заворчал Виктор.       В ответ на что Персефона Виктория Крам подошла к сыну и ласково ущипнула его за щеку, подобно вредной, но любящей вороне.       — Мы с Дамблдором заключили пару договоренностей через Минерву, — пояснила она. – С его стороны было разумно заиметь сторонников за границей благодаря такой надежной международной связи, как ваша, дети. Ни я, ни Обланский не желаем еще одного Гриндевальда у себя на пороге. Потому мы втроем с Волчановым кое-что придумали. Ничего слишком вызывающего, лишь не отслеживаемый канал связи и пара отходных путей на крайний случай. Будем надеяться, до худшего не дойдет.       — Миссис Крам, это так храбро! – заблестели глаза у Гермионы. Она мигом забыла про свои страхи перед этой женщиной, проникаясь к ней огромным уважением. Борьба наращивала обороты. Именно так все и должно было быть – через союзы и дружбу, вопреки страхам, вопреки барьерам. – Но что, если вас обнаружат?       Виктория незамедлительно усмехнулась, прихватывая ногтями за щеку и ее.       — С чего бы? Я всего лишь доставляю подарки Фаджу от лица Обланского. Потребовался год, чтобы разработать англо-болгарский переводчик, — она вынула из кармана мантии парочку браслетов, — но лучше поздно, чем никогда, верно? А что этот и парочка других подарков значат – тут уже пускай Пожиратели ломают головы. Но, уверена, они все равно скоро явятся к нам обивать пороги.       — Мама, — ахнул Виктор. – Ты думаешь, они знают про мои с Гермионой отношения? Зачем так рисковать?       — Думаешь, у них не возникло закономерных вопросов уже после Святочного бала? – посерьезнела миссис Крам. После чего повернулась к Гермионе, цепляя один из браслетов на ее руку. – Это подарок на твой день рождения от нас с Аидом. И нет, отказ не принимается. Более того, отныне для всех, кто спросит, ты моя ученица и невеста Виктора – в худшем случае наш добрый селекционер на голубом глазу и Сыворотке правды поклянется, что внуки нашему славному темному роду нужны исключительно от подходящей магглорожденной. Дикий виноград, горькая кислинка в букете, все дела.       — А? Что? – растерянно моргала Гермиона, оглядываясь на Виктора. Тот соображал быстрее нее, уже мрачно играя желваками. Но не встревая.       — Пора, — вдруг сообщила ведьма. Она достала бумажку и ключ, протягивая их обоим. – Прочтите написанное несколько раз и держите в уме. Затем беритесь за порт-ключ. Вы готовы?       На пергаменте было выведено: «Штаб-квартира Ордена Феникса располагается по адресу Площадь Гриммо, 12». Значит, вот каким был адрес того самого убежища. Сглотнув, Грейнджер поудобнее перехватила ремень сумки, повторив про себя слова. Палочка была в кармане мантии, а сама она уже думала, что скажет Гарри, выбросив из головы всю торопливую речь миссис Крам. Виктор ободряюще сжал ее плечо, после чего они оба коснулись портала.       — Три… два… один…              И мир завертелся.              ***              После нескольких прыжков через порталы и последней аппарации они оказались посреди темного коридора. Он вонял пылью и запущенностью, а еще далекими ароматами кухни. Кто-то готовил поздний ужин.       — Три часа разницы, — вспомнила Гермиона, оглядываясь на Виктора.       Тот поднял палочку, направив вперед Люмос Максима.       — Ладно, дети, идите направо, кажется, вторая дверь, — откликнулась миссис Крам, уже думая о чем-то своем. Вздохнула. – Собрание вот-вот должно подойти к концу. Давайте, не стойте тут.       После чего в своей торопливой манере отправилась по делам. Две пары растерянных глаз переглянулись, после чего парочка отправилась в указанное место. Кругом было тихо, но редкий шум человеческой жизни выдавал обитателей.              Постучавшись, Гермиона открыла комнату, обнаруживая…       — Рон! Гарри! – завопила она, бросаясь на черноволосого мальчишку с объятиями.       — Гермиона? – придушенно воскликнул он, утонув в гриве густых волос.       Но девушка была не в силах его отпустить, стиснув напоследок еще раз. Слезы сами собой выступили на глаза. Наконец она его отпустила.       — Гарри, как я рада, что ты в порядке!       — Ну, учитывая, что ты только что чуть его не придушила, — ворчливо раздалось рядом, и Гермиона со смехом обняла Рона. Он тоже был рад ее видеть.       — Рассказывайте, как вы… — начала было она, не сразу вспомнив о спутнике.       И не успела она хоть что-то сказать, как в комнате раздалось два хлопка, являя обескураженные физиономии близнецов, завопивших:       — Ви-икто-ор…       — Кра-ам!!!       — Bozhe moĭ, — вздохнул тот, сначала неловко здороваясь с каждым за руку, после чего стоически терпя активные хлопки по плечам.       — Наш непревзойденный загонщик-камикадзе! – воскликнул Фред.       — Наш героический укротитель занудных всезнаек! – воскликнул Джордж.       Они переглянулись с паскудной ухмылочкой.       — Говорят, вы все-таки увезли на родину британский снитч, мистер Крам, — пропели они. – Не поделитесь дальнейшими планами? Звезду ждет двойное гражданство? Карьера в Пушках Педдл?       Крам, закатив глаза, стряхнул их руки и подошел к Гарри с Роном.       — Мне жаль, что ваше Министерство занимается всем, кроме непосредственных обязанностей, — кивнул он, пожимая руку обоим. – Обвинения абсурдны, Гарри. Пытаясь унизить тебя, они на весь мир выставляют себя клоунами.       Гарри невесело улыбнулся.       — Спасибо, Виктор, — после чего перевел взгляд на Гермиону, загораясь решительностью. – И тебе спасибо, Гермиона, за то письмо. Не представляешь, как я с ума сходил, пока вы не раскусили этих конспираторов. Если бы не вы, я…       — Ох, Гарри! – Грейнджер снова стиснула его в объятиях, дрожащим голосом шепча: — Прости, что я не смогла сделать для тебя больше. Я так боялась!..       — Знаю, знаю, — похлопал он по спине подругу. – Мы с Сириусом такое тут устроили, даже вечно занятому Дамблдору пришлось объясняться. Я чуть не сбежал, представляешь?       — Так вот почему директор лично прислал Патронуса… — охнула гриффиндорка.       — Тонкс была от вас двоих в восторге, — немедленно вклинился один близнецов.       — Люпин оценил засаду на Превосходно, — поддержал второй.       — А вот наша мама – не очень, — произнесла Джинни, успешно прокравшаяся в комнату и закрывшая за собой дверь. И тут же охнула, покраснев. – Привет, Виктор.       Тот учтиво кивнул, не став щеголять этикетом. Близнецы тут же переглянулись, смерив сестру взглядом:       — Можешь не стрелять глазами, Джиневра, — усмехнулся Фред, — а то кое-кто решит, что ты собралась увести у нее жениха.       — Впрочем, ее можно понять, — подначил Джордж.       — А вы-то откуда уже знаете о помолвке? – возмутилась Гермиона, невольно касаясь спрятанной подвески. Она сама о ней узнала меньше дня назад!              И тут все глаза в комнате разом обратились к ней.       — Мы не знали, — удивленно моргнул Фред. После чего ошарашенно переглянулся со всеми, будто убеждаясь, что все это правда. И вдруг горестно хлопнул себя по лбу: — Надо было устроить тотализатор, Джордж!       — Наша Гермиона выходит замуж за Крама! – запрыгал Джордж, тряся брата за плечи. – Представь, какая будет реклама!       — Реклама чего? – нахмурилась Грейнджер. Но ей, разумеется, никто не ответил.       — Да уж, ты точно провела лето лучше, чем мы, — усмехнулась Джинни. – Поздравляю вас обоих.       Рон застыл в немом шоке, так и не сумев ничего сказать. Похоже, его разум заблокировал услышанное, отправляя в долгий ящик или вычеркивая из головы совсем.       — Ну ты даешь, Гермиона, — усмехнулся Поттер. – Хоть одна хорошая новость.       На этих словах все вспомнили, по какому поводу собрались здесь. И помрачнели.              — Жаль, никак не подслушать, что они там на собрании обсуждают, — огорчился Рон. – Вчера было крупное – но после того, как Гарри…       — Да, Гарри, что ты вчера устроил? – Гермиона вспомнила слово «побег» и тут же ухватилась за него.       Поттер поиграл желваками, засунув руки в карманы брюк. Близнецы и Рон понятливо дали ему пространство, Джинни села на одну из кроватей, Виктор прислонился спиной к дверному косяку. Одна лишь лучшая подруга осталась рядом с Мальчиком-Который-Был-В-Неведении.       — Они поручили присматривать за мной пьянице и прощелыге Флетчеру, — выплюнул он. – Я не поступал опрометчиво, Гермиона, если ты об этом, я был все время начеку. Твое письмо… Я знал, что полагаться мог только на себя. Но и сидеть послушным песиком в конуре, ждущим, пока его в очередной раз выпустят в клетку с Волдемортом, не собирался! Меня это достало! Я ждал и выслеживал, выслеживал и ждал… Замечал их пару раз, ловил иногда подозрительных незнакомцев, животных, птиц – и если знать, что искать, они не такие уж незаметные. Их бесстыжие рожи!.. Хоть один бы словом перекинулся – в итоге ведь вся эта хваленая защита все равно яйца выеденного не стоила, черт подери! Но я знал, Гермиона, потому не сошел с ума! Был готов, в отличие от моих защитников. Я знал, что что-то случится на мой день рождения… Если бы не идиот-Дадли…       Гарри сжал руки в кулаки, останавливаясь. Он поднял расстроенный, все еще горящий незнакомым гневом взгляд на Гермиону, ища поддержки. Та кивнула, делая шаг к нему, но парень покачал головой.       — Когда они попытались забрать меня, я все им высказал. Они бросили меня одного, облажались по всем фронтам – а тут явились вдевятером и, дескать, еще вспомогательный отряд наготове! – неожиданно взорвался гневом он. — Где они были все это время?! На кой черт теперь мне их защита! Седрик умер, Волдеморт возродился у них под носом, Министерство катится к чертям, поливая меня грязью, а они все говорят со мной, как с ребенком, пока сами рискуют моей жизнью, словно конфеткой Берти Боттс! Я… я сказал, чтобы они выметались, что я встречу Пожирателей сам, как всегда, и раз у меня все равно отнимут палочку – так хоть будет, за что!       — Тонкс рассказывала, Грозный Глаз его прямо там и вырубил, — тихо произнес Рон. – Люпин страшно разозлился, но поделать ничего не мог. Грюм сказал, Дамблдор это предвидел. Так и полетели, привязав его к метле.       — А уж как Сириус разозлился, — добавила Джинни. – Они с Люпином чуть не подрались, когда тот встал на защиту Дамблдора. А потом что было…       — Я… — Гарри вздохнул. – Прости, я, пока мы с Сириусом орали на Дамблдора, проболтался о твоем письме, Гермиона. Тебе не сильно досталось?       Гриффиндорка помотала головой. Но даже если ей еще и предстояла взбучка, она ни капельки не жалела о содеянном. Она знала, что придала Гарри храбрости, что спасла его от худшего – все остальное было неважно. Она защитила друга. А еще теперь у нее был тот, кто мог защитить ее саму, потому бояться было вдвойне зазорно.       — Да уж, громыхало тогда знатно, аж штукатурка сыпалась, — вздохнул Фред.       — А Кикимер как хохотал, — поежился Джордж.       — Кикимер? – удивилась Гермиона.       — Эльф-домовик, — пояснила за брата Джинни. И, глядя на ее вспыхнувший энтузиазм, добавила: — Только ты не обольщайся, он радеет за чистоту крови побольше Малфоев, потому и говорить с тобой не станет. Вряд ли он вообще что-то знает помимо гадостей. Странный малый.       — Сириус его не любит. Это его дом, кстати, — пояснил Гарри. – Родовой дом Блэков.              — Родовой дом? Это многое объясняет, – оживился молчавший до этого Крам. Он оторвался от стены, подходя к Гарри и кладя руку ему на плечо. – Сириус же твой крестный, если не ошибаюсь? Зачем было оставлять тебя с Дурслями, когда у тебя есть полноценный магический опекун? Его дом – твой дом. Простой ритуал обновления крови, и ты бы мог жить тут все это время.       Гарри просто моргал, растерянно глядя на него. Виктор, поняв, что вокруг повисла тишина, удивленно поднял глаза, обводя всех присутствующих взглядом. И смущенно нахмурился.       — Тут что, никто не знает о родовой магии?       В ответ присутствующие дружно помотали головой. Болгарин вздохнул, почесав затылок, и растерянно оглянулся на Гермиону, пожал плечами.       — Сириус терпеть не может все, что связано с его семьей и этой твоей… родовой штукой, — предположил Гарри. – Он сказал, что его… выжгли.       Виктор замер. Его глаза опустились, растерянно забегали по изъеденному молью ковру, брови сошлись на переносице.       — Если последний в роду отрезан от фамильного святилища… Дом мертв. Это многое объясняет, — повторил он собственные слова. Печально кивнул. – Мне жаль, Гарри.       В ответ паренек пожал плечами, явно не зная, чего лишился.       Сердце Гермионы сжалось от воспоминания о ласковой заботе живого обиталища Крамов. Об уюте фамильного гнезда, отзывающегося незримыми объятиями предыдущих поколений магов, каждым незнакомым предком, каждой печатью, каждой каплей крови совершившим вклад ради потомков. Будто живой лестницей из сотни заботливых рук. Пускай Грейнджер была гостьей и пробыла в замке совсем недолго, даже она поняла, какой сильной была эта опора. Как одним своим существованием та придавала сил. Девушка коснулась подвески, чувствуя в камне жизнь, теплом отозвавшуюся на касание. Она понимала печаль Виктора.              В затишье ребята вдруг услышали ходьбу по коридору.       — Собрание давно закончилось! – воскликнули близнецы.       Рон с Джинни переглянулись.       — Мы идем допрашивать Тонкс, — с усмешкой сообщили остальным они, явно ссылаясь на инцидент в доме Грейнджеров. После чего первыми покинули комнату.       — Идите, я еще хочу поговорить с Гарри, — вдруг заявил Крам, кивнув Гермионе.       Та пожала плечами, напоследок тепло улыбнувшись обоим. Гарри держался молодцом. А ее Виктор как всегда был большим братом даже для ее друзей, вызывая нежное томление в груди. Они были командой, действовавшей заодно.       С этой ободряющей мыслью она покинула комнату, оказываясь среди сновавших туда-сюда магов разной степени известности. Кругом горел тусклый свет, под шагами скрипели половицы. Совсем рядом на лестничной площадке переговаривалось несколько незнакомцев, и Гермиона тихонько спряталась за ними, свешиваясь над пролетами. Тут до нее донеслись знакомые голоса, и она вскинула глаза.       По другую сторону лестничной клетки была поглощена разговором занятная троица.       Грейнджер тихонько ахнула, узнавая всех троих.              Спиной к ней, сверкая редкими украшениями в сложной прическе, стояла, экспрессивно взмахивая палочкой, миссис Крам. Напротив нее стояла профессор МакГонагалл, увлеченно кивая, вставляя замечания и взмахивая палочкой в ответ. А по левую руку, подперев стену, обнаружился… профессор Снейп. Он хмуро наблюдал за происходящим, не спеша вмешиваться. Но и не спеша уходить. Казалось, его слишком заинтересовал объект дискуссии, а также какая-то магическая матрица печатей, развернувшаяся золотой вязью в центре обсуждения. Она слегка колебалась и подрагивала, когда миссис Крам шевелила согнутым в локте левым предплечьем. МакГонагалл вдруг особенно громко воскликнула:       — Вика, это же безрассудство! – после чего увлеченно начала перебирать кончиком палочки золотистую вязь, вызывая всполохи.       Ее коллега ответила не меньшим возмущением. Обе женщины принялись повышать ставки, что-то надстраивая и колебля. Но привлек Гермиону в разгоревшемся золотистом сиянии такой же, как она, наблюдатель. Профессор Снейп, прежде скрестивший руки, вдруг что-то негромко добавил, уже своей палочкой вбросив какую-то формулу в общую конструкцию, полыхнувшую темным.       Обе женщины издали возмущенный возглас, уставившись на него.       — Это же темная магия! – презрительно обвинила миссис Крам. – Принципиально недопустимый элемент!       — Очевидно, — невозмутимо приподнялась чужая бровь.       И наблюдение за двумя коронными выражениями почти одинакового лица вызвало у невольной наблюдательницы мурашки.       — Вика, посмотри, — вдруг подала голос МакГонагалл. – Неординарное решение, но… она стабильна.       Та повернулась к сиянию, ее гневно поднятые плечи вдруг опустились.       — Ну… допустим, — пробормотала она. – Если посмотреть так…       Она неуверенно поиграла палочкой, по-птичьи склонив голову набок.       — Это может сработать, — кивнула ей МакГонагалл. — Я придержу для тебя матрицу.       Старшая ведьма воодушевленно перехватила палочкой всю конструкцию, ее глаза за бликами очков фанатично загорелись. Мастера Трансфигурации немедленно принялись за дело. Гермиона же все еще наблюдала за Снейпом. И только близкое знакомство с миссис Крам позволило ей заметить там крошечную усмешку. Определенно, самодовольную. Похоже, если что и могло объединить столь разных людей в едином порыве – так это общая страсть к головоломкам и научный азарт. «Преодолевая барьеры», — гордо подумала Грейнджер, кивая себе.       И тут она поняла, почему ей стало так хорошо слышно разговор. Прикрытие из кучки магов исчезло, и только занятость троицы доселе спасала ее. А теперь по обе стороны оказались две рыжие головы, ехидно замечая:       — Сириус, когда только ее увидел, чуть сердечный удар не схватил. Решил, старина Снейп вздумал над ним подшутить.       — Представь, если она заменит нашу старушку Минни? Сразу два Снейпа – да мы лишимся всех факультетских очков за день!       Гермиона со вздохом оторвалась от перил, оба близнеца последовали за ней.       — Ты представь такую в роли тещи, Джордж, — ухмыльнулся Фред.       — Или в роли свекрови, а, Грейнджер? – еще паскуднее ухмыльнулся Джордж.       Потом траурно положили ей руку на плечи, хором вздыхая:       — Ах, да-а… — и захихикали. Свободные руки образовали перед ней чаши весов, уравнивая: — Что ж, такова цена за лучшего ловца в истории квиддича, дорогая Гермиона.       — Идеальный баланс, каким он и должен быть.       — Ой, заткнитесь уже, — раздраженно сбросила она их руки.       Но близнецы ничуть не обиделись, с хохотом помчавшись на лестницу и скатившись вниз по поручню. Трое волшебников мгновенно хором рявкнули им вслед:       — Минус пять(десять) очков Гриффиндору(Железкам)!       И с одинаковыми лицами переглянулись, опомнившись. После чего перевели взгляд вниз. Откуда немедленно донесся бесстыжий ответ:       — Учебный год еще не начался, профы! – где-то у подножья лестницы голосами близнецов. После чего хохот покатился дальше по коридорам, затихая в глубине.              Гермиона рассмеялась. В разрозненном возгласе отличились и цифры, и сам язык. Очевидно, пожалела негодников их декан, отняв только пять очков, а браслет-переводчик обозвал дурмстранговский аналог Гриффиндора «Железками», нагревшись на запястье. Видимо, от неожиданности миссис Крам сорвалась на болгарский. И тут девушка мигом пожалела о вырвавшемся смешке, когда ее пронзили три пары острых глаз.       — Ой… — испуганно сжалась она.       Но от расправы их отвлек топот поднимавшейся по ступенькам миссис Уизли.       — Я как раз вас ищу! – гостеприимно улыбнулась она, отдуваясь. – Подогрела ужин, а то после перебранок на собрании трудно не проголодаться. Приглашаем к столу!       Ответом ей послужили одно дружелюбное согласие, один дружелюбный отказ и один отказ презрительный.       Грейнджер снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Это было чертовски забавно.       — Что такое, милая Гер-ми-вона? – вдруг проурчал над ухом любимый хриплый акцент, а плечи обняла сильная рука. – Я что-то пропустил?       Девушка мигом вздохнула, расслабляясь.       — Витя, так и не расскажешь. Это надо было видеть…       Но тут, стоило миссис Уизли перестать оттягивать на себя внимание, одна пара острых глаз вернулась, заметив поверх головы Грейнджер новое действующее лицо. Профессор Зелий приобрел по-настоящему угрожающий вид, поманив к себе.       — О нет… — трусливо выдохнул Крам, невольно усилив хватку на девичьем плече.       — Не бойся, Виктор, — в ужасе прошептала ему Гермиона. Сглотнула. – Мы… мы пойдем вместе.              Они, будто заговоренные, медленно приблизились к разгневанному профессору.       Тот выдержал драматическую паузу, за которую парочка мысленно успела распрощаться с жизнями и друг другом, после чего вдруг спросил:       — Почему Сыворотка сработала сильнее обычного?       Виктор моргнул. И, неловко переступив с ноги на ногу, предположил:       — Потому что она была свежая, профессор. Стоило дать одну каплю.       Снейп посверлил его глазами, после чего неохотно кивнул. Процедил:       — Я разочарован, мистер Крам. Вы вынудили меня пересмотреть условия нашего сотрудничества.       — Это… — искренне расстроился болгарин. – Это была чрезвычайная ситуация!       Но на собеседника его слова не произвели впечатления.       — Если вы не в состоянии держать язык за зубами, — холодно заметил Снейп. – То извольте хотя бы позаботиться о свидетелях впоследствии. Незнание – благо, которого вы зря избегаете.       Он скосил глаза на Гермиону, добавляя:       — Особенно вы, мисс Грейнджер.       — Но!.. – возмутилась парочка хором.       — Он прав, вообще-то, — перебила их миссис Крам, бросая недовольный взгляд на сына. После чего вновь вернулась к матрице, которую они с МакГонагалл все это время продолжали корректировать.       — Северус, я сделаю вид, что не слышала, как ты сейчас намекнул моей самой прилежной студентке на изучение и неправомерное использование заклятия Забвения, — раздраженно заметила профессор Трансфигурации.       — Ну, теперь-то ты сказала ей об этом прямым текстом, Минерва, — хмыкнула вторая ведьма. – Не думала начать играть в шахматы?       — Как будто ты не знаешь, что меня и первокурсник обыграет, — вздохнула та.       Гермиона удивленно смотрела на них, начиная что-то подозревать. Она хотела было спросить, но тут острый взгляд из-под очков вновь нашел ее.       — Кстати, мисс Грейнджер, с этого года вы вместе с мистером Уизли назначены старостами факультета, — она выудила из кармана мантии значок, магией отправив его в руки недоуменной девушки. – Поздравляю.       — Какое изящное решение всех проблем, — прокомментировал Снейп. – Я бы даже сказал, гениальное. Директор в своем репертуаре.       После чего склочный профессор, между делом поправив палочкой участок матрицы, кивнул коллегам и собрался восвояси. Напоследок бросив Виктору:       — Поздравляю с успешной сдачей ЖАБА.       И был таков.              — Пора и мне, Вика, — вдруг вспомнила об ужине МакГонагалл. – Мисс Грейнджер, вы более чем достойны этого значка, — она гордо сверкнула глазами, наградив свою любимицу небольшой улыбкой. И насмешливо добавила: – Табель мистера Крама не даст соврать.       Тот немедленно потеплел ушами. Покраснела и Гермиона.       — Иди уже, старая кошка, — проворчала миссис Крам, заканчивая колдовать и плавно складывая золотые узоры внутрь артефакта. – Мой Витя по мелочам не разменивается, знаешь ли.       И ее гордость была не менее смущающей.              Когда вниз спустилась и профессор МакГонагалл, они с миссис Крам остались наедине.       — Мам, я правильно понял? — прочистил горло Виктор. – Ты уже успела…       На что получил немедленный сердитый ответ:       — Конечно, Витя, мне пришлось за тебя отдуваться, — сверкнула глазами ведьма. – Выучи уже чары! За использование Сыворотки можно и палочки лишиться — так хоть выследить вас, недотеп, будет сложнее.       Виктор немедленно просиял, целуя мать в щеку, на что та немедленно поморщилась.       — Ты лучшая! – обрадовался он, подмигивая Гермионе. – Повезло, что не отняли.       — Повезло ему, — передразнила сына мать. – А мне, как почтовой вороне, дары с извинениями таскай.       — Ну ма-ам, — состроил глазки Виктор.       Та только отмахнулась, переключившись на Гермиону. А сама гриффиндорка уже заметила, что все это время колдовство велось над тем самым артефактом, что Виктор носил в Лондоне.       — Поздравляю с должностью, Гермиона, — улыбнулась она, снова ущипнув девушку за щеку. – Уверена, новые обязанности непременно отвлекут тебя от разлуки с Витей. Но если что, — ведьма многозначительно усмехнулась, — двери нашего дома для тебя всегда открыты.       И ткнула ногтем в ее подвеску, скрытую под тканью.       — Миссис Крам, прекратите, — вымученно покраснела Грейнджер.       — Да, мам, — немедленно поддержал свою девушку Виктор. – Не добавляй хоть ты.       — Кстати, об этом, — посерьезнела миссис Крам. – Я сейчас отправлюсь по делам, может, перехвачу пару часов сна – но в полдень будет обратный портал. Если решишь задержаться, Витя, пришли мне заранее Патронуса. Не хочу возвращаться сюда лишний раз.       — А как же?.. – удивленно воскликнула было Гермиона, на автомате коснувшись подвески.       На что немедля получила укоризненно задранную бровь.       — По-твоему, что решат ваши дорогие сотрудники Отдела транспорта, если я, прибыв в страну по всем правилам, буду замечена у себя на родине, официально так Англию и не покинув?       — Ой, — расстроилась девушка. Она и правда об этом не подумала.       Но ведь Виктор в прошлый раз забрал их именно таким образом. Не значило ли это?..       Ведьма вздохнула, потрепав обоих детей по головам.       — Не переживайте о взрослых вещах слишком долго, ладно? Еще успеете. Ну все, Гермиона, Виктор, — она кивнула обоим.       После чего с хлопком аппарировала.              — На маме Нить Ариадны, — вдруг понял Виктор. – Поэтому она может аппарировать в знакомые места даже под защитными полями.       — Что это? – удивилась Грейнджер.       — Трофей от Каркарова, — откликнулся собеседник. – Это за ним он побежал на корабль, но правильно завязать на себе не успел – мама набросилась на него, и они аппарировали вместе. Где потом оказались, я не знаю, но Каркаров исчез, оставив артефакт. Блестяшки и вороны, знаешь ли, — усмехнулся болгарин. После чего его улыбка померкла. – Похоже, она и правда не хочет тут задерживаться ни на секунду. Мне самому не по себе.       — Как будто находишься в склепе, да? – с пониманием откликнулась Гермиона.       И парень удивленно выдохнул, обнимая ее.       — Да, — признательность в его голосе делала собственную грудь легкой. Как же приятно было знать верный ответ. И разделять чувства.       — О чем вы говорили с Гарри? – вспомнила она.       — Обменялись взглядами насчет происходящего, — нахмурился Крам. – Знаешь, Гарри делает вещи, которых не умеет. Из него получится хороший аврор, сообразительности и отваги ему давно не занимать – так почему ни Грюм, ни прочие авроры еще не начали его обучение? Какой-то бред. И Надзор тут не оправдание, его можно обойти. Мы с тобой не первые, кто мало понимает Дамблдора.       — Все, хватит сомневаться в том, что нельзя изменить, — строго положила ладонь ему на грудь Гермиона. Она сжала в кулаке значок. – Дамблдор все делает не просто так – и мы должны ему верить, хорошо? Это наш единственный шанс.       Виктор покачал головой, не давая однозначного ответа. Он заметил, как кто-то вновь спускался по лестнице, потому увлек девушку за собой, подальше от досужих глаз.              ***              Они нашли себе место в пыльной и запущенной библиотеке Блэков. Если в коридорах и жилых комнатах еще прослеживалась хозяйская рука миссис Уизли, то сюда никто не заходил уже давно. И Гермиона была бы рада даже такой обители знаний, но… Она уже побывала в другой. Чистой, светлой и просторной, где тепло перекликалось со свежестью, а тишина растворялась в шуме прибоя. Виктор рассказывал, что умеренный климат даже зимой не требовал дополнительных чар на доме – вся скала нагревалась от кухни и прекрасно удерживала тепло.       И Грейнджер не хотела как-то принижать жилище Сириуса, однако сравнений было не избежать. Как и выводов. О чем там говорить, если сам хозяин считал свое пристанище мерзкой клеткой? Похоже, Гарри был единственным, кто искренне обрадовался новому, пускай и не лишенному недостатков, дому. Как он признался Виктору, возможно, даже постоянному. И Крам, на случай, если все сложится, согласился помочь вскрыть святилище и посмотреть, что от него осталось. Все-таки, основные чары еще держались. Гарри возлагал на этот шанс большие надежды. Ему тоже хотелось безопасный и хоть сколько-нибудь уютный дом для них с Сириусом, несмотря на крикливые портреты и вредного Кикимера.              Виктор устроил их на амортизирующих чарах прямо между стеллажами, эгоистично посадив свою пару на колени и прижав к себе. Он уже по ней скучал. Это чувствовалось в крепнувших объятиях, в редких вздохах и поцелуях. Все обитатели Гриммо 12 разбрелись спать, про незаметных гостей никто не вспомнил, а те были только рады побыть вдвоем. Гермиона, пожалуй, и вовсе прекрасно повторила бы их с Виктором ночевку в своем доме. Но не хотела тратить время на сон. У них было так мало времени, так мало…       — Тише, Гер-ми-вона, — проворчал Крам. – Вот увидишь, Гарри оправдают, и вы все вместе поедете в Хогвартс. Будешь строить первокурсников, освобождать эльфов, устроишь кружок подготовки к СОВ…       Гермиона тихо рассмеялась, целуя его в щеку. А затем устроила голову на плече, обнимая в ответ.       Они вспоминали забавные эпизоды из совместного года в Хогвартсе и перебирали недавние события. Ее Виктор всегда был домашним, комфортным уголком, куда в первую очередь хотелось бежать и прятаться, а потому сейчас ничего не изменилось. С момента их встречи он отогревал, баловал ее все больше. Пока не стал неотъемлемой частью жизни. Потребностью. Возможно, их сближение проходило бы медленнее, если бы не ужасающие события лета. Но взять и отпустить Виктора – ее с виду хмурого, а на деле смешливого, теплого Виктора с очаровательной улыбкой и простым взглядом на жизнь, отвагой, терпеливой мягкостью души… Не было ни единого шанса, что Гермиона Грейнджер упустила бы такое сокровище. Она чувствовала, как ее веки слипались, требуя восполнить недостачу сна, и телу, несмотря на не самую удобную позу, было достаточно и родной печки, чтобы поддаться дреме.       — Нам надо найти способ общаться без слежки, — пробормотала девушка, давя зевок. – Сов и прочих почтовых птиц отметаем, слишком долго, да и можно перехватить.       — В Хогвартсе работают камины, — поразмыслив, предложил Крам. – Если потребуется срочно поговорить…       — Витя, а кто мне говорил, что сеть летучего пороха одна из самых ненадежных в плане безопасности? Тем более, международная, — еще горше вздохнула Грейнджер.       — Есть Сквозные зеркала, — заметил Виктор. – Но они редки, и с собой их не поносишь. Если найдут…       — Значит, остаются Патронусы?       — Тебе еще надо научиться его призывать. К тому же, ты не знаешь, когда и где посланник застанет адресата.       — Ничего, это не страшно. Можем найти безопасный час для нас обоих, — приободрилась Гермиона. – Давай условимся на моей полуночи?       — Три часа утра? – вскинул бровь Крам. – Каждый день?       Представив, как парень, зевая в своей кровати, смотрит на часы, недовольно дожидаясь гонца, на губах появилась улыбка. Девушка игриво поцеловала его в шею, вызывая щекотку. Виктор и сам тихо засмеялся, кивая:       — Ну ладно. Будем уточнять с Патронусами, — и немного поумерил пыл. – Вот только это все равно крайне неудобный способ общения за пределами коротких посланий. Я одолжу тебе в Хогвартс нашего почтальона, Мишелова. Тот крикун, что летал к тебе на каникулах, помнишь? Он неплохо справляется с дальними расстояниями, а еще привычен к нашим оберегам – мы точно будем знать, если почту перехватят.       — Похоже, от хищной птицы мне не отделаться? – вздохнула Гермиона.       — Не бойся, — усмехнулся Виктор. – Подкармливай его пару раз в неделю, и он будет в порядке. Парень трусоватый, но это и на пользу. Не привык жить в совятне, да и в целом его от обычного хищника не отличить. Подзывать будешь манком в свою спальню, удачно, что она с внешней стороны…       — Витя, ты же не хочешь сказать, что знаешь, где находятся окна моей спальни? – мигом проснулась Гермиона. Она с прищуром уставилась в бесстыжие темные глаза. Те скромно отказались пересекаться с ней взглядом. – Виктор, это ни в какие ворота!       Впрочем, ругалась она полушепотом, и больше для вида.       — Я… прикинул, — признался, темнея скулами, Крам. – Ну, знаешь… На всякий случай.       И Грейнджер, не выдержав, тихо рассмеялась, целуя его смущенную физиономию.       — Так вот о чем вы мечтали во время ночных вылазок, мистер Крам, — ехидно прошептала она. – Как украдете из башни заморскую принцессу для романтического полета под луной?       — Гер-ми-вона-а… — застонал тот, краснея еще гуще. – Не сыпь мне соль на рану!       — Прости, — усовестилась Гермиона, оставляя новый, примирительный поцелуй. – Теперь даже жаль, что не довелось.       Крам вздохнул. Но вдруг вспомнил о чем-то, аккуратно пригладив пальцем подвеску Гермионы, чуть ли не урча. Похоже, он не сожалел ни о чем.       — Я помню слово, Витя, — прошептала она совсем тихо. – И постараюсь…       — Но друзей не бросишь, — не менее тихо откликнулся он. – Знаю. Просто держи в голове и этот вариант. И друзей бери, случись что. Я…       Правда, ему не дали договорить, затыкая самым приятным способом.       Их время почти истекло.              Они так и задремали между стеллажей забытой библиотеки. А когда проснулись, это были уже не те мягкие, сморенные морем и солнцем, разбалованные бездельем и отдыхом молодые люди. Больше никаких поцелуев, улыбок и объятий. Они оба знали, что время игр прошло.       Гермиона была слишком занята сбором информации, заполнением всех пробелов знаний, возникших за время сказочного отдыха в поместье Крамов. Они с Виктором разделились после визита к Сириусу. Крестный Гарри вслед за близнецами и Тонкс не забыл упомянуть хвалебным словом прошлогодний Чемпионат, дав свое, разумеется, очень важное благословление союза своей спасительницы с болгарским ловцом. Они на пару с Люпином даже пообещали ему учебный спарринг, и вот уже это заинтересовало гостя гораздо больше. В общем, покидал Гриммо 12 Виктор Крам уже своим.              Но стоило ему вместе с матерью исчезнуть, как Гермиона по-настоящему поняла, каким чужим для нее был этот дом. Как мало времени прошло с Третьего испытания, ее изоляции, страшных новостей. Она не была одна, это правда. И не жалела о своем выборе, потому что была нужна Гарри. И все время, что Рон или Сириус не занимали его, Грейнджер по-своему разговаривала с другом, была чем-то средним между легкомысленным и приземленным Роном или загнанным в угол язвительных насмешек, настороженным до самой подкорки Сириусом. Она сама стала для Гарри кем-то вроде Виктора, кто мог поддержать даже молча. Который был незыблемым оплотом здравомыслия для нее самой. Теперь она понимала, что имел в виду Дамблдор.       Почему он вызвал ее лично. Если Рона Поттер не воспринимал всерьез, во всяком случае, не в плане выживания, то Сириус испытывал явные проблемы с доверием к социуму в целом. И не мудрено. Грейнджер была той самой золотой серединой, чтобы удерживать сироту от необдуманных поступков и скоропалительных выводов большую часть времени. Но она знала, что ее не могло тут хватить по определению. Гарри был до смерти нужен взрослый – надежный, прямолинейный, сильный. Непререкаемый авторитет. И если не Дамблдор, то… Девушка заметила, как по-взрослому бережно Гарри относился к крестному. И как тот порой замечал это, начиная сердиться, но все равно срывался на смех и трепал крестника по голове. Пускай Сириус недотягивал до роли отца, он был лучшим, что Гарри мог себе позволить. Им обоим было это нужно. Лишенная подобной опоры долгое время, ограниченная лишь парой сверстников и родителями-магглами, Гермиона понимала важность этих уз, как никто другой. И все чаще касалась подвески, предаваясь воспоминаниям.       Затем настал день суда. Гарри оправдали.       Гермиона прыгала от счастья вместе с Роном и висла у оправданного на шее. Даже Сириус не удержался от животной формы, лизучим щенком набросившись на любимого крестника и выразив свою долю радости. Люпин качал головой, даже не прося друга угомониться. Как, как Дамблдор мог изолировать Гарри? После всех страданий подвергать его ежегодной пытке ненавидящими его Дурслями, снова! От мысли о них даже у Грейнджер кружилась голова и сжимались руки в кулаки. Никакая, даже самая трижды надежная защита того не стоила.       Никакие кровные узы не заменят ребенку семьи. Ведь семья – это вовсе не кровь.       Нельзя спасать одно за счет другого.              Жалость к себе быстро сменилось жалостью к другу, удваиваясь. Время для крестного и Гарри истекало еще быстрее, чем их с Виктором, как и летние каникулы. В общей сложности с момента приезда Гермионы прошло чуть больше недели. Но и этого ей, после общения с зорким ловцом, хватило сполна, чтобы начать видеть то, чего ей видеть не хотелось. Прав был профессор Снейп. Незнание и впрямь иногда оказывалось благом.       Потому что Дамблдор все так же избегал общения с Гарри. Потому что Гриммо 12 было новой, пускай и густонаселенной, клеткой, в которой большая часть ее знакомых была заперта ровно так же, в том же неведении, разбавленным жалкими крохами из уст болтливой Тонкс. «Секреты ведут к недопониманию и неравенству. Но еще они необходимы», — когда-то заметил Виктор. Но еще он заметил другое: «Директор говорит с ученикам, как полководец с солдатами, но сражаться их при этом не учит», — вот оно, меткое замечание иностранца, устами которого увидела свет простая истина. Они были сами по себе. Их троица, не говоря об остальных, уже встречалась со смертельными опасностями, уже исполняла приказы вслепую. Что бы ни задумывал Дамблдор, великий мудрец, им троим оно не понравится. А учить и готовить их никто не будет. Ни Грозный Глаз, к которому бесстрашно подбегала Гермиона, ни Люпин, неловко и устало отшучивавшийся, ни Сириус, чьи глаза стекленели в такие моменты от гнева и бессильного протеста. Он уходил, будто побитый пес, к Клювокрылу, и Гарри, так дороживший им, ругал Гермиону, беря обещание оставить его в покое. Даже зная все сам. И не желая верить, все еще поддаваясь остаткам доверия к Дамблдору – сама Гермиона никогда не захотела бы понимать такое. Но было поздно.              Потому Гермиона Грейнджер одним ранним утром собрала почти разложенную сумку, коротко попрощалась с семейством Уизли, чуть дольше с Сириусом и Гарри, дала последним наставления, после чего встала на излюбленное место между стеллажами, взялась за подвеску.       И уверенно прошептала:       — Krumovnidum.