Укрепляя международные связи

      Они оказались в полутемном холле, выполненном из черного камня. Вернее, будто вытесанном из него. По полу гуляло солнце, заливавшее светом холл из старинных окон, от пола до потолка круглого, будто нависавшего над морем, обширного эркера. Бушующие волны и крики чаек дополняли своим пейзажем мрачный каменный уют пустого зала. Из своеобразного атриума в две стороны уходили коридоры, и еще в два прохода вели широкие лестницы. Гермиона с запоздалым пониманием узнала воздух, напитанный древней магией, мигом напомнивший о Хогвартсе. Именно сюда они впервые переместились с Виктором вчера. Вот зачем он просил держать глаза закрытыми. Бедняга принял ее вражду с Малфоем слишком близко к сердцу.       — Ну как? – спросил Виктор, тщетно пытаясь скрыть волнение. – Угрюмо, да?       Гермиона отпустила его локоть, делая первые шаги по необычному и таинственному месту. Оно пахло, дышало волшебством, щекоча кожу силой, копившейся тут сотнями лет. Оно будто оценивало гостью этим ненавязчивым любопытным касанием, обнюхивало, как Живоглот. И смущенная ведьма поделилась своими догадками с Крамом:       — Это место будто… живое, — едва слышно выдохнула она.       Виктор улыбнулся, признаваясь:       — Так и есть, — после чего прочистил горло, повторяя свои слова. – Ну так… как? Ты бы хотела?..       Грейнджер, тем временем делавшая шажок за шажком, будто в логове дикого зверя, наконец поймала невидимые потоки и закружилась, словно в танце, пытаясь прочувствовать эту силу, осязать всем телом ласковое и дрожащее тепло, найти способ заговорить с местом и дать ему понять в ответ, что оно ей тоже нравится.       — Кажется таким… — вырвалось у нее. А затем она, усмехнувшись, позволила себе продолжить. Она была в безопасности. – Можно мне кое-что проверить? Хочу снять обувь.       Ответом ей стал удивленный вздох болгарина. Он молча кивнул, глядя на нее во все глаза.       Тогда Гермиона смущенно скинула сандалии, подбирая их и становясь на каменный пол босыми ступнями. И вдруг улыбнулась, восклицая:       — И правда теплый!       Она подняла торжествующий взгляд на Виктора, ожидая, что он рассмеется. Но он молчал, просто глядя на ее босые ступни, на растрепанные волосы, на сияющие глаза, на смущенную улыбку, на забытую обувь в ее руках, он смотрел на гостью снизу-доверху, будто на дикую дриаду в своем саду, из его рта вырывался воздух без слов. Только через несколько секунд парень шумно сглотнул. И сказал:       — Выходи за меня.              Гермиона моргнула. Сандалии выпали из ее рук.              — А?              Парень очнулся и мгновенно прижал ладонь ко рту, поняв, что сболтнул лишнего.       — Я… это… — пробормотал он стремительно краснея. Однако Виктор не был бы Виктором, если бы даже в момент худшего смущения не добавил бы с серьезным лицом: — Зря вот так ляпнул, конечно… Но, если что, ты имей в виду, предложение самое настоящее и остается в силе. В любое время.       — Виктор, — отчаянно краснея сама, закатила глаза Грейнджер, надевая обувь.       — Нет-нет, тебе не обязательно!.. – опомнился несчастный наглец, но умолк под убийственным взглядом девушки. Повержено кивнул. – Да, перебор с моей стороны. Не обращай внимания.       — Я тоже тебя люблю, — смягчила момент Гермиона, возвращаясь к болгарину и позволяя себе небольшое объятие. Она с довольной улыбкой прижалась к нему, чувствуя, как все внутри расцветает пламенным цветком. Пускай, то был переизбыток чувств, всего лишь момент, но Виктор и правда хотел… Был уверен настолько, чтобы смутиться лишь обстоятельствам, а не самими словами. Похоже, в его голове все было решено уже давно.       Чтобы развеять напряжение момента, они решили отложить осмотр замка и направились к окнам-дверям. Те сами собой отворились, выпуская их на широкий балкон. Морской ветер мигом овеял их бризом, а парящие чайки издали приветственные крики. Конечно, парню пришлось очистить запущенные перила, но это заняло одно лишь Экскуро, позволяя затем с удовольствием облокотиться на теплый широкий поручень, подставляясь солнцу и наслаждаясь умиротворяющим пейзажем.       — Ну ты и нахал, — проворчала наконец Гермиона, отойдя от нескромного предложения. Оно, конечно, польстило. Но на что он рассчитывал, в самом деле? Пожурить его было делом чести.       Однако, охладить пыл болгарина не получилось.       — Говорил же, из меня так себе джентльмен, — фыркнул он. — Ты уже должна была это заметить, разве нет? Еще тем летом… А ведь правда, Гермиона, ты как смотрела Чемпионат? – вдруг рассмеялся ловец, заглядывая ей в глаза. – Откуда, по-твоему, у нашей команды было столько штрафов? От хороших манер?       — Но… — растерялась Грейнджер. – Но ведь тогда грязно играли вейлы и твоя команда, а не ты…       Виктор попросту расхохотался, кивая.       — А чья это команда, по-твоему? – подначил он. — И чьи вейлы?              И тут Гермиона сообразила, замерев, как вкопанная. Она вытаращилась на Крама.       — Погоди, вейлы… Это что, были те же самые вейлы, что вчера…       — Что вчера танцевали, да, — подтвердил он, задирая подбородок. Ветер, будто в поддержку, развевал полы его пестрой мантии, дополняя гордый воинственный образ. – Конечно, все вейлы с характером, но обычно представительницы этого народа не позволяют себе обнажить дикий облик прилюдно. Мои, признаться, малость дикарки, — он усмехнулся, подмигивая, — больно уж распереживались за своего «дорогого Витю».       — «Витя»? – ошарашенно смотрела на него гриффиндорка, пытаясь уложить в голове всю обрушившуюся на нее информацию. Встряхнула шевелюрой, угадывая: — Это уменьшительное от Виктора, да?       Болгарин снова кивнул. Пожевал губу, мрачнея от воспоминаний.       — Как вспомню, что Мустафа пытался их выгнать, этот придурок, — он покачал головой. – Если бы не Петя с Ваней, сам бы полетел выяснять отношения. Выгонять наш талисман, пока ирландцы нас самих разбивали в пух и прах, это было… ужасно. Я ведь рос с ними, ты знаешь? Они всегда составляли мне компанию, помогали учиться летать в детстве, и во многом я обязан своим мастерством им и нашим играм. Это был такой же их матч, как и мой.       — Кажется, теперь произошедший конфликт стал чуть понятнее, — призадумалась Гермиона. И вздохнула. – Хотя, это все равно сложно уложить в голове. Столько страсти и жестокости… Но здорово, что у тебя есть подруги, поддерживающие твое увлечение, так? Вот видишь, не так уж здесь и не любят твой квиддич.       Она улыбнулась, довольная тем, что нашла, чем подбодрить парня. К несчастью, это было все, на что она годилась.       — О моя Гер-ми-вона, — умилился Крам, немедленно ластясь к ней. Ему и того оказалось с избытком, — ты теперь такой же талисман команды, как и они. Я вас обязательно познакомлю. И с самой нашей сборной, если захочешь. Все равно сейчас перерыв между сезонами, все слетелись домой. Кстати, тебя это должно позабавить. Клара с Зогровым проспорили нашему дуэту загонщиков кругленькую сумму, увидев мои ЖАБА. Представляешь? Они-то считали, что я от расстройства из-за проигрыша все запорю и навечно окажусь в рабстве у Стервятников. А Петя явно что-то вызнал у своего отца, — смущенно улыбнулся он. – Только и делал, что играл бровями, пока все остальные недоумевали, откуда у меня репетитор такой невероятный выискался. Ну а потом Клара все-таки достала тот самый выпуск Ежедневного Пророка, увидела первую полосу, кое-как перевела, и… — парень рассмеялся. – В общем, Зогров поставил Волчанову фингал и отказался платить по счетам. А Клара теперь мечтает с тобой познакомиться. Она-то наивно полагает, что ты любишь квиддич. Заявила, что ты похожа на ловца. Не стал ее расстраивать.              Гермиона рассмеялась, удивляясь целой истории, прошедшей мимо нее. Команда Виктора оказалась даже более сплоченной и задиристой, чем она представляла. Впрочем, не то чтобы ей доводилось сильно представлять. Но за друга она была рада. Как оказалось, настоящие друзья помимо нее у него все-таки были, успокаивая совесть. В Хогвартсе даже с приятелями из школы он казался таким одиноким…       — Они бы точно подружились с близнецами Уизли, — заметила Грейнджер.       — О да, — кивнул Крам. И темпераментно воскликнул: – Эти пройдохи умудрились поставить на мой снитч и общий проигрыш! Я чуть биту не переломил, когда узнал!       Гермиона мигом вспомнила ту историю и развеселилась.       — Да, это в их духе. Но они тебя обожают, даже не сомневайся – не помню, чтобы хоть когда-нибудь меня так слезно уговаривали на что-то. Хитрецы были готовы на все, лишь бы тебя сманить.       — И в итоге дошли до угроз, — недовольно заметил Виктор.       Но девушка отмахнулась.       — Блефовали они. Да и, как оказалось, Скитер не были нужны никакие подачки – она прекрасно справилась сама, — и тут же самодовольно усмехнулась. – Впрочем, как и я. Любопытство сгубило жучиху, так что больше она нам точно докучать не будет.       Виктор восхищенно покачал головой, целуя свою девушку в висок.       — Ты у меня не птичка, а самая настоящая львица, — гордо заявил он. – Отпустить ее было слишком благородно с твоей стороны. Надо было сдать Министерству.       — Никакого благородства, а холодный расчет, мистер Крам, — улыбка гриффиндорки стала шире. – Сдать-то ее всегда можно. Вот только у этой гадины есть талант привлекать читателя, тут не отнять. А ну как еще пригодится?       Крам удивленно уставился на коварный огонек в девичьих глазах. После чего усмехнулся в ответ.       — Ты точно наш талисман, Гер-ми-вона. Такая же боевая. Вот увидишь, вейлы тебя примут, как родную.       Он хотел добавить что-то еще, но не стал, просто какое-то время любуясь ею. И Гермиона догадывалась, о чем тот думал. Мигом покраснела, отворачиваясь к пейзажу.       — Ну что, продолжим экскурсию? – старательно перевела тему она, набираясь мужества в морском ветре.       Ей оно еще пригодится.              Они прогуливались по главному коридору, и источники света загорались при их приближении, будто откликаясь на нужды немощных глаз. Как объяснял Виктор, давным-давно замок служил пристанищем темным магам, ловившим чудовищ и магических существ, чтобы ставить над ними эксперименты. Удивительный камень, из которого состояла замковая скала, сдерживал любые виды магии, пленяя даже самых диковинных зверей. А также накапливал их силу. С тех пор сохранилось не так много документов, потому сведения о древних временах остались достаточно скудные. Предки Крамов, найдя это место, взялись перестраивать оставшийся форт под родовое гнездо, отпустив пленников – среди которых, предположительно, были и вейлы. После чего между двумя народами и сложилась дружба. Подобно виноградным лозам, эти узы спустя поколения накрепко связали их судьбы ритуалами и взаимовыручкой.       — Наверное, использовать результаты ужасных экспериментов было неправильно, — задумчиво рассуждал Виктор. – Но и понять такое решение можно. Времена были опасные. Впрочем, так же, как и всегда, как и сейчас. Не принимай близко к сердцу эту историю, Гер-ми-вона. Как и любую другую, ее писали победители, то есть, мои предки, и что там правда, а что ложь – теперь уже не узнать. В этом замке еще полно тайн, разгадать которые не получится, даже видя аномалию своими глазами. Поверь, моя мама знает об этом все.       — Но место не кажется жутким, — хмурясь, заметила Грейнджер. К своему удивлению, она восприняла услышанное без должного страха. Вообще-то, от такого древнего и поразительного сооружения как раз подобной истории и следовало ожидать.       — Потому что прошла уже не одна сотня лет, — откликнулся Крам. – И тут прожило больше десятка поколений магов, привносивших что-то свое. Шаг за шагом это место обживалось, дикая плененная магия укрощалась, кровавые ритуалы менялись, все больше разбавляя кровь вином, капля за каплей смиряя гнев и отчаяние этого места. Теперь этот зверь урчит, он нашел покой в глубоком сне. Мы стараемся беречь его, а он бережет нас.       — Вот что ты имел в виду под безопасностью, да? – вскинула брови Гермиона. – Даже если кто-то придет сюда…       Челюсти Виктора на миг сжались. Он сурово произнес:       — Мой дед погиб, пытаясь заманить сюда Гриндевальда, — поиграв желваками, добавил: — Будь уверена, если заявится даже ваш Темный Лорд – он никогда отсюда не выйдет. Никогда.       — Виктор…       — Но он не такой дурак, чтобы сунуться, конечно.       Парень вздохнул, останавливаясь.       — Зато, по крайней мере, здесь тебя никто не достанет, — он коснулся ее плеча, кивая в сторону. – Моя комната.       — Погоди, это все? – удивленно произнесла Грейнджер. – Снаружи казалось, будто замок больше…       В ответ на что ее немедленно подначили:       — Разочарована? – усмехнулся Крам. После чего уже спокойно принялся размечать планировку рукой. – Всего восемь спален, как ты могла заметить, и все они на этом этаже. Вон та лестница ведет в левую башню, там кабинет матери. Коридор направо, что мы пропустили – соответственно, в правую, Двустороннюю башню. Наверху столовая и библиотека. Внизу – кухня. Еще ниже остаются ритуальная и прочие секретные комнаты.       — Библиотека! – предсказуемо выцепила самое важное гриффиндорка.       Она мигом задрала голову, уже предвкушая, как нырнет в еще неизученное и непрочитанное…       — Не так быстро, — усмехнулся ее парень, ловя своего неисправимого книжного червя чуть ли не за шиворот. – Кто тут хотел посмотреть на мою комнату?       — Ой, прости! — усовестилась Гермиона. – Конечно, сначала нормальные дела нормальных людей! Разумеется, э-э… я же не к книгам приехала!       И обезоруживающе улыбнулась.       Виктор на подобное заявление только рассмеялся. Его было не провести.       — Вот поэтому мы и начинаем экскурсию с самого неинтересного, Гер-ми-вона, — миролюбиво сообщил он, отворяя свою комнату. Похоже, он успел хорошенько ее узнать.              Его просторная до неприличия комната была выполнена в привычных бордово-черных тонах. Но назвать обиталище мрачным или темным не повернулся язык – до того светло и солнечно там было. Широкое открытое окно выходило на… луг?       — Виктор, мы же внутри скалы… — ошалело пробормотала Грейнджер.       А довольный гид уже прикрыл за ними дверь, принимаясь за новый рассказ:       — Я уже говорил, что раньше это место было виварием. Каждая комната выходит на такой вот… биом. Несколько поколений назад там даже устраивали пикники – однако общим решением было отказаться от роскоши в пользу практичности. Так что теперь дом не пустит тебя дальше подоконника. Хотя зимой даже просто походить по траве уже само по себе подарок, — со знанием дела признался Виктор.       Еще бы, после семи лет в суровом климате Дурмстранга.       — Погоди, это реальные места или просто иллюзии? Карманные пространства? – принялась сыпать теориями отличница.       — Именно об этом я и говорю. Теорий много, но наверняка никто не знает.       Она заметила, что хозяин спальни уже сидел на своей кровати и ждал ее. Смутившись, Грейнджер повиновалась его смешливому взгляду, наконец обращая внимание на полки с многочисленными наградами, парочку трофейных метел на стене, какой-то стол помимо письменного, явно посвященный обслуживанию этих самых метел, тренировочный манекен, скромный гардеробный шкаф. И еще более скромный – книжный. В общем, типичная мальчишечья комната. Разве что запах Виктора — этот самый, травяной, теплый, мускусный – все больше дразнил обоняние, электризуя нервы, поражая, будто кошку кошачьей мятой, и никакая мальчишечья комната бы не сотворила с ее коленями такое, что ее едва ли заботил недостаток книг в чужом обиходе. Что она плюхнулась на кровать, забыв о манерах и о подоле платья, потому что ноги попросту больше не держали ее. Она вся превратилась в один взбудораженный нерв.       — Что, недовольна числом книг? – рассмеялся Крам, поддевая. – Надо было наложить на шкаф Энгоргио перед твоим приходом.       Рассмеялась и сама Гермиона, немного приходя в чувство. Боже, хоть бы он не заметил, как ужасно она краснеет от осознания, что сидит на его кровати.       — Тогда твоя нелюбовь к чтению была бы еще заметнее, — парировала она. После чего уже честно призналась: — Тут очень уютно, Виктор. Очень… по-твоему.       — В смысле, пусто?       Ох уж этот ехидный болгарин.       — В смысле, ничего лишнего, — упрямо поправила его девушка. – Теперь я понимаю, что должна была проявить хоть немного любопытства еще в Хогвартсе. У тебя тут все так интересно! Если бы ты только намекнул, в каком сокровище живешь!..       Виктор тут же издал несчастный стон.       — Гер-ми-вона, только не это, – взмолился он. – Нам с отцом уже одной такой ценительницы хватает, не присоединяйся к ее научному фанатизму хоть ты. В нашей семье и так дежурная шутка – это мама, вышедшая замуж за замок!       — Что?       Но парень уже махал руками, вздыхая.       — Теперь придется рассказывать тебе, какие мои родители странные, — приуныл он. А после еще больше огорчился. – Впрочем, нам все равно с ними не разминуться. Они… — он торопливо одернул себя, заметив сузившиеся для лекции девичьи глаза, — они неплохие, правда! Я люблю их, они любят меня, ты не подумай. Просто они немного… своеобразные. Впрочем, как и я сам.       — Виктор, ты был готов принять у себя незнакомых магглов, — вдруг очень ясно произнесла Гермиона. – Как и твои родители. За одно это вас уже можно любить. Рассказывай.       Крам несколько секунд изучающе смотрел на нее, будто давным-давно, в первые недели их знакомства. Его взгляд неизменно напоминал о большой птице – очень умной и внимательной. После чего собеседник очнулся, найдя мысль:       — Проще будет с ними пообщаться – и все поймешь сама, — заметил он. — Но я немного тебя подготовлю. Они… В общем, ты уже слышала любимую шутку моей матери. А любимая шутка моего отца в том, что это был дешевый способ получить себе наследника. Они даже контракт подписали, тут уже без шуток. Мама обожает тайны. Наткнувшись на наш замок, она буквально… ну, делала все, чтобы вывести из себя моего замкнутого отца, засыпала его официальными запросами от самых разных инстанций на изучение древности. Так в итоге и дошло до личного знакомства и той самой «взаимовыгодной» сделки. Мама получила доступ к архивам семьи, к родовой магии и тайнам замка, начав свою научную работу – и уже в следующем году родила меня. Звучит, как кошмар, да? Контракт купле-продажи, заверенный гоблинами. Вот только… Для того, чтобы маме можно было в святилище, эти гении наверх заключили магический брак. Тот самый, древний. То есть, ты понимаешь?..              Гермиона от ужаса не могла вымолвить и слова. Только нетерпеливый, ищущий взгляд Виктора помог ей собраться и торопливо припомнить все, что она знала о магических союзах. И если ей не изменяла память…       — Это случайно не тот, который разновидность Непреложного обета? – наконец нашлась она. -Нарушив который, то есть, отвергнув партнера в любом виде, перестав любить и хранить верность, ты становишься сквибом?       Виктор, приободрившись, кивнул.       — Понимаешь, к чему я виду? Почти двадцать лет брака – и с магией все в порядке, ты их обоих сама вчера видела.       Грейнджер наконец собрала в голове весь сложный паззл. Правда, она не заметила вчера миссис Крам, но тогда очень устала за день, так что могла просто проморгать…       — Это же ужасно романтично, Виктор! — засверкала глазами она, поняв главное. – Выходит, из их стеснительности получилась целая любовная история со счастливым концом! Звучит, как хороший сюжет для книги!       — «Стеснительности», — со смешком передразнил ее Крам, явно довольный, что собеседница уловила смысл. – Ты еще десять раз решишь, что я тебя обманул. Но ты несмотря ни на что держи эту деталь в голове, договорились? Тогда мои родители станут даже забавными. Только не смей меня выдавать.       — Они что, так сильно собачатся?       — Посмотришь. Тебе одной моей мамы хватит с головой, — вдруг вспомнив что-то, ухмыльнулся парень. Нехорошо так ухмыльнулся, со знанием.       — Виктор, ты меня пугаешь.              Вдруг из воздуха перед глазами возникла короткая бумажка с кривоватыми английскими словами: «Завтрак через пять минут». Виктор прочел ее и мигом хлопнул себя по лбу.       — Совсем заболтались! А ведь я тебе даже твою комнату еще не показал!       Грейнджер поспешила его успокоить.       — Покажешь после завтрака, Витя, все в порядке, — она сама не заметила, как употребила непривычное сокращение.       Но трюк сработал. Виктор замер, пытаясь уложить в голове услышанное сочетание звуков. И судя по довольной улыбке, получилось у англичанки совсем неплохо. Он успокоился, очевидно, вновь возвращаясь к тем самым нежелательным мыслям, что неизменно заставляли Гермиону краснеть. После чего посерьезнел.       — Гер-ми-вона, нам надо кое-что обсудить. Это тоже можно сделать после завтрака, но я решил, что стоило бы предложить сейчас, а у тебя будет время подумать, — он вдохнул, будто перед прыжком в воду, после чего пробормотал: — Если ты думаешь... разумеется, ты еще толком ничего тут не видела, но… — Виктор снова вдохнул, и заговорил на этот раз уже твердо: — Гермиона, я бы очень хотел обеспечить твою полную безопасность по крайней мере на время пребывания здесь – поэтому настоятельно рекомендую выбрать замок для ночлега. Однако, как ты заметила, он… живой. И история у него, сама понимаешь, довольно сложная. А кроме того, физический путь из этого замка довольно долгий и утомительный, мы всегда попросту аппарируем или влетаем через балкон. Поэтому…       — Виктор, покороче, — смущенно попросила Гермиона. – Завтрак же вот-вот будет.       — Да, — нахмурился Крам. Сглотнул. – В общем, для того, чтобы полноценно и комфортно жить тут, нужно дать дому тебя запомнить. Для этого нужно немного твоей крови.       Последнее предложение он выдавил на одном дыхании, с тревогой поднимая глаза на собеседницу. И осторожно добавляя:       — Только позволить стенам впитать, ничего больше. Я понимаю, что для человека, не знакомого с кровной и ритуальной магией, это прозвучит дико, поэтому просто подумай. Гостевой дом полностью обустроен, мы с ребятами специально палочки не брали, когда ночевали там, и все было в порядке. А кроме того, я постараюсь быть рядом, если что-то понадобится. Так что ты вовсе не обязана соглашаться.              Гермиона растерянно обвела взглядом его комнату, волшебное окно, вспомнила атриум. После чего прищурилась:       — То есть, без этого мне здесь находиться опасно? – уточнила она.       Виктор тут же помотал головой:       — Нет, вовсе нет. Просто в мое отсутствие дом может не понять твои намерения, не открыть какую-то дверь или не зажечь свет. Да и домовики не откликнутся.       При знакомом слове собеседница замерла.       — Домовики? – мгновенно насторожилась она. – Вы держите домовых эльфов?       Кажется, Крам уже раз пять пожалел, что вообще открыл рот. А уж когда вспомнил, с каким жаром Гермиона рассказывала о несправедливости обращения чистокровных магов с несчастными волшебными слугами, как яро намеревалась создать организацию с красноречивой аббревиатурой ГАВНЭ, предлагая стать первым вступившим членом… В итоге парень вздохнул.       — Да, и тут проще будет увидеть своими глазами, — признал он. После чего скомандовал: — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!              И не успела Гермиона понять, при чем тут была мнемоническая фраза, как в воздухе с синхронным хлопком оказались семеро существ, похожих на домовых эльфов. Ключевое слово — похожих. У них были короткие, крепко сбитые тела и никакой тощей нескладности эльфов. Они больше напоминали невысоких гоблинов, их глубоко посаженные глаза походили на бусины, а широкие рты прятались за густыми белесыми бородами. Проще всего их было спутать с маггловскими садовыми гномами, чьи фигурки украшали многие дворы. Они также носили бороды, красные кафтаны и колпаки.       — По именам можешь звать их слева направо в соответствии с фразой, — пояснил Крам. – Вот только все равно этих ребят внешне почти не отличить, потому не переживай. Проще будет звать «домовиком» или выбрать кого-то конкретного и звать его. Они не обидятся.       — Погоди… — Грейнджер растерянно заметила странность. – Виктор, они носят одежду.       — Разумеется, — подтвердил ее слова собеседник. – Они, э-э… Будем считать, немного другой разновидности.       И его неловкая заминка вдруг зашевелилась во внутренностях подозрением. Гриффиндорка осмотрела их поочередно еще раз. И еще раз. Они чинно стояли, глядя исключительно на хозяина, их руки были сцеплены на животах, коготки на пальцах снова напоминали о гоблинах. Вообще, они в целом вызывали похожее, жутковатое чувство. С ними что-то было не так.       — Хозяин, вы что-то хотели? Мы подаем завтрак, — вдруг неловко подался вперед один из них.       Заставляя наблюдавшего за реакцией гостьи Виктора поспешно отмереть, кивая:       — Да, Охот, продолжайте. Оставьте еще на пару минут кого-нибудь, Гермиона хочет составить о вас свое мнение.       Шестеро с хлопком исчезли.       — Что? – тут же вскинулась девушка, краснея. – Виктор!       — А что такого? – пожал плечами тот. – Ты таких, похоже, не видела.       Он неуверенно закончил последнюю фразу, что заставило нахмуриться окончательно. Гермиона смотрела на оставшегося домовика. На его кафтан, на глаза, нос, рот, уши. На… колпак. И вдруг с ужасом ахнула, подавшись назад:       — Да это же красный колпак! Виктор, вам что, служат эти темные существа?! Мы сражались с ними на третьем курсе!       Крам, перехватив подругу, торопливо пояснил:       — Это не совсем они. Ты же получила Превосходно по ЗОТИ, Гер-ми-вона, ну? Не бойся. Разве не видишь их размер, носы, большие уши, повадки домовых эльфов? Это помесь. Темные маги, что были когда-то тут хозяевами, ставили разные эксперименты. Были и проекты по… скрещиванию. Эти существа – часть дома, Гер-ми-вона. Они питались за счет страданий плененных существ многие века, и после того, как мои предки завладели этим местом, их пришлось укрощать вместе с ним. Теперь понимаешь? Они безобидны и совершенно послушны для друзей дома. Они защитят тебя.       Растерянные девичьи глаза вернулись к непосредственному колпаку, смотревшему в пол. И тогда Грейнджер вспомнила, что они еще были не одни.       — Ой, — устыдилась она. – Прошу прощения, я не хотела вас пугаться! Как, э-э… как вас зовут?       — Фазан, — ответил домовик. – Мы знаем, что мы страшные, и не хотим пугать госпожу, мы не будем показываться, мы не тронем. Спит дом — спит и наш голод.       Он неловко потоптался на месте, обеспокоенно глядя на людей по очереди.       — Хозяева скоро прибудут на завтрак. Торопитесь, — сказал он и исчез.              Переглянувшись, парочка поднялась.       — Ты просто подумай над моим предложением, Гер-ми-вона, — принялся успокаивать девушку Крам, все больше волнуясь сам. – Сейчас еще познакомишься с родителями, и все худшее будет уже позади. Наша библиотека собиралась веками, и там полно редких изданий, там светло и... И есть артефакт для перевода, разумеется! В общем, ты не…       — Виктор, не паникуй, — мягко потянула его Гермиона. – Все в порядке.       Болгарин, с облегчением выдохнувший, обнял ее за плечи.       — Пошли, поедим, — приободрился он.       Да, хороший завтрак всегда поднимал ему настроение.              ***              Они уже дошли до лестницы на второй этаж, когда заметили спускавшуюся к ним женщину из левой башни.       — Мама! – с усмешкой позвал ее Виктор.       Та окликнула его в ответ, оказываясь в пятне света.       А Гермиона застыла. Ее лицо медленно вытянулось, глаза стали по два галлеона. У гриффиндорки мигом побежали мурашки по затылку, а с языка неосознанно сорвалось тихое:       — Профе…              Да. Если и существовала в этом мире насмешка провидения, то ей явилось живое доказательство. Перед ней была сухощавая женщина с худым лицом, острым взглядом черных глаз и крючковатым носом. Надменным, снисходительным выражением лица и плавными движениями, сменившимися быстрым, чеканным шагом. Черные волосы шелком спускались по ее плечам, складывая за спиной сложную прическу, и даже пряди у висков были короче, чем остальные, довершая поразительное сходство.       — О боже… — пробормотала Гермиона. Она повернулась к Виктору в поисках объяснений происходящему. А тот не мог сдержать ухмылки, расползавшейся все шире, сопроводившейся понимающим кивком.       — Да, Гермиона. Глаза тебя не обманывают.       — Это же совпадение? – несчастно переспросила она. – Все же не настолько?..       — Настолько, — огорчил ее Крам. После чего не выдержал и издал тихий смешок. – Видела бы ты мое лицо на первом уроке Зельеварения. Если бы у гостей можно было отнять баллы, я бы лишил мою школу, наверное, пятидесяти, не меньше.       — Виктор, что тут происходит? – тем временем женщина подошла ближе. Ее голос был обыкновенным, быстрым, высоким. Обошлось по крайней мере без медленных, тягучих гласных.       Стоило выдохнуть.       Ее сын тем временем отмахнулся.       — Помнишь, я рассказывал? Тот профессор в Хогвартсе, на которого ты похожа, ну? Папа еще с ним за руку здоровался перед Третьим испытанием?       Женщина лишь скептически задрала на это бровь. Очень знакомо.       Дыхание снова перехватило.       А затем хозяйка дома перевела взгляд на гостью. И гостеприимно улыбнулась.              — О боже, — ахнула Гермиона. Да, сходство, конечно, поубавилось, но лишь потому, что она никогда до этого не видела улыбающимся это лицо. И увиденное было не развидеть.       — Мама, ты ее пугаешь, — со смехом вмешался Виктор. – Прекрати, это и правда жутковато выглядит.       Миссис Крам нахмурилась.       — И с чего бы? По-твоему, я не умею улыбаться? – вернувшееся недовольное выражение позволило снова нормально задышать. – Прекратите таращиться, вы оба. Мисс Грейнджер, — женщина деловито протянула руку. – Будем наконец уже знакомы.       И девушка незамедлительно пожала в ответ.       — Персефона Виктория Крам, в девичестве Боцарис. Очень приятно, — смягчила уголки губ женщина, в ее глазах играли теплые смешинки. – Ну ладно, видела я его. И ничуть мы не похожи.       После чего перевела взгляд на сына, добавляя:       — Мы пересеклись, когда он бормотал над твоим бессознательным телом некое «овладение сознания неустойчивым разумом», что бы это ни значило. После чего сорвался с места, и больше я его не видела.       — Он сразу понял, что на Виктора наложили Империус, — сообразила Гермиона. – Когда я его встретила, он шел на трибуны. Вероятно, собирался передать информацию Дамблдору.       Миссис Крам кивнула.       — А почему вы тогда ушли, миссис Крам? – высказала девушка мучивший ее вопрос. – Виктор же был ранен…       Бровь снова дернулась, и на этот раз уже ее смерили снисходительным взглядом.       — Каркаров повел себя странно, — неохотно пояснила Виктория. – Мой сын был цел, так что я предпочла потратить время с пользой и ринулась за ним. Обратилась вороной и проследила за трусом до самого корабля. Он так опекал Витю, так лебезил перед нами – а сам в час нужды бросил и сбежал. Впрочем, при помощи довольно занятного артефакта…       — Миссис Крам, вы анимаг?       — Мам, завтрак, — напомнил младший Крам, прерывая обеих. – Бедные домовики наверняка третий раз уже чай подогревают. Потом поболтаете. Идем.              Вскоре они устроились за столом светлой обеденной залы, располагавшейся прямо над атриумом. Было просторно и ярко, серебро переливалось от косых лучей, пробивавшихся из множества мансардных окон. Ветер трепал скатерть, но балконную дверь никто не закрывал. От пола и стен отражалось солнечное тепло, даря уют, прекрасно дополнивший морскую свежесть.       Гермиона, заметив, что Виктор не особенно следует этикету и намеренно кладет локти на стол в своей привычке горбиться, сама перестала скованно пилить кусочек яичницы, взявшись за еду нормально. Похоже, все было не так страшно. Но что же имел в виду Виктор, делая большие глаза и указывая на схожесть сам? Всего лишь шутил?       А затем в столовую аппарировал отец семейства.       И Грейнджер поняла, что еще ничего не закончилось.              Мистер Крам был таким же высоким и широким в плечах, как она помнила. Но еще…       — Это были вы!.. – вырвалось у девушки, она аж подскочила.       А хмурый мужчина, который удерживал ее за локоть во время Третьего испытания, всего лишь молча кивнул, подошел к ней и протянул руку. Гермиона опять на автомате пожала, услышав простое:       — Борислав Крам.       После чего отец семейства сел во главе стола. Он выглядел недовольным, однако, припоминая извечное выражение лица его сына, это могло и не говорить о его гневе. Более того, несмотря на этикет, которого он сам явно придерживался, сыну никаких претензий не предъявлялось.       Странностей становилось все больше и больше. Но Грейнджер чувствовала лишь усиливающееся любопытство. Она слишком доверяла Виктору, чтобы испугаться. А еще оставалась студенткой львиного факультета, потому торопливо вспомнила нужные слова:       — Вы не дали мне тогда опрометчиво кинуться к носилкам, где и без того было полно народу. Спасибо. И извините, что не узнала вас, мистер Крам. Я волновалась за…       — Не переживайте, — усмехнулась миссис Крам. – Заботясь о вас, он наверняка думал только о гипотетических внуках. Верно, Аид?       Виктор рядом резко вдохнул. Гермиона, до которой не сразу дошла фраза, начала мучительно краснеть. Но парень наклонился к ней, обреченно сообщая:       — Началось.       Отец семейства недовольно оглянулся на жену, заговорив на болгарском.       — Ну разумеется, поборник этикета, ты не будешь говорить в присутствии гостьи на английском, — еще ехиднее усмехнулась она, разом заставляя мужа раздраженно замолчать. После чего добавила уже Гермионе: — Он немного знает язык, просто стесняется акцента. Терпеть не может, когда у него что-то выходит неидеально. Весь в Витю. Но тот по крайней мере не начинает романтическую экскурсию по владениям с вонючего подвала. Моя кровь, сынок.       — Ма-ам, — мигом взмолился тот, втихаря заговорщицки касаясь локтя своей девушки. – Гермиона только приехала, прикинься любящей женой!       Ответом ему стала задранная бровь.       — Не припомню, чтобы это было прописано в моем контракте.       И тут Грейнджер наконец заметила, что женщина была слегка напряжена, предупредительно стреляя глазами в мужа. Но тот уже нацелился на Гермиону, говоря:       — У тебя хорошая аура, сильная. Ты готова. Когда помолвка? Нужно подписать…       Девушка удивленно моргнула.       — Лучше бы молчал, — единогласно вздохнули мать с сыном.       — Какое счастье, что я предусмотрительно выселила этого селекционера-отшельника на винокурню, — продолжила Персефона. – Там ему самое место.       Борислав рыкнул жене нечто, очевидно, неприятное на болгарском, но та и ухом не повела.       — Этого тоже нет в моем контракте, Аид. Смирись уже.       — Твое счастье, что ты родила мне здорового наследника, женщина, — проворчал уже на английском Борислав, возвращаясь к трапезе. И напоследок не менее ядовито бросил: – По крайней мере пара Виктора приехала к нему, а не к его дому.       Гермиона с Виктором вдруг переглянулись. И разом прыснули, побросав вилки.       Старший Крам нахмурился.       — Не к дому. К книгам, — подсказал Виктор, подмигивая девушке.       И его шутку мигом оценила его мать, перехватывая слово:       — Точно, они ведь познакомились в библиотеке. А как благодаря Гермионе наш сын превосходно сдал ЖАБА? Видишь? Не только красавица, но и умница — Вите вот ни наследство, ни слава не помешали привлечь достойную, любящую девушку. Может, это просто с тобой, тупицей, говорить не о чем?       — Ма-ам, — снова попытался встрять сын.       Гермиона, не успев покраснеть от щедрой похвалы, ужаснулась. Неужели родители и впрямь перейдут к открытой ссоре, и предупреждения Виктора оказались ложной попыткой ее обнадежить?       — А может, это всего лишь ты бессердечная трепливая ворона? – вдруг задрал густую бровь Борислав. – Этого я не прописывал в твоем контракте.       — Худший день в моей жизни.       — Давай, поплачь. Изживешь немного яда.       — Еще неделя в подвале, Аид.       — Все еще ближе к детям, чем ты.              После чего оба родителя с чувством морального удовлетворения продолжили свой завтрак.       — Ты им давно понравилась, — перевел Виктор, даже не снижая тона. – Папа останется ночевать на винокурне, пока мама отбывает неделю на международном симпозиуме. Так он будет поблизости, если ты решишь жить в гостевом доме.       — Заходи, если что, — кивнул старший Крам.       — Только не задерживайтесь там, Гермиона, а то пропахнете местным парфюмом, — немедленно отозвалась его жена. Скривилась. — Аид и его вонючие зелья. Кому они вообще нужны, когда есть заклинания?       Улыбка Виктора не сходила с губ.       — Виктор говорил, ваша специальность – экспериментальная магия, — уцепилась за спасительную тему Гермиона. От поразительных схожестей и еще более пугающих контрастов ей начало дурнеть. – Это очень интересно! Я сама люблю зачарования и трансфигурацию, поэтому была бы рада, если бы вы хоть немного рассказали о своей работе, миссис Крам!       — О, я видела вашу работу, Гермиона, — немедленно оживилась женщина. – Весьма аккуратная и тщательная трансфигурация, что сообщило мне о потенциале любимой пташки Минервы лучше всех ее ухмылочек. И раз вы сами упомянули любовь к предмету… Как смотрите на получение Мастерства под моим началом? Со времен преподавания в Дурмстранге и Министерстве я давно не брала учеников, но украсть такое сокровище у старой кошки мой вороний долг, — на последних словах ведьма азартно сверкнула глазами.       Гермиона открывала и закрывала рот.       — Вы… вы знаете профессора МакГонагалл? – только и смогла вымолвить она. – Учиться у вас?..       Миссис Крам задрала бровь, адресуя немой вопрос сыну. Тот честно пожал плечами. Драматично вздохнув, Персефона вернулась к беседе, уточняя:       — Моя анимагия уже должна была вам намекнуть. Как мой сын благополучно не сказал, я Мастер Трансфигурации, а также ведущий специалист по реверсии и преобразованию темных артефактов болгарского Министерства магии. На этой неделе будет проходить симпозиум, посвященный темным артефактам, способам их хранения и утилизации. В частности, докладываться будут невыразимцы, а также мы, экспериментаторы. Я обещала Минерве кое-что интересное…       — Это мама трансфигурировала тот мой артефакт, — пояснил Виктор. – Он и будет гвоздем ее программы.       — Витя, не болтай секреты, — тут же прищурилась ведьма. – Кстати, ты должен был мне отчитаться еще вчера.       — Ну ма-ам…       — Не мамкай, — фыркнула та. – Я и так сильно рисковала, давая тебе прототип. До лицензии на полевые испытания нам ждать еще лет пять, не меньше.       И глядя, как заинтересованно подалась вперед Гермиона, насмешливо добавила:       — Все, больше никаких комментариев, юная леди. И сына мне не мучайте. Лето за окном. Отдыхайте, вы оба.              После парочки вопросов, так и не получивших подробных ответов, Грейнджер сдалась. Остаток завтрака прошел без происшествий.