Здесь трава сверкнула сталью

Нервничала, конечно, осматривалась по сторонам насколько позволял большой капюшон. И постоянно догоняла мелкими перебежками идущего впереди мужчину. Темно, звездное чистое небо выхватывало остатки сверкающего снега, чуть-чуть освещая улицу. Но широкая дорога, по которой путники шли в сторону фермы, была раскатана повозками и представляла собой тёмное грязное месиво, и куда ставить ногу следующим шагом Кира попросту не видела. Поэтому немудрено, что поскальзывалась, но успевала удержать равновесие, догоняя широкий мужской шаг своими маленькими торопливыми шажками. «И зачем подписалась…» А вдруг никакого сына нет? Вдруг это головорез, то ведёт её к своим? Вдруг решил ограбить, или ещё чего похуже, а вдруг… И Кира чуть замедлила ход, пытаясь рассмотреть в темноте спину мужчины, — вдруг это знакомые того полуорка? Да, его выволокли наружу стражники, но что ему мешало подослать друга? Нет. Трактирщица не похожа не преступницу. Она не стала бы. Не после того, как Кира спасла её дочь. Во всяком случае, послушнице очень не хотелось в это верить, и после короткой паузы она поспешила следом за чуть отдалившимся фермером. И минут через десять в окружении пока ещё заснеженных полян, а чуть дальше и полей, показался чёрным силуэтом дом. На тёмно-синем сверкающем звёздами небе ярко выделялся сероватый клубящийся из трубы дым. — Пришли, госпожа жрица, — выдохнул мужчина, не поворачиваясь, но прибавляя ход. Девушка вздохнула, но не стала поправлять его «жрицу» и «госпожу», так как сейчас это не имело смысла. Да и в целом, наверное, тоже. У порога их встретила женщина. Лицо её, бледное, худое очень выделялось на фоне ночной темноты и стены дома. Она молча приоткрыла дверь, откуда сразу же пахнуло уже знакомыми Кире травами (видимо, всех детей лечили по одной схеме), а ещё почему-то свежим хлебом, будто только что испечённым. — Сюда, сюда, госпожа, — зашептала женщина, пропуская Киру в дом, и показывая рукой на угол комнаты, где на кровати лежал ребёнок. Послушница мельком осмотрела убранство дома, чуть дёрнув в удивлении брови: здесь было куда уютнее и чище, чем в трактире. А ещё светлее, чем в каморке, где была Тенни. Масляных ламп было больше, и даже горело несколко свечей. А вот мальчонке явно было хуже. Если Тенни выглядела просто болезненной, то у сына этих людей хворь начала проступать буквально на коже. Кира нахмурилась, опускаясь на колени около кровати, дотронувшись до лба мальчишки. И одёрнула тут же руку, не от жара, а от… присутствия? Нет… тут нужно какое-то другое определение, что вертелось на языке девушки, пока она рассматривала ребёнка. Одёрнула одеяло, рассматривая голый торс. Сетка тонких сероватых вен билась под прозрачной, усыпанной веснушками кожей. Что-то тут не так… Она несколько раз щёлкнула пальцами, прежде чем на их кончиках появился, формируясь в крошечную сферу, свет. Такими шариками-«светлячками» ребятня играла в Храме в салочки, или использовала как ночник, когда строгие сёстры наказывали спать и тушили свечи. Яркий, пусть и недолговечный источник света. — Заболел в один день с Тенни?.. — Шарик сорвался с кончиков её пальцев, зависнув над плечом. Кира не отводила взгляд от мальчишки. Он выглядел хуже. — Да, госпожа. Одновременно. Они ведь и родились в один день, играют всё время, а тут на прошлой неделе со старшими ребятами, будь они неладны, паразиты, повадились к шахте ходить, мы туда не разрешаем, нечего им там делать, мешаться под ногами. Вымокли все, прибежали тогда распахнутые, распаренные, мокрые. А через пару дней слегли, да не только они, несколько детей… некоторые не выжили, простыли все, видимо, или подхватили что… — Видимо, — эхом повторила Кира, вздыхая. Разом заболели дети части городка? Какой-то бред. Нужно написать в Храм, нужно, чтобы сюда прислали кого-то, у кого больше времени на это всё. А ещё можно послать весточку к магам в столицу, можно попробовать связаться с… «Так, стоп. Это не твоя забота. Вылечи ребёнка и уходи спать. А завтра уезжай отсюда, ещё до порта добираться» Послушница растёрла ладошки межу собой, а потом приложила одну к груди ребёнка, ослабляя контроль, позволяя себе стать проводником силы, улыбаясь и наблюдая, как из-под её ладони по телу мальчонки начали расходиться волны золотистого света. И тот пришёл в себя, зашевелился, захныкал испуганно, когда открыл глаза и увидел незнакомое лицо, а послушница убрала ладошку, которая тотчас перестала светиться. Она поднялась, уступая место женщине, что кинулась к ребёнку. Так странно. Дважды за сегодняшний вечер она спасла кому-то жизнь. Действительно спасла. Сама. Девушка не слушала особо благодарностей, отходя от кроватки и пятясь в сторону двери. Ей нужно вернуться в таверну и всё же чуток поспать. Внутри рождалось понимание, что завтра она никуда не уедет, и хорошо если весть об исцелении уже не разлетелась по семьям, где болеют дети, и ей действительно удастся поспать. Но почему-то это понимание, хоть и пугало, всё же не ввергало в ужас. Она задержится ненадолго. Корабли отходят достаточно часто. Кира отказалась от протянутых подноса и кольца, но попросила, чтобы её проводили. Шастать по улице в одиночку ей не особо хотелось. Но когда девушка вышла за дверь в компании заметно повеселевшего отца семейства, и они успели отойти на несколько шагов, за спиной громко хлопнула дверь и раздался женский окрик. Мальчонке стало хуже. Кира бросилась назад, опережая оцепеневшего отца. Ребёнку явно было плохо. Серые венки, что Свет, кажется, стёр, взбухли, лицо было бледным, а глаза закатились. Его трясло, а тонкие ручки и ножки сводило в судорогах. Послушница похолодела, бросаясь к кроватке и снова прикладывая руки, на этот позволяя Свету струится более сильным потоком. Тело ребёнка окружило искрящееся свечение, и сам он будто засветился изнутри. И в яркости собственной силы Кира увидела неясный силуэт. Едва ли приметный, но всё же достаточный для понимания того, что при первом касании ей не показалось. Значит, это не простуда. Девушка отняла руки от ребёнка, который задышал ровнее и снова захныкал, потянув руки к матери. Послушница сделала шаг к середине комнаты, складывая руки в молитве и позволила Свету озарить всё помещение ярким светящимся куполом. Тень-силуэт метнулась в угол, а после, скользнув по стене, скрылась в щели приоткрытой входной двери. Кира шагнула следом, не особо понимая, что ей нужно делать. В густой чернильной ночи найти тень не представлялось особо возможным, и девушка беспомощно осматривалась по сторонам, пытаясь в темноте и поблёскивающих снежных островках найти хоть какое-то присутствие. И оно дало о себе знать. Возмущённым кудахтаньем из хлева, где через секунду испуганно заблеяли овцы. Подобрав юбку, чтобы не испачкать подол, девушка бросилась туда, чувствуя, как покалывает ладошки и крутит запястья. Да уж, с утра точно придётся пропустить пару кораблей, но что поделать.