Настоящее " я "

      Юго задумчиво смотрит на своё отражение, проводя рукой по щетине, кое-где уже седой. В дверь стучат, и он, быстро поправляет накидку, выходя из ванной. Он открывает дверь и видит перед собой обеспокоенного Адамая. Ленивая мысль проскальзывает в голове. Когда в последний раз брат беспокоился о нём? Пожалуй, слишком давно. Возможно, даже в прошлой жизни. Смотреть на Адамая прямо, без задирания или опускания головы, кажется правильным и естественным, словно так было всегда. Дракон пытается улыбнуться, но у него не получается, и тогда улыбка трогает уже Юго. Он качает головой, протискиваясь в коридор, аккуратно, плавно, быстро свыкаясь со своими нынешними габаритами, ведь несмотря на ныне преклонный физический возраст, он весьма хорошо слажен и натренирован. Высокий, мускулистый, но прячущий это под свободным длинным плащом. Он не надевает шапку, не считает, что в этом есть смысл, ему теперь просто всё равно на неё. Кучерявые волосы волнами свободно ниспадают на плечи, закручиваясь на концах, свежая щетина в будущем норовит превратиться в бороду, и он не собирается этому препятствовать. Ладони большие, мозолистые, крепкие, смотря на них он тут же думает о различных видах оружия, не только о мечах и клинках, но и о топорах, двуручных мечах, и даже молотах. Адамай легко кладет лапу на плечо брата, немного сжимая его, и Юго лениво обращает на него внимание, качая головой.       — Пойдем вниз, — голос спокойный, но уставший, глубокий и низкий, и Адамай невольно вздрагивает от этого, прекрасно зная, что Юго заметил, но промолчал, лишь вновь устало улыбнувшись.       На столе уже накрыто, а рядом с ним стоит обеспокоенный Альберт, теребящий в руках полотенце, не знающий, что сделать или сказать. Да и как? Его двадцатиоднолетний сын стал стариком, пережил столько всего, чуть не умер! Пусть последний пункт не был для них новым, но первый - определённо. Юго, увидев это, лишь качает головой, легко хлопая отца по плечу, улыбаясь ему, но от этого Альберту не легче, ведь он видит, как в глазах его сына плещется печаль и усталость, и выглядит это так естественно и правильно, что он просто не может с этим смириться. Наконец, все усаживаются за стол в полном безмолвии и напряжении. Альберт и Адамай странно косятся на Юго, ожидая хоть чего-то. Истерики, криков, отрицания. Но нет ничего кроме раздражающего смирения. Юго относится к этому так, словно так и должно быть, словно это правильно, но это не так! Альберт поджимает губы, качая головой. Его сердце разрывается от боли за собственного ребенка, который даже внимания не обращает на столь очевидную проблему! Первым не выдерживает Адамай. Он с психом опускает ложку на стол, обращаясь на себя всеобщее внимание. Альберт выглядит нервным, обеспокоенным, но понимающим, Юго же раздражающе спокоен, он лишь отодвигает тарелку в сторону, ставя локти на стол, да кладя подбородок на сомкнутые пальцы, образующие мостик. Чиби сидит тихо, ошарашенно смотря то на Адамая, то на Юго, Гругал же выглядит смиренным, но немного раздраженным.       — Ты не можешь к этому относиться так спокойно! — кричит Адамай, ударяя руками по столу, на что Юго лишь низко хохочет, наблюдая за происходящим с веселым блеском в глазах. — Ты должен паниковать, искать способ всё исправить, а не жить дальше! Рушу тебя дери, тебе всего двадцать один! Юго, приди же в себя! — Адамай смотрит сурово, со злостью, а его ладони сжимаются в кулаки, пытаясь сдержать его гнев и жажду разрушений.       — Нет, ты не прав, Адамай, — спокойно произносит король, не двигаясь, будучи расслабленным в противовес своему близнецу. — Я могу, — Адамай захлёбывается от возмущения, но не успевает это высказать, потому что его прерывает другой голос.       — Ты так выглядел в свои последние мгновения, — буркнул Гругал, после чего вновь продолжил есть, словно ничего и не говорил, но Адамай тут же замирает, а Юго лишь качает головой.       — Почти. Оргонакс вырвал мне одну руку, повредил до мессива вторую, а так же выпустил кишки, которые мне потом пришлось собирать, дожидаясь конца, — Юго безразлично пожимает плечами, а Гругал кивает, принимая такой ответ, пока и Альберт и Адамай ошарашенно смотрят друг на друга, не зная что и сказать, и видя это король лишь тяжко вздыхает, поднимаясь из-за стола. — У меня ещё много дел, — произносит он, прежде чем пропасть в портале, оставляя ошарашенную родню одних.