Вишню собирают в августе

      «В окрестностях Линкона с западной стороны пропало порядка двадцати пяти человек, практически все из них подростки и дети. Поиски уже ведутся. Если вы владеете какой-либо информацией, свяжитесь с соответствующими организациями» — важным голосом быстро проговорила ведущая новостей.              «Ввиду обострения ситуации и учащения нападений опасных существ в западном регионе был введён режим чрезвычайного положения. Сейчас на улицах вы можете встретить множество военных и охотников. Пожалуйста, не пугайтесь» — телевизор начал мерзко шипеть.       «В целях вашей же безопасности соблюдайте комендантский час и не отпускайте детей на улицу без сопровождения взрослых. Будьте бдительны, особенно у лесной местности вдали от города…»       Я нервно щёлкнула кнопку выключения, отложила пульт и потёрла глаза ладонями. Омерзительное ощущение сковало мои лёгкие, а к горлу подступила тошнота. Мысли в кучу не собирались, как я ни старалась.       Двадцать пять человек. Пропали без вести. И никто ничего не может с этим сделать. Военные постоянно патрулируют самые опасные районы Линкона, несколько отрядов «Единорогов» также прочёсывают лесные тропы, как они утверждают, «вдоль и поперёк» и ни-че-го. Невозможно. Вероятно, они плохо работают. Как можно не найти хотя бы какие-то следы и улики, когда даже самый опасный монстр не способен не оставить после себя хоть что-то? Как минимум, они могли бы найти следы сопротивления, но… это бы значило только то, что пропавшие уже мертвы.       Я резко встала с дивана и сжала руки в кулаки. Голова кружилась и гудела, но я уже практически не обращала на это внимание. Не спать почти четвёртые сутки с моим графиком работы было тяжело, но я пока справлялась. Сдаваться было нельзя, на кону жизни многих людей и, в частности, детей. Шатаясь, я подошла к кухонному блоку, загрузила в кофемашину очередную капсулу и медленно облокотилась локтями на столешницу. Да, если бы мой доктор узнал, в каком я сейчас состоянии, то он непременно бы заблокировал меня навсегда и пожелал позабыть моё имя.       Пи-пи-пи!       Этот мерзкий звук, сдавивший мне виски, означал, что восьмая кружка горького кофе за сегодня была готова. Быстро отхлебнув уже давно безвкусный напиток, я двинулась к своему рабочему кабинету, где проводила сутки напролёт, пытаясь отыскать правду.       Треск! Именно с таким звуком моя детективная доска накренилась вправо, чуть не упав на стол с документами. Я дёрнулась и капли кофе брызнули мне на чистую белую рубашку.       — Вот же!.. Чёрт.       Я отставила предавшую меня кружку и медленно повесила доску на место. Слава богу, практически никакие записи и фотографии не слетели. Я также разложила все разлетевшиеся бумаги по нужным стопкам.       Все эти четыре долгих дня я безвылазно сидела в кабинете, копаясь в этих чёртовых записях и пытаясь хоть как-то помочь расследованию. Я считала, что наше агенство недостаточно добросовестно выполняет свою миссию, но, конечно, никому об этом не доложила, а лишь выпросила копии всех документов себе на дом. Джена, мой командир, не была против, а наоборот, даже похвалила меня за инициативу и желание помочь, однако, сейчас я уже и не особо-то чувствовала, что от меня была хоть какая-то польза. К тому же, может ли она вообще быть, если я который день нормально не ела и не спала?       Я тяжело вздохнула и села на стул, обхватив голову руками и осматривая доску перед собой. Фотографии, личные рукописные заметки, куски ткани, вещи пропавших, опросы их родителей… всё это смешалось в кучу и выглядело сплошным бельмом на моём глазу. Сфокусироваться не получалось. Дети, такие весёлые и счастливые, смотрели своими яркими глазками прямо мне в душу, прожигая огромную дыру где-то в груди. «Долгая жизнь, полная потенциальных приключений и забав… и так быстро оборвалась из-за каких-то…». Нет. Ещё рано делать выводы. Соберись.       Отмахнувшись от собственных мыслей, я взяла в руки свой блокнот и мельком глянула на красную нитку, тянущуюся от одного ребёнка к другому. Проследив за её направлением ещё раз, я уткнулась в бумагу, но почти сразу же откинулась на спинку стула и посмотрела в полузакрытое жалюзи окно. Смеркалось. Грядёт очередная бессонная и бесполезная ночь.       Внезапно в кармане завибрировал телефон. Я лениво достала его и бросила на стол. Всё это время он был в режиме «не беспокоить», но, как оказалось, никто и не смел этого делать, никаких сообщений я ни от кого не получала. Сейчас же на экране отобразилась уже знакомая до боли аватарка.       «Привет, не спишь? :)»       Ксавьер…              «Пррвиет, нет, рабоотаю»       Я уже думала над тем, чтобы снова поставить на беззвучный, но что-то меня задержало. Или кто-то.       «Я вижу… До сих пор? Ты вообще спала? Или ты выпила?» — Ксавьер нещадно вывалил на меня тонну вопросов, и лишь после этого я поняла, как же сильно у меня плывут буквы и как хорошо я мажу мимо них.       «Всё ок» — единственное, что я смогла выдавить перед тем, как раздался звонок.       Я выдохнула и закрыла глаза перед тем, как ответить. В трубке я услышала тихий и уже практически родной голос, однако, чуть более обеспокоенный, чем обычно.       — «Хей, как ты? Точно всё хорошо?»       — Да, порядок… — устала протянула я. — Нет, я не пила, просто…       Я услышала его тихий и нервный смешок. Он прекрасно всё понял. Как и всегда.       — «Всё ещё возишься с этим делом?»       — Я не просто «вожусь» с этим делом. Пропали люди, Ксавьер. Дети. А им всем словно… наплевать. — я потёрла уставшие глаза пальцами.       — Я понимаю, но это не значит, что ты должна изводить себя до полусмерти. Так ты точно не сможешь никому помочь. — он медленно проговаривал каждое слово, словно объясняя что-то маленькому ребёнку. — Пожалуйста…       Я небрежно положила телефон на колени и опёрлась локтями о стол. Больше всего сейчас хотелось, чтобы весь этот кошмар и паранойя прекратились, а я бы просто гуляла в парке с каким-нибудь симпатичным мальчиком, ела мороженое, смеялась и больше никогда ни о чём не переживала. Однако…       — «Ты здесь?» — томный голос вывел меня из мечтаний.       — Кса… Ты сможешь приехать сейчас? — почти умоляюще прошептала я, измученно глядя на телефон, так надеясь услышать простое «да».       — «Я сейчас буду. Подожди пятнадцать минут»       Он положил трубку, и снова я осталась наедине с давящей тишиной в этих четырёх стенах. Пятнадцать минут, которые казались мне вечностью. Пересилив себя хоть как-то, я двинулась в ванную комнату, чтобы умыться и привести себя в порядок перед напарником. Хотя, конечно, исправить тут мало что казалось возможным. Я медленно подняла голову и посмотрела в зеркало: смазанная тушь, огромные синяки под глазами, впалые щёки и ещё более выраженные скулы, — всё выдавало во мне не бравого охотника, а скорее его блеклую тень. Что подумали бы другие из отряда, глядя на то, как я еле передвигаю ноги? «Теперь ещё более бесполезная… Дерьмо».       Время тянулось, казалось бы, бесконечно, а я так и не смогла сменить ни местоположение, ни свою позу; лишь продолжала рассматривать своё отражение в плоской поверхности, надеясь получить в этих глазах хоть какие-то подсказки или ответы на вопросы. В фильмах к людям так часто приходит озарение в ванной комнате именно в столь отчаянный момент… Но это явно был не тот случай.       В дверь ненавязчиво постучали. Пробубнив что-то отдалённо похожее на «иду», я лениво поплелась к входной двери. Смотреть сейчас в глаза Ксавьеру было практически невыносимо, потому что я знала, что он переживал за меня. И всё же, я не могла отрицать то, что дико нуждаюсь в его присутствии именно сейчас, поэтому поспешно открыла дверь.       — Привет… — его мягкая улыбка озарила лицо и мне стало даже немного легче, по крайней мере, пока.       На улице уже было достаточно темно. Ксавьер стоял на пороге, немного переминаясь с ноги на ногу. В руках у него было несколько пакетов, которые он вручил мне сразу же, как только я пустила его в дом.       — Извини, если ждала слишком долго. Я решил по дороге зайти в кафе и взять тебе кое-что. — он быстро кивнул на контейнеры, которые я уже успела выложить на стол. — Уверен, ты не очень хорошо ела эти дни.       — Впрочем, у меня в целом не срослось ни с чем за эти дни. — горько усмехнулась я, открывая аккуратно запакованные коробки со сладостями. — Ни с едой, ни со сном, ни с работой…       Ксавьер неодобрительно помотал головой и отошёл в прихожую, чтобы повесить пальто, а я тем временем рассматривала то, что мне добыл мой рыцарь в отважной битве со злым баристой. Здесь было именно то, что я постоянно брала в своём любимом кафе, только помимо морковного кекса и медового круассана здесь нашлось ещё несколько полноценных приёмов пищи с более чем полезным составом (Кса как всегда был в своём репертуаре). Он помнил, что именно я люблю. Он помнил.       — Ксавьер… спасибо. Я обязательно поем позже. Только я не вижу кофе. Ты будешь? Я могу приготовить нам… — я потянулась к моему стенду с кофейными капсулами, но он, уже оказавшись рядом, осторожно перехватил мою руку и увёл её в сторону. — Ты чего?       — Достаточно на сегодня кофе, охотница. — прошептал он и кивнул на мусорку, где лежали уже использованные упаковки, так нагло выдавшие меня. — Он уже не взбодрит тебя, сделает только хуже. Тем более на голодный желудок.       — Давай я сама разберусь, что мне сделает хуже, а что нет? — огрызнулась я и выдернула руку из его слабой хватки, однако, Ксавьер никак не отреагировал, лишь молча и сочувственно смотрел на меня, от чего мне стало жутко стыдно. — Извини, я не хотела, правда… — наконец, я беспомощно закрыла лицо руками и медленно осела на пол.

/Øneheart — apathy/

      Ксавьер ничего не ответил. Он осторожно подошёл ко мне и присел рядом на одно колено. Заставив меня открыть лицо и посмотреть на него, он тихо произнёс:       — Вот видишь, что делает кофе. — он ласково приподнял мой подбородок. — Не сиди на холодном полу. Иди сюда.       Не успела я опомниться, как одна рука Ксавьера обвилась вокруг моей талии, а другая взяла меня под колени. Аккуратно подняв меня, он немного стушевался, ощутив нарастающую неловкость, однако…       — Обхвати меня за шею, так будет удобнее и тебе, и мне. — прошептал он мне на ушко.       Послушно выполнив сие действо, меня разморило окончательно. Лишь оказавшись у него на руках, я поняла, насколько же сильно я переутомилась и выбилась из сил, ноги буквально ощущались ватными, голова гудела, а шея сильно ныла. Я безвольно опустила руки ему на плечи и прильнула виском к груди, уже совершенно не думая ни о каком смущении, — на это тоже сил не оказалось.       Ксавьер аккуратно обогнул кухонный стол, убедившись, что я ничего не задену ногами, и уложил меня на диван в гостиной, сам же сел поодаль. Я лежала, безмолвно смотря в потолок, и даже не смела пошевелиться. Я просто не могла.       Автоматическая лампа зажглась как только окончательно стемнело, но она не была слишком яркой, чтобы слепить. Я вообще никогда не любила яркий свет. До определённого момента… Я косо взглянула на Ксавьера, устроившегося практически напротив меня на изголовье углового дивана.       Видимо, восприняв это как сигнал, он поднялся с места и сел прямо рядом со мной. Я пересилила себя и слегка отодвинулась к спинке, чтобы освободить ему место. Его рука потянулась к моей, практически не подающей никакие признаки жизни. Изящные пальцы медленно поползли от фаланг к костяшкам, затем нашли себе место на внешней стороне запястья и нежно обхватили его. Я, наслаждаясь такой невинной лаской, пробубнила что-то себе под нос, перевернулась на бок и, обхватив руку Ксавьера, приложила её к своей щеке. Единственное, чего мне хотелось сейчас, — лежать так вечно и больше никогда ни о чём не думать.       — Что-что? — Ксавьер издал лёгкий смешок, но руку убирать и не думал.       — Говорю, мне снова нужно перебирать документы для дела… — я чуть сильнее прильнула к его руке.       — Тебе нужно отдохнуть. Ты совсем из сил выбилась, посмотри. — он осторожно потрогал мой лоб, который оказался совершенно холодным, впрочем, как и всё тело. — Организму надо на чём-то работать, но ты не даёшь ему восполниться энергией.       Я отрицательно помотала головой.        — Отчёты… дело…       — Подождёт, трудоголик. Послушай меня, сейчас ты никак никому не поможешь, потому что сама нуждаешься в заботе. Я пришёл, потому что почувствовал это. Я пришёл, потому что хотел тебе помочь. — свободной рукой он нежно погладил моё плечо.       Взгляд устремился в пустоту, даже сфокусировать его на определённом предмете сил больше не оставалось. И пускай я понимала где-то в глубине души, что Ксавьер прав, но не могла ничего с собой поделать.       — Пока я сейчас лежу и занимаюсь ничем, где-то там, возможно… — я тяжело сглотнула, но продолжила, — Погибает ребёнок. И я ничего не могу с этим сделать.       — Ты не можешь спасти всех, как бы ты ни старалась, к сожалению. Ты не можешь предотвратить абсолютно все несчастные случаи и предугадать плохие события наперёд. И, возможно, скажу отчасти грубую вещь, но ты не обязана делать себе хуже или чувствовать себя плохо только из-за того, что где-то сейчас в мире происходит что-то ужасное. Это абсолютно точно не делает тебя плохим человеком или охотником. Слышишь?       Ксавьер спустился с дивана и присел на корточки рядом со мной. Я почувствовала его горячее дыхание на своих ресницах и невольно заморгала. Он очень бережно взял меня за безвольно лежащую на смятом покрывале бледную ручку и поцеловал мои пальцы. Поцелуй словно эхом отозвался в моём сердце, оно пропустило удар. Я медленно подняла на него мокрые дрожащие глаза.       — Давай так, я сейчас принесу все бумаги, и мы вместе просмотрим документы, только без перенапряжения, хорошо? — ласково проговорил Ксавьер.       — Хорошо… — прошептала я и прикрыла глаза.       Он приподнялся, нехотя отпустил мою руку и двинулся в сторону кабинета. Послышался шорох бумаг. Неожиданно я почувствовала совсем небольшое облегчение. Возможно, нахождение Ксавьера рядом так на меня влияет? С ним… спокойно, хорошо, так просто и легко. И нам совершенно не нужно ничего усложнять.       Всегда готовый прикрыть спину во время битвы. Всегда готовый приготовить мне ужин, даже если у него не очень выходит. Всегда готовый прийти ко мне без просьбы и помочь. Всегда готовый перебрать со мной любые документы и отчёты…       — Держи, твоя часть. — он положил мне на живот маленькую стопку, в то время как у него в руках красовалась, я бы сказала, целая стопища. — Я проверю это. Прежде всего, сверим всё о пропавших с информационной сводкой из полиции. Затем перечитаем итоги обыска мест происшествия от «Единорогов».       — Перечитаем? — неподдельно удивилась я, — То есть ты уже знаком с делом?       — Я знаю базовую информацию, я тоже изучал эти документы, когда был в нашем отделе. К сожалению, в детали я не вчитывался. Самое время начать. К тому же, если тебе от этого станет легче…       — Да, станет… — я притронулась к руке Ксавьера ещё раз, прежде чем взяться за документы. — Спасибо тебе.       Прошло около получаса, как мы пересматривали всё дело вдоль и поперёк. Несмотря на то, что перед глазами у меня всё плыло и в итоге мы не смогли координально продвинуться по расследованию, несколько важных зацепок мы всё-таки обнаружили. Это вселило в меня хоть какую-то надежду. Ещё не всё потеряно. Пропавший без вести — не значит погибший. Шансы были. Шансы всегда есть...              — Это всё было не зря… — прошептала я, потягивая руки и прижимая колени к груди.       — Ничего не бывает зря. Ты умница, правда очень уставшая и знатно перетрудившаяся сегодня. Тебе надо поесть. — Ксавьер встал, чтобы сходить к холодильнику, но я яростно замотала головой.       — Не хочу… позже. — я беспомощно протянула к нему свою руку. — Я хочу спать.       — Хорошо. — на лице Кса появилась лёгкая улыбка. — Тогда я принесу тебе одеяло и выключу свет перед своим уходом…       — Нет! — крикнула я, на удивление, даже громче, чем следовало.       — Что такое? — Ксавьер, слегка недоумевая, встал прямо передо мной.       — М… — я слегка замялась, придумывая, как бы грамотнее выразиться. — Я хочу, чтобы ты остался. Со мной.       Ему не нужно было повторять многократно или разжёвывать что-то, он понимал меня лишь с полуслова. Возможно, и до этого догадывался, чего именно я захочу, но сам настаивать и предлагать посчитал совершенно неуместным.       Ксавьер отошёл в сторону и снял с себя пиджак, оставшись только в слегка расстёгнутой рубашке и брюках, а затем сел на диван рядом, похлопав себя по колену.       — Ложись. — тихо прошептал он.       — Ксавьер… тебе же будет… неудобно? Я лучше…       — Не переживай, мне будет очень удобно, правда. Ложись.       Изрядно постаравшись перебороть смущение, я взяла подушку и уложила её ему на колени, а затем легла и сама. Он с лёгкой ухмылкой смотрел на меня сверху вниз и ждал, когда же я устроюсь на новом спальном месте.       — Ты как котёнок, который всё не может успокоиться и вечно тормошит свою лежанку в поисках самой удобной позы для сна.       — Неправда, котята не так спят. — возразила я, наконец найдя самое комфортное положение тела.       На удивление, лежать так было более чем удобно, хотя поначалу казалось совершенно иначе. Кое-как подавив зевок, я спросила:       — А как ты будешь спать?       — Не переживай за меня. — Ксавьер положил одну руку под подушку, а другой принялся гладить мои волосы. — Отдыхай. Я постерегу твой сон, а когда смогу убедиться, что твоему спокойствию больше ничего не угрожает, засну и сам. С этим точно проблем не возникнет.       — Мм… — я всё-таки зевнула. — Хорошо, но потом ты всё равно отоспишься у себя дома в комфорте и на нормальной кровати.       — Договорились. — Ксавьер не смог сдержать смешок и убрал спутавшуюся прядку с моего лица.       — Доброй ночи тебе, Ксавьер. Ты… самый лучший… — я, так и не успев договорить, наконец-то провалилась в долгожданное царство Морфея.       Где-то за пределами моего сна беловолосый юноша, как и обещал, оберегал мой покой от всех тревог, втайне восхищаясь моей волей и одновременно с этим так сильно переживая за меня. Но сейчас всё это было уже не важно. Он нежно гладил мои волосы, спину, и продолжал сидеть неподвижно, словно боясь спугнуть меня, как… котёнка.       — Спи крепко, мой трудоголик.       Среди кромешной тишины нашей тёмной комнаты где-то там за окном послышалось уханье филина. Он сидел высоко на дереве, забавно округляя глаза и обращая свой взор куда-то далеко за горизонт. Сегодня филин мог охотиться спокойно, ведь он больше не услышал надрывных рыданий и криков, полных боли, за эту ночь.