Вишню собирают в августе

      Когда ты вступаешь в ряды охотников, то неизбежно даёшь клятву сражаться и защищать. Защищать страну, защищать Линкон и его жителей, защищать своих родных и близких даже ценой собственной жизни. Я была готова ко всем рискам и осознавала ценность своей миссии но, тем не менее, это не уберегло меня от проблем.       Мои первые вылазки всегда проходили под чутким руководством командира отряда «Единорогов», и лишь благодаря более опытным бойцам я всё ещё была на тот момент жива. Тяжело признавать это сейчас, но я была чрезмерно самоуверенна и намеренно шла в любой эпицентр бури, чтобы доказать, что достойна стоять наряду с лучшими из лучших. Узнав об этом, доктор Зейн, вероятно, попросту заковал меня цепями и запер дома.       Глупая, наивная, взбалмошная я, несмотря на все осознания и предостережения, почему-то до сих пор думала, что это просто какая-то опасная незаурядная игра или квест, но никак не битва со смертью. Мне действительно так казалось, пока я не предстала к ней лицом к лицу. В очередной раз.       Декабрь. Среда, 22:21       Я стояла у кромки леса, потирая замёрзшие руки друг о друга и дожидаясь своего напарника. Снега выпало ещё недостаточно много, чтобы тонуть в сугробах, но этого хватало, чтобы пару раз ненароком подвернуть ногу или наступить во что-то мерзкое, особенно в этом месте.       Ксавьер не раз упоминал о том, что этот лес особенный и, кажется, живой, но он никогда не ударялся в подробности и уходил от ответа при любой возможности, что меня порядком раздражало. Тем не менее, наши отношения, на удивление, постепенно налаживались, а работа в команде оказывалась всё более слаженной. Я даже стала перенимать у него какие-то приёмы во время боя, что его порядком забавляло, но он старался не акцентировать на этом внимание (видимо, чтобы не смущать меня лишний раз).       Обоюдная симпатия и тяга друг к другу прежде всего как к человеку была видна невооружённым глазом даже другим членам отряда. Впрочем, никто из нас и не пытался её скрывать. Мы старались общаться как можно больше и вне рабочего времени, хотя это и удавалось далеко не часто, зато каждая минута ценилась гораздо сильнее. Ксавьер стал всё чаще ненароком (или намеренно?) касаться меня, но он никогда не был слишком настойчивым и в случае любого дискомфорта был готов отступить. Я пока ещё боялась активно проявлять инициативу, потому что не хотела чем-то испугать или обидеть его, но Ксавьер был далеко не глуп, подобное поведение его только забавляло и, как он однажды высказался, «умиляло». Вот же голубоглазый прохвост…       Забавно, потому что поначалу я была твёрдо уверена, что Ксавьер довольно холоден и безразличен ко всему и вся, и уж особенно ко мне. В тот момент я думала, что раздражаю его одним лишь своим присутствием, однако… Не знаю, что именно произошло со мной или с ним, но в один момент это чувство просто улетучилось. Я больше не видела в своём напарнике того отстранённого и безучастного человека, а, вернее, выходит, он никогда им и не был. Теперь же тихий и спокойный голос периодически успокаивал меня перед каждым боем, внушая уверенность и чувство безопасности. Каждое слово, каждое мимолётное прикосновение ощущалось в разы сильнее, и даже когда я чувствовала себя совсем отвратно, его глубокие ярко-сапфировые глаза вселяли мне надежду и уверенность в нашей общей победе. Я понимала, что верю ему. И готова была вверить ему свою жизнь. Рядом с опытным охотником, одолевшим уже несколько тысяч монстров, мне больше не было страшно.       И всё же… могу ли я считаться достойным воином, если Ксавьеру нужно постоянно следить за мной и защищать? Это абсолютно не то, чего я хотела, но выбирать пока что не приходилось. Для нашей команды периодически выделяли монстров ранга значительно выше, видимо, подстать умениям прежде всего моего напарника, поэтому волей неволей я вынуждена была держаться поодаль, а он — прикрывать меня.       Я встрепенулась и выдохнула облако пара. Слишком много мыслей. Ненужных мыслей. Где же он?..       — Идём, — прошептал почти рядом с ухом уже до боли знакомый голос. — Они уже где-то рядом, я чувствую исходящие от них вибрации.       — Если ты ещё раз когда-нибудь опоздаешь и бросишь меня стоять на холоде, то я развернусь и отчаянно побегу сражаться в одиночку. — бодро ответила я, отвернулась и гордо пошла вперёд него по нужной нам дороге, на всякий удерживая ладонь на рукояти меча.       — Ммм… — Ксавьер зевнул и быстро поравнялся со мной, — Если бы я выспался, то точно бы был вовремя. — он мельком посмотрел на мои раскрасневшиеся от мороза щёки, — Извини, больше я такого не допущу. Сильно холодно?       — Всё в порядке, я просто уже поскорее хочу покончить с этим… Пятый раз за неделю нас вызывают сюда из-за каких-то низкоранговых монстров, тебе не кажется это слишком неблагодарным делом? Разве мы не достойны большего? — буркнула я и легонько пнула снег.       — Защищать мирных жителей неблагодарное дело? — Ксавьер нахмурился и остановился, чтобы оценить местность, но разговор всё же продолжил. — К тому же, нас довольно часто отправляют расчищать более опасные территории, разве этого недостаточно?       — Я не это имела в виду. В смысле… — я тяжело вздохнула и встала в пол оборота к Ксавьеру, чтобы лишний раз не смотреть на него. — Я чувствую себя неправильной. Неправильным охотником. Достойна ли вообще я зваться им, Ксавьер?       Между нами повисла тишина. Лес замолчал тоже, словно уловив наши настроения и не желая вмешиваться. Через пару минут я услышала тихий хруст снега, а затем краем глаза увидела рядом с собой светлую фигуру. Ксавьер аккуратно положил руки на мои плечи и слегка сжал их. Я не знала, что именно он хотел мне сказать, но даже в этом обычном жесте прослеживалось что-то очень многозначительное и интимное. Затем его левая рука мягко проскользила с плеча до локтя и, наконец, его пальцы медленно сплелись с моими. Я удивилась, насколько нежной и тёплой была его рука после столь долгого пребывания на морозе. Неожиданно, я почувствовала острое и навязчивое желание быть ближе, поэтому осмелилась повернуться к нему.       Мы стояли посреди небольшой опушки, где кроны высоких и пушистых деревьев уступили место почти полной луне. Она мягко очерчивала и подсвечивала силуэт Ксавьера со спины. В свете серебристого небесного светила он выглядел совершенно по-волшебному ангельским, словно из сказки, таким нежным, искренним, хрупким. Сейчас я видела перед собой не Ксавьера-охотника и даже не Ксавьера-напарника, я видела именно Ксавьера, всего его, настоящего. Маленькие снежинки медленно и плавно опускались на его форму, его плечи, его белоснежные волосы и его лицо, мгновенно тая на нём. Кса сделал глубокий вздох и тёплый пар на секунды окутал мои щёки, а снег, запутавшийся в моих ресницах, мигом превратился в воду. Я услышала едва уловимый запах лаванды, и на этом моменте мысли спутались, а зрение затуманилось. Вот он какой, дурман.       Неожиданно он протянул руку к моим волосам и заправил неаккуратно выбившуюся прядку за ухо.       — Ты правда так считаешь? — он сочувственно сощурил глаза и ласково прикоснулся к моей щеке. — Что именно заставило тебя так думать?       — Мне кажется, я не справляюсь, Кса, — я мгновенно отреагировала на неожиданную ласку, прикрыла глаза и прильнула к его руке. — Иногда мне кажется, что я занимаю чьё-то чужое место. Может, мне не стоило становиться охотником? Может, я всё порчу…       — Ты можешь считать мои слова лестью, но это вовсе не так. — он слегка приподнял мой подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. — Ты умная, волевая, сильная и безумно смелая девушка, которая готова пожертвовать собой и своим комфортом ради тех, кто тебе дорог. Определённо, есть охотники гораздо опытнее тебя, и даже меня, но это вовсе не значит, что мы чем-то хуже них, и уж тем более это не значит, что ты занимаешь «чужое место». Мне нравится наблюдать за тем, как ты работаешь, тренируешься, как ты стараешься становиться лучшей версией себя, учишься, анализируешь, приобретаешь новые навыки. Это всё уже делает тебя прекрасным охотником, и я ещё даже не упоминал про твою силу.       Ксавьер аккуратно коснулся моей груди там, где очень сильно и часто билось моё сердце. Почувствовав это, он слегка ухмыльнулся, но продолжил.       — Никогда не позволяй никому говорить, что с тобой что-то не так и ты какая-то не такая, ладно? — он указал двумя пальцами на мой висок. — Даже если этот «кто-то» живёт где-то здесь. Ты прекрасно справляешься, и я рад, что именно ты стала моим напарником. Я бы…       Он прервался и повернул голову куда-то вбок, прислушиваясь. Я сразу поняла, что-то не так и он кого-то почувствовал, хотя мои часы предательски молчали. Моя рука, ровно как и Ксавьера, медленно сомкнулась на рукояти меча. Мы замерли, пытаясь выяснить, кто же всё это время наблюдал за нами.              Секунда. Именно столько потребовалось Ксавьеру, чтобы среагировать на сгусток материи, выпущенной в нас какой-то очередной лесной тварью. Он молниеносно вытащил клинок из чехла за спиной и благодаря своему иволу вернул снаряд отправителю. Существо, всё это время скрывавшееся среди стволов деревьев, с булькующе-шипящими мерзкими звуками выползло из своего убежища и взвыло: ему явно не понравилась выходка моего напарника.       Я никогда раньше не видела нечто подобное… Внешне оно походило на человека с искривлёнными конечностями, которые больше сошли бы за тонкие острые серпы, а вместо груди там зияла пульсирующая ярко-фиолетовая дыра (вполне возможно, оставленная благодаря Ксавьеру). Существо не имело головы, на её месте наблюдалась лишь каменная глыба пирамидальной формы. «Определённо точно, это класс B, не меньше».       Я быстро откинула все попытки рационализации и выхватила свой меч из ножен. Ксавьер посмотрел на меня и, быстро кивнув, стремительно бросился на левый фланг, чтобы отвлечь эту тварь на себя. Не желая сдавать позиции даже после недавнего разговора, я кинулась в правую сторону, чтобы окружить монстра и не дать ему возможность ударить по нам снова.       Замах. Удар. Провал. Броня оказалось куда более прочной, чем я думала, однако, Ксавьера это не останавливало. Я отпрыгнула от очередной попытки этой твари попасть по мне и взглянула на напарника. Его оружие кромсало толстую каменную кожу противника так, словно он без особых усилий шинковал овощи острым ножом. «Конечно, опытным охотникам самое лучшее оружие» — подумала я. Монстр многократно пытался парировать атаки Ксавьера или уклониться от них, однако, рана в груди давала о себе знать. К тому же, тот был слишком стремителен и, чего греха таить, слишком хорош. Отработанные годами движения выглядели скорее как заученный танец, настоящее произведение искусства, а меч скользил в его руках и рассекал воздух так, словно подсознательно подчинялся разуму Кса и не требовал идеального контроля. Ксавьер чувствовал каждое своё движение и предугадывал поведение противника наперёд. Желая быть хоть как-то полезной, я хотела броситься под каменного гиганта и нанести ему свой коронный-похоронный под «пах», но Ксавьер не позволил и отвлёк меня яркой вспышкой света своего ивола. В глазах защипало и мы с монстром на пару пошатнулись.       — Ксавьер! — крикнула я, потеряв его из виду и совершенно дезориентировавшись.       — Я рядом. — услышала я тихий голос прямо у своего уха.       Пока я отвлеклась, монстр замахнулся в мою сторону, готовясь сбить меня с ног или и вовсе прихлопнуть как блоху, но мой партнёр в мгновение ока принял весь удар на себя, явно подготовившись к этому заранее. Ксавьер слегка застонал, видимо, не оставшись нетронутым, но устоял на ногах. Не понимающая ничего, я лежала на слегка порозовевшем от крови снегу и вопросительно глядела в сторону голема, который, пошатываясь, завалился на бок и издал последний рёв. Морозный ветер мгновенно охватил его изуродованное тело и унёс пепел и прах подальше от нашего взора.

/Stereo Honey — You Are A Monster/

      — Не подставляйся больше, пожалуйста. — прошипел Ксавьер и дотронулся до своего плеча, где белоснежная ткань слегка побагровела.       — Ксавьер! Зачем ты… — я быстро встала и подбежала к нему, чтобы осмотреть его рану, однако, она уже начала затягиваться; Кса облегчённо выдохнул и мягко убрал мою руку. — Полон загадок, как обычно. Ты в порядке?       — Всё хорошо, я в норме. Главное, что этот — нет. — он с нескрываемым отвращением посмотрел на то место, где недавно лежал монстр.       — Я никогда не видела такого раньше, кажется… — протянула я, всё ещё поглядывая на плечо Ксавьера.       — Всё верно, ты его и не могла видеть. Это… — он посмотрел на перевозбуждённую и встревоженную меня и улыбнулся. — А, впрочем, не буду сейчас грузить тебя тонной информации. Если захочешь, прочтёшь о нём в архивах или спросишь у нашего командира.       Я неосознанно надула губы и нахмурилась, ведь вспомнила, что снова оказалась совершенно бесполезной в битве. Самой от себя тошно…       — Я же говорила тебе о том, что я чувствую, а ты… Зачем ты ослепил меня? — я сложила руки на груди и презрительно посмотрела ему прямо в глаза.       — Чтобы защитить. — он кивком указал снова на то место, где сейчас под тонким слоем только что нападавшего снега виднелась обуглившаяся земля, — Это существо было слишком опасно, даже несмотря на то, что мы его сильно поцарапали, поэтому тот удар мог оказаться для тебя… критическим. Я не стал рисковать и принял то решение, которое и следовало. К тому же… — Ксавьер подошёл ко мне и осторожно обнял меня за плечи. — Я быстро восстановлюсь, а твоя реабилитация могла быть гораздо более болезненной и длительной. Нам же такое не нужно, м?       В горле пересохло. Я ничего не ответила. Я не могла. Поддавшись своему мимолётному порыву слабости и разрывающих моё сердце неоднозначных чувств, я прильнула к груди Ксавьера и попыталась заглушить свой всхлип в воротнике его пиджака. Плакать при нём мне совершенно не хотелось, но множество разнообразных мыслей одурманили мой разум и мне стало очень горько, обидно, больно. Он ничего не ответил, но всё понял. Он всегда всё понимал, без каких либо опрометчивых и порой совершенно не нужных слов. Ксавьер притянул меня к себе ещё ближе, расположил одну руку на талии, а другой бережно поглаживал меня по голове, иногда не без удовольствия перебирая пряди моих мокрых от снега волос.       Острый порыв ветра очертил наши фигуры, заставив меня ещё сильнее вжаться в его крепкое и слегка напряжённое тело. От резко накатившей усталости, я прикрыла глаза и уткнулась ему прямо в шею, снова уловив лавандовые ноты. «Значит, парфюм… или масла? А может и вовсе конфеты?» — отозвалось где-то далеко в моём подсознании, и я, окончательно потеряв какую-либо выдержку, снова выдохнула и осторожно прикоснулась губами к тонкой и прохладной коже. Ксавьер невольно вздрогнул, но не смел отстраниться ни на миллиметр. Его порывистое дыхание и тяжело вздымающаяся грудь удивительным образом контрастировали с размеренным и совершенно тихим сердцебиением.       Не осмелившись встретиться с ним взглядом прямо сейчас, я шёлково пробормотала ему в шею, вызвав у парня волну мурашек:       — Ксавьер… Почему ты такой… хороший? — я снова прикрыла глаза, не надеясь получить хоть какой-то вразумительный ответ.       — А ты считаешь меня хорошим? — он слегка смущённо хмыкнул и медленно очертил пальцами мою скулу.       — Да, считаю. — я выдавила из себя последние остатки уверенности и смяла воротник его пиджака.       Луна одарила нас своим прощальным лучом и скрылась за пеленой тёмно-серых облаков. Лес охватила ещё большая прохлада, и тёмная дымка окутала абсолютно всё в пределах нашей видимости. Но мне больше не было холодно. И мне больше не было страшно. Ксавьер продолжал гладить мои волосы, а затем его губы и вовсе нашли себе место на моём виске.       Внезапно в моей голове всплыли совершенно разные и местами неприятные назойливые мысли. Стоит ли это того? Что он сейчас чувствует? А что будет дальше? Зачем мы всё это делаем? Почему он…?       — Ксавьер… — я тяжело сглотнула образовавшийся сухой ком в горле, — Ты же никуда не уйдёшь?              Дура… Я сама не знала, почему и к чему вообще был этот вопрос, но не смогла сдержать себя. Глупо. Глупо. Боже, как глупо…       — Я рядом. — почти шёпотом ответил Ксавьер, — Я всегда буду рядом. — он продолжил ещё тише. — По крайней мере, очень постараюсь.       Его слова добили меня окончательно, и из глаз полились молчаливые слёзы. Где-то вдали, далеко-далеко за горизонтом, послышался протяжный волчий вой, а на небе снова, словно яркой серебристой вспышкой, воцарилась большая луна. «И правда, всё тут… живое. Оно чувствует меня, оно чувствует нас. Этот лес… он живой».       Никто никогда больше не узнает о нашем секрете, ведь именно сегодня, именно в эту самую минуту природа сжалилась над двумя бьющимися в унисон сердцами и забрала крупицу их боли с собой. Она лишь молча передала слёзы иссиня-чёрному страннику, её преданному слуге, ворону, который унёс их в места, ещё ни разу не видавшие такое сокровище, как сердечные терзания, как настоящую силу человеческого ивола.