Кайрос

      В кабинете шумно.       Подперев голову рукой, Момо сидела за своей партой и смотрела в стеклянно-лиловые глаза Хайтани, сидевшего к ней лицом.       Парень ничего не говорил, но подметил, что теперь её взгляд стал другим. Самым обычным. Так на него спустя годы смотрят и другие одноклассницы. Пропали нежность и очарование им самим.       «Вот что делает с людьми школа», — решив, что Момо просто устала, он едва удержался от того, чтобы закатить глаза, и сверился с часами на запястье.       За десять минут до окончания урока английского у Яги-сенсея классный руководитель зашёл, чтобы попросить половину ребят задержаться после звонка.       После окончания занятий прошло порядком пятнадцати минут, а учителя до сих пор нет, — но он же не мог забыть? Старшеклассники сочли это за хорошую возможность передохнýть, а Ран был бы счастлив уехать домой сейчас же.       Если бы в классе не оставалась Датэ, которая, как более-менее порядочная ученица, терпеливо ждала классного, его бы давно здесь не было. Нелюбимые понедельники.       — Поднимайся.       — Чего?       Момо подняла голову, чтобы снова посмотреть на вставшего из-за парты Рана. Он под любопытные взгляды других ребят взял с пола свой рюкзак, обошёл парту своей девушки и снял её кожаный рюкзачок со спинки стула.       — Говорю, вставай. Мы уходим.       — Сенсей же просил...       — Мало ли о чём он просил. Мы ждём почти двадцать минут. У нас тоже есть дела и личная жизнь.       Девушка нахмурила брови, слушая Хайтани, и ещё несколько секунд сидела на месте неподвижно. С одной стороны — уйти будет просто неуважением, а с другой...       — Ох... Ты прав.       — Подождите, — негромко окликнула парочку беловолосая староста. — Что руководителю сказать?       Ран сдержанно выдохнул. Конечно, следить за порядком — её прямая обязанность, но до чего это раздражало...       — Говорю один раз. Как там тебя... — он цокнул, прервав открывшую рот девушку, — да плевать. Ты же староста, вот и придумай что-нибудь.       — Можешь сказать, что я себя плохо чувствую, — встряла Датэ и подмигнула однокласснице.       Держа вещи в одной руке, парень сжал запястье Момо и повёл её из кабинета в нужном ему направлении. Когда они пошли по второму этажу, а не стали спускаться в холл, Датэ растерялась:       — Мы куда?       — Узнаешь.       Ран шёл в направлении кабинета физики — кабинета, где учится класс Риндо. Утром брат должен был оставить бумажный свёрток в одном из ящиков шкафа. Старший забирал Момо из дома, и времени, чтобы заехать в магазин, у него не было.       — Заходи.       — Свет включишь? — попросила девушка, приостановившись возле тёмно-зелёной доски.       Хайтани безразлично нажал на выключатель, но ни одна из лампочек не загорелась.       — Точно... — протянул он, пренебрежительно скривив губы. — Риндо что-то говорил по поводу того, что сегодня у них освещение не работало. Он поэтому освободился после третьего урока.       — Вот ему повезло! — с завистью воскликнула Момо и села на одну из парт, которые длинным рядом стояли возле окна. — Завтра на физике должна быть практика: интересно, починят свет или нет...       — Лучше бы не чинили, — Хайтани качнул головой, а потом добавил: — С физикой у тебя совсем плохо.       — Мне просто тяжело её запомнить!       Датэ распустила длинные ярко-красные волосы и, отбросив их за спину, поправила прямую чёлку. Воротник белоснежной рубашки остался торчать из-под голубой кофты.       — Так зачем мы пришли сюда?       — Если ты хочешь снова пойти на крышу, то сегодня сиди там одна.       Надув губы, Момо смиренно облокотилась руками о парту.       Холодный дождь бил по стеклу, ужасая одной только мыслью открыть окно. Если это только вторая половина сентября, то что же будет в октябре?       Ран усмехнулся в ответ на реакцию девушки и, уперев одну руку в бок, окинул кабинет взглядом, после чего подошёл к высокому шкафу со стеклянными дверцами.       На одной из полочек лежал бумажный пакет с маленьким рисунком чёрной птички — раньше Хайтани видел эту эмблемку на вывеске одного из магазинов возле дома. Похоже, Риндо заезжал именно туда.       Внутри лежали красненькая упаковка зефира в шоколаде — оказалось, Момо от него была без ума, — и бархатная коробочка с подвеской внутри.       Пожалуй, на нынешней стадии их отношений такое дарить рановато, но Хайтани Рану плевать.       Пока Датэ сладко спала на его коленях в ночном клубе, он понял, что не ошибся, когда смотрел в её блестящие от слёз голубые глаза на крыше.       — Что там? — спросила девушка и едва нахмурила брови, шаркнув балеткой по полу. — Это Риндо?       — Нет, — невозмутимо ответил Ран. — Наше.       Заинтересованно улыбнувшись уголками губ, Момо откинула голову в сторону. Выражение лица парня всегда подсказывало, если он готовил что-то особенное, будь то новый подарок или неожиданная поездка в другой город.       Вчера они вдвоём были в Йокогаме.       Хайтани встал перед одноклассницей и протянул ей зефир в шоколаде.       — Очень мило, — со смешинкой во взгляде произнесла Момо. — Спасибо.       Он резко стукнул по упаковке бархатной синей коробочкой, немного опуская голову, чтобы быть примерно на одном уровне с Датэ.       — О нет... — вздохнула та, и выражение её лица сменилось с радости на обречённость. — Я просила тебя не дарить мне ничего подобного!       — Почему я должен тебя слушаться?       «Потому что я твоя девушка» едва не сорвалось с языка и оказалось вовремя проглоченным. Несомненно, Ран слышал это от десятков девушек, а именно сейчас в глазах его отражалось нечто вроде предвкушения.       Взяв подарки в руки, Момо с игривым сомнением качнула головой в сторону. Парень закатил глаза.       Внутри аккуратно лежал тонкий серебряный браслет с подвеской круглой формы. Взяв украшение в руки, она поднесла его к лицу. С одной стороны был изображён какой-то цветок, а с другой — иероглиф.       «Любовь».       — Что это? — затормозив, рассеянно спросила Датэ.       — Странная ты, — усмехнулся Ран. — Браслет. Разве я не могу подарить такое?       Пока уголки губ девушки в непонятливом смущении приподнимались, он подошёл ещё ближе и, приподняв голову Момо за подбородок, жадно поцеловал её. Она и не против.       Это действительно стало благодарностью за любые подарки.       Сердце Момо всегда было открыто ему и закрыто на тысячу замков одновременно.       Хайтани Ран никогда не был готов к любви до гроба — он на такое просто не способен, — и не собирался клясться Датэ провести всю жизнь с ней рука об руку. Но это украшение в какой-то степени стало жестом его любви.       — Тебе нравится? — медленно и чётко уточнил парень, оторвавшись от чужих губ.       — Ты об этом поцелуе? — хитро переспросила Момо и запустила одну руку в свои волосы.       — Я о подарке.       — Он прекрасен.       Пока Ран отвернулся, чтобы запереть дверь в кабинет, Датэ, глядя на него, стиснула зубы. Её розовые очки треснули стёклами наружу, и отвратительная правда о натуре парня не обвалилась на неё смертельно тяжёлым грузом, но противный вкус разочарования был на языке.       Будь это не Хайтани, а какой-нибудь другой парень, она бы испытала отвращение к себе — потому что дала ему призрачный шанс.       Пропуская какие-то слова Рана мимо ушей, девушка, наконец, поняла, что же именно тревожило её с самого начала дня. Создавалось ощущение, будто что-то не так.       И действительно.       С замиранием сердца Момо поняла, что окончательно разлюбила Хайтани.       Два года её стабильности канули в лету меньше чем за две недели. Ребром встал вопрос, уходил ли кто-то от этого парня по собственной воле.       Незначительно сжимая серебряный браслет с дурацкой подвеской в ладони, она понимает — больше ей ничего не надо. Совсем ничего.       Она больше не хочет, чтобы парень оказывал ей знаки внимания. Встречал каждое утро. Находился рядом.       За всё время отношений Датэ не думала об этом напрямую: правда ей нравились лишь её чувства или в будущем она смогла бы потерпеть и принять этого человека?       Впрочем, это больше не имеет смысла.       Именно на двенадцатый день Момо впервые почувствовала, что Хайтани Ран может по-настоящему влюбиться в неё.