Дитя Мастера зелий/The Potion Master’s Baby

      Жизнь, наполненная сожалениями и виной — достойное воздаяние за совершённые грехи, Северус не сомневался. В памяти ещё отчётливо теплилось воспоминание, когда он очнулся в лазарете, поверив, что Тёмный Лорд и его чешуйчатый фамильяр напоследок положили конец его несчастной жизни.       Постепенно тело возвращало чувствительность, но в сознании по-прежнему царила кромешная тьма.       «Существует ли загробная жизнь?»       Окружающая пучина бездны вводила в замешательство: ему удавалось вырваться из её цепких объятий всего на несколько мгновений, после чего снова брала власть над ним в свои когтистые лапы.       В пелене забвения стала пробиваться брешь: он вдохнул полной грудью и почувствовал, как прохладный воздух овевает его кожу. Сознание становилось яснее — былой контроль над собственной жизнью постепенно возвращался в прежнее русло.       Напрягшись, он медленно приоткрыл веки и обнаружил, что находится в лазарете Хогвартса. До боли сжав челюсть, он через силу признал — персональное чистилище не собиралось его отпускать на блаженный покой. Он знал, что ему не суждено выжить в этой войне, но, видимо, у судьбы были иные на него планы.       В течение нескольких недель Северусу удавалось придти в себя всего на несколько минут, прежде чем забвение снова одолевало его разум. Колдомедики кружили подле него, словно безумный вихрь, создавая излишнюю суету.       Спустя сутки, после нападения чешуйчатого фамильяра, Северус обнаружил коллегу, которая заботливо ублаготворяла окружающую обстановку, чем весьма его удивила. Он попытался что-то сказать, но дрожащие губы лишь издали невнятный шум.       — Всё хорошо, не переживай. Твои раны затянулись, и теперь тебе ничего не угрожает. Выздоравливай, дорогой.       Женщина ободряюще похлопала его по плечу и ввела в курс о методике лечения. Чтобы вывести токсины из организма, медикам пришлось нехило попотеть — они буквально вытащили его с того света. Благо, Северус предугадал вероятный исход событий и ежедневно вводил в организм небольшую дозу яда.       — Ты настоящий герой, — со всей искренностью сказала Помона, аккуратно держа его за руку.       Он не любил когда к нему прикасались, но из-за слабости в мышцах был не в силах отдёрнуть чужую руку.       — Герой? — в голосе прорезывалась обречённая усмешка.       — Именно, — герой! Дамблдор отправил уведомление во все инстанции: Министерство, Визенгамот, СМИ и присутствующим здесь профессорам, о твоей реабилитации в связи со смертью Того-кого-нельзя-называть.       Потрескавшиеся губы скривились, но ни грамма эмоций не отразилось на его лице.       — В общем, Филиус оказался не особо впечатлён. А вот Минерва, Поппи, Гораций, Хагрид и я — весьма рады, что правда, наконец-то, придалась огласке. Никто из нас никогда не верил, что ты действительно способен пойти на такой шаг как убийство.       Придерживая мужчину за плечо, Помона помогла ему сесть поудобнее. Расправив одеяло, она протянула стакан наполовину наполненный водой и посмотрела внимательным взглядом.       — Чтож… я, пожалуй, пойду. В следующий раз придёт Минерва, — и, прежде чем уйти, она поцеловала его в щёку.       Минерве же сдержать эмоции оказалось гораздо сложнее, о чём явно свидетельствовали наворачивающиеся капли слёз в уголках глаз. Она предпочла не напрягать какими-либо новостями, помимо самой главной — смерть Тома Риддла, и того, что он теперь абсолютно свободен.       День сменял другой, но Северус так и не удосужился выудить хоть какую-либо информацию, и вся эта ситуация начинала порядком выводить из себя. Когда его вновь пришла навестить Помона, он был уже не в силах сдерживаться.       — Я не потерплю, чтобы меня удерживали против моей воли и обращались как с инвалидом. Я требую, чтобы меня освободили.       Пухленькая низкорослая ведьма не смогла удержать вырывающийся смех, смахивая с уголков глаз выступающие крупицы веселья.       — Вставай, неугомонный ты наш, вставай. Никакая магия не удерживает тебя в этой постели. Просто ты ещё не до конца восстановился. После двадцати-то лет непрекращающихся увечий. В твоей печени полно токсинов, а почки едва функционируют.       Безудержный смех продолжал вылетать из бесцеремонного рта, пока он пытался выпрямиться и спустить ноги с кровати. Но стоило его босым пальцам коснуться пола, как зазвенела сигнализация, следом за которой в комнату ворвалась Поппи. Целительница отступила на шаг, сглаживая носовым платком лицо, после чего уложила его, как маленького ребёнка, обратно в постель.       — Теперь отчитываться не перед кем, Северус. Ты действительно свободен. Используй время с пользой, чтобы исцелить как тело, так и душу. Ты больше не пешка в шахматной партии, — уверила Помона, усевшись на краю койки, после ухода Поппи.       Выражение лица приобрело мрачные оттенки, его глаза сузились в недовольстве от наглого тона в голосе, и того, как фривольно она позволяет себя с ним вести.       — Знаю, сейчас ты расстроен, но если позволишь, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Это важно, — прежде чем продолжить, она сделала глубокий вдох. — Жизнь твоя была нелегка. Несчастливое детство… Несправедливость со стороны родителей, школы… Твоя связь с Пожирателями смерти не стала ни для кого из нас неожиданностью. Ты оправдал себя всевозможными способами, едва их возможно счесть. Роль, которую ты играл в этой войне со злом не менее ценна, чем роль Гарри.       Сердито бормоча под нос из-за довольно идиотской болтовни, Северус предпринял попытку вырвать свою руку из её крепкой мозолистой хватки.       — Помона, ты смешна.       Разомкнув цепкую хватку, женщина ухватила его за плечи и заключила в крепкие объятия.       — Глупый, твоя роль была решающей. Ты полностью оправдан, как перед Визенгамотом, так и перед общественностью. Герой!       Она, наконец, отстранилась от него и подоткнула одеяло.       — А теперь, Северус, с тебя хватит. Отцу угождать более не нужно, а счастье матери — не твоя обязанность. Поддерживать отчуждённое амплуа перед коллегами, быть шпионом или Пожирателем… Ты не обязан делать то, чего ты не хочешь. Наступил тот момент, когда ты можешь начать всё с чистого листа. Живи для себя; следуй ведомым страстям…       Не забыв поцеловать его в лоб, женщина удалилась. Северус не был уверен, от её слов или же простого материнского поцелуя на душе стало легче. Стеснение в груди ослабло. Свободным он себя, конечно, не чувствовал, но казалось, что теперь может вдохнуть полной грудью.       Вынырнув из глубокого океана воспоминаний Северус обнаружил, что находится в гостиной один. Прикинув время, он предположил, что Гермиона ушла несколько часов назад…