Кемпбелл, Кроули и Доктор

I

Голова раскалывается. Это первое, что он чувствует, когда приходит в себя. Он осторожно открывает глаза. Повсюду фракталы и спирали Фибоначчи. Пол и потолок — всего лишь условность, способ обозначить границы пространства, которое заливает неестественный синий свет. Он смотрит вниз. Видит кеды с цветными вставками, брючину коричневого костюма в полоску, край бежевого плаща. Он не знает, где он, как он сюда попал, и собственное имя от него тоже скрыто. Это тревожит, ноет, как недолеченный зуб. — Эй! — кричит он. Голос уносит эхо. Оно странное, какое-то неживое, словно пластик. Он делает шаг. Фракталы и спирали не поглощают его, лишь множатся и переплетаются впереди. Линии горизонта нет, это сбивает с толку. Звука — тоже: он двигается бесшумно. Не шуршит плащ, кеды не скользят. При этом подошвы не трутся о поверхность, чем бы эта поверхность ни была. — Эй! — повторяет он. — Кто-нибудь! — Ты трус, — произносит знакомый женский голос. Он оборачивается. Блондинка в джинсах и кожаной куртке стоит, засунув руки в карманы. Он её знает. Она была ему дорога, и он её потерял. Имя вертится на кончике языка. Если бы он только мог его вспомнить! — Однажды ты сжёг звезду, чтобы со мной попрощаться, — продолжает она. — Романтично, правда? Я нашла тебя, преодолела барьер, а ты… Ты вручил мне своего двойника, потому что у него одно сердце и короткая человеческая жизнь. Ты не спросил, хочет ли он заменить тебя. Не спросил, хочу ли этого я. Ты решил всё за нас, Повелитель времени. Ты побоялся остаться со мной. Не хотел видеть, как я старею? Лицо девушки прорезают морщины, светлые волосы седеют. — Что, теперь я не так хороша? Он не может отвернуться, даже если пожелает. — Тебе нравится страдать от одиночества, быть загадочным незнакомцем. Ты наблюдаешь, но не живёшь. Когда-то я спасла тебя. Отправила послание во все миры и времена, чтобы создать себя и помочь тебе. В памяти всплывают два слова. — Злой волк… — И чем ты отплатил мне? Девушка тает, пропадает бесследно. На её месте возникает молодая рыжеволосая женщина в шубе. В её волосах искрится снег. Ему кажется, он слышит мелодию, от которой внутри всё сжимается и хочется плакать и в то же время кричать от радости. — Ты трус, — женщина повторяет фразу блондинки. — Ты стёр мне память. Не оставил мне выбора. — Я не мог поступить иначе?.. Почти утверждение. Наполовину вопрос. Он не уверен. Но знает одно: он виноват в том, что случилось. — Ты мог бы поинтересоваться, хочу ли я возвращаться к прежней жизни. — Мы путешествовали… Это факт. И почему-то ему кажется, что автомобили, поезда и самолёты не имели к их путешествиям никакого отношения. Он смутно припоминает сыплющийся с неба пепел, слёзы в её глазах и переплетённые пальцы на рычаге. Ломкий голос: «Спаси хоть кого-нибудь». И тихое: «Спасибо». — Да. Я многое о себе узнала. Боже, я наконец в себя поверила. Ты всё отнял. — Я не хотел, чтобы ты умерла. — А я просто хотела остаться собой, марсианин. — Ты знаешь, кто я? — Конечно. Но подсказок не будет. Ты должен вспомнить сам. — А ты? Твоё имя? — Сейчас я — твои угрызения совести. Мысленная проекция. Фрагмент твоего воображения. Называй, как тебе угодно. — То есть я разговариваю сам с собой? — Ты мне скажи. Синий свет становится ярче. Рыжеволосая женщина растворяется в воздухе. Он идёт вперёд, потому что больше нечем заняться. Сидеть на месте бессмысленно и не поможет ему вернуть память. «Ты не должен путешествовать один». Так она сказала. Очень и очень давно. Наступил Сочельник. Она пригласила его в гости. Он отказался. О чём после жалел. Но совет проник в оба сердца, и он никогда о нём не забывал. Он не был один до того, как оказался здесь. С ним находились двое. Он обещал показать им что-то чудесное. Кому им? Их лица окутаны туманом. Всё же он чувствует: они где-то рядом. Возможно, в другом времени или пространстве, но граница тонка. Её можно пересечь, если он догадается, как это сделать. — Ты заблудился. У женщины, появившейся перед ним, мягкий голос, добрая улыбка и лучистые карие глаза. Волосы с проседью падают на плечи, серый костюм немного помят. Часы на её руке необычные. В них спрятан сканер внеземных форм жизни. Их подарил он, как и звуковую помаду. — Наверное. Тут немудрено заблудиться. Она глядит на фракталы и улыбается. — Я подозревала, что мозг Повелителей времени устроен иначе, чем у людей, но не осознавала насколько. — Я не понимаю. — Всё, что нас окружает, это ты. Давай, ты в двух шагах от разгадки. Она машет ему рукой и отдаляется. — Подожди. Сара! Сара Джейн! Её имя — тепло и солнечный свет, надёжность и готовность прийти на помощь, невзирая на любую опасность. Он всегда прощался с ней так, будто они собирались увидеться максимум через неделю. «Путешествия действительно расширяют горизонты. Не забывай меня». «Это ты не забывай меня». — Мне жаль. На самом деле меня тут нет. Я лишь в твоём воображении, Доктор, — доносится до него. Сара Джейн исчезает. «Доктор. Это я. Меня зовут Доктор». Он слышит плач. Девушка с тёмными волосами и глазами цвета шоколада сидит на коленях и всхлипывает. — Я не знаю, где я. — Эй, я могу помочь? Я Доктор. — Я помню. А я Клара, Клара Освальд. Доктор протягивает руку. Она хватается за неё и поднимается на ноги. Оглядывается вокруг. — Боже. Что я натворила. Оно должно выглядеть совсем по-другому. Я не хотела. Прости. — Не думаю, что это была ты. Но мне бы хотелось отсюда выбраться. Ты знаешь дорогу назад? Куда назад, он не говорит, потому что не имеет ни малейшего представления. Клара качает головой. — Прости. Я… Мне пора. Мне нужно найти моего Доктора. Вместе мы попробуем всё исправить. — Тебе известно, что происходит, не так ли? — Я не могу сказать. Для тебя оно ещё не случилось. Спойлеры? Мне жаль. Клара бежит к сияющей спирали и прыгает вниз. Доктор не успевает её остановить. Она падает. Плавно. Несколько мгновений парит в глубине, а затем спускается дальше. Она не разобьётся, он ощущает её полёт и что в конце пути её ждёт тот Доктор, кем он пока не стал. Он идёт дальше. Теперь у него есть имя. Это хорошо. В именах таится информация. Они обладают силой. И если фракталы и спирали символизируют его мозг… он найдёт дорогу домой. Отыщет… ТАРДИС. Ещё одно имя. Живая машина времени и космический корабль. Возможно, если он сосредоточится, то услышит её песню, характерный низкий гул. Звук надежды во мраке.

II

Он резко садится, словно пробудившись от кошмара. Нащупывает тёмные очки. Мёртвый синий свет режет глаза. Его окружают фракталы, и это было бы даже забавно, если бы он помнил, как тут оказался. Или кто он такой. Он вытягивает руку. На ладони пламя раскрывает свои лепестки, как цветок на рассвете. Откуда-то он знает, что огонь необычный. И сожжёт любого, кто посмеет его коснуться. Он выдыхает, и пламя гаснет. Поднимается на ноги, удивляясь тому, что под ботинками из змеиной кожи устойчивая поверхность. Фракталы двоятся и множатся; он не знает, в каком направлении двигаться, и это раздражает до зубовного скрежета. — Ты трус, — произносит мягкий голос. Звучащая в нём печаль завораживает. Он зажмуривается на мгновение, а когда открывает глаза, видит перед собой ангела. Настоящего ангела, с нимбом, крыльями и множеством глаз, в облике мужчины средних лет, со светлыми волосами и пронзительным взглядом. Его костюм похож на иллюстрации в старинных книгах. — Ты трус, — повторяет ангел. Азирафаэль, его зовут Азирафаэль. — Ты хотел позвонить мне. Сто раз подходил к телефону. А когда позвонил я, сделал вид, что не понимаешь намёков. — Ты мог меня пригласить. Сказать прямо: «Приходи, я хочу тебя видеть». — Свобода — страшный дар. Мы делаем всё, чтобы обрести её, а потом стараемся от неё отказаться, потому что не имеем понятия, что с ней делать. Тебе это известно, как никому другому, мой дорогой Кроули. — Кроули! Моё имя. Спасибо тебе, ангел! Если бы ты ещё мог подсказать, как отсюда выбраться… Азирафаэль разводит руками. — Увы. Я — образ ангела в твоём разуме. Настоящий Азирафаэль сидит в кресле в своём магазинчике в Сохо, пьёт чай и читает. Скорее всего. Откуда мне знать, чем он занят в данный момент? Мы же с тобой не телепаты и не провидцы. — Я скучаю по нему. По его несмешным шуткам и тому, как он ест те маленькие пирожные на один укус, которые подают в «Ритце». Забыл, как они называются. Интересно, он скучает по мне? — Ты этого не узнаешь, пока не перезвонишь ему. Но ты боишься. Боишься, что он бросит трубку. Или скажет, что ты ему не нужен. Кроули сглатывает. Двойник Азирафаэля прав по всем пунктам. — Ты испытывал страх перед Сатаной и Вельзевул, — продолжает тот. —Что понятно. Они легко могли уничтожить тебя, всего лишь пошевелив мизинцем. Но Азирафаэль никогда и не думал причинять тебе вред. Что страшного случится, если ты наберёшь его номер? Кроули вздыхает. — Что-нибудь из того, что ты упоминал. Например, что он больше во мне не нуждается. — А тебе хочется, чтобы было наоборот? — Естественно. Он мой лучший друг. Шесть тысяч лет мы вместе приглядывали за человечеством. Это чего-то стоит, не так ли? Двойник Азирафаэля кивает. Смотрит на Кроули очень внимательно и говорит: — Верно. Однако если он не захочет с тобой разговаривать, да, тебе будет больно, но небо не упадёт на землю. Ты смиришься и попробуешь снова, лет через двести. Отправишься в долгое путешествие. Ведь у тебя есть и другие друзья. И один из них — Повелитель времени, о чём ты, разумеется, тоже забыл, когда перенёсся сюда. — Доктор! Я был вместе с Доктором и… Как его имя? Колин, Кемпбелл?.. Он — диджей или что-то вроде того. И он собрал приёмник, который ловит радиоволны из любого времени и пространства… — Ты начал вспоминать, — во взгляде двойника Азирафаэля мелькает одобрение. — Это хорошо. Возможно, если тебе удастся вспомнить всё, ты поймёшь, как вернуться в ТАРДИС. Он исчезает. Кроули не пытается его окликнуть. Вытаскивает из кармана куртки телефон. Сигнал отсутствует. Не то чтобы он на него рассчитывал… Но другого способа связаться с Доктором нет. Он меряет шагами часть фрактала, когда его чуть не сбивает с ног темноволосая девушка. — Простите! — восклицает она. По щекам текут слёзы, на ладонях следы ногтей. — Вы не Доктор, хотя очень на него похожи… — Я Кроули. Доктор — мой друг. Вы с ним знакомы? — Я Клара, — представляется девушка. — И да, я с ним знакома. Я с ним путешествую. Ну, с последней его версией. Иногда он меняет лица… и я не знаю, с каким Доктором дружите вы. — Бежевый плащ, кеды, шатен с карими глазами? — Я его видела. Там, — Клара машет рукой в неопределённом направлении. — Он заблудился и не помнил, кто он. Я виновата. Я пыталась восстановить его временную линию, но я лишь человек. Я где-то ошиблась… и получилось вот это. — Ты имеешь в виду непонятную хрень вокруг нас? — сочувственно уточняет Кроули. — Ага. Простите, я правда не хотела! — Клара молитвенно складывает руки, а затем пропадает в пространстве между двумя фракталами. — Всё страньше и страньше, — бормочет Кроули. Он чувствует себя Алисой и немного — Чеширским котом, когда тот уже исчез со стены, но ещё не появился в другом месте. Он идёт вперёд. Или назад, а может — направо или налево. Не имеет значения. Если долго куда-то идти, то рано или поздно куда-то придёшь. Что Кроули вполне устроит. Синий свет надоел ему хуже нравоучений Хастура.

III

Он лежит, прижавшись щекой к чему-то твёрдому. Приподнимает голову и осознаёт, что прижимает к себе рюкзак и что тот очень тяжёлый, потому что внутри радиоприёмник, проигрыватель пластинок и… сами пластинки? Свет синий, как на дискотеке в клубе. Он исходит от странных геометрических фигур. Они как-то называются, но он никогда не был силён в математике. Литература и музыка — другое дело. Он трясёт головой. Делает глубокий вдох. В разуме сплошной туман. Что это за мир и почему он тут, а не… дома? В своей комнате в кампусе? Или где там ему полагается быть. Он садится и запускает руку в рюкзак. Наушники. Он с трудом разбирает полустёртую надпись на ободке: «Диджей Кемпбелл». — Значит, меня зовут Кемпбелл. Уже неплохо. Также в рюкзаке обнаруживается подтаявшая шоколадка и банка пепси. — А жизнь-то налаживается… Шоколад кажется ему неземным лакомством, а пепси хоть и не утоляет жажду до конца, но смачивает пересохшее горло. Обёртку и банку Кемпбелл убирает в боковой карман и вновь склоняется над содержимым рюкзака. Он расправляет антенну радиоприёмника, включает его и крутит ручку настройки. Слышит помехи и прерывистую мелодию, напоминающую биение двух сердец. Помехи становятся громче, а затем… — Ты трус, — шипит Фрэнк Бейн. Кемпбелл отшатывается от приёмника. — Ты даже не спросил, что думает твоя мама, не предложил уйти вместе. Возможно, она тоже меня боится. Поэтому никогда не возражает и сидит на успокоительных таблетках. Которые предпочитает запивать дешёвым вином. Женский алкоголизм страшнее мужского, ты слышал? — Я не отвечаю за страхи других людей, — огрызается Кемпбелл. — И не надо сваливать на меня свои проблемы. В том, что ты тиран и тупой ублюдок, папа, я точно не виноват. Он опять крутит ручку настройки, не желая продолжать разговор с… призраком? Во всяком случае, Фрэнка здесь нет, он — только эхо в радиоэфире, и Кемпбелл ему ничего не должен. На краю геометрической фигуры появляется девушка, темноволосая и растрёпанная. Она негромко всхлипывает. — Я не знаю, где я… «Добро пожаловать в клуб», — думает Кемпбелл. Неожиданно сквозь статику доносится голос, незнакомый, но успокаивающий: — Клара. Моя Клара… — Доктор! Где ты? — Технически — везде. Не бойся, Клара. Закрой глаза и иди на мой голос. Ты спасла меня. Позволь хотя бы раз спасти тебя. — Хорошо. Клара зажмуривается и, спотыкаясь и вытянув руки, проходит мимо Кемпбелла и пропадает из виду. Он долго глядит ей вслед. Кажется, не зря он собирал приёмник и менял пластинки на нужные детали. Потому что только что он нечаянно помог незнакомке — Кларе — найти её Доктора. Доктор. Знакомое имя. Точно! Он был в ТАРДИС, вместе с Доктором и мистером Кроули. Кемпбелл касается антенны и зовёт: — Доктор! Мистер Кроули! — Сколько раз тебе повторять, что я ненавижу, когда ко мне обращаются «мистер», — ворчит Кроули. — Кемпбелл! Кроули! Я рад, что с вами всё в порядке, — говорит Доктор. — У тебя есть идея, как нам вернуться в ТАРДИС? — интересуется Кроули. — Э-э, — растерянно тянет Доктор, — не то чтобы идея, но я попытаюсь… Подождите секунду. Кемпбелл, не трогай пока своё радио, ладно? Я попробую поймать волну ТАРДИС с помощью звуковой отвёртки и зафиксировать сигнал… Кемпбелл замирает. Помехи превращаются в знакомый низкий гул. — Получилось! — кричит Доктор радостно. — А дальше-то что? — бурчит Кроули. — Кажется, нам надо закрыть глаза и идти туда, откуда идёт звук, — произносит Кемпбелл.

IV

Чудо: ТАРДИС не сливается с подсвеченными синим светом фракталами, потому что её цвет — особенный. Неповторимый. Доктор бросается к ней, гладит дверь кончиками пальцев, прижимается к ней щекой. ТАРДИС мягко гудит в ответ и пускает всех троих внутрь без ключа. Кроули бросает прощальный взгляд на фракталы. — Доктор, ты знаешь, что это за место? — Мы были в моей временной линии. И в моём разуме одновременно, — отвечает Доктор и дёргает рычаг. ТАРДИС закрывает двери и начинает дематериализовываться, чтобы возникнуть в другой точке времени и пространства. Кемпбелл садится на пол, не выпуская из рук рюкзак. — Зачем ТАРДИС привела нас в твой разум? — спрашивает он. Доктор пожимает плечами. — Чтобы мы заглянули в лицо своим страхам, наверное. Кроули смотрит на экран мобильного телефона и морщится. — Сигнала по-прежнему нет. А мне очень нужно позвонить одному ангелу. Доктор указывает на дисковый аппарат на консоли ТАРДИС. Кроули приподнимает брови. — Серьёзно? Доктор улыбается. — ТАРДИС — не просто машина времени, — говорит он то ли в шутку, то ли всерьёз. — Также она — телефонная будка.