Искупление особо буйного

Дни слились в единый поток. Поток безысходности, горечи и злости. Никогда ещё Даркмен не чувствовал себя таким разбитым. Будучи в шаге от свободы он так просто и нелепо упустил свой шанс. И всё из-за этой глупой девчонки! Узник перевернулся на другой бок и мрачно вздохнул. Уже несколько дней он ничего не мог делать: не было сил. Да и слова не выговорил с того злосчастного дня. Даже спать нормально не удавалось: мучили кошмары; и он целыми днями просто лежал на койке в каком-то глубоком состоянии отчуждения. Раздался звук открывающихся дверей. Вайлет с грустью вошла в темницу. Попросив стражника оставить их наедине, она шагнула к решёткам и тяжело вздохнула. Это была уже не первая попытка поговорить с узником. Несколько раз до этого завершились лишь абсолютным молчанием с его стороны. — Здравствуй, — печально пробормотала Вайлет, прикоснувшись к прутьям. Ответа ожидаемо не последовало. В камере царил беспорядок, будто отражая внутреннее состояние заключённого. В воздухе висел безжизненный холод. Многочисленные пылинки витали под светом хрустящих факелов. — Слушай... я понимаю, что ты злишься, что тебе обидно и грустно и... Прости… Мне жаль. Я не хотела, чтобы всё вышло так... — с сожалением протянула визитёрша. Даркмен ничего не сказал и лишь перевернулся на другой бок. — Но я, правда, не могла поступить иначе, — продолжала она. — Это всё равно бы ничего не изменило, поверь. А скорее привело бы только к худшему. Снова молчание. Вайлет закусила губу и произнесла: — Поговори со мной. Скажи хоть что-нибудь. Тот вздохнул и холодно отчеканил: — Тебе нужно было просто отойти в сторону. Всего-то отойти в сторону и мне не мешать! Он поднялся с койки и взглянул на неё искоса. В его глазах пылало негодование; пояс мерцал. — Я хотела как лучше, — развела руками та. — Тебя бы всё равно поймали, Даркмен. Рано или поздно. Какой смысл? — И поэтому ты посчитала, что можешь решать за меня, что мне делать?! — растрёпанный, он сузил глаза и приблизился к решёткам. — Кого ты из себя возомнила?! Вершительницей судеб?! О, Великая Пэр Игнис! Понравилось играть в богиню?! — вспыхнул он, задыхаясь от хватки чар. — Или ты внезапно вспомнила, что ты герой и пресекла побег для защиты мирных? Тогда интересно, как ты собиралась стать мне другом, если изначально стояла по ту сторону баррикад?! Вайлет выслушала и печально протянула: — Ты прав, я не могу решать за тебя. Твоя жизнь, твой выбор. Делай, как знаешь. Просто… я надеялась, что всё может быть иначе, — поникла она. — По правде говоря, я до сих пор верю, что внутри ты на самом деле можешь… и хочешь… стать лучше. Тот истерически рассмеялся и, резко переменившись, сдавленно прошипел: — Сколько можно повторять одно и то же?! Я злодей и никогда не изменюсь! Уясни это раз и навсегда! — Но ты уже изменился, Трэйтон. И, кажется, это произошло ещё очень и очень давно, — Вайлет выдержала паузу и, решив проверить свою догадку, спросила: — Иначе зачем уже в первый день, когда мы провалились под землю, ты спас меня? — На ритуале кнааренов? — уточнил тот. — О, не будь о себе такого высокого мнения! Я сделал это лишь для того, чтобы отплатить тебе той же монетой. За то, что ты остановила бой. Хотя и этого, заметь, я тебя делать не просил, — гордо фыркнул он. — Я не про этот случай, однако и он говорит о тебе многое, — бесстрастно выдала Вайлет. — Я про подземную реку. Это ведь был ты, верно? Это ты на самом деле вытащил меня оттуда и не дал утонуть. Даркмен нахмурился: — С чего ты это взяла? Не думала, что тебя могло просто выбросить волнами? — он развёл руками. — Думала, — кивнула она. — Но знаешь, что опровергло эту мысль? Тот молчал. — Твои следы. Они были повсюду в том месте, где я очнулась. — Вайлет выпрямилась и посмотрела на него испытующе: — Соответственно, это был ты, я права? Узник нервно поджал губы и отвернулся. Та подняла брови: значит, это правда. — Зачем ты это сделал? Ведь на тот момент ты и вовсе ненавидел меня, как и Рэя. Оставил бы, и на одного героя стало меньше, что тебе шло только на руку. Или какой монетой отплачивался на этот раз и за что?.. Разве злодеи так поступают? Спасают своих врагов? — Да, я не смог, довольна?! — вспыхнул тот. — Не смог пройти мимо! Ты слишком… жалобно кричала… — он переменился в лице, будто погружаясь в воспоминание, и поник. — Я понял, что если не я, то никто… Вайлет выслушала и тепло улыбнулась: — Ты спас мне жизнь. Дважды! Спасибо тебе. Ну и как, скажи, после такого ты можешь называть себя злодеем? — Ты… не понимаешь! — мучительно взвыл узник. — В чем тогда смысл?! В чем смысл меня?! Моей жизни?! Моего существования?! Кто я, если не злодей?! Я был им рождён! — Но Даркмен, раскрой глаза, ты можешь быть кем угодно! В том-то и прелесть: ты сам решаешь, кто ты. Все рамки — они в голове! Можешь быть свободным и искать свою дорогу! Не следуя предназначению, не выполняя бессмысленные обязательства перед боссом, которого всё равно нет. Можешь выбрать свой путь, не навязанный Мистером Дарком. — А навязанный тобой? — мрачно подметил тот. — Сколько ещё ты планируешь промывать мне мозг? Пойми, даже если я пойду этой дорогой, никто меня не примет. Миру плевать на таких, как я! Все видят во мне только то, что привыкли видеть. Монстра. И этого не изменить, увы. Думаешь, я не пытался?.. Та удивлённо вскинула брови: — Ты пытался? — Да, — кивнул тот и скрестил руки на груди. — Ещё год назад в свой последний побег, я долго думал и решился пойти к ним. К феям в Совет. Я пытался объяснить, что не собираюсь причинять им вреда, что мне надоело, что хочу начать всё с начала и что служение Мраку теперь в прошлом. И знаешь, что они сделали? Вайлет пожала плечами. — Они схватили меня и «наградили» этим, — он указал на свой мерцающий пояс. — Каждое моё слово назвали ложью, уловкой, хитростью. Думали, хочу их одурачить. Звали меня лгуном и монстром, что по природе своей не способен меняться. Сам мой вид их пугал и не внушал доверия. И знаешь что потом? Потом они упекли меня за решётку в Песчаное Око. И вот он я, наивный, сижу в клетке и думаю, как это так получилось, что при попытке стать, как ты говоришь, лучше, всё только пошло под откос? Тогда я и решил: раз мир видит во мне злодея, то кто я такой, чтобы его переубеждать, — мрачно завершил Даркмен и опёрся о стол. — Я и не думала, что ты пытался… — ошеломлённо призналась Вайлет. — Знаешь, то, что произошло, это абсолютно несправедливо по отношению к тебе. Феи поступили неправильно. Но их тоже можно понять: ты годами разрушал Перекрёсток. Страх порой застилает глаза. Они делали всё, чтобы себя защитить, — проговорила она, задумалась и добавила:— И, как я понимаю, это они тебе потом предлагали исправительные работы взамен на свободу? Он отвернулся: — Они. И король. И что?.. — Его чары замерцали. — Так то, что невозможно безнаказанно выйти на свободу, не ответив за свои действия, — с сожалением выдала та. — Даркмен, ты вредил им, вредил многим. Я понимаю, что это твоя работа, но тут, увы, по-другому никак. Тебе надо ответить за свои поступки, чтобы тебя выпустили. — Это всё равно ничего не изменит, Кошка. Все, как боялись меня, так и будут бояться дальше. Как не принимали, так и не примут никогда. Я всегда буду чужим, чужим и останусь. — Не совсем, ведь теперь у тебя кое-что есть, — подметила Вайлет. Тот недоуменно нахмурился. Она продолжала: — Я поясню. Вот скажи, что общего между нами с тобой? Узник смерил её изучающим взглядом и хмыкнул: — Фиолетовые волосы? — Верно, — улыбнулась та. — Но помимо этого есть кое-что ещё: посмотри на меня — я, как и ты проводник! Ты проводник энергии для Дарка, я же твой проводник в адекватную жизнь! — бодро заявила она и, заметив его непонимающий взгляд, разъяснила: — Ты был один, и они тебе не поверили, но теперь у тебя есть я. Считай, как личный адвокат! Как подтверждение, что это правда! Я помогу тебе! Мне удастся убедить короля, а потом и всех остальных, что ты изменился! Вместе у нас всё получится! — Затея, обречённая на провал, — отрезал он. — Ты думаешь, раз ты такая, то и все такие же. Но это не так. Тебе никто не поверит. — Конечно не поверит, если ты будешь в стороне! — развела руками Вайлет и уловив его отрешённый вид, вздохнула: — Слушай, я понимаю, что тебе здесь гораздо сложнее, чем другим. Тебе не повезло с такой судьбой, не повезло быть созданием злого колдуна, с такой тёмной «работой», с хозяином, не повезло с детством, с отсутствием семьи… От такого нескончаемого списка Даркмену становилось только не по себе. — …Но знаешь, это прошлое! — продолжила Вайлет. — Всё можно изменить! Я верю, у тебя получится, и, говорю же: сама готова тебе помогать! — Не много ли ты на себя берешь?! — с раздражением заметил тот. — Ты — мой друг, и я лишь хочу помочь, — объяснила Вайлет. — Хочу тебе лучшего. Ты достоин большего, чем просто быть жалким инструментом Мистера Дарка. Тот вспыхнул: — Во-первых: мы с тобой не друзья! Во-вторых: я горжусь тем, что господин меня выбрал! И в-третьих: ничего не изменится, ясно?! Всё, что ты говоришь — это чушь! — злобно прошипел он сдавленным от чар голосом. — Брось, Трэйтон! Это твой шанс начать нормальную жизнь! — всплеснула руками та. — У меня был шанс! Шанс сбежать, пока ты всё не испортила! — процедил узник. — Отстань от меня! Мне надоели твои нескончаемые уговоры! — Но… я же просто хочу помочь, — погрустнела Вайлет. — Ты упускаешь главное: я у тебя этого просил?! Просил твоей помощи?! — Даркмен понизил голос. — Ты мне уже осточертела! Ты и твои бесконечные наседания! Сколько можно читать мне мораль, сколько можно пытаться решать за меня?! Ты такая бестолковая! Выметайся отсюда! Не могу больше слушать! — сдавленно прорычал он, указывая на дверь. Та поникла, низко опустив шляпу. — Возможно, ты не понимаешь, но мне очень больно слышать такое, — призналась она, обнимая себя руками. — И почему мне должно быть не плевать? — пренебрежительно кинул тот, сузив глаза. — Как можно быть такой глупой?! На что ты рассчитывала, когда связывалась со злодеем?! На весёлые хороводы?! Или танцы на радуге?! Вайлет отпрянула. Её губы задрожали. Даркмен, поглощённый гневом, неумолимо продолжал: — Так наивно надеяться на хорошее! Просто смехотворно! Как же ты мне надоела! Знал бы я, к какой головной боли это приведёт, то не спасал бы тебя из этой чёртовой реки! Услышав такое, Вайлет отшатнулась. — Знаешь что?! — крикнула она сквозь слёзы. — Ты прав! Это всё бессмысленно! Я ухожу! — её голос был искажён глубокой болью. — И правильно! Давно пора! Убирайся! — сдавленно кашляя, бросил тот вслед. Вайлет быстро, почти мгновенно скрылась за выходом. Двери с грохотом захлопнулись. Наступила тишина. Лишь хруст факелов рассекал повисшее безмолвие.