Разбитые зеркала

Пробуждение Никиты было не из приятнейших. Он даже и не сразу понял, что проснулся: глаз открыть он не мог, пошевелиться тоже не мог. Черт, да он же даже не мог почувствовать ничего вокруг себя: ни мягкость мебели, на коей проснулся мифоискатель, ни температуры, царящей в комнате. Вообще ничего. Через пару минут, а может и пять, начали побаливать пальцы на руках и ногах. Было такое чувство, словно парень только что вернулся домой после долгой зимней прогулки без перчаток, когда как на улице было минус сорок, или же он гулял босой, потому что иначе объяснить столь сильную боль в пальцах ног не мог. Однако мышцы повиноваться указам серого вещества упрямо отказывались: веки все также не поднимались, а тело отказывалось двигаться от слова «совсем». Прошло некоторое время, прежде чем Берг наконец почувствовал тепло комнаты, а слуха коснулось тихое потрескивание свечи. Откуда тут свеча? Еще немного, и мифоискатель почувствовал прикосновения к волосам. Тонкие длинные пальчики осторожно зарывались в двуцветные, чуть подмокшие после «оттайки», пряди. Они поглаживали, чуть зарываясь глубже, и короткими и осторожными ноготками проходились по коже головы приятными массажными движениями. Приятные мурашки разбегались от чужих прикосновений. Однако расслабиться парень не мог. Оно, черт возьми, и ясно! Он хрен пойми где, шевелиться не может, открыть глаза тоже не получается, так и его кто-то еще и касается. Тело ощущалось все больше и больше, однако повиноваться еще отказывалось, когда внезапно тело пронзила боль, прокатывающаяся от кончиков пальцев ног до бедер. Черт, словно на гвоздь… И еще пара сотня гвоздей вбились рядом в ноги, пронизывая каждый миллиметр боли! Но Никита только вздрогнул и напрягся. В горле встал ком, не позволяя издать ни звука. Чужая рука, зарывшись в разноцветные волосы мифоискателя в очередной раз, замерла. Большой палец мягко гладил кожу на виске. -Тише... Все хорошо… - Отдаленно знакомый женский голос раздался над ухом. Мягкий, совсем тихий. - Боль не будет долгой… Мне жаль, что тебе больно… Тихое шуршание, и Никита почувствовал как кто-то – он так понял, хозяйка голоса, - приблизился. Лба коснулись чужие губы. -Мне правда жаль, Никит. Это не надолго… Женская рука осторожно легла на закрытые глаза Берга, накрывая их. Новая волна боли прошлась уже по рукам: от пальцев до плеч, болезненно отдаваясь в ключицах.

***

И вновь он проснулся. Пробуждение снова было не ахти. Голова неприятно гудела, а сознание решило, что Берг очень и очень давно не был на американских горках, поэтому крутилось, точно на карусели, вертолетиком. К горлу подкатил ком рвоты, однако встал поперек горла, не желая продолжать ход. Никита недовольно поморщился, просыпаясь окончательно. Недовольно сглотнул, чувствуя во рту омерзительную желчь. Нос чуть дернулся, сморщившись. Ресницы дрогнули и поднялись, тяня за собой и веки. Разноцветные глаза пустым взглядом уткнулись в светлый деревянный потолок. Несколько долгих секунд потребовалось мифоискателю, чтобы осознать хоть что-то. Никита осторожно подтянул руку и зарылся ею в свои волосы. Замер. Он только недавно стригся, даже, скорее, подравнивал волосы, но даже учитывая это, его волосы не были настолько длинными уже очень давно. Не сильно потянув их вниз, к глазам, парень обомлел. Вьющиеся пряди имели два цвета. Медленный вдох. Такой же медленный выдох. Никита положил руку на лицо и медленно повел вниз, скорее выполняя рука-лицо, нежели ощупывая его. А ощупать стоило – на лице находилась черная маска, закрывающая всю нижнюю часть лица. -Пиздец… - Тихо ноет Никита на выдохе. Глаза скользят по гладкой поверхности потолка. Люстры нет. Ведет чуть ниже и доходит до стены: довольно большое окно, почти полностью занавешенное плотными шторами нежно-голубого цвета на манер блэкаута. Одна из портьер была чуть отдернута, что позволяло совсем слабому солнечному свету проникать в комнату. Болезненно поджимая губы, парень медленно поднимается, принимая более удобное – сидячее – положение. Медленно осматривает, и первым делом, к слову, себя, а уже после – помещение. Только взгляд касается темной худи, как приходит единственная мысль – сон. Больше вариантов нет. Это все – сон. Ну не мог он стать своим игровым персонажем. Просто не мог! Это не логично! В голову начали врезаться последние воспоминания: запись видео, ночной перекус на кухне, ромашки и… Дверь тихо скрипнула, привлекая внимание. Ошарашенные гетерохромные глаза медленно переводятся на вошедшего мифа. Кассандра ласково улыбнулась. И чужие руки… -Я так рада, что ты проснулся! - Алоглазая широко улыбнулась, а ее тонкие бровки встали домиком. Взгляд Берга остекленел. В голову впился огромный рой мыслей, кружащий и жужжащий, выдающий самые разнообразные мысли, теории и предположения, то и дело перебивающие и затмевающие друг друга. -Никита..? - Обеспокоенный голос мифа ворвался в размышления, точно ледяная вода, коей облили его в попытке вывести из транса. - Никита, все в порядке? -К… - Мужской голос чуть надломился и звучал хриповато из-за долгого молчания. - Кассандра..? Алые глаза вновь радостно засверкали. Закрыв за собой дверь, девушка поспешно подошла ближе. Берг как-то интуитивно вжался в диван, напрягаясь всем телом. От девушки не чувствовалась опасность, будто бы и не желала ему зла. Заметив реакцию столь долгожданного гостя, девушка замерла, а потом сделала осторожный шаг назад. Она осторожно подняла руки, точно в жесте «сдаюсь». -Все хорошо. Да, это я… Миф осторожно опустилась на колени и протянула руки вперед, осторожно касаясь мужской, лежащей на коленях руки. -Это я. Мы вместе. Кассандра прикрыла глаза. Она сейчас походила на радостного котенка, встречающего вернувшегося спустя долгое время отсутствия хозяина.