Есть только миг

Arg-117P: День 11 Аманда не знала, отчего дрожат руки — от холода или нервного возбуждения, но, срубая ветки с молодого деревца, старалась не торопиться. В нынешних обстоятельствах случайно отрубить себе руку топором может стать фатальной ошибкой. Спасательная капсула уничтожила семь деревьев и отломила несколько больших ветвей от других, и Аманда сочла, что ей повезло — самая сложная часть работы уже сделана. Она подобрала вполне приличное молодое дерево длиной около трех метров и относительно прямое, и ей останется только избавить ствол от толстых веток, чтобы в ее распоряжении оказался очень удобный рычаг. Именно у этой разновидности деревьев был очень липкий сок, который окрасил ее ладони в темный цвет, но это не имело значения. Ничто сейчас не имело значения: ни холод, ни темнота, ни боль в мышцах после целого дня пути. Она больше не была одна. Она прищурилась в наступившей темноте и еще раз посветила крошечным фонариком трикодера на рычаг. На нем еще остались некоторые шероховатости и несколько не до конца обрубленных сучьев у вершины, но ей не требовался идеальный инструмент — ей требовался рабочий инструмент. Обтесав топором основание рычага, она превратила его в плоский наконечник, чтобы можно было просунуть его под капсулу, а затем осмотрелась вокруг в поисках подходящей точки опоры. Пролив еще немного пота и снова заставив мышцы хорошенько потрудиться, она смогла подтащить еще одно упавшее дерево и положить его параллельно капсуле. Это должно сработать. Просто обязано. Она осторожно постучала по обшивке. — Хм, эй? Это Аманда. Едва сказав, она скорчила гримасу и покачала головой. Что за глупость она ляпнула. Как будто тут, вокруг капсулы шумная вечеринка с целой толпой народа. Он ответил спокойно и безупречно вежливо. — Да? — Э-э, я… мне удалось смастерить рычаг. Я хочу попробовать повернуть капсулу влево. Ну, в мое лево. Погодите, в какую сторону вы смотрите? — Судя по произведенному вами шуму, я предполагаю, что вы намерены применить рычаг с той же стороны. — Да. — Тогда очевидно, в каком направлении вы собираетесь перекатить спасательную капсулу. Аманда скривилась, спрашивая себя, сколько еще способов выглядеть идиоткой она придумает. — Окей, ну, тогда просто, знаете, держитесь там, ладно? — Я так и сделаю. Благодарю вас. Она просунула конец рычага под основание капсулы, оперла на ствол дерева, который планировала использовать в качестве точки опоры, и, глубоко вдохнув, наступила на свободный конец. Капсула едва шевельнулась. Аманда постаралась навалиться на рычаг всем своим весом, но, хоть капсула слегка и покачивалась, стало ясно, что она не сдвинется с места. — Уууууррррррггггххх! — проворчала она, вновь спрыгивая на землю. Нужно добавить веса на конец рычага. Аманда подхватила рюкзак и начала оглядываться в поисках чего-нибудь, чем можно его утяжелить, и тут услышала из капсулы приглушенные звуки. — Вы что-то сказали? — спросила она, подходя ближе, чтобы лучше слышать. — У вас возникли какие-то трудности? — Да, я ищу что-нибудь тяжелое, чтобы положить в рюкзак и усилить давление на конец рычага. — Более логичным решением было бы переместить точку опоры. Чтобы уменьшить необходимое усилие, необходимо увеличить расстояние, на которое оно прикладывается, чего можно достичь, переместив точку опоры ближе к грузу. Аманде захотелось отвесить себе пинок. Она же знала это. Разумеется, знала. Каждый учебный год она тратила целый месяц, рассказывая своим шестиклашкам о простых механизмах — шкивах, рычагах, грузах и так далее. Ее способ не был неправильным, но его способ оказался куда лучше. И как часто делала, когда смущалась, она прибегла к самоуничижительному юмору и хихикнула, вытаскивая из-под капсулы рычаг: — Ну, может, я предпочитаю усердие уму. Он произнес что-то вроде «методично» или «нелогично», но она особо сейчас не вслушивалась. Уже настолько похолодало, что ей захотелось надеть куртку, но согреться можно было и позже. Ей пришлось сесть на землю, чтобы передвинуть бревно ногами. Переместив его вперед на полметра, она попробовала снова. Ей пришлось всем весом раскачиваться вверх-вниз на конце рычага, но, немного поколебавшись, капсула все же повернулась на пол-оборота, высвобождая рычаг, и Аманда рухнула на землю. С непроизвольно вырвавшимся смешком она полуползком-полубегом бросилась к капсуле. Заглянула в окно, но в темноте практически ничего не увидела. От холода пальцы потеряли гибкость, но, пошарив по обшивке, она смогла нащупать внешнюю кнопку аварийного открытия люка. Она нажала, люк выдвинулся, а затем распахнулся. Наружу хлынуло зловоние, угрожая захлестнуть ее с головой. Невероятным усилием воли она удержалась от рвоты от смеси запаха затхлости и мочи. Было темно, но она смогла разглядеть фигуру, свернувшуюся в позе эмбриона на дне капсулы. — Вы в порядке? Раздался низкий, прерывистый вздох, за которым последовал тихий ответ. — Благодарю вас. — Вот, давайте я вам помогу, — настойчиво произнесла она, залезая в капсулу и нашаривая его плечи. Он вздрогнул от ее прикосновения и попытался сесть, и было очевидно, что он испытывает сильную боль. Почему она не подумала захватить с собой аптечку? — Вы ранены? Он поднялся на корточки, затем попытался выпрямиться на трясущихся ногах. Аманда вскочила, чтобы поддержать его, но он отверг ее предложение. Встал, немного наклонившись вперед и намеренно медленно дыша. Он не был похож ни на одного из вулканцев, которых Аманда когда-либо встречала, но не то чтобы она была знакома с кем-то из них. Порой один-другой появлялся в новостях или на вторых ролях в соцрекламе на тему видового и расового разнообразия. Когда она училась в колледже, там даже был администратор-вулканец, и порой она мельком видела одного в автобусе или в супермаркете, но никогда по-настоящему с ними не разговаривала. Но их облик был ей достаточно знаком, чтобы легко отличить вулканца от множества других видов и рас граждан Федерации — вулканцы были высокими, преимущественно худощавыми людьми с косо приподнятыми бровями и блестящими, строго остриженными волосами. Но этот вулканец оказался другим. Его облик выдавал все признаки человека заброшенного и изолированного от цивилизации. Волосы были лохматыми и нечесаными, а изможденную впалость щек скрывала густая борода. Аманда даже не подозревала, что у вулканцев могут расти волосы на лице — это казалось так же странно, как увидеть бородатого младенца. Он был одет в длинную элегантную мантию, и даже в темноте, даже несмотря на помятость и вонь, Аманда заметила, что его одежда очень хорошего качества. — Э-э, могу я… могу я вам как-то помочь? Он повернул к ней лицо, уголки рта слегка опустились. — У вас есть вода? — О, э-э, да, сейчас, — она кинулась к рюкзаку, отыскала флягу, которую он взял дрожащей рукой. — Прискорбно, что вы были вынуждены застать меня в подобном состоянии. — Не извиняйтесь, — выдохнула она, делая шаг назад. — Это не ваша вина. — Я не извинялся, — объяснил он, поднося флягу ко рту и поморщившись. — Я просто констатировал неудачное стечение обстоятельств. — От первого глотка воды он поперхнулся, но после продолжительного утоления жажды вернул флягу Аманде. — Оставьте себе, — настоятельно проговорила она. — У меня в рюкзаке есть вторая, и мы всегда сможем отфильтровать еще воды. Она заметила, что дрожь от кистей рук распространилась на все его тело. Становилось все холоднее, и теперь, когда она больше не трудилась изо всех сил, вызволяя его из плена, холод начал пробирать до костей. — Эм, может, я разведу огонь? Вы голодны? — Да. Мой рацион был значительно сокращен в течение длительного периода времени. — У меня есть пара пайков, — предложила она и, развернувшись к рюкзаку, начала в нем копаться. Мужчина покинул капсулу и прислонился к обшивке. Она наблюдала за ним краем глаза, опасаясь, что он потеряет сознание, начнет блевать или расплачется. — У меня есть овощные равиоли, курица с рисом, пряная говядина… Появившееся на его лице выражение было практически незаметным, но ей показалось, что это удивление и колебание. — У вас достаточно еды для самой себя? — Да, у меня капсула примерно в дне пути отсюда. И там еды гораздо больше. — Есть ли другие выжившие? Аманда тяжело сглотнула. — Нет. Я была одна. Не представляете, как я рада, что нашла вас. Он склонил голову набок. — Не стоит недооценивать мое облегчение от того, что меня нашли. Улыбнувшись, она кивнула. — Тогда ешьте, пожалуйста. Это не будет проблемой. Так что выбираете? — Овощные равиоли будут вполне приемлемы, спасибо. Она достала из рюкзака серебристый пакетик с надписью: «Овощные равиоли в белом соусе» и отстегнула спальник от верхней части рюкзака. — Вот, — сказала она, протягивая ему и то, и другое. — Это спальный мешок, но вы можете превратить его в одеяло, расстегнув молнию по углам. — У вас есть медикаменты? Скривившись, она покачала головой. — С собой нет, но там, в капсуле, есть. Как сильно вы ранены? — Полагаю, у меня сломаны ключицы и многие из ребер. — Серьезно? — ахнула Аманда, потрясенная тем, что он вообще может стоять и разговаривать с ней. — Я бы не сказал подобного, если бы это не было правдой. Она оглядела поломанные деревья и останки капсулы. Учитывая, насколько сильно пострадал лес, она поразилась, что он сейчас не лепешка в форме вулканца, размазанная по стенке капсулы. Аманда принялась собирать обломанные ветки и складывать их в костровище. Мужчина расстегнул спальный мешок и накинул его на плечи, а затем принялся разглядывать пакет с едой в своих руках. — О, просто потяните за язычок сбоку, и он очень быстро нагреется, — сказала она, изображая жестами, что нужно сделать. — Да, именно так указано в инструкции. Аманда прикусила губу и вновь принялась стесывать топориком прутья с Y-образной ветки. Это был сарказм? Краем глаза она наблюдала, как он оторвал язычок от пакета и начал есть. Было ясно, что он пытался сохранить хоть какие-то приличия, но также было ясно, что он находился буквально на грани голодной смерти. Аманда оборвала сухие листья с нескольких веток поменьше и подожгла их зажигалкой. На то, чтобы развести устойчивый костер, требовалось время, поэтому, продолжая подбрасывать растопку и ожидая, пока дрова и ветки загорятся, она украдкой бросала взгляды на своего спутника-вулканца. Он закончил есть и сейчас пристально наблюдал за ней, что слегка ее нервировало. — Так что с вами случилось? — спросила она. — Как вы здесь очутились? — Я находился на борту USS «Белл», — сказал он, бросив взгляд на капсулу, на обшивке которой красовалась серебристая надпись USS «Белл», будто ожидая, что разбитое судно подтвердит его слова. — А что в этой части космоса делал «Белл»? — Корабль находился на орбите этой планеты, которой Федерация присвоила название Arg-117P. Примерно тридцать дней назад один из шаттлов «Белла» проводил тестирование прототипа варп-двигателя, в ходе испытаний произошел сбой. Не могу сказать в точности, что произошло, но предполагаю, что сбой вызвал гравиметрический сдвиг, достаточно существенный, чтобы нанести «Беллу» повреждения. Капитан отдал приказ об эвакуации, и я занял спасательную капсулу, но при катапультировании она была повреждена взрывом. С того момента я находился на орбите этой планеты, прошлой ночью орбита, наконец, сузилась настолько, что я смог совершить аварийную посадку на поверхность. — Вы торчали в этой капсуле месяц? — ахнула Аманда, потерев перепачканные древесным соком руки и поднеся ладони к крошечному костерку, чтобы согреть их хотя бы на мгновение. — Почему вы так часто реагируете на мои ответы с недоверием? — Потому что я бы рехнулась, если бы меня заперли на месяц в такой крошечной капсуле, — призналась она. — Я прилетела сюда в капсуле, рассчитанной на десять человек, и уже через пару дней там начала сходить с ума. Мужчина склонил голову набок, помолчал несколько секунд и спросил: — Как долго вы находитесь на планете? — Дней десять? Трудно сказать — дни на этой планете тянутся долго. Трикодер говорит, что сутки здесь длятся 26,91 часа, но в стандартных днях Федерации, не знаю, наверное, я здесь примерно… — Десять солнечных циклов на этой планете эквивалентны 11,2125 стандартным дням Федерации. — Да, наверное, — она пожала плечами. — Это была не примерная оценка, а абсолютно точное значение. Она уставилась на него, пытаясь понять, решил ли он вести себя грубо или он просто из тех дотошных педантов, но не успела она над этим поразмыслить хоть немного, он спросил: — Как вы оказались на этой планете? Она несколько раз моргнула, стараясь переключиться с его поведения на его вопрос. — О, э-э, я была на круизном лайнере. Случилось что-то вроде… не знаю, как назвать. Я подслушала, как кто-то из экипажа назвал это темпоральными волнами, но корабль начало трясти, и я… — она не решилась рассказать в подробностях, как уговаривала команду пустить ее в спасательную капсулу, поэтому решила рассказать все, как можно короче. — В общем, я оказалась в спасательной капсуле, но до того, как туда смог сесть кто-то еще, случилась какая-то турбулентность, и капсула катапультировалась раньше. — Как назывался ваш корабль? — спросил он, чуть выпрямившись. — «Джунипер Карнеги». Она заметила искру узнавания в его глазах, но он ничего не сказал. — Это что-то значит для вас? — В день испытания варп-двигателя я услышал, как один из членов экипажа «Белла» сообщил капитану, что на расстоянии в 1,42 световых года от нас находится судно под названием «Джунипер Карнеги». — Вы думаете, это испытание варп-двигателя как-то навредило моему кораблю? — В условиях недостаточности доступной нам информации определить это невозможно, — ответил он и, наклонившись вперед, поморщился. — Как долго вы находились в спасательной капсуле? — Ну… трудно сказать. Может, это звучит безумно, но компьютер в капсуле… в общем, что-то было не так с часами. Сначала я этого не заметила, но через несколько часов мне показалось, что секунды летят слишком быстро. Когда я проснулась на следующий день, часы показывали, что прошло двадцать три часа. Чем больше времени проходило, тем быстрее крутились часы, пока за минуту не стали пролетать целые часы, а потом и годы. Я буквально потеряла счет времени. Взгляд мужчины блуждал туда-сюда, пока он обдумывал слова Аманды. Она не могла понять, был ли он восхищен или глубоко обеспокоен. — Как вы думаете, что это все значит? — Вы позволите мне получить доступ к компьютеру вашей спасательной капсулы? — Конечно, без проблем, — кивнула она, поправляя полено в костре. — А вы разбираетесь в компьютерах или, может, в космических путешествиях? — До назначения послом Вулкана на Землю я был астрофизиком в Вулканской академии наук. У Аманды отвисла челюсть. Она не знала, что и подумать. Этот парень посол? И физик? Или даже астрофизик? Любопытство требовало узнать о нем побольше, но все омрачал вопрос, мучающий ее с первого мига их встречи. — Как вы думаете, мы найдем способ выбраться с этой планеты? — Я не знаю. — Как думаете, все же есть шанс? — Да. — Большой? — На данном этапе вероятность успешного возвращения на наши родные планеты невозможно просчитать. Разгоревшись, огонь теперь ревел, и он придвинулся ближе к костру. Он закрыл глаза, и в теплом отблеске пламени она могла видеть, как мышцы его горла двигаются в глотательном движении. Казалось, он почти в трансе. Она задумалась, как сильна его боль. Однажды она сломала два ребра, упав с дерева во дворе отцовского дома, тогда даже дышать было мучительно. Аманда взяла пакет с пряной говядиной и села с противоположной стороны костра, не только чтобы не беспокоить его, но и чтобы держаться с подветренной стороны от запаха. Она поймала себя на беспокойстве, сможет ли он в нынешнем состоянии выдержать такое долгое путешествие к ее капсуле. Может, было бы лучше оставить его здесь с большей частью ее припасов и вернуться с аптечкой. Ей столько хотелось у него спросить, но она решила, что в ближайшие дни у них будет достаточно времени как следует познакомиться. Она таращилась в огонь, пока глаза не начали стекленеть, пытаясь не дать своим надеждам рвануть вперед диким галопом. Если он астрофизик, это же значит, что он очень умный, так? Может, он разберется, как отправить в космос сигнал. Или, может, он знает, как управлять ее капсулой. Его собственная явно уже ни на что не годилась, но ее капсула была рассчитана на десять человек и пока что находилась в идеальном состоянии. Ее радость от того, что она нашла другого человека, постепенно уступала желанию доставить его к своей капсуле. От жара костра у нее начали сохнуть глаза, она моргнула и перевела взгляд на растрепанного, непостижимого вулканца. Съежившись под ее спальником, он выглядел таким слабым и уязвимым. Миг спустя он открыл глаза и глянул на нее. Аманде вдруг показалось, что ее застигли на месте преступления, и она отвела взгляд. — Знаете, до меня вдруг дошло, что я даже не знаю, как вас зовут, — задумчиво произнесла она. — Я Сарек. Он снова закрыл глаза, очевидно, утратив интерес к разговору, и Аманда сосредоточилась на своем ужине. Может, их встреча и не стала началом прекрасной дружбы, но, по крайней мере, она больше не была одна, и это лучше, чем ничего. Arg-117P: День 11 Сарека разбудило сонное похрапывание. Он открыл глаза и, повернув голову, посмотрел на отважную человеческую женщину. Она лежала плашмя на спине с открытым ртом и даже не подозревала об издаваемых ею резких звуках. Она устроила себе постель, собрав воедино несколько принадлежностей для сна из термонабора для экстремальных условий и противопожарное одеяло, которое нашла во внешнем отсеке его спасательной капсулы. Костер превратился в груду дымящихся углей, и большую часть лесной подстилки покрыла роса. Он заметил пар своего дыхания в холодном утреннем воздухе и испытал инстинктивное желание поглубже закутаться в спальный мешок, который ему одолжила эта женщина, Аманда, но зловоние собственного тела вызывало у него отвращение. Запах появлялся так постепенно, пока он был заперт в спасательной капсуле, что он его практически не замечал, но теперь, когда он находился на свежем воздухе, вонь была очевидной. Он подавил чувство стыда. Обстоятельства, а не намеренный выбор, заставили его отказаться от личной гигиены; следовательно, стыдиться своего нынешнего состояния нелогично, но он никогда не был настолько неопрятным, даже после того, как провел четыре месяца в Кузнице Вулкана во время ритуала Тал’от. Он попытался высвободиться из спального мешка, но грудь и ребра пронзила острая боль, и ему потребовалось куда больше времени, чем следовало, чтобы подняться. Он стоял на трясущихся ногах, пытаясь игнорировать зародившуюся позади глаз тупую головную боль. Желудок сердито заурчал, требуя еще еды, но следом забурлило в растревоженном кишечнике. Он научился терпеть голод, но после столь продолжительного голодания целая порция горячей пищи, поглощенной прошлым вечером, не пошла организму на пользу. Болело все тело. Каждое движение вызывало протест какой-нибудь группы мышц или нервных окончаний. Он остался в живых, вопреки мизерной вероятности, но его путь к выживанию еще был далек от завершения. В каком-то смысле, этот путь только начинался, и Сарек пока что находился в крайне невыгодном для этого положении. Ему нужно залечить полученные травмы и восстановить силы. Месяц крайне скудного рациона и низкая гравитация привели к значительной атрофии мышц, а месяц одиночества и неудовлетворительной ментальной стимуляции ослабили разум. Сарек обладал исключительным контролем над собственной физиологией, и при нормальных обстоятельствах смог бы погрузиться в глубокую медитацию и в считанные недели залечить сломанные кости и порванные связки, нужным образом реорганизовав проходящие в его теле физические процессы. Он отошел к краю лагеря, пытаясь совладать с ослабевшими мышцами и ноющими суставами. Он вполне приемлемо мог передвигаться самостоятельно, но, по словам Аманды, ей потребовался день пути, чтобы добраться сюда из своего лагеря. Он задался вопросом, какое в среднем расстояние в условиях данной планеты способна пройти за день человеческая женщина с легким рюкзаком за спиной. Сорок километров? Сто? Вулканцы физически превосходили людей почти во всех отношениях — в скорости, силе, выносливости, — и у обоих видов мужские особи, как правило, были более физически развиты от природы, чем женские. Текущие обстоятельства резко снизили его физические преимущества, и его беспокоило, что она может его превзойти — не из какого-то проявления шовинизма, что было бы нелогично, но поскольку ему не нравилась мысль, что он может замедлить ее. Он направился вниз по пологому склону, проверяя, насколько способен сохранять устойчивый темп. Поначалу пришлось сосредоточенно контролировать себя, чтобы ноги не подкашивались, но чем дальше он шел, тем естественнее становилась походка. Изнуренная усталость не отпускала, и вскоре он начал задыхаться, а затрудненное дыхание чрезмерно перегружало сломанные ребра, но он мог это вытерпеть, если потребуется, чтобы добраться до безопасного места. Уши уловили журчание бегущей воды, он направился по зигзагообразной тропинке вниз по крутому склону и вскоре вышел к широкому ручью, обрамленному зарослями полукустов-полудеревьев, упрямо выросшими на каменистой почве вопреки суровым условиям. Пара крупных рептилоподобных существ стояла в ручье на двух длинных ногах, погрузившись головой в воду и что-то ища, но, едва заметив непрошенного вулканского гостя, они с криком взмыли в небо. Сарек осторожно приблизился к кромке воды, внезапно озаботившись мыслью о местных хищниках, как больших, так и маленьких. Спокойная гладь воды вблизи каменистого берега позволила ему увидеть свое отражение. На него смотрел незнакомец со впалыми щеками и густой черной бородой. Несомненно, он выглядел так же плохо, как и пах, и стыд вновь начал к нему возвращаться, несмотря на все усилия подавить это чувство. Сарек никогда не пользовался гигиенической системой на водной основе — звуковой душ был гораздо эффективнее и менее раздражал кожу вулканцев, — и все же искупался бы прямо здесь, но у него не было ни моющего средства, ни бритвы, ни чистой одежды. — Эй, доброе утро! — он вздрогнул при звуке звонкого женского голоса, но сумел сохранить самообладание. — Рада видеть, что вы на ногах и можете ходить. Оглянувшись через плечо, он увидел Аманду, идущую вниз по пологому склону, с двумя флягами в руках и сумкой на левом боку. — Я проснулась, увидела, что вас нет, и испугалась чуть не до смерти, — сказала она, останавливаясь рядом. — Подумала, вас утащил бронеслонец. Она тихо рассмеялась, но он не мог определить, что именно в ее словах должно показаться забавным. Не секрет, что, по мнению людей, вулканцам недоставало чувства юмора, как и не секрет, что, по мнению вулканцев, людям недоставало элементарной дисциплины, чтобы подчинить свою жизнь требованиям логики. Он задался вопросом, говорила ли она буквально, заявив, что чуть не умерла, обнаружив его отсутствие, либо это было иносказание. — Кто такие бронеслонцы? Запрокинув голову, она рассмеялась вновь. — О, это такие огромные чешуйчатые животные, они похожи на слонов с тремя хоботами. Я не могу их толком описать, вам нужно увидеть своими глазами. Они весьма агрессивны и обычно обитают у воды, поэтому я стараюсь вести себя осторожнее, когда нахожусь рядом с рекой или ручьем. На этой планете дикая фауна довольно причудлива, вы это скоро сами узнаете. Она опустилась на колени, чтобы наполнить фляги, и Сарек, желая быть полезным, тоже встал на колено, чтобы помочь. Он следил, как осмотические камеры во флягах фильтруют воду, пока она пыталась смыть с пальцев и ладоней бордовые пятна древесного сока, но цвет держался стойко. — Интересно, это навсегда? — засмеялась она, поднимая перед собой левую руку и разглядывая ее. Ему хорошо была известна склонность людей к юмору и, пусть он и мог признаться в своей неспособности распознавать юмористическую сторону вещей, как это делают люди, она, казалось, смеялась над самыми прозаическими понятиями. Что она сочла столь забавным? — Внешний слой кожи со временем ороговеет и отшелушится, — ответил Сарек. — Пятна могут держаться некоторое время, но в итоге исчезнут. — Да, — тихо ответила она. — Полагаю, это небольшая цена за ваше вызволение. Сарек чуть заметно кивнул. — Я благодарен вам. — Я бы сказала, что рада вашему появлению, но я никому бы не пожелала здесь очутиться. — Это предпочтительнее, чем встретить голодную смерть на орбите. — Думаю, вы правы. В любом случае, здесь есть несколько сливовых кустов. Ну, это не совсем сливы, просто я их так называю. Особо выбирать не из чего, но несколько штук я нашла, — она полезла в сумку у пояса и вытащила три темно-фиолетовых шара размером примерно в треть ее ладони. — Думаю, нам следует собирать любую еду, какую только сможем найти. Я взяла с собой пайки только на четыре дня, так что вдвоем мы съедим их в два раза быстрее. Он поднял глаза, встречаясь с ней взглядом. Она также обладала привычкой констатировать очевидное или, возможно, считала, что ему недостанет математических способностей разделить четыре на два. Ничего не ответив, он присел на корточки, чтобы помочь в поисках созревших фруктов вдоль кромки воды. — Так вы посол? — Да. — Каково это? — Поясните. — Ну, знаете, чем вы занимаетесь? — Вы не понимаете, в чем заключаются функции посла? — Да нет, понимаю, наверное, просто хотела сказать… чем вы занимаетесь каждый день? Вам нравится ваша работа? — В качестве представителя своей планеты я встречаюсь с правительственными чиновниками, периодически выступаю посредником в межпланетных и межправительственных спорах, — ответил он, бросив взгляд в ее сторону и отметив, что она как раз наклонилась прямо перед ним, что представило ее аккуратный зад в весьма выгодном свете. Он тут же отвел глаза. — Испытываю ли я склонность к своей работе, несущественно. Эта должность возложена на меня правительством, и я служу ему. — Вы говорите так, словно у вас нет выбора. — Моя служба добровольна, но также и логична. Я являлся наиболее подходящим кандидатом на эту должность, следовательно, мое согласие было логично. — Но мне показалось, вы говорили, что вы астрофизик. Разве это значит, что вы годились для дипломатической службы? — Моя семья многие поколения имела отношение к дипломатической службе Вулкана. У меня есть способности к науке, но я также достаточно ориентируюсь в области межвидовых взаимоотношений. — В детстве мне всегда нравилась наука. Наверное, поэтому я стала учителем естественных наук. — Понятно. — Я уверена, что быть учителем — это далеко не так шикарно, как межпланетным дипломатом, но мне нравится. — Преподавание — жизненно необходимая профессия. — Вот уж точно, — она усмехнулась, склонив голову набок. Выбившаяся прядь темных волос упала ей на глаза, она сдула прядь в сторону и спросила: — А вы служили еще где-нибудь, кроме Земли? Сарек поймал себя на мысли, что ему интересно, перестает ли когда-нибудь эта женщина говорить. Почему она так интересуется его личной жизнью? Он знал, что люди рады делиться любыми подробностями своих частных дел, даже самыми шокирующими — однажды на официальном приеме беседующий с ним человек рассказывал ему о своем еще не закончившемся разводе со всеми постыдными подробностями, — но Аманда, казалось, с одинаковой радостью как совала нос в его жизнь, так и разглашала нежелательную информацию о собственной. Это было как-то совершенно по-новому утомительно, к чему он оказался не готов. Вернувшись в лагерь, они ошпарили половину собранных фруктов, чтобы снять с них кожуру. В обычных условиях он счел бы их слишком мягкими и сладкими, но сегодня съел с готовностью. Они вытащили из его искореженной капсулы те немногие полезные вещи, что поместились в сумку Аманды, свернули лагерь и направились в противоположную от ручья сторону. Сарек предложил понести часть вещей, но Аманда отказалась, сославшись на его сломанные ключицы, и он счел ее слова справедливыми, пусть ему и не нравилось признавать собственные ограниченные возможности. — До моей капсулы шестьдесят четыре километра, но ближе к концу пути местность стала довольно труднопроходимой, — объяснила она. — Хотя по дороге сюда трикодер выдал мне весьма обнадеживающие данные. Если мы пройдем этой долиной, на другой стороне начнется довольно ровная местность. Этот маршрут длиннее, но куда проще. — Логично, — ответил он, пытаясь скрыть появившуюся всего лишь от подъема на холм одышку. Он сосредоточился на дыхании, стараясь не отставать, а она болтала о самых разных вещах. Рассказывала о своем лагере и имеющихся в нем припасах, о том, как наблюдала за его капсулой, проходящей атмосферу, и о том, как отправилась в поход, чтобы его найти. Затем она начала рассказывать о трикодере, но вдруг замолчала и остановилась как вкопанная. — Что-то случилось? — спросил Сарек, будто невзначай прислонясь к дереву в попытке отдышаться и ослабить дрожь в мышцах. — Я нашла человеческие останки вон там, на хребте. Они были очень старыми. Невероятно, что их не сгрызло какое-нибудь животное, но все же… — Существование Arg-117P известно Федерации почти тридцать лет. Большую часть данного времени она являлась предметом территориального спора, но не исключено, что какой-либо человек по множеству разных причин мог очутиться на ее поверхности и что этот человек мог здесь умереть также по множеству разных причин. — Я подумала то же самое, но это все равно жутко, понимаете? Он не совсем понимал, что она имела в виду под словом «жутко». Она почесала в затылке, сняла с пояса флягу с водой и сделала большой глоток, затем предложила ему. Он осторожно наклонил флягу назад, чтобы не прикасаться к ней губами, и сделал несколько маленьких глотков. — Вы как, держитесь? — Я могу продолжать движение в данном темпе, — ответил он, подумав, что хотел бы отдохнуть еще немного, но в то же время понимая, что у них очень мало времени. — Вы уверены? — В противном случае я бы этого не сказал. Она прикусила губу в очевидной попытке удержаться от улыбки. Она насмехалась над ним? — Простите, до меня только что дошло, что я опять это сделала. — Что именно? — Вчера вечером вы спросили, почему мне трудно поверить вашим ответам. Но мне не то чтобы трудно вам верить. Конкретно сейчас я просто хочу убедиться, что вы не слишком перенапрягаетесь. — Ваше беспокойство излишне. Я сообщу, если мне понадобится отдых. — Послушайте, я… — она открыла рот и, после пары беззвучных попыток что-то произнести, усмехнулась и просто сказала: — Хорошо. Они шли еще два часа, несколько раз остановившись, чтобы передохнуть, попить воды и проверить трикодером маршрут. Аманда позволила Сареку нести прибор, и он быстро освоился со всеми функциями и приложениями. Трикодер оказался крайне полезным инструментом. В полдень они остановились перекусить, съели почти все оставшиеся плоды и поделили небольшую упаковку сухофруктов и орехов. Во время привала он показал несколько функций трикодера, о которых она еще не знала, продемонстрировав, что это даже более полезный инструмент, чем она предполагала. В тот момент, когда он показывал, как сузить параметры первичного сканера, трикодер внезапно издал три коротких звуковых сигнала. — Что это? — спросила она, наклоняясь, чтобы вместе с ним взглянуть на экран. Сарек пролистнул несколько окон и обнаружил, что трикодер фиксирует большую массу дюраниума на расстоянии 0,73 километра по азимуту 13 ° восточной долготы по направлению к истинному северу. — Думаете, это еще одна капсула? — воскликнула Аманда и вскочила на ноги, прижав ладони ко рту. — Это не природный объект, — ответил Сарек. — На Arg-117P нет следов дюраниума или иных природных ресурсов, представляющих ценность для Федерации. — А как насчет биосигналов? Именно так я узнала, что вы в капсуле, и что вы живы, еще до того, как увидела своими глазами. Трикодер даже сообщил, что биосигнал принадлежит вулканской форме жизни. Сарек переключился на нужную программу, но ничего не обнаружил. Они еще минут десять возились с настройками, но так и не смогли обнаружить признаков жизни, принадлежащих уже известным им видам разумных существ. — Ну, мы должны хотя бы проверить, — сказала она, запихнув пустую упаковку от еды в рюкзак и надевая его на плечи. — Да, — согласился Сарек. Они шли через лес так быстро, как он только мог, и менее десяти минут спустя увидели источник так неожиданно обнаруженного сигнала наличия дюраниума. Он оказался довольно большим и частично погребенным под оплетающими его лианами. Казалось, он находился здесь уже многие века, и, хотя надпись на боку сильно выцвела от времени, читалась она безошибочно. Она гласила: USS «Белл» NCC-1405B. Это был шаттл лейтенанта Хорнсби.