Melt Away

К тому времени, когда наступает день пира, Деймон уже раздражен всем этим фиаско. Несколько ночей перед событием мы проводим на улицах города в Золотых Плащах, следя за тем, чтобы все лорды-идиоты, которые приехали в столицу, не были ограблены или убиты. К тому времени, как он ложится спать, он устает и слишком много спит по утрам. Единственное, за что он благодарен, так это за то, что его дорогая жена всегда просыпается, чтобы принять его в свои объятия. День праздника ничем не лучше. Его будят рано утром служанки, ухаживающие за Алисент, и они практически выталкивают его из ее покоев. Деймон слишком ошеломлен, чтобы даже сердиться на их дерзость. Итак, как хороший муж, которым он является, он уступает и оставляет их ухаживать за своей женой, не раньше, чем украдкой целует ее на глазах у всех слуг. Алисента краснеет и выглядит восхитительно шокированной. Все служанки отводят глаза с одинаково покрасневшими лицами, как будто они никогда не видели, как муж целует свою жену. “Позаботься хорошенько о моей леди жене. Я приду за ней на праздник”, - говорит он со всем обаянием, на которое способен для таких глупых женщин, и выходит за дверь, прежде чем успевает получить ответ. Большая часть дня проходит для Деймона как в тумане. Городская стража и стража замка находятся в полной боевой готовности, как и Королевская гвардия. В Замке оживленно, как никогда, и он уже боится хаоса, который наступит после королевской свадьбы. Он не помнит столько хлопот со времен коронации Визериса и пытается в очередной раз не обижаться на то, насколько невыразительной кажется его свадьба с Алисент по сравнению с простым застольем. Королевский ювелир выполнил свое поручение и с полной уверенностью вручает украшение Деймону. “Как мы и обсуждали, мой принц. Оно будет прекрасно смотреться на леди Алисенте”. Деймон держит ожерелье, наблюдая, как солнечный свет падает на ярко сияющий золотой цветок. Рубин в центре кулона сразу привлекает внимание. Это не самое экстравагантное украшение, но оно элегантное, почти скромное для жены принца. Он надеется, что его даме оно понравится. “Действительно, так и будет. Молодец”. Остаток дня он бережно обращается с украшением. Он кажется тяжелым в его кармане, веса, которого он не ожидал. Он хочет немедленно подойти к Алисенте, повесить на ее красивые ключицы, посмотреть на ее хорошенькое личико, когда ей это преподнесут. Когда он возвращается в свои покои, слуги уже приготовили ему ванну. Он почти не проводил времени в своих покоях; только чтобы принять ванну и переодеться, а затем сразу вернуться к Алисенте. Деймон планирует вскоре перевезти свои вещи в ее покои. Ему никогда не нравилось делиться своим пространством, но теперь он не может представить, что будет вдали от нее даже на одну ночь. Его ванна непродолжительна, как и время, которое он тратит на расчесывание волос. Одна из его служанок приносит его одежду для праздника, один из самых красивых нарядов для официальных мероприятий. Черная туника с черным жакетом, кроваво-красный цвет дома Таргариенов прошит по манжетам и отделке. На груди у него приколот трехглавый дракон, сияющий ярким серебром в свете ламп. Обхватив Темную Сестру за талию, он покидает свои покои, чтобы отправиться за своей женой. Вечерняя тьма начала сгущаться, и хотя официально пир еще не начался, по крайней мере, пока его брат не объявит об этом, большая часть семьи уже должна присутствовать. Корлис и его кузен, вероятно, не покидали большой зал с утра, и Визерис наверняка уже сидит рядом с леди Лейной. Другие лорды, леди и придворные, вероятно, тоже присутствовали в течение нескольких часов. Деймон надеется, что он и Алисента прибудут одними из последних; пусть они все подождут. Он открывает двери в покои своей жены без всяких предисловий, сдерживая веселый смешок, когда служанки Алисенты подпрыгивают от неожиданности. Все они окружают ее, поправляют прическу и платье, как будто она вообще не может выглядеть презентабельно. Он не может хорошо разглядеть ее, окруженную женщинами, как она есть, и стоящую к нему спиной, но он ловит ее слабый отблеск в зеркале. “Моя жена уже готова? Чтобы мы не пропустили пир все вместе”. “Мы почти закончили, мой принц”, - начинает одна из старших служанок и жестом велит остальным отойти. После нескольких последних штрихов к ее волосам они, наконец, сдвигаются, чтобы он мог увидеть свою невесту. Когда Алисента наконец поворачивается к нему, она широко улыбается. Она выглядит прекрасно. “Тебе нравится это платье, принц Деймон? Оно именно такое, как ты просил”. Деймон мало разбирается в женской одежде, но он может сказать, что платье сшито хорошо. Оно действительно такое, как он просил. Черная ткань окутывает его жену, отчего ее белая кожа кажется еще бледнее. На рукавах, вдоль отделки и выреза, где платье опускается достаточно, чтобы обнажить ключицу Алисенты, но не настолько, чтобы платье стало неприличным, есть красная подкладка. Красные акценты подчеркивают рыжесть ее волос, огненные локоны струятся по спине, а несколько прядей обрамляют ее милое личико. Алисента улыбается, выжидающе глядя на него, как будто ей не терпится услышать его мнение, его одобрение. Деймон к настоящему времени достаточно хорошо знает свою жену, чтобы понимать, как сильно она наслаждается его похвалами, как сильно она их жаждет. “Конечно, ты выглядишь великолепно”, - улыбка Алисенты, если это возможно, становится только шире. Он замечает покраснение ее губ и с трудом сдерживает желание поцеловать ее. “Платье, я полагаю, тоже красивое”, - некоторые служанки хихикают, как маленькие девочки, но он может только наблюдать, как щеки его жены покрываются румянцем от его небрежной похвалы. “Я рад это слышать”, “Мне кажется, чего-то не хватает”, - улыбка Алисенты исчезает лишь на секунду. “Мы еще не определились с украшениями, мой принц”, - осмеливается прервать одна из служанок, но она права. На его жене нет никаких украшений, кроме украшений для волос. “Ах да, должно быть, это оно”. “Возможно, вы могли бы выбрать их, ваша светлость?” Деймон не планировал показывать свой дар Алисенте перед другими, но, возможно, так будет лучше. Слухи быстро распространяются среди слуг в Красном Замке, и довольно скоро все услышат о том, как щедр и благодарен он своей жене. Алисента выжидающе смотрит на него, готовая выполнить любую его просьбу. Простая идея не должна быть такой убедительной. “В этом нет необходимости”, - говорит он, залезая в карман и нащупывая кулон в виде цветка кончиками пальцев. Он достает ожерелье и держит его перед Алисент. Все служанки ахают. “У меня уже есть кое-что для тебя”. Его жена с удивлением смотрит на украшение, свисающее с пальцев Деймона. Она протягивает дрожащую руку, но останавливается, просто стесняясь прикоснуться к нему. “Деймон, я ...” - начинает говорить она, ее голос дрожит, глаза широко раскрыты. Он не думает, что когда-либо видел ее более потрясенной. “Большое тебе спасибо, я ... у меня нет слов. Спасибо тебе”. Деймон улыбается искренности в ее голосе. Когда она поднимает на него глаза, они остекленевшие, наполненные эмоциями, которым он не может дать названия. “Помнишь, я сказал, что недостаточно балую тебя? Я подумал, что это будет хорошим началом. ” Алисента улыбается, слабо, но правдиво. Краем глаза Деймон видит, как служанки хватаются за свои платья и прикрывают рты, как будто они смотрят уличный спектакль. “Спасибо. Это просто ... так прекрасно”. Он ухмыляется, не устояв перед (хотя и редкими) похвалами своей жены. “Ну, тогда отвернись, дай я это надену”. Алисента делает, как сказано, перекидывая свои длинные волосы через плечо. Деймон надевает ожерелье ей на шею и застегивает его, позволяя холодному металлу коснуться нежной кожи его жены. Кулон в виде цветка лежит у нее на груди, чуть выше выреза платья. Золото сияет на ней точно так, как он себе представлял, если не красивее. Он встречается взглядом с Алисент в зеркале. “Это было сделано королевским ювелиром специально для тебя. Я думаю, он проделал неплохую работу. ” Деймон кладет руки ей на плечи и с гордостью наблюдает, как ее глаза каким-то образом становятся еще шире. “Вы заказали это для меня?” - спрашивает она недоверчиво, как будто Деймон никогда не был к ней щедр. Служанки не сводили с них глаз. “Конечно. Я не мог просто купить тебе что-нибудь. И он сделал это всего за несколько дней”. “Деймон ...” “Помнишь ту ночь, когда мы говорили о платьях? О том, что я не балую тебя так сильно, как следовало бы?” спрашивает он, глядя в ее глаза в зеркале. Он бросает на Алисенту понимающий взгляд, и при этом намеке на ее светлую кожу расцветает очаровательный румянец. О, она должна помнить. Он определенно помнит. Возможно, в тот момент Алисента не придала значения его словам. Осознание того, что он имел в виду то, что сказал, должно быть, вскружило ее хорошенькую головку. “Тебе не следовало этого делать”, - говорит его жена, скорее шепотом, чем что-либо еще. Она выглядит переполненной эмоциями, медленно проводя рукой по ожерелью, украшающему ее шею. “Но я это сделал”. Деймон, наконец, отводит взгляд от прекрасного образа своей жены и бросает несколько взглядов на слуг, с тоской наблюдающих за ними. “Оно прекрасно смотрится на моей леди жене, не так ли?” “Конечно, мой принц!” “Очень продуманный подарок, ваша светлость”. “Это так подходит леди Алисенте!” “Ты так щедр, мой принц! Это выглядит прекрасно!” Начинается шквал комплиментов, женщины восхищаются красотой его жены, его щедростью, мастерски сделанным ожерельем. Деймон уверен, что известие разнесется по всему Замку на следующий день, если не к концу ночи. “Ну что ж, тогда приготовь ее, чтобы мы могли идти”. - приказывает он слугам, и они спешат позаботиться об Алисенте. Они возятся с ее прической, поправляют любые украшения, которые, по их мнению, им нужны, они надевают ей серьги и возятся с ее платьем. Все это время Алисента остается неподвижной, как статуя, не сводя глаз с зеркала перед собой. Она не улыбается, но и не выглядит грустной. Ее глаза все еще остекленели, и она все еще не убрала руку, продолжая медленно водить пальцами по цепочке и подвеске ожерелья. Алисента погружена в свои мысли, и Деймон, глядя на нее, обнаруживает, что потерялся в собственной голове. “Это, должно быть, все, миледи”, - голос самой старой служанки, той самой, которая чуть ли не вытолкала Деймона из комнаты тем утром, выводит его из задумчивости. “Ты выглядишь самой красивой”. “Спасибо”, - отвечает Алисента тихим, но более настоящим голосом. Она поворачивается к Деймону и улыбается, когда их глаза встречаются. Он бы предпочел провести ночь с ней здесь, только вдвоем в ее покоях, наслаждаясь ее обществом, не заботясь о глупых мелких лордиках, ищущих их благосклонности. Но, увы, они не могут пропустить праздник. “ Пойдем, миледи? - спрашивает он и предлагает ей руку. Когда она берет его, кладя свою маленькую ручку на сгиб его локтя, служанки ахают и благоговеют перед образом, который они представляют вдвоем. Деймон украдкой бросает взгляд на зеркало и молча соглашается с ними. Они вполне соответствуют картине: настоящий принц Таргариен и его жена. “Спасибо вам всем за вашу помощь. Мы очень признательны”, - говорит Алисента своим служанкам, и Деймону приходится сдерживаться, чтобы не закатить глаза. Однако женщинам это нравится, и они заискивают перед ней, как перед куклой, которую им всем нравится баловать. Они молча идут к большому залу, где должен состояться пир. Отто утверждал, что для простого застолья этого слишком много, что следует использовать одну из других комнат. Корлис, конечно, утверждал, что подобное мероприятие, призванное продемонстрировать доблесть Королевской семьи и Дома Веларион, не может проводиться ни в каком другом месте. Деймон закатил глаза и ничего не сказал. Его собственная свадьба с Алисент тоже проходила в большом зале, что в то время он считал не чем иным, как оскорбительной шарадой. Принуждение его к браку, которого он не хотел, после того, как он только что потерял свое законное место в линии наследования, могло быть не более чем оскорбительным проявлением неуважения. Но теперь его это почти не волновало. Единственная обида, которую он испытывал по поводу свадьбы, заключалась в том, что он не мог ее вспомнить. Алисента, должно быть, выглядела прекрасно, и если бы они были так же хорошо знакомы тогда, как сейчас, он был бы более чем доволен этим браком. Деймон с нетерпением ждет возможности насладиться праздником, как если бы это был праздник его и Алисенты. Они единственная пара среди Королевской семьи, которая может открыто выражать свои чувства, чем Деймон планирует полностью воспользоваться, даже если пуританские чувства Алисенты могут быть против этого. Его леди-жена, кажется, все еще погружена в свои мысли, опустив глаза. Ее хорошенькая головка чуть выше плеча Деймона, поэтому он не может видеть ее лица, что является настоящим позором. Когда они достигают одного из более тихих коридоров, Алисента поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. “Еще раз спасибо тебе за подарок, принц Деймон”, - говорит она, ее глаза сияют, широко раскрыты и все еще полны невысказанных эмоций. Пальцы другой ее руки снова медленно обводят кулон. “Это действительно много значит для меня. Я хочу, чтобы ты это знал”. Признание кажется тяжелым, более отягощенным, чем Деймон был готов. Он ожидал, что она потеряет дар речи, мило покраснеет и поблагодарит его, но что-то в ее поведении его настораживает. Деймон знает, что его леди-жена смотрит на него в поисках одобрения, но видеть, как она настолько захвачена простым подарком, совершенно ошеломляюще. Несколько раз, когда он утруждал себя подарком женщинам, он никогда не получал такой реакции. Он тихо посмеивается, надеясь, что странное напряжение, которое он чувствует, немного рассеется. “всегда пожалуйста , дорогая. Я просто рад, что тебе это нравится”. “Да. Мне это нравится”. У него слюнки текут от того, как она выражает свою признательность. Мне это нравится. Такая простая фраза, но у Деймона перехватывает дыхание. “Хорошо. Ожидай многих других в будущем”. Провозглашает он, не в силах удержаться от смеха при виде озабоченного выражения, которое появляется на хорошеньком личике Алисенты. “Тебе не нужно этого делать. Я не имел в виду...” “Я знаю, ты говорила, что тебе не нравятся такие вещи, но мне очень нравится видеть, как ты носишь мой подарок. Почему бы мне не подарить тебе больше?” Алисента не отвечает, но по-прежнему выглядит неубежденной. Деймон знает, что она больше не будет спорить, и если будующие подарки вызовут аналогичную реакцию у его жены, что ж, он более чем готов опустошить королевскую казну ради нее. “Кроме того, - начинает он, сразу привлекая ее внимание, - мне действительно очень нравится это платье. Оно прекрасно смотрится на тебе”. Его леди-жена широко улыбается. “Я рада. Я не знаю, насколько платье такого цвета подходит для праздника, но мне оно тоже очень нравится”. Ее слова заставляют Деймона рассмеяться. “Это цвет моего дома, не так ли? Я бы сказал, что он наиболее подходит”. “Как скажешь, лорд-муж”. “На самом деле, я считаю, что с этого момента все твои платья должны быть только черными и красными. Мне нравится видеть тебя в моих цветах ”. В тусклом свете коридоров он видит, как вспыхнули щеки Алисенты. “Ах, если ты так хочешь. Хотя мне все еще нравится носить одежду других цветов ...” Деймон весело мурлычет. Алисенте еще предстоит с ним в чем-то бороться, не говоря уже о том, чтобы отказать ему в том, чего он хочет. Он знает, что она выслушает все, что он ей скажет, всегда готовая следовать его слову, но он не видит причин навязывать что-то настолько глупое, как ее гардероб. Пока она по-прежнему носит его цвета большую часть времени, Деймон был бы доволен. “Полагаю, я бы не возражал”, и ему приходится подавить смешок от того, как загорается ее лицо. “Но никакого зеленого. Если только ты не носишь его в паре с красным и черным”. Его слова произнесены решительно, и он ни в малейшей степени не шутит, но его леди смеется, мягко и воздушно. Деймон не может удержаться от улыбки при этом звуке. “Конечно, лорд Муж. Подойдет ли также синий цвет? ” Он фыркает. “Слишком близко к цветам веларионов, но, полагаю, я мог бы с этим смириться”. Алисента хмыкает и слегка сжимает его руку, словно пытаясь успокоить. “Как скажешь, принц Деймон“. “ты мне действительно нравишься в красно-черном. В нем выделяются твои красивые волосы”. И снова его леди выглядит удивленной его словами, как будто Деймон не хвалит ее при каждом вздохе. Знание того, что его жена правдива в своих реакциях, только делает их более восхитительными. У них нет возможности поговорить еще, так как они направляются в большой зал. Шум уже оглушительный, люди разговаривают и смешиваются повсюду. Он никогда не был поклонником подобных официальных собраний; по его мнению, таверны и бордели гораздо лучше подходили для вечеринок. Пиры и любые мероприятия для знати годились только для политических целей. Люди оборачиваются, когда он и Алисента идут ко входу в комнату, и он чувствует, как жена снова сжимает его руку. Если раньше это должно было успокоить его, то на этот раз это больше для успокоения его жены. Большой зал полон. Деймон сдерживает фырканье. Похоже, его кузен и Корлис не стеснялись своих приглашений. “Принц Деймон Таргариен и его жена, леди Алисента из дома Хайтауэров!” Объявляются их имена, и Деймон отстраненно думает, что это первый раз, когда он когда-либо был на мероприятии с женой. Он никуда не ходил с Реей, и это его первое публичное появление с Алисент. И какой имидж они создают. Он чувствует на себе тяжесть взглядов мелких лордов и леди, которые пришли подлизываться к королевской семье. Алисента, настоящая леди, идет в ногу с ним, ее голова высоко поднята, а осанка безупречна. Приятно видеть ее такой, уравновешенной и элегантной. Он определенно может понять, почему она так понравилась его брату. Он пытается оценить, сколько людей присутствует, но куда бы он ни посмотрел, везде только море знати. Деймон не может вспомнить, сколько людей было на его свадьбе с Алисент, но он уверен, что там было не так уж много народу. Королевская семья восседает на небольшой платформе, Железный трон всегда присутствует позади них. Визерис в центре стола, на голове у него корона. Леди Лейна, его нареченная, сидит справа от него, укрытая бледно-голубыми и белыми тканями. Она очень похожа на дочь его брата, может быть, даже внучку. Корлис и Рейнис садятся дальше, рядом с ней, и, наконец, молодой сир Лейнор в конце стола. Слева от Визериса стоят три пустых стула; первый, без сомнения, для Рейниры, которую Деймон в данный момент нигде не может видеть, а следующие два для него и Алисенты. Что-то в этой договоренности его расстраивает. Он и его жена не должны быть так далеко в конце стола. Он старается не закатывать глаза. Когда они подходят к столу, он шепчет Алисенте: “Поздравь их”. Его жена бросает на него короткий взгляд с выражением шока на лице, но тут же берет себя в руки. “Конечно”, - шепчет она ему в ответ. Когда они наконец добираются до стола, Алисенте, к сожалению, приходится отпустить его руку. Деймон ненадолго задумывается о том, чтобы приказать ей продолжать держаться за него. Его леди-жена любезничает перед королем и его нареченной со всей грацией, которой должна обладать леди ее положения. Деймон удостаивает своего брата кивком головы. “Деймон, леди Алисента”, - приветствует их Визерис, на его губах растягивается улыбка. Деймон бросает взгляд на руку своего брата, держащую кубок. Другая его рука, без пальцев, спрятана под столом, подальше от взглядов гостей. “Приятно, что вы двое наконец пришли”. “Поздравляем вас, ваша светлость, и леди Лейну с вашей помолвкой. Пусть ваш союз будет плодотворным для вас обоих и для королевства. Семь благословений вам обоим ”. Говорит Алисента, голос мелодичнее и яснее любой арфы. Визерис улыбается ей шире. “Спасибо, Алисента. Ты всегда была очень добра. Надеюсь, мой брат не доставлял тебе хлопот”, - говорит король с легким смешком, и Деймону приходится сдерживаться, чтобы не нахмуриться. Его брат определенно знает, как иногда потрепать ему нервы. “Никогда, ваша светлость”, - отвечает вместо него его хорошенькая жена, и гнев Деймона утихает, хотя бы на несколько мгновений. “Спасибо за добрые слова, Алисента. Я очень благодарен тебе, ты была замечательным другом во время моего пребывания при дворе. Я не могу дождаться, когда мы станем сестрами, ” раздается голос леди Лейны, и Деймон понимает, что он редко слышал, как разговаривает его племянница. Даже ее голос звучит молодо. Алисента улыбается шире, и Деймон клянется, что видит, как блестят глаза его брата, когда он смотрит на нее. “Взаимно, миледи”. “Пожалуйста, займите свои места, вы двое”, - говорит Визерис и здоровой рукой указывает на три пустых стула слева от него. “Первое место для Рейниры, куда бы она ни ушла. Но следующие две - для вас. Мне доставляет много радости то, что моя семья здесь, рядом со мной в этот день ”. Корлис что-то говорит, без сомнения, очередную лесть в адрес своего брата, но Деймон не обращает на него внимания. Прежде чем он и Алисента займут свои места, что является во многом спонтанным решением, Деймон обнимает свою леди за плечи, притягивая ее маленькое тело немного ближе к своему. “Еще раз поздравляю, брат”, - говорит он, улыбаясь, задерживая взгляд на таком же фиолетовом лице Визериса. “Я желаю тебе обрести столько же счастья во втором браке, сколько я нашел в своем”. Несмотря на то, что Деймон почти каждый день раздражается из-за своего брата, Деймон по-прежнему заботится о нем. И все же он не может сдержать удовлетворения, которое пронизывает его, когда лицо Визериса вытягивается, и часть этой вездесущей печали снова дает о себе знать. Его брат пытается ответить, ему удается пробормотать небольшое “Спасибо”, но Деймон едва слышит это, когда ведет свою жену к их местам, его рука все еще обнимает ее за плечи. Алисента напряжена в его объятиях. Он пододвигает ей стул, на мгновение задумываясь о том, чтобы усадить ее рядом с Рейнирой, чтобы сам мог быть в конце стола, но он предпочел бы не расстраивать и свою жену. Алисента очень, очень редко говорит о своей племяннице, несмотря на их некогда дружбу. Деймону достаточно знать, что бы ни произошло между ними, это не привело к тому, что две девушки остались в хороших отношениях. Когда он, наконец, садится, его рука сразу же тянется налить себе вина. Наполнив свой кубок, он делает то же самое для своей жены. “Это было очень грубо”, - шепчет Алисента, делая маленький глоток. Деймон может только ухмыляться через край чашки. “И кто собирается отчитать меня, а?” Его леди, вопреки себе, слегка улыбается ему и качает головой. Он может, по крайней мере, утешить себя тем, что она не расстроена. Деймон осушает один кубок вина и наливает себе другой. Свободной рукой он хватает кубок Алисенты поменьше. Он кладет их сцепленные руки на стол, так что каждый раз, когда кто-то смотрит в их сторону, они видят их. Его жена никак это не комментирует, не выражая никакого иного признания, кроме легкого пожатия его руки. “Не думаю, что я когда-либо видел, чтобы ты раньше пила вино”, - говорит Деймон, наблюдая, как она делает еще один маленький глоток. Он на мгновение думает о маленькой птичке, пьющей из пруда. “На самом деле я не люблю пить вино, но, полагаю, в таких случаях его нельзя избежать”. “Ты когда-нибудь напивалась, дорогая?” Спрашивает Деймон, ухмыляясь, когда Алисента смотрит на него обиженно. “Нет, конечно, нет”. “Ах, мы должны как-нибудь напоить тебя”, - качает головой его леди, прежде чем он успевает закончить свои слова. Деймон смеется. “А почему бы и нет?” Алисенте требуется некоторое время, чтобы ответить, поглаживая его руку большим пальцем, как она иногда делает, когда он берет ее за руку, чтобы она перестала ерзать и царапать пальцы. “Я не знаю, я просто не думаю, что мне бы это понравилось. Это вообще приятно?” “Ну, люди постоянно напиваются, так и должно быть, верно?” Алисента смотрит на него, когда он делает еще один глоток вина. “Ты напился на нашей свадьбе”, и, несмотря на ее ровный тон, Деймону становится не по себе от ее слов. Они никогда не говорили о своей свадьбе, только об обстоятельствах, связанных с их союзом. Он не знает, что на самом деле чувствует Алисента по поводу той ночи; он даже не знает, что они сделали. Деймон ухмыляется ей, не желая заводить этот разговор на празднике всех мест. “Не волнуйся, дорогая, я не планирую напиваться сегодня вечером”, и он чувствует небольшое облегчение, когда Алисента смеется. “Если бы я когда-нибудь напилась”, - говорит она так тихо, что Деймон едва слышит ее из-за музыки и болтовни, - “Я бы не хотела делать этого на таком пиршестве”. “Ну, конечно, нет”, и Деймон наклоняется к ней ближе, понижая голос, “Я бы напоил тебя в наших спальнях. Я думаю, ты была бы одной из тех леди, которые становятся еще более нуждающимися, когда напиваются. ” При свете свечей в тронном зале румянец Алисенты почти такой же красный, как ее волосы. Ее глаза дико обшаривают комнату, как будто проверяют, не наблюдает ли за ними кто-нибудь. Она быстро делает еще один маленький глоток вина, не столько для вкуса, сколько для того, чтобы спрятаться за кубком. Деймон меняет тему, убеждая свою жену рассказать ему все сплетни обо всех придворных дураках. Его это мало интересует, но он может признать, что это облегчает беседу с Алисент. Рейнира приходит некоторое время спустя, занимает свое место справа от Деймона, не удостаивая его или Алисенту никакими приветствиями. Он смутно слышит, как Визерис что-то говорит ей, но он предпочел бы слушать, как его леди дважды называет каждого дворянина в комнате. Наконец, после того, что кажется вечностью, его брат встает, чтобы объявить официальное начало праздника. Деймон пропускает мимо ушей его речь, играя с маленькими пальчиками Алисенты в своей руке и осушая половину своего кубка к тому времени, как его брат заканчивает говорить. “Пожалуйста, развлекайтесь!” - Говорит Визерис под шквал аплодисментов, размахивая кубком здоровой рукой, в то время как рука без пальца остается спрятанной в плаще. К сожалению, Деймону приходится отпустить руку Алисенты, чтобы она могла присоединиться к аплодисментам, но сам Деймон не утруждает себя хлопаньем. Деймону не нравятся танцы, особенно на таких официальных мероприятиях. Тем не менее, ему не терпится заключить Алисенту в объятия на глазах у половины королевства. Как только начинается музыка, он встает со стула и нежно тянет маленькую ручку Алисенты, все еще зажатую в его руке. “Потанцуем, дорогая?” спрашивает он, улыбаясь своей жене. Алисента выглядит удивленной, такой приятной, и улыбается ему так мило, как она всегда улыбается, когда он посещает ее покои по вечерам. “Это было бы для меня удовольствием”, - искренне говорит она, и Деймон больше не возражает против танцев. Они выходят на середину зала, держась за руки, другие танцующие пары расступаются у них на пути. Песня в медленном темпе, возможно, не самая подходящая для такого празднования, но он считает, что это, должно быть, была какая-то попытка Веларионов заставить Визериса потанцевать с их дочерью. Он сомневается, что его брат вообще встанет снова, не говоря уже о танцах, иначе они захотят, чтобы их король поцеловал пол большого зала. Алисента, как всегда, непринужденно лежит в его объятиях. Он пытается вспомнить, танцевали ли они раньше, но уверен, что ответ был бы отрицательным. Деймон был слишком зол, а позже слишком пьян на своей свадьбе, чтобы танцевать, и с тех пор у них не было никакой возможности. Его жена выглядит совсем не великолепно, один из ее огненных локонов мягко спадает на грудь. Взгляд Деймона сразу же падает на ожерелье, которое он ей подарил, ярко сияющее при свете свечей. С этого ракурса он почти видит ее декольте, и он клянется, что у него текут слюнки от одного этого вида. Ткань ее платья кажется мягкой под его рукой, лежащей у нее на талии, и ему не терпится сорвать его с нее. Леди Алисента умеет танцевать, подстраиваясь под его медленный темп и позволяя Деймону вести, как ему заблагорассудится. На мгновение он почти забывает, что их окружает бесчисленное количество людей. “Ты напряжена, моя дорогая. Что-то не так?” спрашивает он, когда замечает, что она избегает его взгляда. Алисента не всегда самая разговорчивая, но она еще не произнесла ни единого слова с тех пор, как они начали танцевать. Его леди-жена оглядывается по сторонам, на ее хорошеньком личике тень беспокойства. Что бы ни заставляло ее так опасаться, Деймон хочет, чтобы это ушло. Его леди должна смотреть только на него. “Все смотрят на нас”, - наконец отвечает она голосом чуть громче шепота, хотя все остальные танцующие находятся на достаточно большом расстоянии, где они не должны слышать их разговор. Деймон лениво оглядывает комнату. Люди, действительно, смотрят на них. Именно так, как он и хотел. “Это они? Я не заметил. Я просто смотрел на тебя”, - говорит он с усмешкой, и это вызывает застенчивую улыбку у его жены. Он даже не лжет; он почти не смотрел на зал с тех пор, как они сели. “И они должны смотреть на нас. Мы составляем довольно эффектную пару. Большинство из них, вероятно, никогда не видели леди и вполовину такой красивой, как ты. ” Похвала вызывает этот очаровательный румянец на бледных щеках его леди. Она крепче сжимает его плечо, и Деймон, как он надеется, успокаивающе сжимает ее тонкую талию. Похоже, что его дама стесняется этого; в конце концов, это первый раз, когда они представляют свой брак таким публичным образом. Их пути редко пересекаются в Красном Замке, большую часть времени они проводят вместе либо в своих покоях, либо в Драконьем логове. Несколько раз, когда он провожал Алисенту из одной части замка в другую, придворные таращились на них как на дураков, что только злило его. Деймон считает, что после их неудачной свадьбы, которую он не может вспомнить, но уверен, что она вызвала бесконечные сплетни, Алисента не была бы в восторге от того, что на них будет так много глаз. “Ну, леди Лейна смотрела на тебя”, - говорит Алисента сдержанным тоном, который, несомненно, должен быть сдержанным, но Деймон уже достаточно хорошо ее знает, чтобы понять это. Ее пальцы, теребящие швы на его куртке, являются достаточным доказательством ее беспокойства. “Ты ей нравишься. Она всегда спрашивала меня о тебе, - продолжает его леди таким тихим шепотом, что он почти не расслышивает. Деймон смотрит на королевский стол и действительно обнаруживает, что его племянница смотрит на него. Он оглядывается на Алисенту, разочарованный тем, что она снова избегает его взгляда. “Я могу нравиться ей сколько угодно. Я положил глаз только на одну леди, - говорит он ей уверенным и ровным голосом, и Деймон демонстративно игнорирует вспышку в своей груди, когда Алисента снова встречается с ним взглядом. “К счастью для меня, я уже женат на ней”, - говорит Деймон гораздо более легким тоном, посмеиваясь, когда его дама отвечает ему легким смешком. “Ты всегда такой льстец, лорд-супруг”, - собственные слова Алисент звучат игриво, но Деймон клянется, что все еще видит некоторое сомнение в ее прекрасных глазах. Ему не нравится, что его леди-жена сомневается в его чувствах. Он считает, что не может быть слишком удивлен; сам Деймон понятия не имеет, когда его слова перестали звучать в шутку и вместо этого превратились в правдивые признания. Когда бы ни произошла эта перемена, ему на самом деле все равно. Он просто хочет, чтобы Алисента знала, что он искренен. “Я говорю только правду, Алисента”. Как всегда, ее имя на его губах сразу привлекает ее внимание. Несмотря на то, что его леди обычно остается открытой книгой, иногда она ловит на себе взгляды, которые ему еще предстоит расшифровать, выражение, застывшее где-то между плачем и улыбкой, ее глаза широко раскрыты и такие напряженные, как будто она пытается заглянуть в самую его душу. Всякий раз, когда она так смотрит на него, Деймон чувствует, как у него перехватывает дыхание. “Ты имел в виду то, что сказал? Его Светлости?” Спрашивает Алисента хриплым голосом. Деймон уже почти не слышит музыку, под которую они танцуют. “И что бы это могло быть?” “Когда ты сказала ему, что счастлив в нашем браке. Ты действительно это имел в виду?” И снова ее слова кажутся тяжелыми, как будто его ответ весит для нее больше, чем все царство. У Деймона нет причин лгать ей. “Я действительно именно это имел ввиду. Я счастлив с тобой”. Произнесение этих слов кажется откровением даже самому себе. Выражение лица Алисенты почти тает, ее глаза такие водянистые, что он беспокоится, как бы она не расплакалась посреди танца. К счастью, улыбка, расцветающая на ее лице, стирает все следы слез, подобно солнцу, прогоняющему темные тучи. Просто видя такую радость на ее лице, он широко и остро улыбается. “Это не может быть таким уж шокирующим открытием для вас, миледи. Ты думал, я проводил с тобой большую часть времени, потому что был несчастлив?” Алисента смеется мягко, как весенняя птичка. Ее рука снова сжимается на его плече. “ Полагаю, что нет. Но я очень рада это слышать, принц Деймон. Деймон чувствует, как все напряжение из ее тела уходит, облегчение захлестывает ее каскадом. Ее восторг быстро отвечает взаимностью, радость расцветает и в его собственной груди. “А ты счастлива, моя дорогая? Не заставляй меня гадать сейчас”, Его леди снова смеется. Ее улыбка освещает все лицо Алисенты. Ее глаза сияют ярче золота, ярче драконьего огня и солнца. “Конечно, я такая. Как я могла не быть такой?” Услышав это от нее, он ничего так не хочет, как поцеловать ее в губы, красные и мягкие, и наверняка со вкусом сладкого вина, которое они пили. Деймон опускает голову, прежде чем успеет обдумать это. Несмотря на его отвращение к приличиям и постоянные подтрунивания над женой из-за ее стремления к подобным приличиям, он знает, что считается приличным в такой официальной обстановке. Поцелуй своей жены в такой публичной обстановке может быть в самом низу списка, но это все равно не то, чем занимаются многие люди. Он может сказать это по вздохам, раздающимся вокруг них. Ее губы такие же сладкие и мягкие, как всегда. Деймон не углубляет поцелуй, хотя он убил бы за вкус вина ее языка, но его леди снова напряжена в его объятиях. Вскоре после этого он отстраняется, прежде чем она успевает ответить и поцеловать его в ответ. Алисента смотрит на него широко раскрытыми глазами, ее лицо пылает. Деймон хихикает. “Это было ... очень неприлично”, - говорит она потрясенным голосом. “Мы женаты”, - отвечает он, пожимая плечами. Глаза Алисенты твердо устремлены на него. В груди Деймона расцветает гордость. “Люди будут говорить. Они будут ... предполагать разные вещи. О нас”. Принц не может удержаться от смеха, этот звук наверняка привлечет к ним еще больше взглядов. “Люди все равно будут болтать, дорогая. Почему нас это должно волновать?” Его жену, конечно, он не убедил, и ей совсем не смешно с ним, но румянец на ее лице ничуть не уменьшился. Как бы Деймон ни любил ее, поддразнивание Алисент продолжает оставаться одним из его самых любимых занятий. Он понижает голос, говоря чуть громче шепота. “Они определенно разговаривали после того прекрасного представления, которое мы устроили тем утром несколько дней назад”. И точно так же, как он и думал, Алисента замирает в его объятиях от унижения. Ее лицо не выражает ничего, кроме смущения, ее карие глаза широко распахнуты и снова обшаривают комнату, проверяя, не подслушал ли его кто-нибудь. “Принц Деймон, то есть...” “Не волнуйся, дорогая. Никто не посмеет прокомментировать это тебе”, если, конечно, они не дураки, и в этом случае Деймону пришлось бы отделить их голову от остальной части тела. Его леди подходит к нему ближе. Они уже почти прижались друг к другу, немного теснее, чем осмеливались даже супружеские пары, но Деймон далек от жалоб. Он снова крепче сжимает ее тонкую талию. “Ты думаешь, люди ... знают… что мы сделали?” Шепотом спрашивает Алисента, глядя на Деймона из-под длинных ресниц, в ее красивых глазах плывет беспокойство. Она действительно понятия не имеет, насколько очаровательна, даже не пытаясь. “Знаешь что? Что мы трахались?” и она быстро делает ему знак говорить тише. Это только заставляет Деймона ухмыльнуться. “Я бы предположил, что они так думают. Они не могут быть настолько глупы. ” Алисента качает головой, и локон, падающий ей на плечо, двигается из стороны в сторону в такт движениям. Это привлекает взгляд Деймона, как будто он загипнотизирован. Ему хочется запустить пальцы в ее волосы, нежно потянуть за них, как он иногда делает, почувствовать, как она дрожит в его объятиях в ответ. “Нет, не это. Могли ли они знать?… могли ли они думать о том, что мы… что ты сделал? Ты сказал, что другие тоже делают такие вещи ... ” она замолкает, и ее голос становится таким тихим, что Деймон едва слышит ее. Его леди всегда такая, застенчивая в вопросах спальни, беспокоящаяся, не греховно ли то, что они делают, или неестественно, или необычно. Они могли бы избежать новых приступов плача, и Алисента более свободно признавалась, когда ей что-то нравилось, но тот стыд, который она всегда испытывала, когда дело касалось таких вещей, все еще присутствовал. Деймон больше не возражал против этого, считая, что это просто одна из тех вещей, которые делают его леди такой очаровательной, какой она и была. Тем не менее, иногда это приводило его в замешательство. Он хмурится, пытаясь понять, что могла иметь в виду Алисента. Его жена выглядит в равной степени смущенной и обеспокоенной, ее щеки все еще красные. Когда Деймон, наконец, понимает, что она имеет в виду, на его лице появляется дикая ухмылка. “ Ты имеешь в виду, когда я закрываю рот... “Ш-ш-ш”, - его леди пытается заставить его замолчать, сжимая его плечо со всей силы, на какую только способна. Деймон только смеется. Он снова наклоняет голову, его губы приближаются к уху его дамы. Алисента пахнет лавандой и розами. “Поверь мне, моя дорогая, если бы они узнали о том, что мы сделали, все присутствующие здесь дамы позавидовали бы тебе за то, что у тебя такой внимательный муж, и все мужчины пожалели бы, что не оказались на моем месте”. “Деймон ...” - Деймон... - шепчет Алисента дрожащим голосом, и дрожь пробегает по ее телу. Деймон не хочет ничего, кроме как подхватить ее на руки и отнести обратно в их покои. “Я собираюсь поцеловать тебя снова, когда танец закончится. Просто чтобы на этот раз ты была более подготовлена”, - и он снова поднимается, его глаза пробегают по ее все еще раскрасневшемуся лицу. “Я беру свои слова обратно, лорд-супруг”, - говорит Алисента, слегка нахмурившись. “О том, что ты добрый. Ты самый ужасный”. Деймон смеется, прижимая к себе жену. Он чувствует взгляды глупых гостей, но ему наплевать. Его леди всегда такая забавная, когда начинает шутить. Она присоединяется к ним со своим собственным тихим смехом, снова улыбаясь той очаровательной улыбкой, которая освещает всю комнату. “Видите ли, миледи, вы сомневались в моей искренности, когда я сказал, что счастлив в нашем браке. Кто еще мог бы рассмешить меня так, как это делаешь ты?” Алисента выглядит польщенной в течение нескольких мгновений, прежде чем снова игриво хмурится. “Я тоже беру свои слова обратно. Я больше не счастлива” “Ах, похоже, мне просто нужно работать усерднее, не так ли? Я не могу допустить, чтобы моя жена была недовольна мной”. “Я уверена, ты загладишь свою вину передо мной, лорд-супруг”, - говорит она с блеском в глазах. Деймон вполне готов к тому, что праздник закончится. Танец медленно подходит к концу. Как и было обещано, Деймон ныряет для еще одного поцелуя, такого же маленького и нежного, как предыдущий. Несмотря на нервозность, Алисента действительно целует его в ответ, нежно касаясь своими красными губами его губ. Когда они отрываются, она застенчиво улыбается, и ее глаза твердо устремлены на него. “Мы когда-нибудь танцевали на нашей свадьбе?” Спрашивает Деймон, понизив голос, как будто они делятся секретами. Алисента качает головой. “Мы этого не делали”, и Деймон благодарен, что она не звучит расстроенной ни его вопросом, ни ответом. Он улыбается ей. “Тогда для нашего первого танца было не так уж плохо, не так ли?” “Нет, это было не так, принц Деймон”, - отвечает она с легким смешком. Прежде чем он успевает предложить им вернуться на свои места за столом, Деймон краем глаза замечает приближающегося к ним незаконнорожденного кузена Алисенты. Он сдерживает раздраженный стон. Мальчик останавливается рядом с ними, улыбаясь с толикой страха, в которую Деймону хочется верить. Он все еще держит одну руку на талии своей дамы. “Мой принц, миледи”, - вежливо приветствует он их и слегка кланяется. “Ты Уайлэм, верно?” Спрашивает Деймон, устремляя холодный взгляд на Тирелла. “Это верно”, - отвечает он с легким удивлением. “Я надеюсь, вы двое наслаждаетесь пиршеством”. Деймон фыркает. “Мы были, до этого момента”. Улыбка мальчика лишь слегка дрогнула. Алисента хихикает, как будто ее это забавляет, ее хорошее настроение еще не рассеялось. “Я надеялся попросить твоего разрешения пригласить моего кузена на танец, мой принц”. Деймон должен признать, что он весьма впечатлен выдержкой мальчика. Он смотрит на него сверху вниз и подумывает отказаться, но краем глаза замечает, что Алисента выжидающе смотрит на него. Ну, не то чтобы он сомневался в верности Алисенты, и, конечно же, мальчик не может быть настолько глуп, чтобы осмелиться на что-то неподобающее на глазах у половины королевства. “Я полагаю, это не повредит”, и улыбка его жены почти улетучивает его раздражение. Он хватает маленькую ручку Алисенты в свою и протягивает ее Тиреллу. “Просто следи за своими руками”. Мальчик улыбается широкой улыбкой, которую многие, вероятно, сочли бы очаровательной. Деймон не зачарован. “Конечно, ваша светлость! Спасибо! Я бы никогда не посмел проявить неуважение к вам или леди Алисенте каким-либо образом,” Деймон отмахивается от его слов еще до того, как тот заканчивает. Он понимает, почему Алисенте нравится проводить с ним время. Мальчик просто не перестает говорить. С последней лучезарной улыбкой через плечо его леди-жена смотрит, как он уходит обратно к королевскому столу. Он хочет еще выпить, прежде чем, наконец, принесут еду, и, к счастью, люди знают, что нужно убираться с его пути, когда он идет. Чья-то рука останавливает его. Прежде чем он успевает повернуться и посмотреть, кто посмел так неосторожно прикоснуться к нему, раздается голос его племянницы. “Дядя”, - говорит Рейнира, ее фиалковые глаза пронизывают его насквозь. “Не хочешь потанцевать?” Деймон приподнимает бровь, глядя на свою племянницу. Она не разговаривала с ним с тех пор, как он женился на Алисенте: “Я не могу просто отказать наследной принцессе”. Он берет ее за руку, когда снова начинается музыка. Его ладонь ощущается странно там, где она касается ее талии, выше по спине, чем то, как он держал Алисенту. Платье Рейниры бело-красное, более подходящее для данного случая, чем, возможно, черное платье его жены, но Деймон не находит в нем особого интереса. Он всегда думал, что его племяннице больше идут цвета их дома. “Тебе нравится пир, дядя?” Спрашивает Рейнира на высоком валирийском. Деймон давно ни с кем не говорил на своем родном языке, услышав его только тогда, когда Алисента потакала его слабакам и пыталась прочитать ему одну из своих книг. “Это потрясающее зрелище”, - отвечает он и обводит взглядом комнату в поисках Алисент и ее незаконнорожденного кузена. Он издает небольшой вздох облегчения, когда видит их. Тирелл действительно не настолько глуп, чтобы вести себя неуместно, не касаясь рукой ее талии, почти зависая на верхней части спины. Между ними достаточно расстояния, чтобы Деймон чувствовал себя умиротворенным. - Ты уже устроила настоящий спектакль. голос его племянницы отвлекает его внимание. Он оглядывается на Рейниру. На ней ожерелье, которое он подарил ей, кажется, целую жизнь назад, сделанное из валирийской стали. Все, о чем Деймон может думать, это о том, что он должен раздобыть что-нибудь из валирийской стали для Алисенты при первой же возможности. Возможно, целый набор украшений; ожерелье, браслеты, кольца, серьги. На его леди-жене это выглядело бы просто великолепно. “Неужели я сейчас?” Рейнира смотрит на него с легкой ухмылкой, выражение, которое он раньше считал довольно очаровательным. Прямо сейчас он просто хочет, чтобы она перешла к делу. “Что ты пытаешься сделать, Деймон?” спрашивает она, качая головой. Ее серебристые волосы собраны в узел и бледны, как лунный свет. Он помнит время, когда предпочел бы погрузить пальцы в эти пряди, почувствовать их мягкость под своими руками. В настоящее время он вполне доволен рыжими локонами своей жены. “Что ты имеешь в виду?” он украдкой бросает еще один взгляд на Алисенту с другого конца комнаты. Действительно, ее волосы горят ярко, как драконий огонь Караксеса. Ему всегда нравилось, когда женщины распускали волосы. Рейнира смотрит туда, куда устремлен его взгляд. Он клянется, что слышит, как она фыркает. “Почему ты так выставляешь ее напоказ?” На Высоком валирийском слова звучат грубее, чем на обычном языке, и Деймону приходится сдерживаться, чтобы не огрызнуться на племянницу. Ему не нравятся ни ее тон, ни формулировка. Обычно ему не нравится, когда люди отзываются о его жене в какой-либо пренебрежительной манере, и, похоже, даже его единственная любимая племянница не является исключением из этого правила. “Она моя жена, если ты забыл. С кем еще мне пойти на праздник?” Деймон отвечает, изо всех сил стараясь не показывать своего разочарования. Рейнира, однако, смотрит на него холодным взглядом. “Как кто-то мог забыть? Вся Крепость говорит о вас двоих”. Эта мысль действительно вызывает усмешку на лице Деймона. Хорошо. Люди должны говорить о них. В любом случае, в королевской семье больше нет никого, кто представлял бы интерес. Глупый болезненный король, его малолетняя невеста и юная девушка в качестве наследницы трона. Все они должны быть благодарны им за то, что они дали людям еще один повод для сплетен. Конечно, Деймону также нравится, что люди знают, что у него есть, и знают, что нужно держаться подальше от того, что принадлежит ему. Он уже видел, как некоторые придурки при дворе пускают слюни вслед за его женой. Слухи об их близком браке должны держать их подальше. “Я не знал, что ты из тех, кто прислушивается к сплетням, Рейнира”, упоминание ее имени вызывает странное выражение на ее лице, точно так же Алисента всегда выглядит озадаченной, когда он называет ее по имени. Он украдкой бросает еще один взгляд на нее и ее кузена. Руки Тирелла там же, где и раньше. Расстояние между ними такое же. Он переводит взгляд обратно на Рейниру как раз вовремя, чтобы заметить, что она нахмурилась. “Я слышала, ты взял ее полетать на своем драконе”, - говорит она холодным голосом, и Деймон не может сказать, на кого или куда направлен ее гнев. “Она никогда не ездила со мной на Сайраксе, когда я ее просил”. Деймон изо всех сил старается сдержать высокомерную ухмылку. “Я ее не приглашал. Я просто сказал ей пойти со мной. В конце концов, она моя жена ”. Хмурость Раниры усиливается. - Чего ты пытаешься добиться, дядя? - Спрашиваю я. “Ты хотел потанцевать только для того, чтобы допросить меня?” Его племянница еще раз качает головой. Еще одна из тех маленьких ухмылок появляется на ее лице. “Ты делаешь это назло Отто, не так ли? Мой отец, я полагаю, тоже. Кто еще? Веларионы? Я? Ты поэтому это делаешь?” Ее тон обвиняющий, и Деймон чувствует, что его лицо становится каменным, а глаза холодны как лед. Усмешка на лице Рейниры чуть дрогнула. “Следи за своим тоном, девочка”. Рейнира, похоже, не обескуражена его словами. Если уж на то пошло, она заводится еще больше. “Только не говори мне, что Хайтауэры морочат тебе голову, Деймон. Из всех людей именно ты...” Смех Деймона, холодный и резкий, останавливает слова у нее в горле. “Никто не морочит мне голову, и меньше всего моя жена”. Идея глупая и безрассудная. Алисента, которая всего месяц назад боялась даже заговорить с ним не по правилам, которая ни разу не ослушалась ни одного его слова, которая смотрела на него своими широко раскрытыми карими глазами и улыбкой, способной растопить лед, никогда бы не предприняла ничего подобного. Деймон знал, он был уверен , что Алисента любит его так же, как и он ее, если не даже больше. Женщины, как правило, были так привязаны к мужчинам, которые ложились с ними в постель, и он должен был быть первым и последним для своей дамы. Его племянница чуть ли не закатывает глаза. Деймону никогда так не хватало тихой покорности своей жены. “Что с тобой случилось? Раньше ты говорил мне, что мы драконы, что мы берем то, что хотим, как захотим.” - У меня уже есть то, что я хочу, Рейнира, - говорит он решительно и наблюдает, как его племянница недоверчиво смотрит на него. Деймон фыркает. Его семья - это нечто; они отвергли его и ожидают, что он будет приползать к ним снова и снова. “И ты хочешь ее?” она почти кричит, ее голос достаточно громкий, чтобы привлечь взгляды танцующих вокруг них. Деймон еще раз смотрит на свою жену через комнату. Алисента все еще увлечена разговором со своей кузиной. Он снова смотрит на Рейниру. “Тебе так трудно в это поверить? Что я доволен своей женой? Разве не этого хотел твой отец, когда выдавал меня замуж снова?” Рейнира снова качает головой, ее гордое лицо исчезает с каждой секундой. “Она не такая, как тебе нравится. Ты всегда говорил, что нам нужно поддерживать силу крови, сохранять валирийскую родословную ”. Деймон фыркает. Но его племянница, конечно, может быть упрямой, думая, что она лучше него знает, что ему нравится и чего он хочет. У него было бесчисленное количество женщин, многие из которых валирийского происхождения, и ни одна из них не была так быстро принята и понравилась его дракону, как Алисента. Были лизенийские куртизанки и дворянки, в жилах которых, как говорили, течет чистейшая кровь Древней Валирии, которые падали в обморок при одном виде Караксеса, но Алисента едва заметно дрогнула. Что может быть лучшим доказательством того, что Алисента была подходящей женой? - Не думай, что знаешь, чего я хочу, Рейнира, - его голос, должно быть, слишком резок, потому что его племянница отводит глаза. Деймон думает, что она выглядит грустной, злой и потерянной. Сам Деймон слишком зол на нее, чтобы испытывать какие-либо угрызения совести. “Ты знаешь, что твой отец планирует выдать тебя замуж, не так ли? Ты тоже этого хочешь? Я еще не видел, как ты сражаешься с ним в этом ”. “Это была бы хорошая пара. Лейнор - хороший человек”, - говорит она, не глядя на него. “Ты никогда не заинтересуешь этого парня. Даже ты не настолько слеп, чтобы не видеть этого.” Вкусы его племянника, хотя и не так свободно обсуждались среди людей, не были большим секретом для тех, кто удосужился присмотреться. Мальчик повсюду выставляет напоказ свою возлюбленную, но его племянница осмеливается обвинять его в том, что он устраивает спектакль. Рейнира снова переводит на него взгляд, ее фиалковые глаза полны огня. - Ты прав, дядя, - начинает она с улыбкой на губах, глядя на него из-под ресниц. Такого взгляда он давно не видел у женщин; Алисента всегда смотрит на него широко раскрытыми глазами, готовая и внимательная, ловит каждое его слово. Деймону показалось, что он поместил само солнце в небо. “Возможно, он не тот, кого я хочу”, продолжает Рейнира, одна ее рука скользит с его плеча вниз к груди, к гербу с тремя головами дракона, приколотому к его куртке. “Но я готов поискать в другом месте”. Рейнира делает шаг к нему, приближая их друг к другу ближе, чем это было бы уместно для дяди и племянницы. Они даже больше не танцуют. Деймон просто смотрит на нее холодным взглядом. “Я не возражаю против твоей привязанности к Алисенте. Если она тебе так сильно нравится, можешь оставить ее. Ты можешь взять двух жен, как это сделал Завоеватель ...” “Хватит, Рейнира”, “Я серьезно, дядя, ты не можешь сказать мне, что никогда не думал о нас ...” “Я сказал, хватит”. Переход на общий язык, кажется, избавляет Раниру от каких-то чар, под которыми она, должно быть, находится, чтобы нести такую чушь. Ее глаза - буря, метающаяся по его лицу, как будто ищущая что-то в выражении его лица. Честно говоря, Деймон чувствует раздражение. Они действительно заменили его маленькой девочкой. “Ты вообще понимаешь, что говоришь? Ты наследная принцесса, твой отец выбрал тебя, а не меня, из-за трона, и ты готова отказаться от этого. Ты такая же глупая, как и он ”. Слова кажутся грубыми на его губах. Они холодные, и, как бы сильно его племянница ни пыталась сохранить серьезное выражение лица, он видит, что выражение ее лица трещит по швам. Деймон пытается вспомнить то время, когда она ему нравилась, когда он с радостью предпочел бы брак с ней, а не с Алисент. Это было всего лишь месяц назад, но казалось, что прошла вечность. В его груди нарастает горечь. Они отняли у него право на трон, снова женили его без его одобрения и заменили девушкой. Унижение насквозь. И теперь та же самая девушка умоляет его жениться на ней, отбросить обычаи королевства, в то время как их родственники-змеи ползут все выше и выше по трону. На протяжении всего этого только его жена была рядом с ним. Алисента приветствовала его, позволяла делать все, что ему заблагорассудится, и ничего не просила взамен. Если уж на то пошло, Деймон уверен, что она сказала бы, что благодарна за выполнение своих обязанностей. Когда Рейнира и остальные члены его семьи избегали его, Алисента была почти готова остаться рядом с ним. Никогда не допрашивал его, никогда не шел против его желаний. Ничто из того, что предлагал кто-либо другой, не могло сравниться. Рейнира, кажется, шокирована его вспышкой, ее глаза печальны. “Деймон ...” “Наслаждайся остатком праздника, принцесса. Я желаю тебе того же, чего желал твоему отцу; пусть вы оба обретете счастье в своих браках, как я обрел в своем ”. Руки Рейниры опускаются. Он поворачивается, чтобы уйти, не потрудившись дождаться окончания танца. Он пробирается через море все еще танцующих пар, которые, кажется, знают лучше и убираются с его пути. Некоторые из них бросают на него взгляды, но ему наплевать. Он хочет выпить. Деймон еще раз поворачивает голову, ища стройную фигуру, одетую в черное. Алисента, к счастью, ничего не видела. Она все еще танцует со своим кузеном, выражение ее лица смягчилось, когда она слушает, о чем он болтает. Со вздохом облегчения Деймон продолжает возвращаться к столу. Конечно, боги не проявили к нему милосердия в тот вечер, и он замечает, как Отто Хайтауэр встает со своего стула и приближается к нему. Деймон издает низкий стон. Мужчина выглядит спокойным, даже задумчивым, как будто он весь вечер ждал возможности поговорить с ним. Отто, должно быть, повезло, думает он, потому что он так раздражен, что без колебаний отрубил бы себе голову, если бы они не были на таком мероприятии. Его длинные зеленые одежды волочатся по полу тронного зала, когда он идет. “Принц Деймон”, - говорит он вместо приветствия. “Я вижу, ты вполне наслаждаешься празднеством”. “Отто. Я вижу, ты не такой. Не очень хороший танцор?” Хуже всего, думает Деймон, в постоянных насмешках над Отто то, что он больше не реагирует на его уколы. Мужчина даже не моргает. “Не особенно, нет”, - говорит он и смотрит на толпу танцующих людей. Музыка на какое-то время смолкла, и Деймон чувствует приближение головной боли. Его семья определенно знает, как вывести его из себя. Он предполагает, что теперь это распространяется и на Отто. Какая ужасная мысль. “Вы с моей дочерью хорошо ладите”, - говорит Хайтауэр, глядя на все еще смешивающуюся толпу. Эти слова расстраивают Деймона, как и большинство вещей, слетающих с уст Отто. Принц тоже смотрит в сторону толпы. Он видит Алисенту, разговаривающую с сиром Лейнором, Рейниры нигде не видно. “Теперь она моя жена, а не твоя дочь. Тебе лучше запомнить это, Хайтауэр”, - говорит Деймон, не глядя на него, голосом острым, как лезвие. Он чувствует на себе пристальный взгляд собеседника, но не замечает этого, продолжая вместо этого смотреть на свою жену. “Как будто я когда-нибудь смогу забыть”. “Вы что-нибудь хотели? Или вы просто из вежливости?” Деймон видит, как Лейнор что-то говорит Алисенте. Его леди-жена оглядывается по сторонам, словно что-то ищет. Вернее, кого-то, потому что ее лицо светлеет, когда она видит его. Деймон чувствует, как сжимается его собственная грудь. “Просто вежливость, принц Деймон. К сожалению, у нас редко бывает много времени для разговоров”, - говорит Отто, его голос остается таким же бесстрастным, как всегда. “Небольшие благословения, я полагаю”. Начинается другая песня, более живая. Он видит, как Лейнор приглашает Алисенту на танец, судя по тому, что он предлагает своей даме руку. Алисента снова смотрит в его сторону, и Деймону хотелось бы верить, что она подумывает о том, чтобы отказаться и вернуться к нему. К сожалению, его жена - истинная леди, и она никогда не откажет благородному лорду в любезности пригласить ее на танец, тем более на танец, связанный с ее мужем. “Судьба, несомненно, интересно плетет свою паутину, не так ли?” Говорит Рука, и когда начинается танец, Деймон наконец поворачивается, чтобы посмотреть на другого. Деймон привык смотреть на других сверху вниз, но ему нравится смотреть на Отто сверху вниз. “Довольно философично, не так ли, Отто? Еще какой-нибудь мудростью ты хотел бы поделиться?” Мужчина, к своему большому неудовольствию, хихикает. “Теперь мы семья, принц Деймон. Ты мог когда-нибудь представить это?” Деймон фыркает. “Даже в моих самых ужасных кошмарах. И мы не семья, ты просто случайно стал отцом моей жены. Я уверен, что она пошла в свою мать”. Упоминание о его покойной жене заставляет и без того каменное выражение лица Отто стать еще холоднее. “Она сделала это”, - говорит он с искренностью, которая, по мнению Деймона, должна быть искренностью. Деймону наплевать на чувства Хайтауэра. “Я уверен, что ты ожидал, что в конце концов мы станем семьей”, - его голос холоден, и ему удается стереть выражение воспоминаний с лица собеседника. “Ты планировал выдать Алисенту замуж за моего брата, не так ли? Очень жаль, что из этого ничего не вышло”. Раньше он злился на Отто за попытки манипулировать его братом. Теперь он злился из-за того, что мог быть сценарий, при котором Алисента была замужем за кем угодно, только не за ним. Отто, к его чести, нисколько не потрясен его словами. “Я ничего подобного не делал”, - отрицает он. Ложь, они оба это знают. “И не имеет значения, чего бы я хотел или на что надеялся. Реальность такова, что она была замужем за тобой. И, как любой отец, я рад видеть, что ты хорошо к ней относишься ”. Деймону никогда так не хотелось свернуть ему шею. Мужчина лжет так же легко, как дышит. Он не разговаривал с Алисент с момента их свадьбы, в этом он уверен. Алисента сама призналась ему в этом однажды, когда устала после езды на Караксесе. Она даже не расстроилась, когда упомянула об этом, уже смирившись с тем, что никогда не получит одобрения своего отца. Деймону не понравилось видеть ее такой, с таким угрюмым выражением на лице, которое, к сожалению, казалось слишком знакомым. Деймон целовал ее до тех пор, пока она не начала задыхаться, а затем прошептал ей на ухо, какая она красивая, какая смелая, что ездит с ним верхом на Караксах, как ему приходится бороться с постоянным желанием обхватить ее руками. Довольно скоро мысли о ее придурковатом отце покинули ее хорошенькую головку. “Что ж, тебе больше не о чем беспокоиться, добрый отец”. Отто резко вздохнул при этих словах. Этого было почти достаточно, чтобы поднять настроение Деймона. “На самом деле, я думаю, тебе следует оставить меня и мою жену в покое”. Он подразумевает эти слова как угрозу, но, к сожалению, Отто уже слишком привык к его угрозам. Он даже не моргает. “Звучит довольно сурово, тебе не кажется?” “Я не верю. Честно говоря, мне это кажется слишком мягким”. Отто фыркает, его нисколько не позабавило предупреждение Деймона. Он смотрит прямо на него, пронзая его взглядом. Ему кажется, что они карие или, возможно, зеленые. Он не может поверить, что его красавица жена состоит в родстве с таким человеком. “Это позор. Я надеялся, что мы могли бы поужинать вместе на днях”. Деймон разражается смехом над дерзостью этого человека. “Это довольно дрянная попытка отравления, Отто. Они бы сразу тебя заподозрили”. К своему большому разочарованию, мужчина издает собственный смешок. Это звучит как грубое рычание старого пса. “Говорят, валирийцев нельзя сразить ядами. Это миф, принц Деймон?” “Полагаю, теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли?” Отто улыбается, криво и неуместно на своем обычно стоическом и хмуром лице. “Нет, мы не будем”. И так же быстро выражение его лица снова становится серьезным. “Просто подумай над моим предложением, принц Деймон. Ты не обязан приводить свою жену, если не хочешь этого”. Деймон игнорирует вспышку гордости в своей груди, когда мужчина называет Алисенту его женой. Он не может позволить себе потерять концентрацию, разговаривая с таким человеком. “Тебе следовало проявить подобную вежливость по отношению ко мне, прежде чем выступать за мое смещение с поста наследника, Хайтауэр”, - тихо говорит Деймон. Для такого интригана его планы, несомненно, легко разгадать. Если он думает, что тот такой же глупый и доверчивый, как его брат, то он ошибается. Мужчина никак не реагирует. “Ты был безрассудным и жестоким. Ты остаешься таким”. “Но теперь я женат на твоей дочери, не так ли?” “К сожалению, так оно и есть”. “Возможно, тебе стоит поужинать с наследной принцессой. Ты был ее большим защитником”. Отто выглядит недовольным. Ему, должно быть, неприятно, что весь его тщательный план брошен ему в лицо единственным человеком, которого он терпеть не может. “Я был”, - его глаза холодные, расчетливые. “И я мог ошибаться”, - говорит он тихим голосом, предназначенным только для Деймона. Единственное, что он может сказать о Хайтауэре, у него определенно есть нервы. Деймону следует просто разрезать его пополам и покончить со всем этим. “Ты даже половины этого не знаешь, Отто”. Слова Рейниры все еще отдаются эхом в его голове. Деймону это не нравится. Он бросает еще один взгляд в сторону моря танцующих людей, сразу же замечая Алисенту, все еще с Лейнор. Он чувствует, что его плечи немного расслабились. “Действительно, принц Деймон. Подумай о моем предложении”. Деймон только закатывает глаза. У него хватает ума промаршировать через тронный зал, схватить Алисенту и отнести ее обратно в их покои. Его тошнит от этого пира и от этих людей. Тем не менее, Хайтауэр опасен и коварен. Он опасен как союзник, и еще больше как враг. Деймон знал бы. “Если это заставит тебя заткнуться и оставить меня в покое, я могу”. Отто оживляется, пусть и слегка. Этот человек определенно действует ему на нервы. “Как пожелаете, ваша светлость. Просто дайте мне знать”. Деймон уходит, не сказав больше ни слова. Неужели все придурки из Досягаемости такие разговорчивые? Значит, его жена действительно единственная в своем роде, всегда такая внимательная и с мягким голосом. Он осушает два кубка вина, один за другим, как только садится за стол. Визерис, кажется, рад его видеть, пытается вовлечь в разговор. Деймон почти не отвечает, но его брат, должно быть, устал от попыток развлечь свою будущую невесту, которая еще не встала для танцев. Музыка заканчивается, и слуги начинают разносить еду. Деймону хочется еще одного бокала вина, но он сдерживает себя, пока не съест что-нибудь сначала. Он осматривает комнату, ища взглядом Алисенту. Когда он не замечает ее сразу, Деймон чувствует, как у него перехватывает дыхание. Он почти раздумывает, не встать ли и не пойти ли поискать ее самому, когда, наконец, видит ее, черное платье и рыжие волосы привлекают его внимание. Алисента разговаривает с мужчиной с тростью, который, кажется, очень хочет поделиться тем, что он ей говорит. Деймон пытается пораскинуть мозгами, кем бы ни был этот человек. Он задумчиво хмыкает, когда, наконец, определяет в нем сына Лайонела Стронга, калеку. Расстояние слишком велико, чтобы их как следует разглядеть, но он клянется, что мужчина улыбается своей жене, плотоядно смотрит на нее, и рука Деймона снова чешется к рукояти своего меча. Он не может наброситься на свою племянницу, и было бы приемлемо разрезать Отто пополам, но разве кто-нибудь будет скучать по искалеченному сыну мелкого лорда? Алисента покидает его и направляется к столу королевской семьи. Мужчина что-то говорит у нее за спиной, побуждая ее повернуться и снова посмотреть в его сторону. И снова у Деймона хватает ума встать и пойти за ней. Когда она приближается к столу, Деймон замечает обеспокоенное выражение ее лица. Она выглядит взволнованной, погруженной в свои мысли. Возможно, ему следовало встать и прирезать мужчину за то, что он придал такое неуверенное выражение ее хорошенькому личику. Не вставая, Деймон хватается за спинку ее стула и подтягивает его к себе. Как только она садится, его рука остается на ее стуле. “Этот калека беспокоил тебя?” - спрашивает он, снова поднося к губам кубок с вином. Его словам удается вырвать Алисенту из ее мыслей. Его леди-жена мягко качает головой. “Нет, нет, ничего подобного. Лорд Ларис просто ... рассказывал мне кое-что”. Что-то в ее тоне ему не нравится. Деймон сдерживает рычание. “Ты уверен?” “Да, пожалуйста, не волнуйся”, - говорит Алисента с улыбкой, которая выглядит лишь слегка вымученной, но все же достаточно искренней в попытке подавить недовольство Деймона. “Он просто делился некоторыми придворными сплетнями. Я даже сомневаюсь, что это правда ... ” она замолкает, как будто какая бы информация, которой поделился калека, была для нее настолько неприятной. “Хм. Что ж, просто скажи слово, моя дорогая, и он исчезнет”. Его леди выглядит лишь слегка встревоженной его словами. Она одаривает его еще одной неуверенной улыбкой. “Я сомневаюсь, что в этом была бы какая-либо необходимость”. Деймон хватает ее за руку и держит в своей, снова кладя их на стол. Так он чувствует себя более умиротворенным. “Я надеюсь, что твой кузен и Лейнор тоже не сделали ничего такого, что мне, возможно, тоже придется исправлять”, - говорит он, только наполовину шутя. “Конечно, нет, они оба были очень вежливы”. Затем Алисента улыбается, широко и счастливо, и ни на кого больше, кроме него. “Ты должен знать, что они оба похвалили мое новое ожерелье”, - гордо говорит она, ее свободная рука снова поглаживает подвеску. Деймон ухмыляется ей. “Они сделали это сейчас?” Алисента радостно кивает. “Они сделали. Я сказала им, что это прекрасный подарок от моего лорда-мужа. Они были очень впечатлены ”. Деймон надеется, что Лейнор упомянет об этом и его отцу с матерью. Корлис наверняка сойдет с ума, если Визерис не подарит его дочери что-нибудь по крайней мере такое же красивое, как новое ожерелье Алисенты. Возможно, Лейнор даже упомянет об этом Рейнире. Пусть она знает, к кому он привязан сейчас. “Сир Лейнор сказал, что это было очень великодушно с вашей стороны. Уайлэм сказал, что у вас хороший вкус как в отношении дам, так и в украшениях”, - продолжает Алисента, не подозревая о мыслях, проносящихся в голове Деймона. Он фыркает, слегка удивленный словами Тирелла. “Я полагаю, он не так уж плох в конце концов”. Алисента смеется, мягко и сладко. Когда перед ними ставят еду, Деймону приходится с сожалением отпустить руку своей дамы, чтобы она могла поесть. Рейнира вернулась оттуда, куда ходила, и сидит рядом с ним, не говоря ни слова. Она игнорирует Визериса, когда он спрашивает ее, где она была. Деймон ведет легкую беседу со своей женой. Теперь, когда между ними Рейнира, Визерис больше не может приставать к нему. Не то чтобы Деймон уделил ему хоть каплю внимания теперь, когда его леди вернулась к нему. Он осушает еще один кубок и смеется, когда Алисента отклоняет его предложение налить еще вина. “Я едва успела допить одну, принц Деймон”, - рассуждает она и прикрывает чашку своей маленькой ручкой. “Сомневаюсь, что ты сможешь опьянеть всего от двух чаш, моя дорогая. Ты уверена? Это сладкое вино”. Его леди качает головой прежде, чем он успевает закончить. “Для меня одной чашки более чем достаточно”, - и она смотрит на него, игриво нахмурившись. “Сколько ты уже выпил? Пир только начался”. “Я сам почти ничего не пил, дорогая”. Судя по невозмутимому лицу его леди, она ему не верит. Это только заставляет Деймона усмехнуться. “Не волнуйся. Я обещал не напиваться, и ты знаешь, что я всегда держу свое слово, ” говорит он с ухмылкой в ее сторону, и его грудь вздымается от восторга, когда она краснеет. После нескольких минут уютного молчания между ними лицо Алисенты становится серьезным. “Я видела, как ты разговаривала с моим отцом. Что-то случилось?” она спрашивает и пытается скрыть свое беспокойство от этого вопроса. Деймон качает головой и игнорирует гнев, вспыхивающий у него под кожей при упоминании Отто. “Ничего подобного. Он просто приставал ко мне, как всегда. Этот человек такой невыносимый ”. Ее леди хихикает. “Он, конечно, может быть ... трудным”. “Он недавно разговаривал с тобой?” Спрашивает Деймон, ожидая от нее уверенности. Алисента качает головой. “Нет. Я не навещаю его, и он никогда не посылает за мной”. Она больше не выглядит грустной или расстроенной, но и не счастливой. Тем не менее, Деймон только еще больше злится на Отто. У него определенно хватает наглости выставлять себя ее отцом, когда он не разговаривал с ней так долго. Деймону интересно, с кем проводила время его леди-жена в те дни после их свадьбы, до того, как он навестил ее в ту первую ночь. Кроме обедов с леди Лейной и ее матерью, была ли она просто одна все остальное время? Эта мысль печальна. Деймон не хочет зацикливаться на этом. “Кроме того, - продолжает Алисента и снова смотрит на него, улыбка все еще играет на ее прелестных губах, - я теперь все свое время провожу с тобой. Когда я вообще смогу его увидеть?” Деймон смеется, резкий звук сопровождает мягкий смешок его леди, и берет ее маленькую ручку в свою. Он целует костяшки ее пальцев, ее пальцы мягкие и без каких-либо царапин. “Я подумал, что мы проводим вместе не так много времени, как следовало бы. Возможно, мне следует переехать в твои покои навсегда”, - бормочет он в ее кожу. Деймон чувствует на себе тяжелый взгляд справа от себя. Он не признает этого. Алисента выглядит довольной. “Конечно, тебе более чем рады. Ты уже спишь там”. “Действительно. Я должен перевезти все остальное имущество, которое у меня есть”. “Тебе помочь?” - спрашивает его леди, всегда готовая успокоить его. Деймон хихикает и отпускает ее руку, как бы сильно это ни звучало. “Моя дорогая, для этого у нас и есть слуги”. Довольно скоро люди снова начинают вставать, чтобы потанцевать. Рейнира в мгновение ока вскакивает со стула, голос Визериса зовет ее вслед. Его игнорируют, и, если бы рядом с ним не было его жены, Деймон закатил бы глаза. Краем глаза Деймон видит какого-то молодого лорда, имени которого он не знает, робко приближающегося к столу. Его головная боль, которая только начала ослабевать, возвращается в полную силу. Он наверняка надеется потанцевать с Алисент. Деймон сдерживает стон раздражения. “Тебе следует пригласить леди Лейну на танец”, - почти шепчет ему его жена. Деймон хмурит брови. “Зачем мне это делать? Я думал, ты был очень обеспокоен тем, что она смотрела только на меня. Ты бы не стал возражать против танцев?” - спрашивает он, и на его лице медленно появляется ухмылка. Ему вполне нравится мысль о том, что его маленькая жена может ревновать. У нее, конечно, нет для этого причин, но это довольно эффективно тешит его эго. Алисента медленно качает головой, глядя куда угодно, только не на него. “Она будет твоей хорошей сестрой и королевой. С твоей стороны было бы невежливо не уделить ей немного внимания”. “Я известен своей грубостью”. Его слова вызывают лишь тихий, невеселый смешок у его дамы. “Ей еще предстоит с кем-то потанцевать, поскольку его светлость не может. Сир Лейнор танцевал с Рейнирой и другими дамами. От тебя ожидалось бы, что ты также потанцуешь с леди Лейной. ” “Ты знала, что я забочусь о таких выступлениях, моя дорогая?” Несмотря на его обычное невнимание к политике, он находит довольно забавным слышать, как Алисента пытается описать, чего от него ожидают. Деймона никогда раньше не интересовал протокол, но его хорошенькая жена, пытающаяся убедить его, довольно мила. “Ну, не особенно, но она выходит замуж за твоего брата. Это совершенно особая ситуация, принц Деймон”, - рассуждает Алисента, и Деймону приходится признать, что он весьма впечатлен. Его леди определенно знает, как привести веский аргумент, когда ей этого хочется. Гордость снова расцветает от того, как усердно она пытается позаботиться о его и без того печально известной репутации. “Хорошо, дорогая, я сделаю, как ты говоришь”, - заявляет он, и широкая улыбка озаряет ее лицо. “Я приглашу ее на танец, но я ожидаю награды от тебя”. Алисента хмурится. “О какой награде может идти речь?” “Полагаю, поцелуя будет достаточно”. “И я полагаю, это не может подождать, пока мы вернемся в наши покои, не так ли?” - спрашивает она, уже зная ответ. “Боюсь, это невозможно”, - отвечает Деймон и наклоняется ко мне, не говоря больше ни слова. К ее чести, его леди не отстраняется. Он целует ее намного дольше, чем ему хотелось бы, но он предпочел бы, чтобы его бедная жена не падала в обморок от смущения. Она лишь слегка краснеет, когда он отстраняется. Молодой лорд, который приближался к столу, некоторое время неловко стоял вне поля зрения Алисенты. Деймон бросает на него сердитый взгляд через ее плечо. “Этот дурак уже некоторое время ждал, чтобы пригласить тебя на танец”, - комментирует он холодным голосом. Алисента выглядит смущенной и оборачивается. Мальчик, наконец, набирается смелости, чтобы выйти вперед и поклониться им. Алисента одаривает мужчину легкой вежливой улыбкой, которая только еще больше раздражает Деймона. “Это сын лорда Ре ...” “Правда, моя дорогая, мне все равно”, - прерывает он ее стоном, заставляя свою даму рассмеяться. Деймон встает, бросает на мужчину испепеляющий взгляд и направляется к своему брату и его нареченной. Глаза Визериса чуть ли не сверкают, когда он видит его, вероятно, обрадованный возможностью поговорить с кем-то, кроме своей будущей жены и ее назойливых родителей. Деймон помнит дни, когда он был готов на все, чтобы привлечь внимание своего брата. Довольно забавно, как разворачиваются события. “Деймон”, Визерис, кажется, счастливо удивлен, увидев его. Деймон старается не фыркать, одаривая его легкой ухмылкой в ответ. “Брат. Я надеялся пригласить леди Лейну на танец. Кто-то в семье должен это делать, и мы оба знаем, кто более искусный танцор ” Возможно, Визерис хотел или не хотел оскорбить его, но тихо хихикает. Его рука без пальцев все еще спрятана под столом. “Конечно, брат, если леди того желает”, - и он ободряюще улыбается девушке. Леди Лейна сама выглядит удивленной, но счастливо улыбается и встает. “Это было бы удовольствием, принц Деймон”, - говорит она. Деймон уже сожалеет, что позволил жене уговорить его на это. Леди Лейна невысокая, ниже Алисенты и Рейниры, и меньше во всех отношениях. Ему всегда нравилось, какая Алисента маленькая, такая миниатюрная в его руках и прижатая к его телу. Талия его жены такая тонкая, что он мог бы полностью обхватить ее обеими руками. Леди Лейна еще меньше. Мысль о том, что она выйдет замуж за его брата, довольно тревожна. Рейнис поступила умно, заставив их подождать два года до церемонии постельного белья. “Я хотела еще раз поблагодарить тебя, принц Деймон”, - говорит Лейна, у нее чуть не ломается шея, когда она смотрит на него, - “за добрые слова, которые ты сказал мне и Его Светлости”. Деймон хмыкает и больше ничего не говорит. Он не сказал им ни одного доброго слова, в этом была вся Алисента. Какие слова демона ничего сказать, были совершенно противоположного рода. Он оглядывает комнату в поисках своей жены. Он очень рад, когда встречается взглядом с Алисент, его жена уже наблюдает за ним. Она широко улыбается, счастливая и яркая, и это так отличается от вежливой улыбки, которую она обычно носит. Деймон улыбается ей в ответ. “Вы и леди Алисента неплохо ладите”, - говорит его племянница, заставляя Деймона, к сожалению, отвести взгляд от своей жены и посмотреть на нее сверху вниз. Леди Лейна наблюдает за ним, ее голова все еще откинута назад. “Мы делаем” “Я рад это слышать. Она милая девушка”, - голос Лейны вежлив и обходителен, и Деймону нет дела до того, искренна она или нет. Забавно слышать, как она называет Алисенту девочкой , хотя она еще моложе. Лейна, действительно, пристально наблюдает за ним, как и сказала Алисента. Деймону, вероятно, раньше понравилось бы, что девушка валирийского происхождения так заинтересовалась им. Конечно, сейчас он предпочел бы быть рядом со своей женой. “Так и есть”, - соглашается Деймон и снова оглядывает тронный зал. Алисента, к сожалению, больше не смотрит на него, вместо этого вступая в разговор с тем, с кем, черт возьми, она танцует. Деймон задается вопросом, не могли бы они незаметно покинуть пир, хотя бы на несколько минут. Ему очень нравится идея запустить руку под платье своей дамы. “Я слышала, ты взял ее в полет на Караксесе”, - продолжает его племянница, пытаясь завязать разговор. Деймона это мало интересует, но он полагает, что с таким же успехом мог бы заняться этим. Алисента наверняка назвала бы его грубияном, если бы он так холодно обращался с будущей Королевой. Весьма полезно, что Деймон всегда более чем рад поговорить либо о своем драконе, либо о своей жене. “Я говорил. Даже несколько раз”. “Я слышала, как некоторые драконодержатели говорили об этом. Они сказали, что леди даже не упала в обморок”, - говорит Лейна с любопытством на лице. “Это что-то обычное для людей, которые не привыкли к драконам или в которых нет валирийской крови? Они падают в обморок?” Деймон фыркает, наполовину от удовольствия, наполовину от раздражения. “Это довольно распространенное явление. Это случается и с теми, в ком течет валирийская кровь. Драконы могут быть довольно пугающими ”. Леди Лейна задумчиво хмыкает, как будто он поделился каким-то глубоким знанием. “Значит, я предполагаю, что леди Алисента была совершенно особенной в этом вопросе”. Деймон улыбается и украдкой бросает еще один взгляд на свою жену с другого конца комнаты. Ему нравится это слово для ее обозначения - особенная. “Действительно. Она была очень храброй. Она не только не упала в обморок, но и не издала ни звука, когда мы подлетали, и Караксес немедленно принял ее. ” Его племянница выглядит заинтригованной его словами. “Ей нравились полеты? Ей нравились Караксы?” Деймон смеется, вспоминая, как отреагировала его драконица, когда он увидел ее в первый раз. В настоящее время он клянется, что зверь бросает на него злобные взгляды, когда он отправляется в полет без нее. “Я думаю, что Караксес любит ее больше, чем он нравится ей”, - говорит он, и Лейна смотрит на него широко раскрытыми глазами, почти шокированная его словами. “А что касается того, нравилось ей летать или нет, как только она преодолела свой страх, ей это вполне понравилось ”. “Я надеюсь, что однажды она тоже полетит со мной, когда я получу дракона”, - комментирует юная леди с глазами, полными волнения, и Деймону приходится прикусить язык, чтобы не насмехаться над ней. Ему не нравится идея, что кто-то другой возьмет Алисенту летать, даже если это какая-то маленькая девочка. Он уверен, что Караксес завизжал бы и выпустил достаточно огня, чтобы опалить саму Крепость, если бы почуял запах какого-нибудь другого дракона на Алисенте. “Я желаю вам удачи в вашем начинании, миледи”, - вместо этого говорит Деймон, не потрудившись даже попытаться улыбнуться ей. Леди Лейна продолжает поддерживать с ним беседу до конца танца, ни разу не отведя от него взгляда, даже когда Деймон строит глазки своей жене с другого конца зала. Она рассказывает о драконах и Древней Валирии, просит его рассказать истории о Вхагаре, рассказывает о том, что она прочитала, и хотя он предпочитает этот разговор катастрофическим неприятностям с Рейнирой и Отто, ему все равно становится довольно скучно. К тому времени, как танец заканчивается, он вполне счастлив вернуться за свой столик и, надеюсь, рядом с женой. После этого остальная часть пира проходит довольно гладко. Он вовлекает Визериса в разговор, когда Рейниры и Алисенты нет. Деймон даже перекидывается парой слов со своим кузеном и Корлис. К его большому удовольствию, слух о его подарке для своей леди-жены действительно дошел до Веларионов, поскольку Корлис натянуто улыбается и говорит: “Я никогда не знал, что ты такой щедрый, Деймон”. Деймон ухмыляется, холодно и резко, но, тем не менее, горд собой, когда замечает, как Корлис выжидающе смотрит на Визериса. “Я перед теми, кто этого заслуживает. Я только расстроен, что у королевского ювелира не было больше времени, чтобы изготовить что-нибудь более замысловатое для моей леди жены. Возможно, для следующего подарка. ” К тому времени, как принесли десерты, гости начали медленно расходиться, один за другим. Королевская семья все еще сидит, но Деймон планирует достаточно скоро уехать с Алисент. Алисента сидит рядом с ним, поедая маленький кусочек торта с той деликатностью, с какой она делает большинство вещей. Деймон не может вот так держать ее за руку, поэтому кладет ее на спинку ее стула. Он обнаруживает, что вполне доволен вот так, сидя с ней в тишине и наблюдая, как она ест. Он игнорирует болтовню за столом и перешептывания гостей и пьет при виде своей прекрасной жены, купающейся в мягком желтом свете горящих свечей. “Хочешь одно, Деймон?” Раздается голос его дамы, мягко выводящий его из задумчивости. Алисента улыбается и держит в руке одно из пирожных. Но ему определенно нравится слышать, как она произносит его имя без названия перед ним. Деймон не особенно любит сладости, но “Почему бы и нет. Накорми меня одним”. Глаза его дамы слегка расширяются, легкий румянец заливает ее лицо, ее улыбка становится застенчивой. Тем не менее, она делает, как сказано, и подносит торт к его губам. Деймон не сводит глаз с Алисент, пока она кормит его десертом. Это сладко на его языке, почти так же сладко, как образ, который создает перед ним его жена, краснеющая, улыбающаяся и смотрящая прямо на него. “Это тоже ... совершенно неприлично”, - говорит она шепотом. Когда Деймон облизывает губы, ее глаза следят за движением. “И, опять же, кто собирается отчитать меня?” Спрашивает Деймон с ухмылкой, которая становится только острее, когда Алисента хихикает. “Я могла бы попробовать, нет?” Вопрос задан тем беззаботным тоном, который она всегда принимает, когда становится игривой. Деймону нравится видеть ее такой, настолько беззаботной, насколько такая достойная леди может быть на публике. Он хотел бы всегда видеть ее такую улыбку, безразличную к любым неприятностям, светлую и радостную, с ее полным вниманием к нему. Деймон посмеивается над ее словами. “Ты, безусловно, могла бы, моя дорогая. И у тебя даже может получиться”, - говорит он и купается в лучах ее смеха. Когда он тянется к кувшину, чтобы налить себе то, что наверняка станет его последним кубком вина за эту ночь, начинается новая песня. Она медленная, звуки арфы наполняют большой зал. То, что несколько человек все еще танцевали, становится еще меньше, поскольку некоторые пары наслаждаются тем, что с таким же успехом могло бы стать заключительным медленным танцем праздника. Рядом с ним тихо ахает Алисента. “О, я люблю эту песню”, - говорит она, больше шепотом. Когда Деймон украдкой бросает на нее взгляд, глаза его леди остекленели, выражение лица мечтательное. “Иногда в это играют в Досягаемости”, Она выглядит погруженной в свои мысли так, как Деймон еще не видел от нее. Прежде чем он успел спросить, ее маленькая ручка легла на его руку, и Алисента повернулась, чтобы посмотреть на него. Ее лицо прекрасно, ее красные губы растянуты в безмятежной улыбке, бледная кожа щек порозовела. “Не хочешь потанцевать со мной?” его жена спрашивает самым сладким и нежным голосом, застенчиво, но твердо в своем вопросе. Честно говоря, Деймону не хотелось бы танцевать. Он не любит танцевать, и он уже сделал больше, чем положено за этот вечер. Но он должен быть сумасшедшим, чтобы отказать ей; Алисента так редко просит его о чем-либо. Поэтому он встает, не говоря ни слова, и протягивает руку Алисенте ладонью вверх. Ее застенчивая улыбка становится радостной, и она накрывает его маленькую ладонь своей. Они пробираются в середину большого зала. Когда Алисента обнимает его за плечи, Деймон притягивает ее к себе за талию, конечно, ближе, чем это считается уместным для такого официального мероприятия, но его дама, кажется, не возражает. Алисента улыбается ему, на ее щеках появляется нежный румянец, а на прелестных губах такая же широкая, яркая улыбка. Она смотрит на него таким взглядом, который всегда выводит его из себя, как будто она просто ждет, что он скажет что угодно, цепляясь за каждое его слово и движение. Это кайф, сродни полету на караксах среди облаков, близкий к адреналину от убийства тысяч людей в битве своим клинком, но его леди жена заставляет его чувствовать то же самое одним взглядом. Она красива, она всегда была красивой, и Деймон не может не пялиться на нее. Остальные гости тоже не могут, потому что они, кажется, смотрят на них так, словно они действительно представляют собой какое-то зрелище. Он считает, что так оно и есть; ни один из этих идиотов не увидит даму и вполовину такой великолепной. И они не увидят его ни с кем другим в таком виде. “Люди пялятся на нас”, - говорит ей Деймон. Его леди выглядит невозмутимой, продолжая улыбаться ему, слаще меда. “Это они? Я не заметил. Я просто смотрела на тебя, - отвечает Алисента, ее улыбка становится игривой, а глаза наполняются восторгом, когда она повторяет слова, которые он сказал ей ранее той ночью. Деймон хихикает, тихо и удовлетворенно, и он чувствует, как его сердце увеличивается в три раза от ее слов. Его леди такая милая, такая очаровательная, когда хочет быть. Подумать только, было время, когда он едва удостоил ее взглядом. “Боже мой, где ты научилась так соблазнять своего мужа?” - спрашивает он ровным и низким голосом, чтобы другие дураки не могли их услышать. Алисента весело смеется. “Ты вообще можешь соблазнить кого-то, если ты уже замужем за ним?” “Ну конечно. Я соблазняю тебя каждую ночь, не так ли?” - говорит Деймон ей на ухо, хотя бы для того, чтобы насладиться дрожью, пробегающей по ее спине. Он проводит рукой по ее спине, а затем снова опускается к талии. “Ах, я бы так не сказал ...” “Отрицай это сколько хочешь, моя дорогая, но мы оба знаем, что это правда. И, в свою очередь, ты тоже соблазняешь меня каждый день”. Алисента чуть ли не со смехом откидывает голову назад. “Я такими вещами не занимаюсь!” Деймону действительно нравится видеть ее такой. “Ты сделала это прямо сейчас, дорогая. Ты сводишь меня с ума тем, какая ты милая”. Его леди качает головой, один рыжий локон мотается из стороны в сторону в такт движениям ее головы. Деймон наблюдает за этим как зачарованный. Все в ней продолжает быть очаровательным. “Кстати, ты сегодня очень красив”, - говорит Алисента, ее застенчивая улыбка наконец возвращается. “Я хотела сказать это раньше, но так и не представился шанс”. Деймон не считает себя особо тщеславным, но он чувствует, как его высокомерие разгорается от слов его леди. Он ухмыляется ей, остро, как клык дракона. “И вот ты говоришь, что не знаешь, как меня соблазнить”. “Ты сказал, что я недостаточно хвалю тебя, поэтому я решила, что должна стараться больше”, - со смешком отвечает Алисента. Ее руки сжимаются вокруг него едва заметно, но этого достаточно, чтобы огонь внутри него вспыхнул. “Моя леди жена сегодня довольно смелая, не так ли? Приглашает меня на танец, называет меня красавчиком...” “Красивый, я сказала...” “И продолжаешь меня так соблазнять”, - говорит Деймон со вздохом. Алисента выглядит бесконечно довольной им, хихикая так, как раньше его раздражали другие женщины. Осознание того, что он может вызвать у нее такую реакцию, сейчас не что иное, как волнение. “Ты слишком много выпила, дорогая? Это то, чего мне так долго не хватало?” Его супруга снова качает своей хорошенькой головкой. “Я едва выпила одну чашку, лорд-супруг. Даже я не могу опьянеть от такого количества”. “Что ж, я уверен, что сегодня вечером ты полон сюрпризов. Ты тоже поцелуешь меня, когда танец закончится?” Алисента краснеет еще больше и заглядывает ему глубоко в глаза. “Я просто могла бы. Если ты позволишь мне”, - говорит она с фальшивой уверенностью, но Деймон вне себя от очарования. Он должен остановить себя от того, чтобы не наклониться и не поцеловать ее сам. “Моя дорогая Алисента, есть мало такого, чего я бы не позволил тебе сделать”. И его леди снова смотрит на него с выражением, которое он пока не может расшифровать, с широко раскрытыми водянистыми глазами и едва заметной улыбкой. Деймон уверен, что она не расстроена этим, если судить по тому, как она приближается к нему еще на дюйм. Его леди, кажется, забыла обо всех своих предпочтениях вежливости. Алисента на несколько мгновений замолкает. Они медленно двигаются под песню, сладкая мелодия арфы наполняет большой зал. “Я всегда хотела потанцевать под эту песню”, - наконец говорит Алисента с выражением задумчивости на лице. “Однажды я видела, как мои мама и папа танцевали под нее, когда я была моложе. Я тоже мечтала танцевать под это, когда выйду замуж. ” Ее признание, в очередной раз, кажется более весомым, чем кажется. Когда Алисента смотрит на него, она застенчиво, честно улыбается, как будто вот-вот расплачется. “Спасибо”, Деймон чувствует, что у него перехватывает дыхание. Он тоже улыбается ей. “Конечно, моя дорогая”. Слова редко подводят Деймона, но он чувствует, что должен сказать больше; дать ей понять, как он доволен их браком, ней такой, какая она есть, как он более чем готов оказать ей услугу, если только она вызовет такую милую улыбку на ее лице. Однако слова не приходят. Вместо этого он ловит себя на том, что спрашивает: “Они играли это на нашей свадьбе?” Алисента качает головой, и Деймон чувствует, как его охватывает облегчение. Хорошо. “Тогда, надеюсь, этот танец будет таким, о каком ты мечтал”. И улыбка его жены становится шире. Сердце Деймона болит в груди. “Это уже так, Деймон”. Остаток танца они не разговаривают. Он изо всех сил старается танцевать так, как должен, кружит Алисенту, когда того требует песня, упиваясь ее восхищенным смехом. Теперь, когда она в его объятиях, смеющаяся и улыбающаяся и выглядящая такой красивой, Деймон чувствует, что все хлопоты по поводу праздника того стоили. Больше всего его леди счастлива, улыбается и смотрит на него с таким удивлением, что он едва знает, что с собой делать. Ее улыбка стоит больше, чем горечь всей его семьи, всех тех, кто стал причиной его унижения. Когда танец заканчивается, его дама мягко тянет его вниз, положив руки ему на затылок. Алисента встает на цыпочки и целует его так нежно, так нежничает. Деймон чувствует сладость торта на ее губах и задается вопросом, чувствует ли она сама сладость вина, которым он потчевал себя всю ночь. Деймон притягивает ее ближе к себе, их тела почти сливаются в совершенно неподобающем объятии. Он уверен, что его леди покраснеет так же, как ее волосы, когда он подразнит ее по этому поводу следующим утром. Сейчас он просто наслаждается тем, что она так близко к нему, там, где ей самое место. Когда они расстаются, глаза Алисенты сияют так же ярко, как звезды. “Когда моя милая женушка стала такой искусной в соблазнении?” Спрашивает Деймон шепотом между ними, предназначенным только для нее. Алисента смеется, маленькая, милая и все еще застенчивая, несмотря ни на что. Ему хочется утонуть в омутах ее глаз. “Я не пыталась никакого соблазнения, принц Деймон”. “И все же ты делаешь это так мастерски. Должен ли я удвоить свои усилия, моя дорогая?” И этот чудесный румянец, который он так любит, снова появляется на ее красивом лице. Алисента слегка прикусывает нижнюю губу, и Деймон чувствует голод. Он сдерживается, чтобы не поцеловать ее снова. “Я бы не возражала”, - шепчет она и смотрит на него с застенчивым желанием. “Давай вернемся в наши покои, Алисента”, - Деймон наклоняется, чтобы прошептать слова ей на ухо, его слова хриплые и незнакомые для его собственных ушей. Он снова наслаждается дрожью, которая проходит по ее маленькому телу. К его большому удовольствию, она быстро кивает головой. “Да, да. Пойдем”, - говорит она таким же задыхающимся тоном, уже задыхаясь от его слов. Когда она отодвигается совсем немного, но достаточно, чтобы нарушить их скандальную близость, Деймону приходится сдержать недовольное рычание. “Мы должны пойти еще раз передать наши наилучшие пожелания Его светлости и леди Лейне”, - говорит Алисента, всегда такая обходительная. Деймону было наплевать на своего брата или племянницу; все, чего он хотел, это поднять свою жену и бросить ее на их кровать. Тем не менее, он уступает и следует за своей дамой, когда они возвращаются к королевскому столу. Деймон крепко обнимает ее одной рукой за талию, даже когда Алисента пытается сделать реверанс перед королем, даже когда его брат и остальная семья смотрят на него с недоверием, как ему кажется. Деймону все равно. Он более чем наслаждается осознанием того, что все они болезненно осознают, что он собирается насладиться ночью со своей прекрасной женой. Он может только надеяться, что Отто выглядит таким же шокированным, если не больше, чем Визерис. Когда они наконец покидают большой зал, его дорогая Алисента буквально цепляется за его руку, глядя на него снизу вверх с самой яркой улыбкой. Просто удивительно, как она может выглядеть игривой, застенчивой и смущенной одновременно. Его леди - прелестнейшая из загадок. “Тебе понравился пир, принц Деймон?” спрашивает она, одна из ее маленьких ручек оказывается в его гораздо большей ладони. Деймон нежно сжимает ее. “Это было довольно скучное мероприятие”, - говорит он, и смех Алисенты эхом разносится по почти пустым залам цитадели. “К счастью, ты была там и составила мне компанию, пока какой-то ублюдок не увел тебя на танец”. “Ты должен знать, что ты был, безусловно, лучшим танцором из них всех”, “Я буду надеяться на это. Тебе понравилось, дорогая?” Деймон не может удержаться от улыбки, когда Алисента отвечает: “Вообще-то, да! Я всегда нахожу такие дела довольно утомительными, но мне это очень понравилось ”. “Ну, я полагаю, что то, что я стал партнером, очень помогло в этом”, и его грудь раздувается, когда Алисента немедленно кивает головой. “Это действительно так. Спасибо, что забрал меня, лорд-муж”, - говорит она, как будто он мог забрать кого-то еще, кроме нее. Тем не менее, его леди искренна в своей благодарности. Деймон задается вопросом, возможно ли, что она предполагала, что пойдет одна, когда помогала с приготовлениями до того, как он навестил ее в ту первую ночь. Образ его леди, совершенно одинокой на таком мероприятии, когда ей некому составить компанию, невероятно злит Деймона. Он уверен, что все эти ублюдки, которые любят пускать слюни по ее следу, как шавки, из кожи вон лезли бы, пытаясь украсть ее глаз. Все напрасно, конечно. К счастью, он опомнился как раз вовремя. “В любое время, дорогая. Мы устроили настоящий спектакль”. Его леди-жена качает головой, она иногда так делает, чтобы прояснить свои мысли. Как бесконечно мило. “Ах, я надеюсь, никто не будет… как это грубо, ” смущенно бормочет она. Деймон фыркает, уже злясь на саму перспективу того, что кто-то будет груб с ней из-за их открытой привязанности. “Не волнуйся, Алисента. Никто не посмеет проявить к тебе неуважение. Если они, конечно, есть, просто дайте мне знать, и об этом позаботятся ”. Алисента не отвечает, но и не замирает, как это иногда бывает, когда он так небрежно упоминает насилие. Деймон надеется, ради нее, конечно, что ни один идиот не посмеет ей ничего сказать. Он был бы более чем готов уничтожить их, но Алисента милая и добрая, и ей не понравилось бы, что над ее головой висит несчастная судьба какой-то дурочки. Он сжимает ее маленькую ручку и быстро меняет тему. “У тебя все еще есть твое свадебное платье?” Алисента растерянно хмыкает. “Я так думаю, это должно где-то храниться. Но зачем?” Это то, о чем он думал довольно долгое время. Деймон не может вспомнить их свадьбу, выпив так много, что был удивлен, что ему вообще удалось консумировать их брак. Он помнит, как был зол, расстроен до невероятности. Вино казалось единственным способом, которым он мог пережить это ужасное испытание. Теперь, конечно, он немного сожалеет об этом. С тех пор, как он так полюбил ее, Деймон начал испытывать угрызения совести из-за того, что не помнил ее в подвенечном платье. Алисента такая красивая и грациозная, даже когда на ней нелестные бриджи для верховой езды. Он уверен, что при виде ее в подвенечном платье у любого мужчины перехватило бы дыхание. К сожалению, или, возможно, к счастью, Деймон не может вернуться в день их свадьбы. Однако он все еще может видеть Алисенту в ее белом платье. Более того, он может подарить Алисенте новую, более приятную ночь, чтобы компенсировать все, что произошло между ними во время консумации. Она никогда не говорила об этом, за что он был одновременно благодарен и встревожен. “Я подумал, что мы могли бы повторить нашу первую брачную ночь”, - говорит ей Деймон с низким мурлыканьем в голосе. “Я искуплю вину за свое тусклое представление”. Он ожидал, что она покраснеет от смущения, но его дама только хихикает. “В этом нет необходимости, принц Деймон. Наша брачная ночь была неплохой”. Груз, о котором он даже не подозревал, свалился с его плеч. Это приятно знать. “Это так, моя дорогая?” спрашивает он, маскируя свое облегчение ухмылкой. “Не могли бы вы сообщить мне, что тогда произошло? Был ли я адекватен?” И на ее молочной коже появляется тот ярко-красный румянец, который ему так нравится. “Ах, ну, это было очень похоже на ту первую ночь, когда ты пришла ко мне, после того, как ты… причинил вред этому человеку почти луну назад, ” отвечает Алисента, и, несмотря на ее обычную неприязнь к его насильственным действиям, румянец с ее щек не исчезает. “Тебе понравилось, Алисента?” спрашивает он серьезным голосом, лишенным какого-либо обычного поддразнивающего тона, который у него появляется, когда он разговаривает с ней. Его леди смотрит на него теми же блестящими глазами, которые он так любит. “Я так и сделал. Я нервничал и был напуган, но боли не было. Оглядываясь назад, я вообще не испытываю по этому поводу плохих чувств. ” Ее голос уверенный и честный, ясный и непоколебимый, и Деймон никогда не был так рад. “Тогда приятно это знать. Я очень волновался, не было ли это ... неприятно для тебя ”, - признается он и вынужден сдержать кашель, который ему хочется выпустить. Он не привык делать подобные признания, особенно своей жене. К радости Деймона, его леди не особо зацикливается на его словах. “Спасибо”, - коротко, мило и искренне говорит Алисента. Сразу после этого она добавляет, и румянец все еще заливает ее щеки: “Я полагаю, ты вполне адекватен, даже когда пьян, лорд-супруг”. Этого достаточно, чтобы вызвать смех Деймона, резкий звук, отдающийся эхом в пустых залах замка. “Полагаю, что да. Ты бы все еще надела это платье для меня, дорогая? Я бы хотел увидеть тебя в нем. На тебе, должно быть, сногсшибательно. ” Как всегда, его леди не возражает против его похвалы. Она еще крепче прижимает его руку к своей груди. “Это совершенно ясно, на самом деле. Это было сшито в спешке ”, и Деймону приходится умерить пламя своего гнева из-за ее слов. С портного следует содрать шкуру за то, что он надел на нее что-то меньшее, чем самое дорогое платье для ее свадьбы. “Это бледнеет даже по сравнению с платьем леди Лейны из сегодняшнего вечера”. Деймон сдерживает фырканье. Как он ни старается, он понятия не имеет, как выглядело платье Лейны сегодня вечером. Тогда, должно быть, это было не так чудесно, как утверждает Алисента, если это вообще не привлекло его внимания. “Меня это не волнует. Я просто хочу увидеть тебя в этом”. Его леди-жена неохотно кивает. “Тогда я попрошу служанок поискать это. Я просто надеюсь, что это тебя не разочарует”. признается Алисента, избегая его взгляда. На этот раз Деймон ничего не может с собой поделать и фыркает в ответ. “Нет ничего, что ты могла бы надеть, в чем я был бы разочарован, моя дорогая”. “Спасибо тебе, принц Деймон”, - говорит она, но звучит не совсем убежденно. Это неважно; Деймону просто придется почаще говорить ей, какой справедливой он ее считает. “Кроме того, - добавляет он, и на его лице появляется ухмылка, - только представь, сколько удовольствия мы могли бы получить от этого. Мы можем снова притвориться, что это наша брачная ночь”. Алисента смотрит на него широко раскрытыми глазами. “Ах, если это то, чего ты хочешь” “Так и есть. Я не могу дождаться, когда сорву это с тебя, когда моя невеста полностью раскроется передо мной ”. Его леди смеется, застенчивая, и Деймон никогда еще не был так расстроен тем, что их апартаменты находятся так далеко от остальной части замка. Он должен был уложить ее в их постель несколько часов назад. “Что с тобой такое, что ты срываешь с меня платья? Ты уже так много об этом говорила”. “Я ничего не могу с собой поделать, дорогая, одна эта мысль сводит меня с ума”, - признается Деймон, и Алисента прячет свое покрасневшее лицо от его глаз. “На самом деле, как насчет того, чтобы я начал с этого платья?” Эта мысль заставляет ее повернуться к нему. “Пожалуйста, не надо. Это красивое платье, и его так долго выбирали”. “Портные должны сшить тебе на десять больше”, “Но если ты порвешь это, я не смогу надеть это снова для тебя”, - рассуждает она, и, вопреки себе, Деймону вполне нравится идея снова увидеть ее в этом платье. Возможно, на другом пиршестве, где он ускользнет с ней и побалует себя тем, что задерет ей юбку и возьмет ее вот так. Он стонет, низко и серьезно, и улыбка Алисенты лишь слегка дрогнет. Его жена слишком искусна в рассуждениях с ним. “Вы совершенно правы”. Кажется, что для этого тоже не самая подходящая ночь. “Спасибо”, “Хотя, чем дольше мы добираемся до наших покоев, тем больше иссякает мое терпение”, - говорит Деймон и сжимает ее руку в своей. Обычно ему нравится, какая миниатюрная у его леди, но это, конечно, неудобно, когда они пытаются поскорее добраться до своих комнат. Алисента хмыкает, и ее голос звучит довольно разочарованно. “Мы можем поторопиться, если хочешь. Я могу идти быстрее”. Деймон резко останавливается, в его голове формируется довольно гениальная идея. Его леди останавливается рядом с ним, разглядывая его любопытными глазами. У него хватает ума просто прижать ее к одной из стен. “Мы, конечно, можем поторопиться”, - говорит он и одним плавным движением хватает жену за колени и плечи и поднимает ее на руки. Алисента вскрикивает от внезапного движения, в шоке хватаясь за его плечи. “Деймон!” “Так будет намного быстрее”, - он ухмыляется ее озадаченному выражению лица и широкими шагами возвращается в их покои. Алисента в его руках почти ничего не весит, легкая, как перышко. Он нес ее так только в те несколько раз, когда ее ноги были слишком слабы, чтобы ходить после поездки на Караксах. Деймон вспоминает, как он гордился ею в тот первый раз, какой прекрасной и храброй он ее считал. Караксес наблюдал за ними своими огромными золотистыми глазами, его взгляд был тяжелым и знающим, он чувствовал все, что чувствовал сам Деймон. Его леди чудесно умещается в его объятиях, и на этот раз это еще приятнее от того, как она обвивает руками его шею, крепко прижимаясь. Она торопливо оглядывает пустые залы, как будто это может быть более скандальным, чем их поведение на пиру. “Предполагается, что мужья именно так несут своих невест в первую брачную ночь, не так ли?” спрашивает он, и румянец на щеках Алисенты виден даже в тускло освещенных залах. “Ах, я не знаю об этом ...” - отвечает она, лишь на мгновение заглядывая ему в глаза, прежде чем избежать его взгляда. “Ну, именно так я хочу нести свою невесту”, и он еще больше ускоряет шаги. Несмотря на явное смущение, Алисента хихикает над его словами, прижимаясь лицом к изгибу его шеи. Когда он, наконец, достигает их покоев, он кивает охранникам, чтобы те открыли двери. Они делают это немедленно, больше не удостаивая их взглядом. Деймон не может удержаться от ухмылки; приятно видеть, что они знают свое место. Когда он заходит внутрь, в комнате становится темно, дверь за ним закрывается. Горит всего несколько свечей, меньше, чем он обычно предпочитает, когда ложится с Алисент, но он думает, что может сойти с ума, если не прикоснется к ней в ближайшее время. Деймон осторожно кладет свою даму на кровать, и, к его очень приятному удивлению, Алисента притягивает его для поцелуя, все еще держа руки на его плечах. После этого они почти не разговаривают. Он не торопится целовать ее, пробуя на вкус ее сладкий рот, наслаждаясь языком сладким вкусом пирога, который она съела. Он никогда не устанет целовать ее, он уже знает это. Как он вообще сможет жить без всхлипываний, которые она всегда издает, когда его язык трется о ее? Несмотря на их прежнюю поспешность, Деймон обнаруживает, что двигается медленно, наслаждаясь мягкостью ее кожи, хрипотцой ее стонов. Ничто не занимает его мысли, кроме его леди-жены. Он медленно, осторожно развязывает завязки корсета на спине платья, целуя каждый обнаженный участок кожи. Он помогает ей снять платье, осторожно, бросая платье на пол в ту же секунду, как оно с нее снимается. Деймон, затаив дыхание, ждет того дня, когда она наденет это снова, либо для другого мероприятия, либо просто для его собственного удовольствия, и когда она, наконец, позволит ему удовлетворить первобытную потребность рвать ткани, накинутые на нее. Прежде чем Деймон успевает снять шелковую комбинацию, которая у нее под платьем, Алисента тянется руками к его куртке. Она смотрит на него широко раскрытыми стеклянными глазами, почти черными в темной комнате, ее щеки все еще розовые. Если бы Деймон уже не был готов подарить ей саму луну и солнце, он был бы более чем убежден одним этим взглядом. Алисента помогает ему снять куртку, осторожно отстегивает от туники эмблему с трехглавым драконом и аккуратно откладывает ее в сторону. Сняв тунику, Деймон снова заключает ее в объятия и крепко целует, проводя руками по все еще прикрытому телу Алисенты. Затем она снимает шелковую комбинацию, за которой быстро следует ее маленькая одежда. Когда Алисента ложится обратно на простыни, на ней нет ничего, кроме ожерелья, подаренного ей Деймоном ранее той ночью, он чувствует, как сердце колотится в груди. Такая красивая леди, готовая, желающая и ждущая его; он единственный мужчина, который у нее когда-либо будет, и Деймон сомневается, что найдется другая женщина, которая разжжет в нем такой голод. Он снимает бриджи, и когда он ложится рядом с ней, Алисента приветствует его с распростертыми объятиями, прижимая к своей груди и целуя сладко, нежно, как она делает всегда. Ее пальцы скользят по его волосам с нежностью, к которой он не привык. Они целуются и прикасаются друг к другу, кажется, часами. Деймон чувствует себя опьяненным ею, Алисента опьяняет сильнее, чем все выпитое им вино, мягче любого шелка, слаще любого нектара. Он никогда не чувствовал себя более поглощенным чувствами. Когда он, наконец, входит в нее, голова Алисенты откидывается назад, с ее зацелованных губ срывается протяжный стон, более мелодичный, чем звуки арфы, под которые они танцевали. Ее стройные ноги обвиваются вокруг его бедер, руки все еще обнимают его за плечи. Деймон целует ее грудь, поднимаясь по нежной линии шеи, пока, наконец, не достигает сладости ее губ. Она стонет ему в рот, и он отвечает своими собственными довольными стонами. Такое чувство, что он тонет в ощущениях; ее руки и ноги прижимают его к себе, они обвиваются вокруг него, как будто он исчезнет, если она отпустит его, ее тело сжимается горячим, тугим и влажным вокруг его члена. Это сон, сладкая агония, которой он никогда не хочет заканчиваться. Деймон был бы не прочь утонуть в ее теле на целую вечность вперед. Она прерывает поцелуй, только когда запыхалась, позволяя ему вместо этого поцеловать нежную кожу у нее за ухом. Его леди повторяет его имя, взывая к нему, как будто он за морем: “Деймон, Деймон, Деймон”, - вот все, что он слышит, и если бы он уже не сошел с ума из-за нее, он уверен, что ее хриплого голоса, пронизанного таким желанием, было бы достаточно. Он иссушен, и пресыщен, так доволен ее телом, прижатым к его, и все еще хочет большего. Алисента станет его погибелью, потому что он не может представить, что когда-либо проведет еще секунду вдали от нее. Он уверен, что сойдет с ума. Он входит в нее медленно, нежнее, чем, по его мнению, когда-либо был с ней или с какой-либо другой женщиной. Даже ее ноги, сжимающиеся вокруг него, побуждающие двигаться быстрее, глубже, недостаточны, чтобы нарушить его ритм. Когда она, наконец, достигает пика, ее губы плотно прикасаются к его губам, позволяя Деймону насладиться вкусом ее языка. Алисента стонет и хнычет у его рта, и когда она, наконец, прерывает их поцелуй, это сопровождается долгим и громким “Лорд Муж- Деймон ...” , когда она сжимается вокруг него, о, как сладко. Он не знает, сколько еще продержится после этого, целуя ее губы, кожу ее шеи, выпуклости ее груди. Его леди продолжает рыдать и повторять его имя, проводя пальцами по его волосам, и все же он все еще так жаждет ее. Он сомневается, что целой жизни хватило бы, чтобы утолить такую жажду, утолить такое желание; его Алисента просто слишком вкусна для него. Когда Деймон изливается в нее, у него перехватывает дыхание. Он задыхается на цепочке ее ожерелья, все еще украшающего основание ее шеи. Следующей будет дракон; пусть все королевство знает, чья она леди-жена. Алисента поворачивает его голову к себе и целует с таким желанием, с таким томлением. Деймон уверен в этом; никогда не будет другой женщины, которая заставит его чувствовать себя так. Никогда не могло быть никого другого, похожего на его жену. Они прерывают поцелуй, и Алисента смотрит на него со слезами на глазах. Он хочет спросить, все ли с ней в порядке, но страх охватывает его лишь на короткое мгновение, прежде чем она улыбается, широко и счастливо, и этого достаточно, чтобы побудить его поцеловать ее снова. К тому времени, когда он, наконец, выйдет из ее тела, Деймон был бы не прочь брать ее снова и снова, проводя всю ночь, просто ублажая свою жену. Но день был долгим, и его милая Алисента, несомненно, устала, если судить по вырывающемуся из нее затрудненному дыханию. Он практически тает на простынях, когда его спина касается матраса. Как всегда, Алисента сворачивается калачиком рядом с ним, кладет голову ему на плечо, ее рука покоится на его груди. Его сердце все еще бешено бьется под ее ладонью. Они лежат в тишине, если не считать их все еще тяжелого дыхания. Деймон запускает пальцы в ее огненные локоны, медленно пытаясь распутать те украшения для волос, которые на ней еще остались. Он хочет ей что-то сказать, чувствует в этом настоятельную необходимость, но снова не находит слов. Когда он, наконец, открывает рот, это всего лишь для того, чтобы сказать: “Неплохой конец для такого дня, хм?” Его тон легок, и хотя это заставляет его даму тихо смеяться, он все равно чувствует себя как-то не так. Это не то, что он хочет ей сказать, но у него сжимается горло. “Это действительно так”, - отвечает Алисента, ее дыхание щекочет его кожу. Тишина продолжается, и Деймону остается только надеяться, что она не кажется ей такой же тяжелой, как ему. Она медленно поднимает голову, чтобы посмотреть на него, и Деймон проклинает всех слуг за то, что они не зажгли больше свечей. Он не может хорошо видеть лицо Алисенты, но ее глаза сияют даже в темноте. “Деймон, я ...” - начинает она тихим голосом, но таким громким в тихой комнате. Ее глаза немигающие, широкие и стеклянные, и такие глубокие, что ему действительно кажется, будто он тонет в них. Он не может прочитать выражение ее лица. Она открывает рот один, два раза, но с ее прелестных губ не слетает ни слова. Кажется, его дорогая Алисента так же лишена дара речи, как и Деймон. Прежде чем он успевает спросить ее, что она хочет сказать, она опускает голову и целует его в грудь, где все еще колотится его сердце. Алисента откидывает голову ему на плечо и еще теснее прижимается к нему всем телом. “Я просто счастлива. Я так счастлива с тобой”, Деймон чувствует, что дыхание снова покидает его, и крепче прижимается к ее телу. Ему приходится сглотнуть раз, другой, прежде чем он целует макушку ее пылающих волос. “Я тоже, моя дорогая”. Слов, несмотря на то, как много он для них значит, кажется недостаточно. Он хочет сказать больше. Он этого не делает, вместо этого слушая, как дыхание его дамы становится ровным и ее медленно одолевает сон. Несмотря на долгий день, Деймон обнаруживает, что сам пока не может погрузиться в дремоту. Слова Рейниры, несмотря на то, как сильно он пытался игнорировать их весь вечер, громким эхом отдаются в его голове. Ее обвинение в том, что его привязанность к Алисенте - не более чем игра, которую он разыгрывает, чтобы разозлить Отто или его брата, расстроило его больше, чем он ожидал. В основном потому, что это правда. Или, скорее, это было правдой. Он любил упиваться гневом своего доброго отца, ревностью и негодованием своего брата, гневом и раздражением своей племянницы и Веларионов. Это была лучшая месть, какую он мог получить за все унижения и неуважение, которые он перенес. В настоящее время они были не более чем дополнительным преимуществом его брака. Его брак, против которого он так сильно протестовал, в конечном итоге оказался настоящим благословением. Он действительно был счастлив с Алисент. Ему нравилось проводить время вместе, спал ли он с ней или летал на Караксах. Черт возьми, Деймону нравилось просто находиться с ней в одной комнате, молча наблюдать за тем, как она шьет, или читает какую-нибудь книгу, или чинит его одежду. Деймону трудно представить, что она не будет все время рядом с ним. Когда они просыпаются, когда едят, когда он летит на своем драконе, когда засыпает ночью; он хочет, чтобы Алисента всегда была с ним, страшась тех нескольких мгновений, которые они проводят вдали. Он думает, что, возможно, именно это имел в виду его брат, когда говорил об Эмме и их браке. Должно быть, так оно и есть. Больше, чем нежность, больше, чем просто забота о ней. Он хочет, чтобы она была рядом с ним все время, каждую секунду дня. У Алисент перехватывает дыхание от одной только улыбки, и делает это даже не задумываясь. И она тоже его любит, насколько он может судить. Его леди с сомнением приветствовала его появление в своей жизни, но день ото дня она улыбается шире, крепче обнимает его, становится смелее в своих прикосновениях и поцелуях. Алисента, должно быть, чувствует то же самое. Она просто обязана; Деймон не допустил бы никакой другой возможности. Его сердце все еще колотится в груди, и все, о чем он может думать, это о том, что он надеется, что оно не разбудит Алисенту ото сна из-за того, как сильно оно бьется. Когда он стал таким, спрашивает он с легкой улыбкой. Что эта девушка с ним сделала? Деймон поворачивается на бок и заключает Алисенту в объятия, прижимая ее к своей груди. Его леди издает тихий звук, но в остальном не просыпается. Зарываясь носом в ее огненные локоны, он думает о том, каким глупцом он был. У него было бесчисленное количество женщин, но та, к которой он испытывал самую глубокую привязанность, была перед ним уже много лет. Боги Алисенты жестоки, раз сыграли с ним такую шутку, но, возможно, они также милосердны. В конце концов, они свели их вместе.