Melt Away

Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как Деймон решил впервые навестить свою жену, и он может признать, что наслаждается своим вторым браком намного больше, чем первым. Ее знакомство с Караксесом было невероятно успешным. Его дракон, казалось, очень хорошо отнесся к своей новой жене. Караксес, хотя и не особенно разборчив в том, кого Деймон хотел взять на прогулку, давал знать, когда кто-то ему не нравился. Все, что Деймон мог чувствовать, когда он впервые был на спине дракона с Алисент, было волнение, любопытство, развлечение. Были ли это его собственные чувства или чувства Караксеса, для него не имело значения. Все, что ему нужно было знать, это то, что его драконица взвизгнула от возбуждения еще до того, как он ее увидел, и визжала, как в агонии, когда они уходили. Его молодая жена также справилась намного лучше, чем он ожидал, столкнувшись со своим чудовищем, лучше, чем многие другие женщины, которых Деймон брал в полет. Он мог признаться себе, что был весьма впечатлен. Она также выглядела совершенно сногсшибательно, сидя на Караксесе, ее рыжие волосы были того же оттенка, что и чешуя его дракона, как и его огонь. Если бы она не так устала после той первой поездки, Деймон уверен, что взял бы ее, как только они вернулись в ее покои. После этого Деймону почти не хотелось проводить ночь вдали от Алисенты. Даже раньше он редко заходил в свои покои и еще меньше спал там. Теперь он проводит большую часть ночей в комнатах своей жены, теряясь между ее простынями и между ее ног. Деймон нашел огромную радость в том, что лучше познакомился с прекрасным телом Алисент, зная, куда целовать, куда нажимать, где кусать и лизать ее кожу, чтобы заставить ее издавать самые чудесные звуки. Он все еще двигался медленнее, чем ему хотелось бы, но его жена молода и только сейчас познает все восхитительные ощущения, которые может подарить ей ее тело. У Деймона есть время. Хотя, по правде говоря, он был бы не против, если бы его жена никогда не достигла его уровня выносливости; ему скорее нравится заставлять ее затаить дыхание. Бедная девушка уже была истощена после того, как кончила всего один раз; единственный раз, когда Деймону удалось добиться двух оргазмов в ее сладком теле, разделав ее одними пальцами, прежде чем трахнуть ее в матрас, его бедная жена чуть не потеряла сознание. Деймон может признать, что немного испугался, но, убедившись, что с ней все в порядке, она представляла собой великолепное зрелище. Так что ему все равно приходилось действовать медленно. Что, как ни странно, он обнаружил, что не возражает. Это был большой порыв, знать, что он был единственным, кто прикасался к ней, единственным, кто когда -нибудь будет прикасаться к ней, что с каждой ночью, которую они проводили вместе, она все больше привыкала к его собственному телу. Конечно, очень помогает то, что она такая милая. То, что он уделял время работе с ее телом, вовсе не было рутиной. Он даже не трахает ее каждую ночь. Иногда он довольствовался тем, что просто лежал рядом с ней, гладил ее по волосам, пока она рассказывала ему о своем дне, о том, что прочитала или что сказала какая-нибудь придворная дама. Ее голос расслабляющий и приятный; он может понять, почему его глупому брату и дедушке нравилось, когда она читала им. Со временем леди Алисента, казалось, стала более неравнодушна к его присутствию в своих покоях и в своей постели. Она по-прежнему ни в чем ему не отказывала, но Деймон мог сказать, что теперь ее тело легче принимало его прикосновения. Алисента находит удовольствие в его прикосновениях, в которых меньше того надоедливого стыда, который Семеро вложили в ее хорошенькую головку. Она все еще смущалась и краснела до самой груди, когда Деймон шептал ей самые грязные вещи, но они с трудом избежали очередного приступа слез из-за религиозного стыда; Деймон был очень доволен. Он приходил к ней поздними вечерами, чтобы доставить ей удовольствие или просто поспать, обнимая ее, и обычно уходил утром до прихода горничных. В какой-то момент, он не знает когда, поздний вечер превратился в поздний полдень, а раннее утро - в ранний полдень. Вскоре он оказывался в покоях своей жены, просто проводя время, или расслабляясь после полета на Караксесе, или перед патрулированием Городской стражи. Именно тогда он попросил свою леди-жену почитать ему, как она обычно читала его брату. Алисента улыбнулась его просьбе и улыбнулась еще шире, когда он сказал ей выбрать любую книгу, которая, по ее мнению, ему понравится. Ее мягкий голос сумел убаюкать его, и второй Демон проснулся, набросившись на нее всем телом. Несколько раз, просто для развлечения, он заставлял ее читать ему отрывки из одной из его книг на Высоком валирийском. Было бесконечно забавно наблюдать, как Алисента пытается произносить слова. Она даже не разозлилась на него, как хорошая маленькая жена, которой она и была, и он гордо улыбнулся, когда она догадалась, что означают некоторые слова. Да, супружеская жизнь была не так уж плоха, когда у него была милая жена, которая всегда была готова выслушать все, что он скажет. Втайне Деймон думает, что ей это нравилось. Больше, чем просто удовлетворение от выполнения своего долга, он уверен, что ей нравится следовать его примеру, делать то, что он просит, в меру своих способностей, а затем получать за это заслуженную похвалу. Он мог сказать, просто по тому, как легко она попала в такую подчиненную роль, что многие другие леди, которых учили тем же сказкам о Вере, что и Алисенту, просто не могли. И, конечно, то, как ее хорошенькая пизда сжималась вокруг него всякий раз, когда он хотя бы называл ее красивой, является для него достаточным доказательством. Деймон задается вопросом, сможет ли он однажды довести ее до оргазма, просто нашептывая похвалы ее нежной коже, вообще не прикасаясь к промежности у нее между ног. Это может быть большим испытанием для самого Деймона, чем для его жены; иногда очень трудно держать свои руки подальше от нее. Он также потерял всякий интерес, который у него еще оставался к шлюхам. Это, пожалуй, самое шокирующее откровение, которое можно сделать из этого. Однажды ночью, после успешного патрулирования с Золотыми Плащами, Деймон отправился в бордель с остальными своими людьми, намереваясь только выпить. Но когда ему представили юную прекрасную девушку, “такую, какая вам нравится, ваша светлость”, что ж, он всего лишь мужчина. Почему бы ему не потакать? Он пожалел об этом в ту же секунду, как остался наедине с девушкой. Она сбросила платье, и, конечно, была хорошенькой, но ее тело и близко не было таким совершенным, как у его леди-жены. У нее были слишком широкие бедра и слишком маленькая грудь, а талия не помещалась между его руками так, как у Алисент. Она пыталась разыгрывать застенчивость, но он видел ее насквозь. По сравнению с естественной застенчивостью его жены это казалось какой-то дешевой, постыдной имитацией. Деймон пытался получить удовольствие ее ртом, и хотя его телу это доставляло достаточно удовольствия, он был просто раздражен на протяжении всего испытания. Он полагал, что это то, чего он, вероятно, не получит в браке, по крайней мере, в ближайшее время. Он не мог представить, что набожность Алисенты когда-либо позволит ей даже подумать о чем-то подобном. Деймон, конечно, мог бы попросить ее, и он уверен, что она послушается, но он мог бы жить и без того, чтобы ему сосали член. Он был бы не прочь пропустить это, когда он все еще мог побаловать себя сладкой пиздой своей жены. Девушка изо всех сил старалась понравиться ему. У нее даже был цвет волос, который он предпочитал, с головой, полной светло-русых, почти серебристых локонов, но все, о чем он мог думать, это длинные рыжевато-каштановые локоны своей прекрасной жены, то, как они веером рассыпались по подушкам, когда он укладывал ее на спину, как они струились по ее спине, когда он сажал ее на колени, и как сильно он хотел бы расчесать их пальцами. Его леди-жена спала одна в кровати, которая была слишком велика только для ее маленького тела, в то время как Деймон тратил время в каком-то борделе. Когда ему, наконец, удалось излить душу шлюхе, он почти бросил ей несколько монет и встал, чтобы уйти. У него уже была девушка, чистая, как снег, ждущая и готовая принять его, когда он захочет. Как может сравниться с ней какая-нибудь простая шлюха, когда он знает, что он единственный мужчина, у которого была Алисента, что он тот, кто лишил ее девственности и теперь может оставить ее себе? Одно это знание было более опьяняющим, чем все, что могли предложить ему шлюхи. К тому времени, когда он вернулся в ее покои, ему даже трахаться больше не хотелось. Деймон просто хотел ее увидеть. Алисента крепко спала, даже не пошевелившись, когда Деймон вошел в комнату и начал снимать свой плащ и доспехи. В какой-то момент его шум, должно быть, разбудил ее, потому что она позвала его, тихим “Принц Деймон?” , ее голос был пропитан сном. Деймон пожалел, что разбудил ее. “Тише, моя леди, возвращайся ко сну”, - сказал он, и на этот раз она не послушалась его, решив вместо этого лежать и ждать, пока он разденется. Когда он забрался под простыни в одних бриджах, он сразу же притянул ее к себе за талию. И, наконец, он почувствовал, что снова может свободно дышать. Он провел рукой по ее животу, прикрытому сорочкой. Она была теплой и пахла мылом и маслами, которые она любила втирать в свое тело и волосы. Почему, во имя Семи Преисподних, он вообще пытался искать утешения с какой-то шлюхой, когда она уже была у него? Тогда Деймон фыркнул от собственной глупости и зарылся лицом в ручейки ее каштановых волос. Пройдет много времени, прежде чем он сможет найти шлюху, которая могла бы сравниться. “Как прошел твой патруль, принц Деймон?” спросила она, едва цепляясь за сознание. Деймон поцеловал ее в волосы. “На самом деле, это было довольно дерьмово”, - ответил он, и его дама провела своими маленькими ручками по руке, лежащей у нее на талии, словно желая успокоить его. Деймон помнит спокойный сон после этого, за которым последовало ужасное утро, когда он проснулся один в постели, а солнечный свет проникал через окна, и это было бы прекрасное зрелище, будь его жена рядом с ним на простынях. А потом он повернул голову и увидел ее в углу комнаты, все еще в ночной рубашке, со свежепричесанными волосами, с его золотым плащом на коленях. Деймон помнит, как смотрел на нее и думал, что она самая красивая девушка, которую он когда-либо видел. И Алисента посмотрела на него с улыбкой на своих прелестных губах, и солнечный свет струился вокруг нее золотыми реками, и она сказала “Доброе утро, принц Деймон”, Почему, он иногда задается вопросом, возможно, это все еще было частью сна. “Я увидел, что на твоем плаще прореха, и захотел ее заштопать. Я надеюсь, ты не будешь возражать ”, - сказала она застенчиво, но ее улыбка все еще была на лице, довольная и гордая тем, что она что-то для него сделала. Все, что Деймон сумел сказать, было хриплым “Возвращайся в постель”, и он быстро потянул ее за руку и подмял под себя, как только она оказалась достаточно близко. Он намеревался вознаградить ее за хорошее поведение, чтобы избавиться от ужасного настроения, которое у него было прошлой ночью. Но, конечно, по воле судьбы, это был один из дней, когда все пошло не так, как хотелось бы Деймону. Когда он прижимал к себе задыхающуюся жену, дверь в ее покои открылась. Бедная горничная, которая поймала их, слишком громко завизжала, в результате чего Алисента от стыда спряталась под одеялом, а Деймон метал кинжалы в бедную девушку, которая всего лишь хотела спросить, не принести ли им завтрак. Действительно, это было ужасное утро. После этого Деймон рявкнул на служанок, чтобы они не входили в ее покои, если их не позовут. Тот день удалось спасти, только когда Деймон снова взял Алисен в полет. Это был четвертый раз, когда она была на Караксесе, но впервые она надела свою новую одежду для верховой езды. Он не торопился любоваться ею в них; они были сшиты из черной гладкой кожи, с подкладкой внутри, чтобы она не замерзла во время полета, по просьбе Деймонда, и с вышитым спереди красным драконом, представителем Караксеса. И о самом Деймоне, конечно. Алисента выглядела в нем прелестно, точно так же, как при дворе она выглядела прелестно в своих обычных платьях, или в ночной сорочке, или вообще без ничего. Вокруг была красота, и Деймон позаботился о том, чтобы прошептать все это ей на ухо по пути в Драконью нору. К тому времени, как они прибыли, ее лицо было красным. Пока Караксес не спеша обнюхивал ее в новой одежде, в то время как Алисента осторожно гладила его по голове такими легкими движениями, что Караксес, вероятно, даже не почувствовал их. Деймон задавался вопросом, скоро ли эта новообретенная привязанность к его жене рассеется. Было слишком рано говорить об этом. Иногда его интерес к женщинам распространялся на более длительные периоды времени, но он действительно сомневался, что она ему наскучит в ближайшее время. Было еще так, так много вещей, которые он хотел попробовать со своей женой. То, что он хотел сделать с ней, в ее покоях и за их пределами. Он ловит себя на том, что думает обо всех этих возможностях, застряв на самом скучном заседании совета в истории. Корлис и Отто часами обсуждали бюджет этого дурацкого пира, при этом лорд Ланнистер, как бы его ни звали, и лорд Бисбери вмешивались в спор всякий раз, когда чувствовали необходимость быть услышанными. Деймону на это наплевать, и он уверен, что если он закатит глаза еще раз, то может просто ослепнуть. Он даже не может найти развлечения в том, чтобы раздражать Отто, поскольку мужчина слишком поглощен разговорами, чтобы обращать на него внимание. И, к сожалению, Деймон больше на его стороне, когда слышит хоть слово из их ссоры. На самом деле нет необходимости в таком грандиозном пиршестве. Услышав это, Деймон прикусывает язык. У них с Алисент не было пира, чтобы объявить о своем союзе, и их свадьба обошлась едва ли дороже, чем этот пир. Он даже больше не злится на неуважение. Он уже знает, что о них будут говорить на балу. Деймон планирует максимально использовать их первое появление на публике в качестве супружеской пары. Красная Крепость кишит мелкими лордами и леди, съезжающимися со всего королевства, чтобы присутствовать на празднике. Какой-то ублюдок Тирелл вилял хвостом слишком близко к Алисенте, на его вкус; однажды он увидел их в саду, разговаривающими, и мужчина посмотрел на нее так, словно никогда не видел более красивой женщины. Деймон хотел свернуть ему шею на месте; скормить его Караксесу было бы позором для его дракона. Алисента заверила его, что он всего лишь какой-то дальний родственник, что он не хотел причинить вреда. Деймон оставил все как есть и вместо этого занял свое законное, желанное место между бледных, стройных бедер своей жены. Он, конечно же, приказал нескольким своим людям внимательно следить за ублюдком Тиреллом или любым другим тупым ублюдком, который осмелился подобраться слишком близко к его жене. Деймон закатывает глаза, поскольку спор становится все более и более жарким. Он знает, почему Корлис настаивает на более грандиозном пиршестве и свадьбе. Слухи о его интересе к своей леди-жене разошлись по замку с той первой ночи, когда он пришел к ней, и, несомненно, достигли ушей малого совета. Теперь Отто почти не вступал с ним в перепалки, предпочитая время от времени молча бросать на него свирепые взгляды, как может только недовольный отец. Визерис также больше не комментировал новый брак Деймона, но принц не тратил всю свою жизнь на то, чтобы привлечь внимание своего брата и не знать, когда король чем-то расстроен. Возможно, это ребячество, и, возможно, ему это кажется, но Деймон так отчаянно надеется, что его брат ревнует его. Леди Лейна прекрасна, и Визерис когда-нибудь тоже сможет переспать с ней, но она не та, кого бы он хотел, и не может сравниться с чувством вины за потерю Эммы. И теперь ему приходится жить, зная, что Деймон может позволить себе то, чего не может иметь. Это кайф, почти такой же сладкий, как излияние внутри его молодой жены. Корлис, коварная змея, которой он является, попросил перенести свадьбу на более раннее время и сделать ее более грандиозной, достойной его дома и Короны. Деймон, должно быть, пытается отвлечь внимание от своего брака с Алисент. Он тоже приставал к королю с просьбой о браке между его сыном и Рейнирой, и разве это не было бы зрелищем? Деймону захотелось рассмеяться, когда он впервые услышал это; они обрекали его племянницу на вечно холодную постель, связав ее с Лейнором Веларионом. Визерис внешне не отказал ему, но все твердил и твердил о том, что это слишком рано; как будто Деймон не женился на девушке того же возраста, в то время как сам король собирался жениться на ком-то моложе. Читать Рейниру становилось все труднее и труднее. Возможно, из-за того, что Деймон уделял ей меньше внимания, он стал хуже понимать ее. Она всегда молчалива на заседаниях Совета. В тех редких случаях, когда она что-то говорит, Отто или Визерис наверняка не принимают это во внимание. Зачем вообще беспокоиться о замене его, если они не будут слушать наследника? На ней ожерелье, которое подарил ей Деймон. Она носит его уже некоторое время; Деймон не особенно заботится о том, чтобы найти в нем какой-либо смысл. Возможно, ему тоже стоит подарить что-нибудь своей жене. Женщинам нравятся такого рода вещи, подарки и драгоценности. Она заслуживает чего-нибудь хорошего, чего-нибудь от него. Что-нибудь подходящее к тому, что она наденет на праздник, чтобы он мог похвастаться тем, что он купил это для нее перед Визерисом, Корлисом и кем угодно еще. Деймон улыбается и спешит прикрыть это рукой. Внезапно ему не терпится начать пир. Он также не может дождаться, когда снова увидит ее этим вечером. Он думает, что пришло время попробовать что-то другое. Покажи своей леди Алисенте, насколько он опытен в вопросах спальни, чтобы какой-нибудь тупой придурок случайно не привлек ее внимание, учитывая, что в замке сейчас полно крыс. Он сомневается, что его жена когда-либо изменила бы ему; это просто было не в ее характере. Тем не менее, Деймон хочет быть единственным мужчиной в центре ее внимания. Ему нужно показать ей, каким хорошим мужем он может быть. Он позволяет своим мыслям отвлечься, пока мелкие лорды совета продолжают ссориться. В ту секунду, когда его брат объявляет собрание оконченным, он в мгновение ока вскакивает со стула. Ранний вечер застает Деймона на пути в покои своей леди жены. Крепость и город переполнены слишком большим количеством людей, и у Золотых Плащей полно дел. Деймону, возможно, следует более серьезно относиться к своим обязанностям командира, но он может пользоваться своими княжескими привилегиями, чтобы время от времени баловать себя. После того чудесного представления в борделе двухнедельной давности его люди вели себя наилучшим образом; они могут выдержать несколько ночей без того, чтобы он водил их за нос, как собак. Деймон ищет Алисенту в ту же секунду, как открывает дверь в ее покои. Она сидит у окна, и легкий ветерок мягко развевает ее локоны. Она сосредоточена на своем рукоделии, стараясь не покалывать пальцы; Деймон всегда брал ее за руку, когда замечал, что она их царапает. Он не знал, почему она это делала, и большую часть времени казалось, что она даже не осознавала, что делает. Раны на ее пальцах начали заживать с тех пор, как он молча вмешался. Больше никаких окровавленных пальцев на его милой жене. Алисента поднимает глаза, когда он входит, и улыбается той искренней, милой улыбкой, которую она делает только для него. Это не та улыбка, которой она иногда улыбается при дворе; Деймон уверен, что она искренняя. “Добрый вечер”, - говорит она и откладывает свое рукоделие, чтобы он его не увидел. Она пыталась вышить дракона, похожего на того, что на ее костюме для верховой езды. Она сказала, что не покажет ему платье, пока оно не будет хотя бы наполовину так же хорошо, как сшитое королевским портным. Как будто Деймон еще недостаточно очарован. “Добрый вечер, дорогая”, - отвечает принц. Деймон не знает, когда нежные слова, которые он говорит своей жене, превратились из насмешки над идеей их брака по расчету, сказанные только для того, чтобы подразнить ее и увидеть, как она краснеет, в то, что он сейчас говорит просто потому, что ему этого хочется. Потому что ему нравится, как они ощущаются у него на языке рядом с именем Алисент, потому что он знает, что ей они нравятся. Возможно, его брат был прав; женитьба на правильной женщине могла успокоить даже его. Он бы разозлился, если бы не знал, что весь этот союз расстроил его брата больше, чем признание того, что он мог быть прав, расстроило Деймона. “Как прошел твой день?” спрашивает он, наливая себе вина. Поскольку он проводит больше времени в покоях Алисенты, он попросил служанок позаботиться о том, чтобы для него всегда было что-нибудь выпить. Хороший алкоголь казался слаще только тогда, когда у него была красивая женщина, с которой он делил постель. “Надеюсь, эта пизда Тирелл больше к тебе не приставала”. Безмятежное выражение лица Алисенты меняется лишь на мгновение, когда она пытается оценить настроение Деймона. Когда она видит, что он на самом деле не расстроен, она игриво хмурится. Еще бы, но ему так нравится, как хорошо она иногда угадывает его настроение. “Я уже говорил тебе, принц Деймон, Уайлэм - мой кузен. У него вообще нет дурных намерений”. Деймон закатывает глаза и садится на ее кровать. “Только потому, что он твой кузен, не означает, что он не пускает по тебе слюни. Мой брат женился на своей двоюродной сестре. Он собирается жениться на своей племяннице . ” Сам Деймон хотел жениться на одной из своих племянниц после того, как его первый брак был расторгнут. Он мудро опускает эту часть. “Ну, его светлость имеет валирийское происхождение, так что это более уместно с его стороны. Уайлэм совсем не такой, он даже не думает обо мне таким образом”, - возражает она. Деймону на самом деле все равно, интересуется ли мужчина Алисент или нет; ему просто не понравилось, насколько близко он к ней подобрался. “Знаешь, в других андальских семьях тоже женятся двоюродные братья. Это не за горами,” “Может быть, и так, но я уже женат”. Деймон ухмыляется поверх края своей чашки. “Ты и в самом деле такая. Почему бы тебе не подойти сюда и не поцеловать своего мужа, а? Возможно, это развеет мои опасения по поводу дальних родственников, вынюхивающих что-то вокруг тебя, ” Его хорошенькая жена выполняет просьбу, встает со стула и мелкими шажками приближается к кровати. Она уже не так напугана, как вначале, но все еще застенчива и осторожна в движениях. Деймон находит это бесконечно милым. Он почти говорит ей остановиться, чтобы он мог полюбоваться тем, как яркие свечи освещают ее фигуру мягким светом, ее сорочка почти не скрывает ее фигуру от его глаз. С той первой ночи в ее покоях никогда не горело бесчисленное количество свечей. Алисента садится рядом с ним и смотрит на него блестящими глазами. Она обхватывает его лицо одной из своих маленьких рук и медленными движениями приближает свои губы к его губам. Деймон позволяет ей руководить поцелуем всего несколько секунд, прежде чем не может ничего с собой поделать и берет верх. Алисента легко подчиняется ему, как она всегда это делает, всегда такая хорошая и уступчивая. Она стала лучше целоваться, хотя и ненамного. Она все еще застенчива, смущается и легко пугается, но Деймон совсем не возражает. У него есть время, чтобы научить ее большему. Он прерывает поцелуй, прежде чем тот становится слишком тяжелым. У него есть планы на сегодняшний вечер. Его леди Алисента тяжело дышит, когда они приоткрывают губы. Ее лицо слегка покраснело, и она придвинулась ближе к его телу, совсем чуть-чуть. Это самое большее признание в желании, которое он может получить, не выпытывая его у нее. “Как прошел твой день?” он спрашивает снова и передает кубок с вином своей жене, наклоняясь, чтобы снять сапоги. Алисента не пьет из него. В один прекрасный день он клянется, что заставит ее потеряться в стаканчиках, прежде чем уложит на кровать. Алкоголь, возможно, как раз то, что разрушает ее сомнения. “Это было довольно безоблачно”, - она проводит пальцами по краю чашки вместо того, чтобы ерзать. “Некоторые дамы, пришедшие на праздник, очень взволнованы этим. Мне пришлось выслушать столько описаний платьев, что я уверена, что могу нарисовать их только по памяти ”, - и она так тихо хихикает, как щебечут птицы, купаясь в лужах. “Я так устал слушать об этом пиршестве. Если мне придется высидеть еще одну встречу, на которой твой отец и Корлис спорят из-за этого, я могу просто сойти с ума. Я не могу представить, насколько мучительным будет само планирование свадьбы. ” Его леди сочувственно улыбается ему. Будь это кто-то другой, его бы разозлила жалость. “Мне жаль это слышать. Я слышал, свадьбу тоже перенесли раньше...” Деймон фыркает и отбрасывает свои ботинки в другой конец комнаты. Какая-нибудь горничная соберет их завтра. “Так и есть. Корлис хочет получить их раньше. В любом случае все это бессмысленно, Визерис не сможет завершить брак раньше, чем через два года. ” Он забирает чашку из маленьких рук жены и осушает ее одним глотком. После этого он ухмыляется в ее сторону. “Ты знаешь, почему они перенесли его, не так ли, моя прелестная женушка?” Его хорошенькая жена еще больше краснеет от его слов. Деймон начинает развязывать завязки на передней части своей туники. “Леди Лейна сказала, что удивлена этим, а принцесса Рейнис ничего не упоминала. Но ...” она неуверенно замолкает. Деймон уверен, что она все поняла. Единственное, что он узнал о своей жене за две недели, проведенные с ней рядом, - это то, что она довольно умна и проницательна. “Но?” - подбадривает он, еще шире ухмыляясь ей. “Но они перестали спрашивать о тебе. Раньше спрашивали, время от времени, а потом, после ...” она краснеет еще сильнее и отводит глаза. “После того, как ты начал приходить сюда, они больше не спрашивают. А потом свадьбу перенесли”. Алисента поворачивается к нему лицом, смотрит прямо в глаза своими карими глазами. Они были бы такими непримечательными, если бы не принадлежали ей. Деймон испытывает странное чувство гордости. “Действительно. Кто знает, что творится у них в головах, но меня не удивит, если Морской Змей считает наш брак своего рода препятствием в реализации его планов ”. Алисента качает головой. “Я не знаю, это кажется ... глупым”. Деймон машет рукой, надеясь развеять все вопросы, которые у нее еще остались. Он не хочет тратить свою ночь на разговоры о веларионах и любых схемах, в которых они хотят участвовать. У него есть гораздо более интересные планы, которыми нужно заняться. “Мы не должны беспокоиться о том, что они делают или думают. Давайте приятно проведем время, моя дорогая леди ”, - и тянет Алисенту за запястье, призывая ее лечь на кровать. Деймон ложится рядом с ней, наклоняясь на бок, чтобы нависать над ее телом. Алисента держит руки по швам; она прикасается к нему более свободно с тех пор, как они теперь часто делят постель, но это все еще редко. Время расслабит ее, он уверен. Они целуются, медленно и томно, и, конечно же, его дама набирается смелости протянуть руку и обнять его за плечи. Прикосновения Алисенты всегда нежные, такие мягкие и ласковые, как будто она прикасается к домашнему животному. Всякий раз, когда она прикасается к Караксесу, это делается с той же нежностью, несмотря на слова Деймона о том, что дракон даже не может почувствовать такое мягкое прикосновение к своей чешуе. Деймон подавляет стон, когда его язык наконец проникает в ее влажный рот, позволяя ей попробовать вино, которое он только что выпил. Хватка Алисенты на его плечах чуть усиливается, небольшой признак того, что она наслаждается поцелуем, если ее затрудненного дыхания было недостаточно. Он теряется в поцелуе и ее прикосновениях. Ему нравится, как она выгибается навстречу его руке, когда он проводит ладонью по ее боку, по бедру, а затем снова вверх, к груди. Это изменение раздражает его, но Деймон не может отрицать чувственность прикосновений к ней через такой тонкий материал. Это определенно разжигает желание его жены, поскольку она все сильнее и сильнее стонет ему в рот. Его жене тоже нравится, когда он целует ее в шею. Алисента откидывает голову назад, когда его губы спускаются по ее подбородку к нежной коже шеи. Деймон по горло сыт ею, время от времени обсуждая, стоит ли ему оставить отметину на ее бледной коже, поставить клеймо на ее шее, чтобы все мелкие лорды и леди могли видеть. Ее отец, его брат, этот ублюдок Тирелл и кто бы еще ни положил на нее глаз, всем им бросят в лицо, насколько она недосягаема. “- Кстати, о дамских нарядах для праздника”,- мурлычет он ей в кожу сбоку от шеи, достаточно близко к уху, чтобы привлечь ее внимание. “Что?” Алисента растерянно бормочет. Деймон отделяется от ее кожи, неохотно, но он хочет увидеть ее красивое лицо. Ошеломленный взгляд ее глаз и румянец, стекающий по шее, того стоят. “Ты выбрал свой? Моя леди должна быть просто сногсшибательной на этом раздражающем пиршестве”. Алисента улыбается, к ней возвращается немного ясности. Она выглядит просто сногсшибательно в таком виде, с волосами, свободными от каких-либо украшений и разметавшимися вокруг нее, ее сорочка сморщилась от его прикосновений, ее кожа пылает от желания, а алые от поцелуев губы растянуты в милой, застенчивой улыбке от его комплиментов. “Да, у меня есть. Он именно такой, как вы просили, черный с красными вставками и золотой отделкой. Я могу показать его вам, если хотите ”. “И ради этого мы выпустили тебя из постели? Подумай еще раз, миледи”, - игриво фыркает Деймон, и его жена хихикает. “Тогда я могу показать это тебе завтра”. “В этом нет необходимости”, и Деймон возвращается к поцелуям в ее шею и спускается к ключице. “Я увижу это на пиру. Я хочу быть удивленным ”, - говорит он, мысленно отмечая, что на следующий день нужно пойти к королевскому ювелиру и попросить для нее ожерелье. Чистое золото с рубином должно быть красивым, думает он. Он только надеется, что мужчина сможет закончить это за несколько дней. Деймон спускается поцелуями по ее груди, развязывая шнуровку спереди ее сорочки. Ему хочется разорвать ее руками, и он клянется, что однажды сделает это. Когда он это делает, он думает, что это будет одно из ее придворных платьев, которое он разорвет на части, просто чтобы пообещать купить ей другое. Он лижет и посасывает кожу ее грудей, поднимая сорочку до талии, обнажая ее бедра и влагалище. Алисента вздыхает и дрожит на простынях, и раздвигает для него ноги, послушно, как хорошая женушка, которой она и является, и Деймону не приходится ей ничего говорить. Какое зрелище она собой представляет. Деймон пролезает между ее расстеленными колготками, осторожно, чтобы ткань его бриджей не терлась о нее. Тело Алисенты податливое и горячее, что совсем не похоже на то, насколько напряженной и напуганной она была в ту первую ночь, когда все еще верила, что то, что он делает, причинит ей боль. Он должен благодарить только себя за то, что так хорошо согрел свою жену. “Я хочу кое о чем попросить тебя, моя леди”, - говорит он ей, слова произносятся в нежную кожу ее груди. “Конечно”, - отвечает она с придыханием, и, возможно, это недобро со стороны Деймона - пытаться заставить ее согласиться на что-то, когда она на полпути к тому, чтобы быть переполненной удовольствием. “Я хочу кое-что попробовать. Чтобы по-другому относиться к тебе”. Его слова, кажется, оказывают влияние, прорезая туман, в котором пребывает его жена. Алисента напрягается, слегка, но это так. Деймон ухмыляется на коже ее горла. “Обними меня за плечо, хорошо?” и одна рука Деймона твердо ложится ей на бедро, в то время как другая обнимает ее за спину. Когда он уверен, что держит ее достаточно надежно, он встает одним быстрым движением. Затем Деймон овладевает ею там, где он хочет; верхом у него на коленях, пока он сидит на краю матраса. Алисента крепко держится за его плечи и наблюдает за ним удивленными глазами. “Вот. Вот такой я тебя хочу”, - говорит он с ухмылкой и хватает сорочку, собранную у нее на талии, стягивая материал с нее, прежде чем она успевает что-либо сказать. Движение убирает ее маленькие ручки с его плеч. Ее волосы растрепаны и каскадом ниспадают по спине, как только снимается ткань. В мгновение ока напряжение в теле его жены возрастает десятикратно. Она хочет прикрыться, судя по тому, как ее руки парят перед грудью, как будто Деймонс еще не был знаком с ее сиськами. Ее бедра напрягаются по обе стороны от его в безуспешной попытке сомкнуть ноги. Лицо Алисенты почему-то краснее, чем, по его мнению, он когда-либо видел. “Эм, принц Деймон, это ...” какое бы желание ни звучало в ее голосе, теперь оно благополучно ушло, и его место занял надоедливый испуг. Деймон на самом деле не возражает; его жена тоже красавица, когда напугана. “Знаете ли вы, миледи, что обычно я люблю брать своих женщин именно так?” вместо этого он говорит, проводя руками вверх и вниз по спине Алисенты, наблюдая, как она дрожит от его прикосновений. Она качает головой и всячески избегает его взгляда. Она делает все возможное, чтобы не закрыть лицо руками. “Эм, нет, я не ... это ...” она снова замолкает. Деймон чувствует, что его ухмылка становится шире, он уже знает, что она скажет. Это неприлично. Вероятно, это не то, что ей сказала какая-то Септа, забившая ей голову глупой доктриной. “В чем дело, миледи?” Алисента втягивает нижнюю губу в рот и прикусывает ее зубами. Деймону хочется поцеловать ее, просто чтобы самому прикусить эту губу. Пока он сдерживается. Дразнить ее почти так же увлекательно, как целовать. “Это правда”, - начинает она, пристально глядя на какое-то место у него на шее. “Это то, что люди ... делают? Эта поза ...” “Конечно, это так, леди Алисента. Люди научились трахаться самыми разными способами, не только лежа на спине или спереди”. Он думает, что на днях покажет ей одну из своих старых книг на Высоком валирийском, ту, в которой есть картинки, неприличные рисунки всевозможных сцен страсти. Тогда он тоже посадит ее к себе на колени, прижав спиной к своей груди, как когда он берет ее в полет, и заставит ее попытаться прочитать слова. Деймон наблюдал, как она краснеет до самой груди, а затем шептал ей на ухо переводы, описания страстных сцен. Одна эта мысль заставляет его сдержать стон. “Я полагаю, это не то, чему учит Вера?” спрашивает он в ответ на ее затянувшееся молчание, не в силах скрыть свой насмешливый тон. Его леди-жена качает головой. “Ах, нет, или, по крайней мере, насколько я знаю, нет ...” Алисента, наконец, поднимает голову достаточно, чтобы встретиться с ним взглядом. Она выглядит восхитительно смущенной. “Ты так предпочитаешь?"… Предпочитаешь?” “Да, это одна из моих любимых поз”, - он сжимает руки, когда они ложатся на ее бедра, чувствуя, как она вздрагивает от прикосновения. “Точно так же, как ты предпочитаешь, когда я беру тебя сзади”, - добавляет Деймон шепотом ей на ухо, и он клянется, что чувствует, как ее кожа становится все горячее. “Я... ах, я не ...” - отрицает она самым неубедительным голосом, который он когда-либо слышал. Деймон уверена, что даже она сама в это не верит, но ее набожность никогда не позволит ей признать, что ей понравилось бы что-то подобное. Он продолжает шептать ей. “Я бы хотел видеть тебя у себя на коленях, когда я внутри тебя, моя леди. Ты не побалуешь меня?” Алисента добрая и услужливая, и хочет делать то, что она считает своим долгом. Деймон узнал, что это включает в себя слушание и повиновение ему. Тот факт, что она втайне тоже наслаждается этим, остается невысказанным, но он это знает. Тем не менее, он уверен, что Алисента прислушалась бы к его словам, даже если бы это не разожгло огонь внутри нее. Он сейчас просит о чем-то вместо заказа, должно быть, заморочил ее хорошенькую головку больше, чем все это испытание уже произошло. “Если ты будешь хорошей женушкой и сделаешь это для меня”, - говорит он, уткнувшись в кожу ее шеи. Он целует это место почти одержимо; он действительно надеется, что отметина, какой бы слабой она ни была, расцветет на ее коже без того, чтобы ему пришлось кусать и пускать кровь. “Я сделаю кое-что для тебя взамен, следующей ночью. Думаю, тебе это действительно понравится. Считай это наградой за то, что ты такой хороший и исполнительный”. Алисента в смущении прячет пылающее лицо на сгибе его плеча. Деймон может сказать, что его слова возымели желаемый эффект; похвала всегда так легко выводит ее из себя. Он снова убирает руки с железной хватки на ее бедрах, проводит ладонями вверх по ее спине и снова вниз. Он чувствует, как колотится ее сердце в груди. “Я не знаю, как я должна ... двигаться ...” - бормочет она, ее губы слегка касаются его кожи, пока он говорит. Деймон уверен, что она понятия не имеет, насколько соблазнительна. Принц не может сдержать волчьей ухмылки. “Я научу тебя, моя дорогая”, - он целует ее в волосы. Он поцеловал бы ее в губы, если бы она не пряталась. “Я уверен, что у тебя это получится более чем адекватно”. Вся концепция забавна, думает Деймон. На нем оседлали бесчисленное количество шлюх, но его жена ведет себя так, будто это самая скандальная просьба, которую он только мог сделать. Ему приходится подавить смех. Ее бедное сердце может просто не выдержать, когда она увидит, что он запланировал на следующую ночь. Деймону действительно не хватало трахающихся благочестивых благородных леди; они такие ужасно занимательные. Леди Алисента наконец отрывается от его плеча и смотрит на него широко раскрытыми глазами, пристыженная, но решительная. Как очаровательно. “Если это то, чего ты хочешь, тогда я попытаюсь”. Принц торжествующе улыбается. “Это то, чего я хочу. Моя прелестная жена, ты так хороша для своего мужа, не так ли? ” он осыпает ее еще большим количеством похвал, произнося эти слова прямо перед тем, как приблизиться, чтобы поцеловать ее. Его леди делает немногим больше, чем тяжело дышит ему в рот, позволяя ему делать все, что ему заблагорассудится. “Хорошо, эм, как мне следует ...” - бормочет она, когда ее рот снова свободен. Деймон зачарован, наблюдая за движением ее губ, красных и нежных от их поцелуя. “Логистика такая же, как всегда, моя леди. Просто на этот раз ты будешь первой”. Она выглядит ужасно неуверенной и смущенной. Тело Алисенты остается напряженным, и она едва может удерживать его взгляд дольше нескольких мгновений. Деймона и так слишком развлекает то, как мало они делают. “Как насчет того, чтобы мы тебя немного согрели, а?” - говорит он и тянется за еще одним поцелуем. Его рука, скользящая по ее коже, в то время как его язык переплетается с ее собственным, кажется, хорошая комбинация, чтобы заставить ее расслабиться. Довольно скоро напряжение снова покидает ее тело, поскольку ее кожа становится горячее. Руки Алисенты продолжают смертельно сжимать его плечи. Деймон теряет время вот так, целуя ее губы и касаясь ее кожи, посасывая ее язык, когда одна из его рук наконец проникает ей между ног. Он рад, что она уже скользкая, несмотря на первоначальный шок от его просьбы. Он стонет в поцелуе в ответ на ее приглушенный стон, когда один из его пальцев входит в нее, а затем следует другой. С тех пор, как он начал трахать ее более двух недель назад, Деймон брал ее только на спине или на коленях. Отчасти для того, чтобы не подавлять ее и избежать очередного истерического припадка, отчасти потому, что обычно он был слишком занят наслаждением ее телом, чтобы обращать внимание на то, в каком положении они оказались. Теперь он может видеть, как много он упустил; вид его жены, извивающейся у него на коленях, пока он сосет едва заметные отметины на ее горле и груди, просто великолепен. Ее тело, хотя и более томное и теплое, все же не лишено жесткости. Деймон находит его довольно очаровательным. Он бесстыдно упивается очевидными признаками ее неопытности. Действительно, нет ничего лучше наслаждения непорочной девушкой. “Ах! Принц Деймон ...!” Алисента стонет, когда его рука скользит вверх, его ладонь трется о ее клитор, а пальцы сжимаются внутри нее. Когда он возвращается, чтобы пососать и прикусить сосок ее груди, он чувствует, как шелковистые стенки ее влагалища сжимаются вокруг его пальцев. Деймону почти хочется бросить ее на кровать и просто взять на спину. “Разве я не говорил тебе раньше называть меня просто по имени, дорогая?” - говорит он ей на ухо, прежде чем покрывать поцелуями ее шею. Деймон чувствует, как она стонет у его губ. Он снова погружает пальцы в нее. Ее стоны звучат громко и чудесно в его ушах. “Хах, ах! Деймон ...” Алисента всхлипывает, и Деймон не может удержаться, чтобы снова не поцеловать ее в губы. Его никогда не волновало, какие шлюхи или другие женщины, которых он трахал, называли его, но есть что-то притягательное в том, чтобы слышать свое имя из ее прекрасного горла, в ее прекрасном голосе. Его рука взмокла от того, насколько она мокрая, и к этому моменту его собственные бриджи стали неудобно тесными. Деймон сомневается, что сможет ждать еще. “Давайте перейдем к делу, миледи”, и он более чем наслаждается ее прерывистым вздохом, когда убирает ее пальцы. Он пытается развязать штаны, прежде чем останавливает себя. Деймон ухмыляется и нежно целует ее. “Как насчет того, чтобы помочь мне с моими штанами, леди Алисента?" Развяжи их для меня, - и он еще раз целует ее удивление. Ее руки, наконец, оставляют его плечи и перемещаются между ними. Деймон слегка откидывается назад и наблюдает, как будто это игра. Пальцы Алисенты ужасно дрожат, когда она пытается развязать завязки. Ему нравится образ своей жены, ее лицо почти такое же красное, как волосы, ее тело все еще напряжено, когда она оседлала его бедра, всем весом опираясь на колени, дрожа от смущения. Когда завязки на его бриджах наконец развязаны, Алисента нерешительно смотрит на него, словно умоляя взглядом, чтобы он взял управление на себя. Деймон сжалился над ней и снова поцеловал, высвобождая свой член из ужасных рамок штанов. Он вздыхает ей в рот от этого ощущения. Он берет одну из ее маленьких ручек в свои и направляет ее обратно вниз. Он чувствует, как она вздрагивает в его хватке, когда он дотрагивается ее пальцами до своего члена. Деймон не может удержаться от смеха, услышав ее испуганный вздох. “Это уже было внутри тебя, моя леди, ты не можешь быть более шокирована, просто прикоснувшись к этому”. Так оно и есть, поскольку Алисента наблюдает за ним широко раскрытыми глазами. Тем не менее, как и подобает преданной, симпатичной, хорошей жене, которой она является, она преодолевает свою нервозность. “Эм, к-как мне ...” - удается спросить ей, когда она смотрит вниз на свою замерзшую руку на его члене. Деймона все это очень забавляет, и он может сказать, что рявкнул бы на нее, чтобы она поторопилась, если бы не был так поражен ее застенчивостью. “Просто направь это внутрь себя, дорогая. И тогда ты сможешь скользить вниз в своем собственном темпе. Ты достаточно мокрая там, где не должно болеть ”, и даже резкость его слов не избавляет ее от неловкости. Его леди, к ее чести, и Деймону придется не забыть похвалить ее за то, как послушно она себя ведет, пытается жесткими движениями опустить бедра. Ее бедра напряжены, и она слишком нервничает и неумелая, чтобы одним движением ввести его в себя. Максимум, на что она способна самостоятельно, - это одно по-настоящему греховное трение влагалищем о кончик его члена, и хотя Деймон стонет от этого движения, его жена напрягается еще больше. Она фыркает от разочарования и смущения из-за своего поражения, а Деймон потирает руками вверх и вниз по раздвинутым вокруг него ногам. Это мало успокаивает ее. Наконец, после очередной неудачной попытки, она смотрит на него остекленевшими глазами. Ее лицо расстроено; Деймон может сказать, что она так близка к очередной нежелательной вспышке гнева. “Ты можешь мне помочь, пожалуйста? Я не могу ...” она умоляет мягким тоном, больше похожим на хныканье, и Деймон успокаивает ее, прежде чем она действительно начинает плакать. “Конечно, дорогой. Ты так хорошо справлялся со мной”, - Его бедная леди едва реагирует на его слова. Деймон кладет одну руку ей на бедро, сжимая его достаточно крепко, чтобы поддержать ее, а другой рукой снова проникает ей между ног. К счастью, она все еще достаточно влажная. Отработанными движениями он хватает свой член и, наконец, направляет его в ее прелестную щелку. Он толкает ее бедро, чтобы она скользнула ниже, и может почувствовать, как его дама немедленно сжимается вокруг него. “О, боги”, - выдыхает Алисента, ей трудно дышать. “Ну вот, теперь ты можешь двигаться в своем темпе”, - говорит ей Деймон, кладя обе руки ей на бедра. Его леди требуется несколько мгновений, чтобы успокоиться, а затем начинает соскальзывать вниз. Движения медленные, очень медленные, но Деймон придерживает руки легко, чтобы не столкнуть ее вниз. Он двигает одной рукой, чтобы потереться о ее бедро, другой удерживая ее неподвижной. Леди Алисента трясется над ним как осиновый лист, задыхаясь, и он клянется, что видит, как на ее глазах наворачиваются слезы. Когда ее бедра наконец соприкасаются с его бедрами, она испускает долгий вздох. Алисента снова прячет лицо у него на плече. Она полностью сидит у него на коленях, и какое это чудесное ощущение. Они полностью прижаты друг к другу, ее горячая блестящая кожа скользит по его. Деймон может чувствовать биение ее сердца в ее маленьком теле, грохочущее в быстром темпе. Деймон целует ее в макушку, проводит рукой от бедра к спине, как он надеется, успокаивающими прикосновениями. “Чудесно сделано, моя леди. Теперь просто двигайся вверх-вниз, когда почувствуешь, что можешь, ” Он не торопится целовать ее, ее щеку, шею, заднюю часть уха. Его леди Алисента все еще задыхается, пытаясь отдышаться. Его нежные прикосновения, кажется, достаточно успокаивают ее. После того, что кажется вечностью пыток, когда горячая, насквозь промокшая пизда его жены обвивает его, и он не может пошевелиться, его дама, наконец, отрывается от его плеча. Глаза Алисенты снова остекленели. “Думаю, я могу попробовать переехать сейчас ...” Деймон не может сдержать усмешку от ее слов. “Продолжай. Я всего лишь в твоей власти”, - и он кладет обе руки ей на бедра. Алисента неуверенно улыбается ему в ответ. Ее движения дрожащие и нескоординированные. Она едва может подняться и слишком медленно соскальзывает вниз. Ее ноги дрожат, несмотря на поддерживающую хватку Деймона. Это доставляет удовольствие так, как всегда доставляло бы удовольствие мокрой пизде; в ее движениях нет изящества, нет техники, она едва ли выглядит так, будто ей это нравится. И все же- И все же Деймон обнаруживает, что ему слишком нравится весь этот показ. Вид его жены, лежащей на нем сверху, так усердно старающейся доставить ему удовольствие, делающей это, несмотря на очевидный дискомфорт и смущение, поистине опьяняет, лучше любого тумана, который он когда-либо мог получить от алкоголя, слаще любого нектара. Это тешит его самолюбие так, как не смогли бы десять тысяч шлюх. Его жена, нетронутая и незапятнанная другими мужчинами, ничего так не желающая, как быть послушной и хорошей - Деймону нужно быть сумасшедшим, чтобы не наслаждаться этим. Когда ее глаза снова начинают слезиться, Деймон спрашивает с легкой насмешкой в голосе: “Тебе не нравится, миледи?” и она качает головой, прежде чем он заканчивает вопрос, ее волосы развеваются из стороны в сторону. Заплаканные глаза Алисенты встречаются с его глазами, и у него, откровенно говоря, перехватывает дыхание от увиденного. Его красивая жена с раскрасневшейся кожей, слегка блестящей от пота, ее локоны падают на грудь, грудь тяжело вздымается, и ее голос - “Мне так жаль, я не могу...” Она - не что иное, как мечта. “Не можешь двигаться самостоятельно, дорогая?” - и собственный голос Деймона звучит хрипло и хрипло. Алисента снова качает головой. Руки Деймона крепко сжимают ее бедра, потирая большими пальцами мягкую кожу ее живота. Она такая маленькая рядом с ним, такая маленькая у него на коленях. “Тогда я помогу”. Деймон направляет ее бедра, снимая часть нагрузки с ее ног. Ей требуется некоторое время, чтобы начать движение самостоятельно, покачивая бедрами всякий раз, когда она опускается на его член. Он видит момент, когда Алисенте становится лучше, по тому, как ее хриплые вздохи переходят в стоны и всхлипывания. Это как наблюдать, как она оживает. “Принц Деймон, Деймон...” она стонет с полузакрытыми глазами и открытым ртом, и, о, это опьяняет. Деймон чувствует себя пьяной. “Вот так, моя леди”, - и он приподнимает бедра, издавая стон от всхлипа, который она издает. “У тебя так хорошо получается. Это как езда на лошади. Или Карахес, - добавляет он с ухмылкой, которая становится только шире, когда она встречается с ним взглядом. Ее лицо пылает; как же ему не хватало трахать ее в этой позе. “Я-а, я вообще не могу пошевелиться, когда нахожусь на Караксах”, - и Деймон смеется, прежде чем запечатлеть ее губы в поцелуе. Это грязно, и в нем больше слюны, чем во всем остальном, но Деймон обнаруживает, что стонет ей в рот. Руки его леди едва оторвались от его плеч, сжимая их так крепко, что он уверен, что из-под ее ногтей в любую секунду потечет кровь, но он не мог меньше возражать. Алисента включается в движение, и довольно скоро Деймону больше не нужно ее направлять. Ее глаза закрываются, пока она пытается найти собственное удовольствие, медленно скользя вверх и вниз по его члену, но принимая его достаточно глубоко, чтобы Деймон застонал от этого ощущения. Ее грудь вздымается от ее стонов и всхлипываний, длинные пряди ее огненных волос падают на разгоряченную кожу и подпрыгивают при каждом ее движении. Деймон наконец-то наслаждается актом сам по себе, а не просто потрясающим зрелищем своей жены, сидящей у него на коленях. Его леди Алисента горячая и скользкая внутри, и она дрожит и хнычет, когда он позволяет себе проводить руками по ее спине, бедрам и голеням. Ее тело - поистине шедевр, произведение искусства, с которым не сравнится ни одна простоватая шлюха. И она так прекрасно ложится в его объятия, ее тонкая талия и стройные бедра могут быть полностью охвачены его руками. Она стонет и скулит, определенным образом наклоняя бедра, запрокидывая голову и снова обнажая перед ним свое бледное горло. Деймон не может удержаться, чтобы не обхватить его губами. “Принц Деймон”, - ее голос прерывается, когда она шепчет его имя. “Теперь мне хорошо, не так ли, дорогая?” “Да”, - выдыхает она в ответ, “это ощущается глубже, чем это - ах! Деймон ...” Он снова кладет руку ей на бедро, его хватка устойчивая и сильная, когда он прижимает ее бедра ниже, сильнее к своему члену. Ее звуки такие громкие. Деймон чувствует голод. “Вы сводите меня с ума, миледи. Вы слишком красивы для вашего же блага”, - говорит он ей в ухо, когда ее собственные сладкие крики доносятся до его уха. “Должно быть, именно поэтому так много других ублюдков хотят тебя”, “Принц Деймон -! Ах-ха! Мой лорд-супруг -” “Да, дорогая. Моя хорошая женушка, такая хорошенькая, послушная и милая”, - она становится все крепче и крепче с каждым его словом, с каждым прикосновением и каждым скольжением вниз по его члену. “Принц Деймон! Деймон, ах!” Алисента произносит его имя таким разбитым тоном, рыдания вырываются из ее плюшевых губ. Должно быть, она близко, думает он. Деймон запускает руку в ее мягкие волосы и дергает, отчаянно желая увидеть ее лицо. Его жена едва реагирует на грубое обращение, настолько она потеряна в удовольствии. “Ты как мечта, такая красавица. Я должен был трахнуть тебя вот так две недели назад”, и как восхитительно она дрожит от его слов. Алисента наблюдает за ним из-под полуприкрытых век, взгляд расфокусирован, рот открыт, ее дыхание и стоны смешиваются воедино. Румянец на ее щеках прекрасен. В глазах Алисенты стоят слезы, они прилипают к ее ресницам, и Деймон уверен, что на этот раз они от удовольствия. Он хочет видеть, как она рыдает и корчится у него на коленях. “Мой лорд... Ах! Муж!” - вскрикивает она, когда Деймон входит в нее. Его бедная леди, похоже, так близка к распаду. “Да, моя леди. Позволь мне увидеть тебя в твоем удовольствии. Ты слаще нектара, вкуснее вина”, - Алисента закрывает глаза и стонет от его слов. Деймон не может отвести взгляд от ее лица, его фиалковый взгляд твердо прикован к ней. Она крепче прижимается к его плечам, все ее тело напрягается при каждом движении. Кажется, что ее освобождение длится вечно, ее дыхание прерывистое, а крики такие громкие, что Деймон был бы удивлен, если бы охранники снаружи не услышали. Он держит ее все это время, шепча ей похвалы, пока двигает руками, чтобы снова направлять ее движения. Слезы, наконец, начинают течь по ее щекам, и Деймон уверен, что никогда не видел женщину такой красивой, когда она плачет. Осознание того, что на этот раз его жена не расстроена, только усиливает его собственное возбуждение. Он не прекращает своих толчков, даже когда она почти падает на него в изнеможении. Деймон, наконец, может ускорить свои движения, постанывая при каждом ее усталом стоне. Ее влагалище так сильно прижимается к нему, горячее, как расплавленный мед. “Еще немного, моя сладкая”, - бормочет он, перекрывая ее усталые стоны. Как примерная жена, которой она является, Алисента позволяет ему делать все, что ему заблагорассудится, в то время как она только держится за его плечи, ее лицо снова спрятано на изгибе его шеи. Его собственное освобождение, как и ее, кажется, длится вечно. Деймон клянется, что никогда не чувствовал себя таким пресыщенным. Как может мужчина быть в здравом уме, когда над ним такая красавица? Он прижимает ее бедра к своим, сжимая их, вероятно, слишком грубо, но ни один из них, кажется, не осознает этого. Деймон наслаждается ощущением все еще горячего тела Алисент, прижатого к его телу, пока снова не раздаются ее рыдания. “Тише, дорогая” и целует ее в огненные волосы. “Ты так хорошо справилась, тише, просто дыши”. Его леди слушает его, и ее прерывистое дыхание медленно успокаивается. Он все еще чувствует влагу ее слез на своем плече, но не обращает на это внимания. Наконец, через несколько мгновений, он осторожно укладывает ее обратно на матрас, его член все еще крепко внутри нее. Было бы жестоко, думает Деймон, заставлять ее приподниматься, когда ее ноги, вероятно, слишком устали для этого. Хотя образ его семени, стекающего по ее бедрам, восхитительно порочен, однажды ему придется побаловать себя. Когда он выходит из нее, леди Алисента издает вздох, который быстро переходит в прерывистое рыдание. Деймон заставляет ее замолчать еще раз. Она выглядит должным образом изнасилованной, и он бы потратил вечность, просто наблюдая за ней в таком состоянии, но его бриджи, о которых он с болью вспоминает, все еще на нем, самым неудобным образом облегают ноги. Леди Алисента рыдает только сильнее, когда он встает с ее кровати, хнычет и всхлипывает, срываясь с ее губ. “Принц Деймон”, - окликает она его в ответ; как будто он был настолько глуп, чтобы когда-либо покинуть ее, особенно сейчас. “Тише, миледи Алисента, я никуда не уйду”, - эти слова, кажется, немного успокаивают ее. К тому времени, как он возвращается в постель, наполняя для нее чашку холодной водой, его жена дрожит на простынях. Алисента смотрит на него широко раскрытыми и неуверенными глазами, словно не зная, что с собой делать. Тем не менее, похоже, на этот раз она до такой степени расстроена, за что он ей очень благодарен; он не может иметь дело с плачущими женщинами, по крайней мере, не тогда, когда их слезы не являются слезами пресыщенного удовольствия. Когда он, наконец, ложится на матрас, он чувствует, что тает на нем. Алисента все еще смотрит на него теми же глазами, почти затравленный взгляд на ее хорошеньком личике. Деймон не хочет видеть ее сейчас в отчаянии, поэтому он тянет ее, пока они снова не прижимаются друг к другу. К счастью, этот жест стирает с нее это выражение. “Это было хорошо сделано, леди Алисента”, - говорит он ей, и его рука ласкает вверх и вниз ее спину. “Ваш муж очень доволен”. Деймону хочется закрыть глаза и, наконец, уснуть, но он рад, что не делает этого, когда легкая застенчивая улыбка появляется на ее красных губах. “Спасибо. Я рад”. “Ты должна быть такой. Ты была прекрасна. Всегда такая, но ты особенно была такой. Такая красивая и так хороша ”, и он уверен, что на ее лице появился бы этот очаровательный румянец, если бы она его уже не носила. “Ты ...” она смущенно отводит взгляд, как будто их нынешнее затруднительное положение недостаточно скандально. Даже сейчас она такая милая. “Тебе понравилось? Это было то, что ты хотел?"… чего ты хотел?” Спрашивает Алисента, когда, наконец, снова смотрит на него, ее глаза все еще стеклянные от слез. “Я знаю, что это не было ...” Деймон посмеивается над ней, и одна из его рук проникает между ними и вниз, мимо ее живота и между ног. Его леди вскрикивает, когда он вводит в нее два пальца. Довольное мурлыканье вырывается из его горла, когда он обнаруживает, что она влажна от его семени. “Разве это не достаточное доказательство того, что мне понравилось, миледи?” и одних этих слов достаточно, чтобы заставить ее покраснеть еще сильнее. Алисента мягко сжимает его запястье, всегда так неохотно отказывая ему. “Ах, ну, я все еще задавался вопросом… вначале это было не так ...” она вздыхает с облегчением, когда он убирает пальцы, только чтобы вскрикнуть от шока, когда он берет те же самые пальцы в рот. Деймон чувствует вкус себя внутри нее, и мысли о том, что он предъявил свои права, почти достаточно, чтобы снова подстегнуть его. Возможно, в другой раз он попробует это. “Но потом стало лучше, не так ли? Тебе понравилось?” Заставить ее признать, что ей что-то нравится в постели, по-прежнему было непростой задачей. Он задается вопросом, дойдет ли она до того, что попросит его о чем-нибудь. Но Алисента знает, что ему нравится, когда она признается в своих удовольствиях, поэтому она застенчиво кивает головой, ее глаза все еще прикованы к его. “Хотя это было утомительно - так двигаться. Я не знаю, как мои ноги будут работать завтра,” Деймон смеется, притягивая ее ближе к своей груди, перемещаясь так, чтобы он мог лечь на спину, прижав ее теплое тело к своему боку. “Что ж, вам лучше надеяться, что к вечеру вы не будете слишком уставать, миледи. Я все еще должен вознаградить тебя, как и обещал. ” Алисента наверняка забыла об этом, судя по ее удивленному лицу. “Ах, ты не обязана этого делать”, - говорит она, вспоминая. Деймон снова смеется над ее словами; он не может сказать, пытается ли она успокоить его или избавиться от его планов на нее. В любом случае, очень жаль, что Деймон мечтал о том, что произойдет, с того момента, как впервые увидел, как мило она реагирует на малейшее прикосновение. Он полностью намерен довести эту награду до конца. “О, но я хочу. Я обещал тебе награду, и ты ее получишь. Ты тоже этого заслуживаешь, учитывая, насколько хорош ты был. Должен ли муж не ценить, когда его жена хорошая? ” и его бедная Алисента снова прячет от него свое хорошенькое личико, снова пряча его в изгибе его шеи. Как мило. Деймон больше не дразнит ее, поскольку усталость овладевает его телом. Вскоре его леди погружается в сон, ее дыхание ровное и глубокое. Он проводит пальцами по ее волосам; они мягкие и пахнут лавандой. В тишине ночи, прежде чем сон смоет его разум, у Деймона наконец-то появится минутка поразмыслить о том, что случилось с его браком. Он может признаться себе, что ему нравится Алисента. На самом деле, очень нравится. Сначала это было просто для его развлечения. Деймону показалось забавным пригласить девушку и познакомить ее с удовольствием. Было забавно знать, что ее отец, его брат и племянница ненавидели этот союз, и еще больше ненавидели то, что он консумировал брак. Играть послушного мужа тоже было забавно. Очаровательный, заботливый защитник своей маленькой жены. Было даже лучше, что она знала, что это шарада, так же, как и он. Переспать с ней было, конечно, главной достопримечательностью. Леди Алисента красива, у нее прекрасная фигура, и она полна решимости никогда ни в чем ему не отказывать. Почему он не должен был взять то, что принадлежало ему по праву и было добровольно отдано? Он не знает, когда это перестало быть просто так. Деймон обнаружил, что ему нравится ее общество. Леди была умной и милой, и со временем в ней проявилось больше индивидуальности. Чем больше она открывалась ему, тем больше Деймону хотелось быть рядом с ней. Она милая, исполнительная, добрая и нежная, и он странным образом очарован. И, конечно, Деймон был единственным мужчиной, который мог видеть ее в эти уединенные моменты; от того, как она распускала волосы после рабочего дня и расчесывала их перед зеркалом, до того, как она вышивала, рассказывая ему все мелкие придворные сплетни, до того, как она читала ему, чтобы успокоить его разум. Он был единственным свидетелем всего этого. Было ли это увлечением, гадает Деймон, наматывая длинную прядь огненно-каштановых волос на палец. Так и должно быть; нет другого объяснения тому, как он ведет себя с этой девушкой. Это отличается от обычной привязанности, которую он испытывает к той или иной шлюхе; у каждого мужчины есть свои любимицы, и ему это было не привыкать. Но это, безусловно, другое. В конце концов, он не хотел тратить время на чтение со шлюхами. Она была больше, чем просто его любимицей. Сколько бы это продлилось? Еще две недели? Год? Деймону было не так легко наскучить, но он менее уверен в себе и своих прошлых предпочтениях. Он продолжает проводить рукой по волосам Алисенты. Деймон помнит все те разы, когда он брал ее на Караксес, как она гладила его по чешуйчатой голове, как будто он был лошадью или собакой. Было мило видеть, как его обычно кровожадный зверь остается на месте, чтобы его молодая жена могла неловко провести по нему руками. Он брал других женщин на Караксах, хотя и не многих. Большинство из них были напуганы, других Караксес не любил и не подпускал близко, но было несколько счастливчиков, которые либо попросили, либо уступили его прихотям. Однако ни одно из них не было принято его драконом так успешно, как Алисента. Несмотря на ее страх, дракон так легко привязался к ней. Возможно, он чувствовал, что она его жена, или чувствовал его нежность к ней. Караксес была умным созданием, возможно, она нравилась ему просто потому. Какова бы ни была причина, Деймон был очень доволен. Деймон не испытывал особой привязанности к тем, кто не входил в его семью, еще меньше к тем, кто не имел валирийского происхождения. Он был драконом, рожденным править небесами и сжигать тех, кто восстал за неповиновение. У него не было времени на тех, кто ниже его. Они были либо овцами, либо паразитами; послушными и неважными, либо отбросами, от которых нужно было избавиться. И все же… И все же были некоторые, которые ему нравились, вопреки ему самому. И его леди жена была в этом очень, очень коротком списке. Деймон смотрит на нее сверху вниз. В их положении он почти не видит лица Алисенты, но это не имеет значения. Одного вида того, как она отдыхает рядом с ним, крепко спит, достаточно, чтобы и ему стало легче. Он кладет руку на ее кудри. Он сомневается, что смог бы полюбить ее так, как муж должен любить свою жену, но он мог бы признать, что она ему небезразлична. Любит проводить с ней время. Любит, когда она рядом с ним. Драконы иногда играли с другими животными. Он вспоминает, как Сайракс, когда она была совсем маленьким дракончиком, бегала повсюду с собаками и кошками. Даже Караксес иногда любил поиграть, отмахиваясь от овец и коз, прежде чем съесть их. Иногда он даже оставлял их в живых после того, как повеселился. Мысль о том, что он разгадал загадку своих чувств к жене, успокаивает его. Сон наконец овладевает Деймоном.