***
Родители Гермионы сидели за столом и что-то обсуждали. Девочка взяла Тома в библиотеку, показывая ему свои любимые разделы, которыми, как оказалось, были все существующие. Она хотела знать всё и обо всем, и рассказывала это мальчику с широкой улыбкой. Он мог это оценить, ведь и ему самому хотелось знать всё. Когда они шли по проходу, Том остановил ее: вопрос не давал ему покоя с момента их встречи. — Как ты это сделала? — спросил он. — Что именно? — уточнила девочка, продолжая просматривать книги на полках. — Ты заставила меня замереть, это было похоже на… — Понятия не имею, о чём ты, — чересчур быстро ответила Гермиона, напрягаясь всем телом. Тому было знакомо это чувство, появляющееся во время расспросов о неизвестном; на него часто кричали, задавая подобные вопросы. Ему, к тому же, были известны все способы сокрытия ответа. Он оглянулся и увидел мальчика, читающего книгу. — Посмотри вон на того мальчика, — указал Риддл на ребёнка. Том сосредоточился и махнул рукой в сторону мальчика, который тут же споткнулся и упал на колени. Гермиона неверяще ахнула. Она схватила руку Тома и опустила её. — Как это у тебя получилось?! — Полагаю, так же, как у тебя получилось заставить меня замереть, — он посмотрел на неё испуганным взглядом. — Я не знаю, как это у меня вышло, просто иногда такое происходит, — прикусила девочка губу, — хотя кое-что я умею делать совсем без усилий. — Она огляделась по сторонам, затем протянула руку к верхней полке, оттуда медленно выскользнула книга и легла ей прямо в ладонь. Том был потрясен. Он так и знал. Он знал, что именно она заставила его остановиться. Но как? Почему они оба могут делать такие вещи? — Это всё, что ты умеешь? — спросил мальчик. — Да, а что мне ещё нужно уметь? Вот ты только людям подножки горазд ставить. Это немного жестоко. — Обычно люди заслуживают этого, но мне нужно было показать тебе свои способности, и этот мальчик, к сожалению, был единственным подопытным, — Гермиона пожала плечами и отвернулась от него. — Каково было жить в приюте? — спросила она через плечо. — Ужасно, нам всегда не хватало еды, мы все спали в одном огромном зале, и меня постоянно задирали, пока я не научился давать сдачи. — Твои родители погибли? — Том не знал, почему он отвечает на все её вопросы. Он никогда не был таким дружелюбным. Может, дело в том, что она была его родственной душой, у неё были те же способности, что и у него, а может, вместе они смогут узнать, кем на самом деле являются. — Моя мать умерла при родах, а отца я никогда и не знал, — пока он рассказывал о приюте, девочка внимательно слушала. Том почувствовал, как расслабляется; он никогда и ни с кем не вёл такие откровенные беседы. — Гермиона, Том, нам пора, — Риддл заволновался. Он был уверен, что теперь его отвезут обратно в приют, и, пусть ему больше не придется спать на улице, не то чтобы в приюте кровати были лучше. Мальчик почувствовал, как маленькая ладошка переплелась с его рукой. Никто раньше не держал его за руку, и это оказалось очень приятным. Теперь он мог рассмотреть Гермиону вблизи; её глаза не были такими светлыми, как ему поначалу показалось. Они вместе подошли к родителям Гермионы. Её мать посмотрела на их переплетенные руки, затем встретилась взглядом с Томом. — Ты голоден, Том? Не хочешь как следует пообедать с нами? — он почувствовал, как его руку сжали и повернулся к Гермионе, которая с энтузиазмом кивала. — С удовольствием, мэм, — мама Гермионы улыбнулась и пригласила их следовать за ней, чтобы они могли съездить куда-нибудь на обед. Возможно?.. Том не мог знать наверняка, но предполагал, что они были достаточно любезны, чтобы набить его живот перед тем, как отвезти обратно в приют. Машина медленно остановилась. Они стояли перед двухэтажным домом с палисадником, в котором росли кусты роз и небольшое оливковое дерево. Все вышли из машины, и Том последовал за Грейнджерами. Это был их дом. — Добро пожаловать, Том, Гермиона всё тебе покажет, а я приготовлю нам обед. Гермиона снова схватила его за руку. Он не мог понять, ненавидит ли он то, как она вцепляется в его руку, или ему всё же нравится то тепло, которое она ему дарит. Появился человек, желающий с ним пообщаться, или по крайней мере что-то показать настолько сильно, что снова вцепился в руку, побуждая следовать за собой. Что, он, собственно и сделал. Гермиона показала Тому гостиную, большую и по-домашнему уютную, с красивым камином, согревающим помещение. Затем она повела его в столовую, на кухню, где они перекинулись парой фраз с её мамой. Девочка сказала, что наверху находятся их личные комнаты, но они не представляли такого интереса, как-то, что находилось на заднем дворе. Она открыла заднюю дверь и вывела его на улицу: вдоль заднего сада росли кусты роз, а в конце стоял большой английский дуб с толстым стволом и крепкими ветвями, которые держали маленький… —Та-да, это мой домик на дереве! Пойдем, я покажу тебе, что там внутри! Гермиона потянула его к веревочной лестнице, свисавшей вниз с маленького домика. Том забрался вслед за ней. Внутри помещение оказалось не таким уж и маленьким, как он подумал: они смогли выпрямиться в нём в полный рост и сделать несколько шагов вокруг. Окно выходило на дом, на полу лежал ковер, покрывавший все пространство. У одной из стен стояли три полки, заставленные книгами, на полу рядом с полками стоял импровизированный диванчик, застеленный мягкими подушками разных цветов. Гермиона опустилась на подушки и похлопала по месту рядом с собой. Он опустился на указанное место, его тело напряглось: почему они просто не отвезли его обратно в приют? Зачем показывать ему их дом? Том знал, что он беден, но он также знал, что не каждый может позволить себе такой дом, как у семьи Грейнджер, не говоря уже о заднем саде, достаточно большом, чтобы в нем можно было построить домик на дереве. Должно быть, они богаты. В его животе завязался узел, в нём зародилась ненависть при виде их дома — того, чего у него никогда не будет. Бедный мальчик-сирота, давайте покажем ему, как хорошо живёт другая половина людей. — Том? — её голос вывел его из раздумий. — Да?.. — Ты читаешь? — Да, Гермиона, я умею читать. — О, я не это имела в виду, я просто хотела узнать, любишь ли ты читать, потому что я очень люблю, и я просто хотела спросить, не хочешь ли ты прочитать одну из этих книг. Я уже прочитала их все по меньшей мере три раза… «Эта девчонка ненормальная,» — подумал он. — Гермиона, — прервал он ее. Она посмотрела на него своими большими ореховыми глазами. Сидя так близко к ней, он также заметил россыпь веснушек на ее носу и щеках. — Почему я здесь? Зачем дразнить меня всем этим? Только для того, чтобы отправить меня обратно в этот удушающий приют. Лучше бы вы все оставили меня в парке, я и один прекрасно справлялся. — Том, всё не так. Я… эм… ну, наверное стоило спросить тебя раньше, но как ты смотришь на то, чтобы остаться жить с нами? — Что? — Это то, что сейчас обсуждают мама с папой. Мы хотели бы, чтобы ты остался жить с нами… конечно, только если ты этого захочешь… Я не знаю, отвезут ли они тебя обратно в парк, в случае твоего отказа, но… — Это что, шутка такая? Решила посмеяться над мальчиком-сироткой? — Вовсе нет! Том, я бы никогда так не поступила! Я серьёзно. Неужели ты думаешь, что я такая жестокая? — девочка прищурилась, и впервые выражение её лица изменилось с радостного на суровое. Он готов был поклясться, что её пышные волосы вздыбились, как у кошки, готовой ринуться в бой. В её глазах горел огонь, она говорила правду. Но, возможно, это как раз то, чего она добавилась, — зачем её родителям еще один рот, который нужно кормить? Когда в приют приходили пары, они всегда выбирали младенцев или малышей. После пяти лет шансы на усыновление были невелики, после десяти — вообще отсутствовали, никто не хотел иметь дело с незнакомым ребенком, достигшим препубертатного возраста и имевшим неизвестную родословную. Так что да, Гермиона, вероятно, хотела впустить его в свою жизнь из-за своего человеколюбивого сердца или из-за способности, которую имели они оба. Но это не означало, что родители девочки разделяли её желания. — Гермиона! Том! — услышал он зов миссис Грейнджер. Риддл выглянул в маленькое окно — женщина звала их в дом. Он неосознанно хотел схватить Гермиону за руку, потому что она постоянно так делала, но девочка, хмыкнув, быстро отвернулась. Она была рассержена. Неужели то, что он сказал, так оскорбительно? Он так не считал. Она выросла в привилегированном обществе, огражденном от жестокости мира. Том вошел в дом и направился в столовую, где все сидели за столом. Он был небольшим, идеально подходящим для семьи и еще одного гостя. Том сел на свободное место. Мистер Грейнджер — напротив него, миссис Грейнджер — слева, а Гермиона — справа. На тарелке перед ним лежал сэндвич с тунцом и жареные овощи. — Спасибо, — поблагодарил Том и принялся за еду, как и все остальные. — Не за что, Том, — миссис Грейнджер улыбнулась ему; её улыбка была яркой и теплой; судя по морщинкам, она делала это часто. Он подумал, будут ли у Гермионы такие же, когда она повзрослеет. Мальчик наблюдал за ней, пока она обедала. Девочка всё ещё хмурилась, но, когда она поймала его взгляд, то слабо улыбнулась. — Том, — начал мистер Грейнджер. Том проглотил последний кусочек и посмотрел на мужчину. — Том, как ты смотришь на то, чтобы остаться жить с нами? — после этих слов в его горле встал ком. Гермиона говорила правду. Том не мог в это поверить. Они даже не знали его. Обычно дети проводили как минимум пару недель с парами, которые хотели их усыновить, чтобы понять, есть ли у них связь с ребенком. Три лица с нетерпением смотрели на него, и он прочистил горло. — То есть мне не нужно возвращаться в приют? — Нет, не нужно, — миссис Грейнджер мягко взяла его за руку, лежавшую на столе. — Том, если ты согласишься, то будешь жить здесь с нами и станешь частью нашей семьи, — мальчик вновь тяжело сглотнул и посмотрел на Гермиону, она снова улыбнулась и слегка кивнула. — Я согласен, — произнёс Том, не сводя глаз с Гермионы. — Я бы очень хотел остаться жить с вами, — подкрепил Том свои слова, глядя на обоих взрослых. — Отлично, следующий шаг — мы должны официально усыновить тебя и забрать твои вещи из приюта.***
В приюте миссис Коул была потрясена тем, что Грейнджеры выбрали именно Тома. Мальчик видел, что ей хотелось рассказать обо всех происшествиях, в которых, по её мнению, он был замешан. Но в то же время она была рада, что смогла избавиться от него легальным способом. А если бы она рассказала об этих инцидентах Грейнджерам, они бы наверняка сочли её сумасшедшей, ведь он никогда не причинял никому физического вреда. После того как все бумаги были оформлены, миссис Коул велела ему забрать свои вещи из шкафчика. Гермиона последовала за ним, не спрашивая разрешения, её маленькая ладошка вцепилась в его руку. Тому было неловко показывать ей, где он жил последние десять лет, но осознание того, что сегодня он видит стены приюта в последний раз, смыло это чувство. — Эй, смотрите, кто приполз обратно, — услышал он надоедливый голос Билли Стаббса. Пацан направлялся к Тому и Гермионе в сопровождении своих трусливыми подпевал, обступившими его со всех сторону — О, так ты купил себе маленькую подружку! Риддл взглянул на Гермиону и увидел, как её щеки раскраснелись; Билли встал перед ними, преграждая путь. Стаббс протянул руку и подцепил один из локонов Гермионы. — И какая же она хорошенькая! — Том сжал зубы, а по его коже разлился жар. Он грубо потянул Гермиону за себя. — Не прикасайся к ней, — его голос был холоден, и подпевалы Билли сделали шаг назад. Стаббс не шелохнулся. Он был на год старше Тома и на фут выше, но Том всё равно испепелял собеседника взглядом. — Ещё раз прикоснешься к ней, и тебя постигнет та же участь, что и твоего кролика, — лицо Билли побледнело. — Ну же, Билли, пойдем уже, он не стоит таких неприятностей, — миньоны оттащили Стаббса с дороги. Том собрал свою маленькую коробку под кроватью, если так можно было назвать то, на чём он спал. Он заметил, как Гермиона скривилась, оглядываясь вокруг и видя ужасные условия, в которых приютским детям приходилось жить. Но теперь всё будет иначе. Он взял её за руку и повел прочь из этой удушливой лачуги. Её родители ждали их у ворот, широко улыбаясь, миссис Коул тоже ухмылялась, радуясь, что избавилась от него. Он оглянулся на приют Вула, надеясь, что больше никогда его не увидит. Том услышал, как Билли и его ребята пристают к другой маленькой девочке на заднем дворе. Вдруг Стаббс с размаху влетел в землю, раздался треск, напоминающий звук ломающейся кости. Билли поднялся, из носа хлынула кровь. — Мой блядский нос сломан, — заревел пацан. Потрясённый Том повернулся к Гермионе. Она едва заметно улыбнулась. — Полагаю, польза в этом всё-таки есть, — она подмигнула ему. Том ненадолго задумался, не развращает ли он девочку, или она уже родилась с мстительной душой. В конце концов, он улыбнулся ей в ответ, взял её за руку и направился в их — теперь общий, — дом.***
Год спустя Том и Гермиона вместе возвращались из школы домой, обсуждая прошедший день. Поначалу Риддлу было трудно довериться кому-то. Его всегда разочаровывали люди и их рутинные мысли. Но она была другой, её жажда знаний была такой же, как и его собственная. Гермиона внимательно слушала его, но не потому, что считала его правым, а потому, что хотела подсказать ему правильный образ мыслей, используя его же аргументы против него. Каждый раз, заканчивая доказывать свою точку зрения, она ухмылялась, а он закатывал глаза и продолжал отстаивать свою. Они почти никогда ни в чем не соглашались, но те редкие случаи, когда она уступала, были его любимыми. Весь учебный год они были неразлучны, одноклассники часто называли их парочкой в попытке подразнить. Но всякие задирания прекратились, когда вскоре после каждой попытки их задеть забияки таинственным образом заболевали. Тома не беспокоило то, что их дразнили парочкой, это не имело смысла, ведь они были ещё детьми. Он считал Гермиону продолжением самого себя, с которым можно разговаривать часами и безоговорочно доверять. Во всех фильмах, которые Гермиона заставляла его смотреть, он часто видел ссорящиеся и плачущие пары. Но это был не их случай. Нет, причина, по которой Том использовал бы свои способности, чтобы навредить задиристым одноклассникам, заключалась в том, что они поднимали бы их на смех, а он не мог этого допустить. Возможно, он немного перегнул палку, когда одна противная девчонка сказала, что волосы Гермионы похожи на воронье гнездо. Гермиона несколько часов проплакала из-за этого в их домике на дереве. Тому это очень не понравилось. Девочка пропала из школы на неделю, а когда вернулась, от её волос не осталось и следа. Из-за этого ей пришлось носить парик. Но Тома это не волновало. Он знал только, что та девочка больше не посмеет даже пикнуть в сторону Гермионы. Они без происшествий добрались до дома и за порогом их встретили родители Гермионы. Мальчик знал, но продолжал воспринимать их родителями Гермионы. Он также не считал Гермиону сестрой, она была… он не знал, как назвать то, кем она была для него. — Гермиона, Том, как дела в школе? — поприветствовала детей Джин. — Отлично, — ответили они в унисон. Женщина прочистила горло. И подняла руку, указывая на гостя. Том проследил за её движением и удивился, что не заметил мужчину, когда входил в дом. Мужчина встал, он был чуть выше Ричарда. У него была белая борода, которая доходила ему почти до пояса. На нем был нелепый костюм, как будто он только что пришёл с вечеринки в честь Хэллоуина, но проведённой в начале лета. У него были очки-полумесяцы, а в глазах горел задорный огонёк, который Том сразу же возненавидел. — Доброго дня, Том, Гермиона, меня зовут профессор Дамблдор, и, полагаю, нам всем нужно кое-что обсудить. После ухода профессора семья обсудила случившееся, и Том очнулся от своих мыслей только оказавшись в домике на дереве, всё ещё ошеломленный новостями. — Школа Чародейства и Волшебства… — Гермиона запнулась. — Вот кто мы, кем мы были всё это время: ведьмой, — она указала на себя, а затем на него, — и волшебником. — Похоже на то, — сказал Том. — Это так успокаивает, мне казалось, мы одни такие. Я рада, что ошибалась, — сказала Гермиона скорее себе, чем ему. Том испытывал совсем другие чувства: он возненавидел тот факт, что они не были единственными волшебниками. Почему они скрывались? Они имели возможность колдовать, и это было их способностью по праву рождения, почему бы не подчинить мир себе?.. Вместо этого им управляют маглы, люди, не владеющие магией. Для Тома это было ужасно глупо. Он убил человека с помощью магии. Это было непреднамеренно, и всё же он это сделал. Если бы он мог это контролировать, то сделал бы это снова. Эта сила была крышесносной; он до сих пор помнит кровь, стекающую по лицу мужчины, и то, как он заставил другого забыть личность Тома. Этой магии учили в Хогвартсе? Мальчик сомневался в этом. — Я в предвкушении, но при этом очень нервничаю, — Гермиона сидела напротив него, судорожно сжимая руки. — Почему ты нервничаешь? — А вдруг я им не понравлюсь? Могу предположить, что мы отличаемся от остальных ребят, так как были рождены маглами. Наши будущие одноклассники, должно быть, дети волшебников. Что, если я не впишусь в их ряды? — А я, по-твоему, впишусь? — Риддл насмешливо хмыкнул. — Том, тебя вряд ли волнует, что о тебе подумают, к тому же ты более искусен в магии, чем я. Ты отлично впишешься в коллектив. Кроме того, ты можешь разговаривать со змеями, а профессор сказал, что это редкая способность. Профессор действительно говорил, что это редкость, но, судя по выражению лица старика, Том решил, что это не было тем, чем стоило хвастаться; это стало очередной причиной, по которой он невзлюбил старика. — Может быть, но ещё он сказал, что существуют разные факультеты, и, учитывая, насколько мы разные, мы, скорее всего, будем разделены. А мне это не нравится, я не хочу вновь оставаться один, — признался Том. — Том, ты не будешь одинок, там будут сотни студентов. — Ты знаешь, о чем я. Гермиона встала, чтобы пройтись по комнате, и подошла к вазе, наполненной красными розами, которые они собрали в саду. Она нежно погладила красные бархатные лепестки. — Если я буду далеко от тебя, меня будут дразнить. Том поднялся и встал рядом с ней. — Гермиона, — девочка посмотрела на него, и в её глазах он увидел, что она пытается решить их дилемму. Миона взяла его за руку и подняла её, одновременно с этим вытаскивая розу из вазы. — Ой! — пискнула девочка, проткнув палец о шип, и на тёмно-зелёный стебель потекла кровь. — Этого не должно было случиться, но может сработать, — она поднесла стебель к его запястью, но отодвинуться Том не решался: его слишком интересовало происходящее. — Я, Гермиона Джин Грейнджер, обещаю, что Том Марволо Риддл больше никогда не будет одинок, — роза трансформировалась в воздухе, огибая его запястье, и превратилась в браслет из красных и зелёных нитей. Он не знал, что олицетворяло красный цвет — лепестки или кровь. По телу мальчика пробежала дрожь, стоило браслету окончательно закрепиться. Том также взял розу, прижав палец к шипу, так, что кровь капнула на растение — он чувствовал, что это важная часть того, что Гермиона только что сделала. Он поднял её руку и поднес к ней розу. — Я, Том Марволо Риддл, обещаю всегда защищать Гермиону Джин Грейнджер от тех, кто попытается причинить ей вред, — он почувствовал, как магия из его тела перешла в розу, которая обвилась вокруг запястья Гермионы, как это было и с ним. Девочка одарила его своей яркой улыбкой. — Что ж, мы пройдём этот путь вместе, — она сжала его руку. Том не знал, чего ожидать от попадания в волшебный мир, но знал, что она всегда будет рядом с ним, для него было достаточно.