Вне времени

Взрыв, в пелене которого исчез Маховик, ударил по ушам. Цепочка одиноко блестела на шее: на ней ничего не было, лишь песок и пепел стремительно осыпались с ее рук и тела. В глазах потемнело, сердце, стук которого гулко отдавался в голове, стремилось вырваться из груди от медленного осознания происходящего. «Только что случилось что-то нехорошее», — крутилось на краешке сознания. Гермиона не понимала, как это случилось. В какой-то момент она оказалась здесь, за один миг вся ее жизнь пронеслась перед глазами и замерла. Девушка принялась осматривать пространство, надеясь найти хоть какую-то информацию, но все происходящее было словно в тумане: она не понимала, что делает, мозг, теряясь в ощущениях, отказывался воспринимать информацию. Это должно было стать обычным перемещением, но все пошло не так. Почему? Мир вокруг сильно изменился, она слишком долго летела, еще и взорвавшийся Маховик, от которого образовалась такая знакомая выбоина, которая не раз привлекала внимание девушки в ее времени. В этот самый момент парень, которого она сначала не заметила, заговорил: — Что это только что было? — девушка удивилась тому, как твердо звучал его голос, несмотря на то, что она минуту назад появилась из ниоткуда и устроила небольшой, но все-таки взрыв. От Гермионы не укрылось его резкое, нервное действие. Он прятал свой Маховик Времени, абсолютно идентичный тому, что только что сломался. Если парень знает о перемещениях во времени, то все становится намного легче, и все придуманные ею оправдания не нужны. Она успела порядком испугаться из-за нарушения закона о секретности, но гораздо более страшное событие, которое Гермиона была не готова осознать, накатывало на шаткий после путешествия разум разрушительной волной: это не ее время. Она здесь чужая. Однако ей надо делать хоть что-то: ответить парню и начать решать проблемы. — Это, пожалуй, очень долго объяснять, да и я сама не совсем понимаю... — Гермиона не могла ответить юноше с такой же твердостью в голосе: в горле пересохло, а на нее накатывала паника. Она слышала его, но, кажется, совсем не понимала смысла сказанного: слова юноши выскальзывали из сознания, не задерживаясь. Нет, нельзя отчаиваться, надо думать, действовать. — Ммм... Я Гермиона, — в конце концов, надо представиться, может быть, его имя скажет ей хоть о чем-нибудь, возможно, она раньше виделась с ним, но, кажется, девушка совсем не знает, кто перед ней: внешность парня ей ни о чем не говорила. В глубине души Гермиона надеялась, что он не причинит ей вреда. — Барти, — он подал ей руку и помог встать. И только в этот момент она поняла, что перед ней студент Слизерина. Зеленый галстук, хорошо скрытый под мантией, все-таки показался. Гермиона, конечно, против предрассудков, но внутри что-то сжалось. В голове заиграла привычная установка: ожидать от него чего-то хорошего вряд ли стоит. Но все же это был очень милый жест с его стороны, несмотря на цвет формы. Так, она не будет поддаваться стереотипам. Этот парень помог ей и до сих пор не сделал ничего плохого. Какая тогда разница, что на нем за форма? Тем более, он и сейчас помогает ей удержаться на ногах, которые не хотели ее слушаться, норовя уронить девушку. Барти… Она где-то слышала это имя, но где? — Не ушиблась? Может, тебя в медицинское крыло отвести? Гермиона еще раз окинула уголок взглядом. В этом времени он выглядит уютнее: стоит стопка книг, лежит небольшой плед, а окно закрыто шторой, это Гермионе не понравилось, ведь из окна открывался прекрасный вид, но, вероятно, нынешнему хозяину он не понравился. Медицинское крыло? Нет, чем ей там помогут? Не вернут же обратно, в настоящее. Обычно это происходило само собой, но сейчас Маховик взорвался. Неужели оттого, что другой владелец и тот же самый Маховик были здесь. Она никогда раньше не читала о том, что такие могущественные артефакты просто взрывались, но обязательно посмотрит, что есть в библиотеке на эту тему. Все казалось кошмаром. Как Маховик Времени, вещь, которая находится на строгом контроле у Министерства, может взорваться? Дело явно нечисто, но профессор Макгонагалл, которая и дала ей этот неисправный Маховик, не могла желать ей зла, а тем более вряд ли декан факультета хотела избавиться от нее. Гермиона никогда не давала повода, для того чтобы преподаватель ненавидела ее. Профессор Макгонагалл стала для нее не просто учителем, а настоящим наставником, что помогала в особенно трудные моменты. В голову стали заползать сомнения. Но некогда размышлять о своих чувствах, сейчас ей надо решить одну глобальную проблему, и есть только один вариант со всем разобраться: — Нет, со мной все хорошо. Но, думаю, будет лучше, если отведешь меня к директору, — уж историю Хогвартса-то она знает, и по тому, кто сейчас директор, сможет хотя бы примерно определить время. С другой стороны, не могло же ее отбросить на пару веков назад? Оставалось только надеяться, что нет. Тем более, если судить по внешности парня, Барти, то ее отправило не так уж и далеко. Но директору все равно придется рассказать обо всем, не скрывая ни одной детали. Иначе никак. Потом они вместе разберутся, что делать дальше: либо Гермиону смогут отправить назад, в свое время, либо… о, нет. Нет-нет-нет, она же не застрянет здесь? Второй вариант был страшный: девушка останется здесь учиться и будет вынуждена забыть о своем прошлом-будущем. Ноги подкосились, паника накрывала с головой. За окном застучал дождь, а на глазах девушки появились слезы отчаяния, которые она быстро сморгнула. Уши заложило, и Гермиона попыталась сделать глубокий вдох. Сейчас главное — не отчаиваться, возможно, все еще можно поправить. Надо просто проверить все варианты. Девушка посмотрела на окно — хотела узнать время года, но оно было закрыто шторкой. Ладно, значит, позже. Но она обязательно выяснит и какой сейчас год, и век. — Не волнуйся, профессор Дамблдор хоть и своеобразный человек, но директор добрый и рассудительный, так что если ты не пришла уничтожить эту школу, то он с удовольствием поможет тебе, может, даже учиться с нами будешь, — добавил парень, дружелюбно улыбнувшись. Кажется, он ничего не подозревает. Так даже лучше. Услышав знакомую фамилию в этом месте и в это время, с нее словно груз упал. Дамблдор! Директор — Дамблдор! Это, конечно, не отменяет того, что он мог быть в начале своего карьерного пути, то есть примерно век назад, но все же! Она знакома с ним, а это значит, все намного лучше, чем казалось в начале. Уж профессор Дамблдор ей точно поможет. Они шли по коридорам Хогвартса, и Гермиона поняла, что он совершенно не изменился, что ее очень радовало. Замок — настоящее произведение искусства: он тоже не подвержен изменениям времени, как и все подлинные шедевры. Она всегда подозревала, что Хогвартс не изменился за века, но видеть и понимать это на самом деле — выходило за ее рамки сознания. Все так напоминало ее время, что это путешествие походило на неудачный розыгрыш, но Гермиона обладала трезвым разумом, чтобы понять — это не шутка. Однако чувства внутри девушки так и кричали, кажется, сейчас из-за угла выбежит Джинни и позовет ее на ужин, или из-за вон той картины покажутся близнецы, которые замыслили очередной розыгрыш, или из кабинета Флитвика выйдут Гарри и Рон и спросят, где она пропадала. Но нет. Ничего из этого не произошло, даже жаба, пробежавшая по коридору, принадлежала одному пуффендуйцу, а не Невиллу. Взгляд затуманился, она снова хотела заплакать, остановиться прямо здесь, сесть на пол и просто ждать. Ждать, когда придут родители или кто-нибудь из профессоров ее времени, а может, Гарри и Рон придумают, как ее вызволить из этой ловушки времени. Интересно, что они делают сейчас? Идет ли для них время? Ждут ли ее, ведь она рассказала им про визит к Макгонагалл, или сидят в гостиной и, как обычно, играют в шахматы, обсуждая недавний Чемпионат. А чем сейчас заняты родители? Они-то наверняка скучают по дочери и думают о ней. Тяжелые мысли опутали сознание, и, не имея ответов на свои вопросы, Гермиона просто сделала глубокий вдох и продолжила идти, надеясь, что юноша не заметил ее минутной слабости. Надо бороться. Бороться до конца. Даже если понадобится с собой, своими чувствами. Все будет хорошо. Дамблдор обязательно что-нибудь да придумает. Он величайший волшебник времени, без разницы какого, он точно знает решение этой проблемы. Они приблизились к знакомой ей горгулье и резко остановились. — Что случилось? — спросила Гермиона, оглядываясь по сторонам. Вдруг заметит кого-нибудь знакомого? Сначала она подумала, что это было бы отлично: знакомое лицо мгновенно подняло бы настроение, но с другой стороны… как бы этот знакомый отреагировал на то, что встретит ее через… сколько? Пятьдесят, сто лет? — Мы не можем просто так попасть в кабинет директора, — терпеливо начал объяснять Барти, не зная, что Гермиона прекрасно все это понимает, ведь она училась тут три года. — Ммм… А что мы можем тогда сделать? — спросила Гермиона, но парню не потребовалось отвечать — горгулья отъехала в сторону, и из-за нее показалась профессор Макгонагалл. У Гермионы подкосились ноги, и она была вынуждена опереться на вовремя подставленную руку Барти. Ее доверие она подвела. Была неосторожна, неосмотрительна, не подумала десять, двадцать раз, не запретила себе делать это, а сейчас профессор взволнованно смотрит на них, и Гермиона не удивится, если декан поможет ей. — Здравствуйте, профессор… Мы хотели попасть к… Нет, нам надо к профессору Дамблдору. Случилось кое-что… необычное, — осторожно начал Барти, все еще удерживая девушку. Да, о таком событии действительно не стоит кричать на весь Хогвартс. — Хорошо, мистер Крауч. Это, кажется, связано с вашей спутницей, пойдемте быстрее. Я позову мадам Помфри, — добавила Макгонагалл, увидев, что Гермиона почти потеряла сознание. Мистер Крауч. Неужели… Это же почти сорок лет назад! Сколько ему в настоящем? Шестьдесят? Угораздило же ее первым встретить в прошлом этого… этого… человека, который плохо обращается с домашними эльфами. Сердце до сих пор сжималось, стоило ей вспомнить, как Винки сидела, прикрыв глаза ушами, и дрожала, боясь даже бросить взгляд на поле. От появившегося раздражения девушка хотела сбросить руку этого парня, но такое далекое путешествие давало о себе знать. Голова кружилась, а ноги стали ватными и совершенно не хотели ее слушаться. Хорошо, что с другой стороны ее подхватила Макгонагалл, как только отправила патронус в медицинское крыло, так что Гермиона могла отстраниться от будущего, хотя, возможно, и настоящего, угнетателя эльфов. Вместе они медленно поднялись в кабинет директора, где их уже ждал профессор Дамблдор. Его лицо освещало голубое свечение, исходящее от нескончаемого количества всевозможных магических артефактов, что заполняли его кабинет. За окном, кажется, стояла ночь, и, помимо того, что была непроглядная темнота, шел проливной дождь, сопровождаемый мощными порывами ветра, от которых дрожали окна. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — с уважением сказал Барти, вместе с Макгонагалл опуская девушку на стул. — Здравствуйте, профессор… — обессиленно сказала Гермиона, и в это мгновение в кабинет ворвалась мадам Помфри. В ту же минуту за двери были выставлены все, кроме директора, Гермионы и, конечно, самого лекаря. Несколько взмахов палочки, пара эликсиров — звон колб потом весь вечер отдавался в ушах — и девушка чувствовала себя очень даже неплохо, будто не переместилась только что за сорок лет до своего рождения. Все время, пока мадам Помфри пыталась привести девушку в относительный порядок, директор не сводил с нее обеспокоенного, но вместе с тем и настороженного взгляда. Понятное дело, в его кабинет привели неизвестно откуда взявшуюся девушку. Кто она? Что задумала? С какими намерениями появилась? — Юная мисс, расскажите мне, только честно, как вы здесь оказались? — профессор пронзительно посмотрел на нее, словно читая мысли. И Гермиона не смогла ничего скрыть, да и не планировала делать это. Она рассказала все: кто она и откуда, про то, что Макгонагалл дала ей Маховик, исключив из рассказа, что нагрузка на самом деле уменьшилась, хотя по сравнению с остальными все еще была высокой, а она просто не успевала, все-таки не хотелось подставлять своего декана, и про то, как она решила воспользоваться артефактом, и то, к чему это привело. Глаза вновь наполнились слезами. — Профессор, я честно не знаю, как это произошло. Я не хотела! Да, я поступила опрометчиво, но скажите, пожалуйста, что надежда вернуться есть, — последние слова она сказала шепотом, словно кто-то сжал ей горло, не позволяя продолжить. Отчего-то Гермиона понимала, что ее надежды пусты. Она готова сражаться, биться, противостоять, быть сильной и упрямой, но против кого? Времени? Она осталась бессильной, и глаза нестерпимо кололо от этого ощущения. Никогда она еще не была так слаба, в таком отчаянии. Она просто не знала, что делать, и это мучило больше всего. Девушка всегда понимала, как надо поступить, что совершить для победы, но сейчас голова была абсолютно пустой, и она не знала, действие ли это зелья или отчаяние захлестывает ее. Гермиона посмотрела в окно, где сгущались новые тучи, сразу же пряча солнце, если оно намеревалось хоть на чуть выглянуть. Лишали любой возможности, надежды. Уже вечер, возможно, ужин скоро закончится. А может, еще рано, просто погода пасмурная… Взгляд девушки скользнул по комнате, не задерживаясь ни на чем. Еще один рваный вздох. Гермиона собрала всю силу воли в кулак и посмотрела на директора, который погрузился в глубокие размышления. Он медленно ходил по комнате, иногда поглядывая на девушку. — Я верю, что вы говорите правду, мисс… — Грейнджер, — по привычке выпалила Гермиона, хотя понимала, что, возможно, не стоит афишировать свою фамилию, вдруг что? — Хорошо, мисс Грейнджер, я верю, что вы говорите мне чистую правду, но боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Волна паники и отчаяния захлестнула Гермиону с головой. Сам Дамблдор не знает, чем ей помочь. Слезы полились безудержным потоком. Все это время она пыталась быть сильной, но что-то внутри дало сбой. Погрузившись в свою печаль, девушка не заметила, что в кабинет вошел кто-то еще, пока теплая ладонь не опустилась на ее плечо. Краем уха она слышала, что Дамблдор пересказывает ее историю. — И что же, Альбус, нет никаких вариантов, как вернуть бедняжку в свое время? — девушка услышала, что голос декана напрягся, зазвенел. Когда дело касалось ее учеников, Макгонагалл превращалась в львицу, готовую защищать своих подопечных. — Пока я не вижу ни одной возможности отправить ее назад, — грустно, но твердо ответил директор. — Минерва, Маховик сломался, а именно благодаря его силе волшебник возвращается в свое время. Я обязательно поищу варианты, но не знаю, сколько времени это займет. Мы поднимем архивы, поговорим со своими людьми в Министерстве. Да, пройдет время, но думаю, что-нибудь мы узнаем, но мисс Грейнджер стоит пока поучиться в нашем времени. Все-таки она наша ученица, хоть и из будущего, и мы не можем оставить ее на произвол судьбы. Слова долетали до Гермионы обрывками, но и этого было достаточно, чтобы понять: она влезла в конкретные неприятности, даже Гарри до таких далеко. Девушка застряла в чужом времени, переместившись сюда с помощью Маховика, который взорвался. Все напоминало просто один нескончаемый ужасный сон, девушка ущипнула себя, надеясь проснуться, но рука отозвалась реальной болью. Кажется, ее мечты о светлом будущем разбились и утекали сквозь пальцы, как песок из разбившегося Маховика. Голова не хотела думать, но Гермиона упорно пыталась сосредоточиться на диалоге профессоров. Остаться учиться, Дамблдор ищет решение проблемы. Это уже хорошо. Возможность критически мыслить медленно возвращалась к ней, поэтому она задала столь волнующий ее вопрос: — Какой сейчас год? — ее голос, к собственному удивлению, звучал твердо. Слабость прошла, теперь она, как настоящая львица, гриффиндорка, готова сражаться. Искать выходы, даже там, где их, казалось бы, и нет. Думать, не поддаваться эмоциям и, в конечном счете, вернуться домой любой ценой. Найти, создать свой выход. В ее времени осталось все: и родители, что с ума сойдут, когда узнают, что в самом защищенном месте магического мира их дочь бесследно пропала, и друзья, особенно Гарри и Рон, и профессор Макгонагалл, что сейчас поддерживает ее. Там, в своем времени, Гермиона подставила декана, не оправдала возложенного доверия. — Мисс Грейнджер, пожалуйста, не переживайте так сильно, — успокаивающим тоном начала Макгонагалл, но Гермиона подумала: она «улетела» не так уж и далеко, все вокруг почти привычно, максимально лет сорок, но, с другой стороны, профессор выглядит не сильно моложе, так что… Она готова к любому ответу. — Сейчас 1975 год. Гермиона облегченно выдохнула и почти рассмеялась от нахлынувшего облегчения. Профессора встревоженно переглянулись: не случился ли у нее нервный срыв, но Гермиона была рада. Всего-то четыре года до ее рождения, не век назад, не сорок лет, а так, девятнадцать лет, подумаешь. Да, это определенно нервы. Она радуется, что переместилась всего на девятнадцать лет. За это время произошло столько всего… Взять ту же войну. Но ведь в сравнении с тем, насколько все могло быть плохо, сейчас все относительно хорошо. — Девятнадцать лет… Все не так плохо, как я успела придумать… — Значит, вы из 1994? — заинтересованно спросил Дамблдор, но затем одернул себя. Ни в коем случае нельзя узнавать будущее. Игры со временем — опасная затея, что они поняли на примере этой девушки. Даже малейшая информация может полностью перевернуть мир, да что уж говорить, Гермиона уже изменила многое. — Никому не рассказывайте об этом, с мистером Краучем мы проведем беседу. Ни одна живая душа Хогвартса, и мертвая тоже, не должны знать о будущем. Вы и так сильно вмешались в ход истории. — Я прекрасно понимаю это, директор, и обещаю, что никому и никогда не скажу ни слова об этом. — Хорошо. Теперь следующее. Вы должны сменить фамилию. Если через 19 лет вы обнаружите себя, все может обернуться крахом, да и сейчас все летит на огромной скорости в неизвестном направлении. Но вы сказали, что маглорожденная, поэтому не думаю, что в нашем времени возникнут трудности. Поздравляю, Гермиона Смит, сегодня за ужином вы пройдете распределение, до него, кстати, осталось всего сорок минут, — профессор говорил быстро, и девушка едва успевала понимать смысл его слов, но то, что она услышала, потрясло ее. — Пройти распределение? Но почему? Я его уже проходила и попала на Гриффиндор! — в сердцах воскликнула Гермиона Смит, вскакивая со стула. Макгонагалл явно увидела в ней ту черту, что присуща всем ее гриффиндорцам — лезть на рожон, что девушка сейчас и делает. Но Гермиона не может просто взять и смириться. Нет! Даже если она переместилась в другое время, то все равно останется собой, и никто не сможет ее подменить. — Юная леди, я не могу просто взять, привести вас в башню Гриффиндора и сказать, что отныне вы учитесь здесь. Студенты не поймут. Пойдут пересуды, слухи и много чего плохого. Чего стоит только ваше неожиданное появление! Думаю, шляпа вновь сделает правильный выбор, — он улыбнулся ей доброй, почти отеческой улыбкой, словно желал смягчить все сказанное. — Нам еще надо придумать легенду о вашем появлении здесь. А с остальными вопросами давайте разбираться по мере их поступления, — директор медленно, по полочкам стал разбирать эту ситуацию. Так она действительно выглядела не такой страшной. Гермиона видела, как в его глазах словно зажигались мысли-огоньки. Какие-то он отбрасывал, другие задерживались дольше, но тоже оказывались неподходящими. Придумать историю ее появления стало одной из самых легких задач, благодаря ее магловскому происхождению, ей почти ничего не надо было менять в истории своей жизни. Намного сложнее стало с ее будущей адаптацией в этом новом мире. Да, это все так же магический мир, только за почти двадцать лет в нем произошли колоссальные изменения. Гермиона слушала, пыталась запомнить все, но скоро полученные знания перестали задерживаться в голове и как-либо откликаться в ней. — А можно мы продолжим это чуть позже, я уже совсем запуталась, — взмолилась Гермиона, опуская голову на руки. Пальцы растерли уставшие веки. Директор смерил ее строгим взглядом, но все же согласился: — Ладно, пока отдыхайте. Скоро мы вернемся за вами и отведем на распределение. Постарайтесь успокоиться, — добавил он более добрым тоном. Дамблдор жестом пригласил Макгонагалл выйти, явно намереваясь что-то обсудить. Гермиона сидела, прикрыв глаза. Какое ей дело до того, о чем разговаривают профессора? Понятно, что о ней. И в ближайшее время такое будет происходить постоянно. Ученики, заинтригованные появлением нового лица, да еще в середине месяца, сразу же начнут придумывать свои истории и версии. Пусти кто-нибудь слух о путешествии во времени, над ним бы сразу стали потешаться, но, увы, реальность — самый главный шутник.

***

— Минерва, вы же понимаете, к чему все идет? Я думаю, такие совпадения сложно придумать, — тихо сказал Дамблдор, когда они с Макгонагалл скрылись за дверью кабинета. Было видно, что женщина нервничает: брови нахмурены, губы сложились в тонкую полоску. — Да, такое сложно придумать, но я просто отказываюсь. Отказываюсь верить! Вы же умный человек, Альбус. Неужели вы хотите поверить в “пророчество” той девицы? Я не имею против нее ничего, наоборот, я училась с ее бабушкой и знаю про способности Кассандры, но, простите меня, Сивилла — просто выдумщица. — Но, Минерва, нельзя отрицать, что с помощью какой-то роковой случайности девушка начала исполнение пророчества… Осталось понять: остерегаться нам ее или спасать?...

Она одна пришла сквозь время,

И тьма сгустилась вкруг нее…