Гиппогриф Его Величества

      — Что-то он совсем загрустил, даже играть не хочет, — сказал Кард, вздохнув. Бланш лениво посмотрел на него, но остался лежать на траве. ​       Было тоскливо. Веселая тренировка с манекенами, изображающими потенциальных противников, не доставляла радости, как обычно. Не хотелось раздирать их когтями, рвать клювом, лягать задними лапами — любое движение казалось слишком утомительным. Бланш чувствовал себя так, будто снова заболел, хотя знал, что это невозможно. С тех пор, как его магически усилили, кости и мышцы стали крепкими, а способность противостоять инфекциям возросла в разы. Физически он был полностью в порядке. Однако эмоционально — нет. Было плохо настолько, что в кои-то веки даже летать не хотелось. ​       Глед и Кард давно заметили его удручающее состояние. Как могли, они пытались расшевелить его, но каждый раз терпели неудачу. Вкусняшки, которые ежедневно приносил Кард, вставали у Бланша поперек горла, а новые виды тренировок от Гледа наводили уныние. Сегодня пришлось и вовсе ограничиться легкой пробежкой, ведь ничто иное не отозвалось в сердце, а силы слишком быстро покинули тело. Бланш улегся в тени дерева, положив голову на передние лапы. Мужчинам пришлось сесть рядом на траву и вновь погрузиться в размышления. ​       — Неудивительно, что ему так плохо, — сказал Глед, сложив руки на груди. — Его Величество уже две недели не появляется. Гиппогрифы очень привязаны к хозяевам, и длительная разлука для них всё равно, что пытка. Вспомни, как Бланш переживал, когда мы уходили в походы. ​       — Верно говоришь, — закивал Кард и принялся гладить его по голове. — Говорят, он болел чаще и сильнее, когда Его Величество уезжал. Тоскует, бедняга. ​       Бланш не сдержал тяжелый вздох. Градус напряжения возрос. ​       — Хуже всего то, что он знает, что Его Величество здесь, — нахмурился Глед и покачал головой. — Ссоры и недопонимания — самый страшный яд для таких, как он. ​       — Мы можем что-то сделать? — не спуская глаз с Бланша, спросил Кард, и его мозолистые руки стали двигаться нежнее. — Ты ведь такой умный, Глед. Придумай что-нибудь. ​       Тот нахмурился, и в его глазах отразилась работа мысли. Казалось, мужчина принялся перебирать в голове бессчетное число вариантов будущего, оценивая их, дополняя или отметая. Он до того напрягся, что из его ушей, казалось, вот-вот мог повалить пар. Бланш перевел на него взгляд, но не пошевелился. Чтобы не нарушить его концентрацию, Кард даже стал дышать через раз и только с открытым ртом глядел на сложный мыслительный процесс. ​       — Сдаюсь! Я понятия не имею, что делать, — воскликнул Глед несколько минут спустя и рухнул на спину, закрывая лицо руками. ​       — Врешь, — отозвался Кард, пнув его в голень. — У тебя всегда есть план. Просто ты опять считаешь его слишком сложным или ненадежным. ​       Глед отвел взгляд, когда его поймали. ​        — У меня есть одна идея, — протянул он с сомнением. — Но я не знаю, как её претворить в жизнь. Нет никаких гарантий, что всё сработает и что мы не сделаем хуже. К тому же, Его Величество… ​       — Глед, — строго прервал товарищ. Бланш в легком интересе поднял голову. — Выкладывай. ​       — Ладно, ладно, — воскликнул тот и сел, скрестив ноги. — Только, если всё провалится, не надо винить меня в этом. ​       — Я сейчас тебя стукну. ​       — Итак, план! — хлопнул он в ладоши. — Мы должны показать, что, несмотря на результат ритуала, Бланш всё тот же гиппогриф, которого знал Его Величество. Оспорить тот факт, что его душа изменилась, мы не можем, но в наших силах показать, что его чувства остались прежними. ​       — И как это сделать? — переглянувшись с Бланшем, спросил Кард. ​       — Хороший вопрос. Думаю, для начала нужно, чтобы Бланш делал то же, что до ритуала. Например, пытался оторвать пуговицы его мундира, взлетал на крышу дворца или легонько бодал его головой при встрече. ​       — Точно! Его Величество всегда улыбался, когда он так делал. Но разве этого хватит? ​       Глед покачал головой. ​       — Вряд ли, поэтому нам тоже придется постараться, — сказал он, и Кард захлопал глазами, как удивленная сова. — Нужно понять, что означает «изменение души», о котором говорил верховый маг, и как это могло повлиять на личность Бланша. Затем настаивать в разговорах с Его Величеством, что это только звучит страшно, а на самом деле — не так уж изменило его гиппогрифа. Если всё пройдет хорошо, то мы сможем доказать, что ничего кардинально не поменялось, и Его Величество успокоится. ​       Кард и Бланш снова переглянулись. ​       — И это твой лучший план? Я ожидал чего-то… бо́льшего. ​       — Я слушаю твои идеи, гений. ​       Кард вскинул руки и замотал головой. ​       — Всё, молчу, — поспешил сказать он. — Ты же знаешь, мое дело мечом махать, а головой работаешь у нас ты. Значит, нам надо к верховному магу? ​       — Точно, — кивнул Глед и перестал испепелять его взглядом. — Он должен рассказать нам всё о ритуале, и тогда можно будет более детально обсудить план и наши разговоры с Его Величеством. Идём. ​       Бланш поднялся на лапы, и Кард задумчиво окинул его взглядом. ​       — Слушай, тебе не кажется, что он слишком хорошо стал нас понимать? — спросил он, вставая. — Я имею в виду сейчас не команды. У меня такое чувство, будто он понял каждое слово из нашего разговора. ​       Глед, окинув взглядом Бланша, медленно кивнул. ​       — Наверное, об этом увеличении разумности говорил верховный маг, — сказал он, а затем, прикинув что-то в голове, приложил руку к подбородку. Человеческая часть Бланша забила в тревожный колокол, предчувствуя проблемы, однако мощным пинком была отправлена животной частью в дальний уголок сознания. Глед поймал его взгляд. — Бланш, ты понимаешь, о чем мы сейчас говорим? ​       Человеческая часть снова рванулась, чтобы перехватить контроль. К несчастью, ей не удалось этого сделать, а потому спустя миг Бланш утвердительно качнул головой. ​       — О, Боги! Он кивнул! — воскликнул Кард, хватаясь за сослуживца и начиная трясти его от переизбытка эмоций. — Ты видел? Он кивнул нам! Кивнул! ​       Глед огромными глазами уставился на него и даже не сразу вырвался из крепкой хватки. Лишь освободившись, он снова о чем-то задумался, а затем спросил: ​       — Ты знаешь, что это такое? — он указал на дерево, под которым они сидели. Бланш кивнул. — Это облако? — он помотал головой из стороны в сторону. Со стороны Карда донеслись какие-то нечленораздельные возгласы то ли восхищения, то ли ужаса. — Это дом? — снова отрицательный ответ. — Это трава? — Бланш не согласился. — Это дерево? ​       Он кивнул. ​       — Надо рассказать Его Величеству! — воскликнул Кард и рванул ко дворцу, однако Глед успел поймать его. Мужчина остановился не сколько из-за хватки, сколько от неожиданности. — Только не говори, что надо сохранить это в тайне. Его гиппогриф научился общаться. О таком нельзя молчать! ​       — Дурак! — Глед врезал ему по голове. — Мы пытаемся показать, что Бланш остался прежним, а ты хочешь кинуть Его Величеству в лицо факт, что он кардинально изменился? — Кард захлопал глазами. — Тогда он точно не примет его нового. Встань рядом и замолчи. Мне надо подумать. ​       Кард послушно замер по стойке смирно и закрыл рот на замок, пока товарищ принялся усердно размышлять о чем-то. Бланш с интересом уставился на них. Внутри него начала разрастаться надежда на возвращение прежних отношений с Калебом, и крикам рациональности об осторожности там не было места. Тоскующая, преданная, животная часть сознания полностью перехватила контроль над телом, ведь слишком устала от раздирающей сердце боли. ​       С тех пор, как две недели назад тигиллы вспыхнули алым, всё изменилось. Калеб, разочаровавшись, ушел, ведь душа Бланша изменилась, а значит, изменился он сам. Стал другим. Чужим. Несмотря на то, что Бланш сохранил все воспоминания о прошлом, чувства к Калебу и прежние привычки, этого оказалось мало. Мышление действительно стало иным, более человеческим, и, хотя Калебу не довелось заметить этого самостоятельно, магия раскрыла все тайны. Это вбило клин между ними. Пустило трещину раздора по их отношениям. В тот миг, когда Бланш увидел спину своего человека, быстрым шагом покидающего стойло, внутри всё замерло. Страх и боль проникли под кожу, однако в груди в то время горело пламя надежды. ​       Впрочем, вскоре от него остались лишь искры.       Калеб полностью пресек связь. Он перестал приходить на утренние тренировки, посылая вместо себя охранников, и исключил душевные ночные разговоры. Если сперва Бланш просто не понимал, что происходит, и послушно играл с Гледом и Кардом, то позже его стали одолевать сомнения и тоска. Человеческая часть сознания настаивала, что ничего страшного не случилось. Подумаешь, хозяин перестал приходить — не трагедия! Однако животная — горько выла, скучая по нему и не понимая, чем заслужила наказание. Она страдала, принимая вину за случившееся на себя, и горевала, когда день сменялся днем, а Калеб всё не показывался. ​       Теперь, когда появился план — слабый и непроработанный — надежда вновь вспыхнула. Бланш ухватился за нее и даже решил рискнуть, чтобы вновь увидеть улыбку дорогого человека. ​       — Нельзя рубить с плеча, — сказал Глед некоторое время спустя. — Сначала поговорим с верховным магом, потом будем выяснять степень разумности Бланша. Кард, можешь привести мага сюда? ​       Тот подобрался. ​       — Сейчас? — воскликнул он, напружиниваясь. — Я мигом! ​       Его как ветром сдуло ещё до того, как Глед кивнул. Как только он скрылся среди деревьев, Бланш ощутил на себе пристальное внимание. Он повернулся и недоуменно склонил голову вбок. ​       — Пока Кард занят, предлагаю немного пообщаться, — тихо сказал Глед. — Согласен? ​       Бланш кивнул, в который раз затолкав орущую благим матом человеческую часть сознания, и заметил, как в глазах мужчины зажегся огонь. Его взгляд наполнился интересом, радостью и ожиданием. ​       — Как давно ты поумнел? — первым делом спросил он. — Месяц назад? — Бланш покачал головой. — После первого ритуала? — он кивнул. — Из-за этого твоя душа изменилась? ​       Бланш издал неясный клекот и повел крыльями. ​       — Хм, тоже не знаешь? — спросил Глед, и тут же получил утвердительный ответ. — Хорошо, тогда поговорим о другом. Ты всё ещё предан Его Величеству Калебу? ​       Бланш встал на дыбы, широко раскрыв крылья, и кивнул несколько раз. Увидев настолько бурную реакцию, Глед посветлел лицом и улыбнулся. ​       — Я понял, понял, — сказал он и погладил его по голове. — Ты хочешь вернуть с ним прежние отношения? Он так доверял тебе и так ценил тебя… — Глед вздохнул, и Бланш снова кивнул, грустно опустив крылья. — Страдаешь, что он перестал приходить? — тяжелый вздох стал ответом. — Всё будет хорошо, не волнуйся. Мы найдем способ помирить вас. ​       Глед принялся гладить его, а затем снова о чем-то задумался. Облака закрыли солнце, и тень упала на землю. Прохладный ветер всколыхнул листву. ​       — Мне сохранить в тайне то, насколько ты поумнел? — спросил он. — Кард — дурак, даже если проболтается, ему не поверят. Но то, каким ты стал, может нанести вред Его Величеству. Тебя могут посчитать темным чудовищем, одним из прихвостней старых богов. Тебе повезло показаться именно мне, а не кому-то другому. Но будь осторожен, не все будут такими понимающими и добрыми, как я. ​       Человеческая часть Бланша, наконец, сумела перехватить управление телом и заставила его кивнуть. Глед улыбнулся, мягко и добро, словно ребенку. Бланш расслабился и заклекотал, обрадовавшись. Впервые за долгое время он почувствовал прилив сил. Надежда расправила крылья, захотелось летать, играть, бегать… Однако вдруг холодный металл коснулся шеи. Бланш замер. Глед с острым, как тысяча стрел, взглядом вытащил клинок, и в воздухе запахло кровью. Стало опасно. Страшно. Бланш четко понял, что любое неосторожное движение могло стать последним, а потому полностью перестал шевелиться. Внутри подсознания человеческая часть, что было сил, пинала животную, коря её за глупость и поспешность, а та, признав ошибку, заходилась горьким воем. ​       — Запомни, гиппогриф, — тихо, но твердо сказал Глед. — Если ты хоть когтем тронешь Его Величество, я вырву твои кишки, обмотаю их вокруг твоей шеи и буду душить тебя ими до тех пор, пока ты не сдохнешь. Знай, что я буду следить за каждым твоим шагом. Тебе не удастся скрыть от меня ничего, будь то злость, обида или план убийства. Не делай глупостей, будь предан Его Величеству, и твоя жизнь останется в безопасности. В противном случае ты не просто станешь моим врагом. Ты будешь трупом. Усёк? ​       Глед немного опустил меч, и Бланш медленно кивнул. ​       — Славно, — всё тем же угрожающим тоном сказал мужчина. — В таком случае, пока мы союзники, но я не спущу с тебя глаз, — сказал Глед, а затем опустил клинок. Темная аура рассеялась. Стало легче дышать. — А теперь предлагаю дождаться Карда. Хочешь ещё немного поговорить? ​       Бланш покосился на него с тревогой и недоумением, а затем медленно и крайне осторожно кивнул. Глед улыбнулся и опустился под дерево, предлагая лечь рядом. Следующие полчаса он задавал разные вопросы, спрашивал названия предметов и рассказывал истории о том, каким прекрасным ребенком был Калеб. Оказалось, он служил ему больше десяти лет, а потому видел все его взлеты и падения. Он всегда был рядом: и в мирное время, и в бою, и даже когда прошлый император погиб. Именно Глед и Кард взяли на себя обязанности по подсчету раненных и убитых, а также организовали оборону лагеря и разыскали выживших капитанов. Они были верными слугами Калеба — преданными ему до глубины души. ​       Бланш между строк прочел посыл, который закладывал в слова Глед. Он говорил, что отдаст жизнь за Калеба и уничтожит любую угрозу, что встанет у него на пути, даже если это будет стоить ему жизни. В эти слова верилось. Впервые с тех пор, как осознал себя, Бланш ощутил дыхание смерти. Наконец, до животной части сознания дошло, насколько нужно быть осторожным, чтобы голова не покатилась по земле. ​       — А вот и я! — прокричал кто-то совсем рядом, и солнце снова вышло из-за облаков. Лучи осветили Карда, который несся к ним, потрясая какой-то тетрадью и широко улыбаясь. Глед закатил глаза. — Правда, я быстро? ​       — Тебе нет равных, — протянул он. — Где верховный маг и что это за тетрадь? ​       Кард плюхнулся на землю. ​       — Верховный маг сказал, что не может прийти, потому что пытается понять, как вернуть Бланша в прежнее состояние, — протараторил он. — Его Величество очень зол. Он и впрямь может отправить его на плаху, если в ближайшее время тот не добьется успеха. Я смог выпросить у него записи исследований. Там всё о том, как менялись души других животных, над которыми работали до того, как решили провести ритуал над Бланшем. Верховный маг сказал, что должно помочь. ​       Кард протянул тетрадь, и Глед стал быстро листать её, пробегая глазами по строчкам. Бланш переглянулся с Кардом, и они оба захлопали глазами, не зная, что делать дальше. ​       — Так много всего… — пробормотал Глед, листая. — Мне потребуется время, чтобы прочитать. Как долго мы можем пользоваться тетрадью? ​       — Верховый маг не сказал, — пожал плечами Кард. — Не думаю, что она ему скоро понадобится. Он с другими записями возится. ​       — Отлично, — Глед решительно встал. — В таком случае, я быстро прочитаю всё, а потом вам перескажу. Тогда и подкорректируем план. Согласны? ​       Решение было принято единогласно. Завершив тренировку на более позитивной ноте, они выдвинулись обратно к стойлу, ведя Бланша под уздцы. Время близилось к полудню. По обыкновению, мужчины разговорились, но на сей раз не стали шутить. ​       — Пока был у верховного мага, случайно подслушал один разговор, — сказал Кард, понизив голос. ​       — Случайно, точно, — протянул Глед, ухмыльнувшись, и тот беззаботно пожал плечами. Впрочем, легкость слишком быстро стекла с него, и это не осталось незамеченным. — Что там обсуждали эти чудики? ​       — Осаду Рипсалиса, разумеется. Сколько времени прошло, а город до сих пор не удалость взять. Они считают, что глупо тратить ресурсы, поддерживая осаду, и нужно отступить. ​       Кард покосился на товарища. ​       — С каких пор маги стали экспертами в военном деле? — отозвался Глед. — Их задача — создавать артефакты на тигиллах, которые помогут нам в быту и в бою, а не лезть в политику. Лишь болтать горазды. ​       — Я тоже так думаю, но… — мужчина отвел взгляд и потер шею. — Ты же знаешь, что не только они так думают? ​       Глед раздраженно уставился на него. ​       — Не я, клянусь! — поспешил откреститься Кард. — Я всецело поддерживаю Его Величество, не сомневайся. Вот только среди простого народа пошли всякие разговоры, а некоторые даже опустились до открытого осуждения. По правде говоря, это коснулось даже знати, и меня это беспокоит. ​       — Знати? — переспросил Глед и крепче сжал поводья. — Это плохо. В казармах тоже перестали держать языки за зубами. Боюсь, как бы империя не разделилась из-за этой беды, и на Его Величество не обрушилась критика. Он и так работает на износ, пытаясь взять всё под контроль. Если против него выступит агрессивно настроенная фракция… страшно представить, к чему это приведет. ​       Кард закивал, а затем осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости. ​       — Кое-кто уже вспоминает прошлое, — совсем тихо сказал он. — Первый брак императора Корнелиуса. ​       Бланш повернулся, чтобы лучше видеть их, и попытался понять, о чем они говорят. В памяти не нашлось ни единого воспоминания о первой жене бывшего императора, и перед глазами вставал только образ Амелии. Интуиция подсказала, что нужно внимательно прислушаться к мужчинам. Они могли дать ценную информацию о состоянии дел, и в ней нуждалась человеческая часть сознания Бланша. К счастью, даже Глед не посчитал его достаточно разумным, чтобы скрывать политические дрязги. Это было не удивительно, ведь трудно было ожидать, что гиппогриф, пусть и весьма смышленый, будет в принципе понимать что-то в военном деле, престолонаследовании и внутренних делах страны. По большому счету, Бланш с трудом осознавал, о чем шла речь, а потому пытался лишь запомнить столько информации, сколько получится. Позже, когда он научиться мыслить лучше, ему предстоит переосмыслить всё это и сделать выводы. ​       — Брось, это наименее вероятное событие, — отмахнулся Глед, но нахмурился, когда не встретил ожидаемой реакции. — Постой. Твоя семья перестала поддерживать Его Величество? ​       — Нет. Вернее, не полностью, — сказал Кард и отвел взгляд. — Просто в них есть сомнения, причем не беспочвенные, поэтому они рассматривают все варианты. ​       Глед цокнул. ​       — Когда ты начинаешь говорить так витиевато, я начинаю нервничать. ​       — Ну, прости. Воспитание дает о себе знать. ​       — Но я понимаю беспокойство твоего рода, — вернулся он к теме. — Его Величество так молод, но в его руках оказалась целая империя. Даже учитывая помощь советников, ему приходится решать очень много вопросов. В том числе, связанных с войной, истощением тигилловых шахт и осадой Рипсалиса. ​       — А учитывая то, что город не смог взять даже Непобедимый Корнелиус, дела выглядят особенно паршиво. ​       — Знаешь, я думаю, что госпожа Амелия права, — сказал Глед, потирая подбородок. — Если удастся взять Рипсалис, это решит многие проблемы. Как минимум, Его Величество утвердится на престоле и его право на трон перестанут так оспаривать. Народ поверит в него и сплотится, и тогда никакая сила извне не сломит его. ​       — Точно! — кивнул Кард. — Осталось только понять, как победить то странное заклинание. ​       Мужчины пустились в обсуждение битвы при Рипсалисе, и Бланш перестал вникать, ведь у него заболела голова. Он настолько сосредоточился на том, чтобы запомнить разговор, что забыл об ограничениях тела. Пока ему не удавалось надолго передавать контроль разумной человеческой части, жадной до знаний. Привычным было существование в эмоциональной животной части. Из-за этого он довольно быстро перенапрягался. Ему требовался отдых, чтобы уложить полученную информацию. О том, чтобы осмыслить её, пока речи не шло. ​       Утомленный, Бланш пропустил мимо ушей остаток разговора. Он обратил внимание лишь на то, что с недавних пор во дворце стало много новой прислуги, и это показалось Гледу странным. Кард припомнил, что скоро должны были прибыть скульпторы, которым предстояло сделать бюст почившего императора. Больше ничего интересного не было, и вскоре они вернулись в стойло. Бланш позволил погладить себя на прощание. Глед заверил, что они вернутся завтра утром, и передал его появившемуся из неоткуда Йерну. Как только тот взял поводья, охранники Калеба поспешили вернуться к своему господину. Из последних сил Бланш сделал мысленную пометку подумать, почему те постоянно покидали дворец, если должны были каждую секунду находиться рядом с Калебом в целях защиты, а затем вернулся в спокойное бездумье. Он насладился купаньем, свежей водой, вкусной едой и завалился спать. ​       Остаток дня прошел размерено, как и вся следующая неделя. ​       Глед читал тетрадь, добытую у верховного мага, а Кард занимался тренировками с Бланшем. Иногда они обсуждали положение дел в империи, какие-то военные события и волнения простого народа. Не единожды упоминалось, как Калебу было тяжело вести дела, но сам он так ни разу не появился в стойле. Тоска продолжала разъедать сердце Бланша, однако надежда расправляла крылья с каждым разом, когда Глед зачитывал особенно важные, по его мнению, страницы исследований. В такие моменты он наставительно поднимал палец вверх и смотрел на них так, будто ждал, что они всё поймут. Кард и Бланш лишь переглядывались, а затем недоуменно склоняли головы вбок. Как правило, после этого слышался смачный шлепок ладонью о лоб, а затем Глед на протяжении пары часов объяснял, о чем говорилось в том или ином абзаце. ​       Постепенно план примирения обрастал подробностями и уточнениями и переставал напоминать странную идею. Животная часть Бланша ликовала, предчувствуя успех, пока человеческая осаживала её, напоминая о возможных неудачах. Оставалось лишь претворить план в жизнь, и вскоре возможность представилась.​​​​​​​​..