Ложная пони

— Девочки, ущипните меня кто-нибудь. Я не верю в это, — испуганно сказал Свити Белль. В этот момент незнакомая пони дёрнулась. Она медленно открыла глаза и со злобой уставилась на жеребят. А те, прибывая в шоке, продолжали смотреть на её прозрачные бока. — У вас явно необычная жизнь, — с тяжестью в голосе проговорила она, поглядывая то на одного жеребёнка, то на другого. — Мало времени осталось. Слишком мало. Её голова поникла, а сама она попыталась встать, только это не вышло. Девочки, может и хотели ей помочь, но до сих пор стояли в шоке. — Так ты ненастоящая? — наконец спросила Эпплблум. — Отчасти. Я частичка души, вложенная однажды одним очень одиноким идиотом, — ответила пони и уставилась на сгоревшую хижину. — Только теперь это не важно. Эпплблум подошла ближе и потянула копыто, но незнакомка не стала принимать помощь и тут же упала обратно на землю. — Девочки, помоги её поднять. Давайте вместе! — заявила Эпплблум. Те без каких либо нравоучений и раздумий тут же подхватились поднимать кобылку на копыта. — Оставьте меня. Испачкаетесь краской. — Ничего. Мы поможем тебе. А ты нам расскажешь, как тебе можно будет помочь. И расскажешь всё! Всё-всё! — подмигнула ей Эпплблум. — А ещё извините нас за то, что не послушали вас изначально. Возможно, вы просто не хотели делиться с кем-то своими проблемами, — с правой стороны от неё, сказала Свити Белль. — Но проблемы в одиночку не решаются. И для этого всегда есть друзья! Даже если ты сильный. Вместе вы всё равно сильнее! — усмехнулась Скуталу. — Вам правда не стоит, — снова проговорила незнакомка. Через пару минут жеребята смогли помочь ей дойти до ближайшего булыжника и усадить на землю. Она всё так же выглядела ослабленной и беспомощной. Не то, что было днем ранее, когда они встретили её впервые. — А как вас зовут. Я Эпплблум, это Свити Белль, а это Скуталу, — показав на остальных подруг, сказала земнопони. — Мы клуб Искателей знаков отличия! — Я догадываюсь почему, — сказала неизвестная, посматривая на пустые бока жеребят. От этого Скуталу даже немного обиделась и прикрыла бок хвостом. — Можете звать меня просто Лайми. И да. Извините, что вас испачкала, — в этот раз Лайми указала на плечи и бока жеребят, выпачканные грязью от тела самой кобылицы. — Так… и что ты такое, — фамильярно поинтересовалась Скуталу, снова указав на прозрачный бок Лайми. — Скут! Повежливей! — осуждено воскликнула Свити Белль. — Да мы же тут друг с другом уже подраться успели. А как говориться в нашем бойцовском клубе: «Первое правило бойцовского клуба это…» — Да заткнись уже! — захлопнула магией её рот Свити Белль и закатила глаза от стыда за подругу. — Хе-хе, дружная у вас компания, — ответила Лайми. — И всё же я думаю, что не особо вам захочется знать мою историю. А уж тем более я не могу сказать причину, почему я отсюда никуда не ухожу. — Хочется! — тут же выпалили две подружки. Скуталу же просто промычала и показал Свити Белль, чтобы та отпустила её наконец! Лайми посмотрела по сторонам, даже слегка отвернулась, но жеребята даже и не собирались отказываться от своего пылкого желания узнать о ней всё. Узнать, почему она такая, откуда она. И что за частичка души вложена в неё. Просто всё. С одной стороны встала Эпплблум, с другой Скуталу. И даже если бы Лайми пыталась уйти от взгляда неугомонных жеребят, те снова вставил бы перед ней и умоляющими глазками молчаливо просили бы всё рассказать. — Уверена, что для своих родных вы ещё та заноза в заднице, — на выдохе проговорила Лайми. — Эт точно! — усмехнулась Эпплблум. — И добиваетесь вы всегда своей цели. — Агась! — на этот раз сказала пегаска и расправила свои маленькие оранжевые крылышки. — И даже если я вас прогоню, вы не оставите меня в покое? — жалобно спросила Лайми. — Пока не поможем, не оставим. И если надо, позовем на помощь друзей, — отчеканила Свити Белль. На такое Лайми просто не смогла ничего поставить в противовес. Сама она никак не отпугнет, не убежит, не скроется от них, тем более в таком состоянии. А лежать и бездействовать, когда вокруг тебя летают три назойливые мошки, было ещё тем мучением для пони, привыкшей к одиночеству и спокойной жизни. — Ладно. Только прекратите бегать из стороны в сторону, — Лайми с трудом приподнялась с земли, чтобы получше усесться на камень. А жеребята в ту же секунду собрались в кучку перед ней в один ряд и, как котята, уставились на неё, навострив ушки. — Я не пони. Точнее пони, но не настоящая. Я рисунок, картина, портрет… Можете называть это как угодно. Но я вышла из собственной картины. Малышки в шоке уставились на Лайми, но не стали пока смешить с расспросами. — Мой… создатель. Добрый, заботливый болван куда-то пропал. Не проходило ни одного дня, когда бы он не обращался ко мне. Рассказывал о том, что было сегодня. О своих достижениях. О семье, о том, как переехал сюда. Я всё видела и была рада за него. Но не так давно он пропал. Я ждала день, два, недели, месяцы. Думала, что он просто куда-то ушел, но он так и не вернулся. И тогда я не выдержала. Я вышла из картины и обнаружила, что хижина разрушена, сожжена… Замолчав на пару секунд, Лайми в отчаянии опустила голову. Если бы она могла плакать, то, наверное бы уже ревела. И эмоции, захватившие сердца жеребят, дали это знать без объяснения. — Я искала его везде. Искала на ферме, искала в городке, искала тут. Но его нигде не было, и никто его не видел. Он словно пропал. И с того времени я сижу тут и жду его. Может, однажды он вернется, вернется наша старая счастливая жизнь. Только он и я, — на последнем слове Лайми коснулась копытом своей груди и закрыла глаза. Жеребята тоже погрустнели. Им тяжело было смотреть на судьбу нарисованной пони, что ждёт своего создателя и так упорно его ищет. — Простите, пожалуйста, так значит, вы специально измазывали себя, чем попадалось, чтобы не быть прозрачной? — Спросила Свити Белль. — Чтобы не исчезнуть… — тихо проговорила Лайми. — И да, извиняюсь малышка, — указала она копытом на Эпплблум, — это я крала у вас инвентарь и краску все эти месяцы. Моё тело постоянно пачкается, а когда попадает вода, краска смывается, и я становлюсь не той, кем была раньше. Даже сейчас, точнее, тем более сейчас я уже не могу вернуть свой настоящий цвет, который подарил мой создатель. — А что, если мы поможем тебе вернуть настоящий цвет. У нас есть талантливые пони в городе, что смогут раскрасить тебя? Или это так не сработает? — предложила Эпплблум. — Я спокойно довезу всё необходимое. Дайте лишь пару минут! — самодовольно отозвалась Скуталу, ткнув себя копытом в грудь и задрав моську вверх. — Ну, а я смогу убедить Рарити, чтобы она сшила вам сапожки и простую одежку, чтобы дождик не был причиной для ваших переживаний, — улыбнулась Свити Белль. Лайми не знала, что и сказать на всё это. Потому лишь тихо проговорила: «Спасибо». Только вот сильно всё равно не обрадовалась. Не в этом крылась её печаль и тревога. Не этого она хотела больше всего на свете. — Можно мы на минутку отойдем. Посоветуемся, — спросила Эпплблум у Лайми, та лишь кивнула. Малышка отошла в сторону, зацепив с собой подруг, и внимательно уставилась на хижину. Те собрались в небольшой круг и стали шёпотом обсуждать. — У меня плохие новости. Даже если мы поможем ей с её видом, она всё равно останется такой, — начала Эпплблум. — И причина этому… Вы помните, что я говорила утром насчет пожара. Похоже она не знает, что возможно, её хозяин погиб. И если она узнает об этом, то мы разобьем её последнюю надежду. А так поступить мы ну никак не можем. — И что ты предлагаешь? — спросила Скуталу. — Я предлагаю восстановить хижину. И найти хозяина. — Но как?! Ты же сама говоришь, что, возможно, его уже нет на этом свете! И даже если мы построим новый дом, пони мы создать не сможем. Ну не нарисуем же мы ей его! — противоречиво отозвалась Свити Белль. — Повтори. Повтори, что ты только что сказала! — задумалась Эпплблум и ухватилась за плечи единорожки. Та непонимающе уставилась на свою подругу. — Я сказала, что его, возможно, нет на этом свете или просто невозможно найти. И что строить… Свити Белль тут же перебили. — Нет! Нет! В конце! — Ну что, мы не нарисуем его. И тут Свити Белль задумалась. Опустила задумчивый взгляд к земле и тихо проговорила: — А возможно, это сработает. Только… где мы возьмем его фото? — Пинки Пай, — тут же утвердительно сказала Скуталу. — Или вы забыли. Она знает любого, кого хотя раз встречала. А с её багажом всяких штучек… Ей, мне кажется, любой бы позавидовал. — Ну, тогда у нас остается последняя проблема, — сказала Эпплблум и посмотрела на поникшую Лайми. — Как нам всё это провернуть… — Идея! — тут же сказала Скуталу и зацокала на месте. — Мы отведем её в город, и пока художники будет заниматься её покраской, мы наведем тут порядок. А я займусь доставкой всего, что потребуется и кое-чем ещё, — заулыбалась пегаска. — Тогда я возьму на себя переговоры с художниками и Пинки Пай, — тут же сказала Свити Белль. — Ну а с меня получается постройка новой хижины? Подключу к этому делу сестру и братца. Мигом построим новый дом. Жеребята переглянулись и выставили копыта вперед. — Меткоискатели. За дело! — дружно, радостно вскрикнули жеребята и подняли копытца вверх.

* * *

— Куда вы меня ведёте. А уж тем более с завязанными глазами, — проговорила Лайми. — Скоро узнаешь, — ответила Свити Белль, что всё это время вела за копыто яркую желтую кобылку с прекрасными, сверкающими от солнечного света лаймовыми волосами. — Я могла бы и сама дойти. — Ещё чуть-чуть. Мы почти на месте. А… нет… уже на месте. Свити Белль аккуратно сдёрнула с лица Лайми повязку и отбросила в сторону. Глаза Лайми не могли в это поверить. Перед ней стояло огромное количество пони, которых она не раз видела в городе, прячась по углам и переулкам. Они все выглядели счастливыми и смотрели только на неё. Но больше всего она не могла поверить в то, что стояло на холме — небольшая, окрашенная в аквамариновый цвет, как её глаза, хижина. Она просто не могла в это поверить и в тот же момент проглотила язык, пытаясь издать хоть какие-то слова. Невольно упав на круп, она снова посмотрела на всех жителей вокруг, которые по-доброму смеялись и улыбались ей. — Мы рассказали твою историю жителям Понивиля, и многие решили помочь тебе, — объяснила Свити Белль. На встречу уже бежали остальные жеребята из троицы. Подбежав к Лайми, они крепко заключили её в объятья. Кобылка не знала, что и ответить. Улыбаться, плакать, кричать от радости. Просто не знала! Её глаза продолжали смотреть на хижину. — Это ещё не всё, — проговорила Эпплблум и потянула Лайми за копыто. — Пойдем. Тебя ждёт главный сюрприз. Лайми молча встала. Ей очень хотелось выразить свою благодарность, но она просто не знала как! Толпа продолжала посвистывать, кто-то даже высказался про её роскошный окрас. А художники довольно улыбались своему творению, хоть такой опыт и был у них впервые. Семейство Эпплов о чем-то бормотали между собой и постоянно оглядывались на нижнюю часть хижины. А вот Пинки Пай в своём репертуаре... Достала пушку и выстрелила кучей конфетти в воздух. Отчего находившиеся рядом пони начали ещё громче смеяться и радоваться такому событию. Подойдя к дому, Эпплблум аккуратно открыла дверь и отошла в сторону, позволяя Лайми зайти первой. Как-никак она тут жила. Та, всё ещё прибывая в шокированном состоянии, аккуратно переступила порог и застыла на месте. Вокруг весели картины. Те самые, которые рисовал её создатель. Где-то далекий вид на море. Где-то яблочный сад. Где-то белоснежное небо с пушистыми облаками. Поля и горы. Многие картины, которые она самолично видела. Многие картины, которые она самолично наблюдала, как они создавались. Многие, о которых она слышала из уст её дорогого создателя. Но одна картина заставила её сердце остановиться. Сжаться в груди, да так, что Лайми снова упала на круп, а из её глаз потекли ярко-голубые слёзы. Впервые за всё время. Перед ней находилась та самая картина, из которой она, собственно, и вышла. Обгоревшие края, зазоры, трещины. Это точно была её картиной. Но не это подвигло кобылку на столько душевные эмоции. На ней был изображен единорог. Уже достаточно зрелого возраста, с бородкой, которую он никогда не любил сбривать вовремя. С растрепанной коричневой гривой, где виднелись следы от краски. Со стоящим рядом мольбертом и набором красок. Лайми медленно подошла к картине и коснулась рисунка. После чего упала на пол и, обняв её за края, начала плакать, как жеребенок. Громко рыдать, отчего на улице толпа чуть стихла. А жеребята подошли ближе и стали поглаживать бедняжку по гриве. — Мы не смогли найти твоего создателя. И я не хочу говорить правду, но, думаю, ты сама знаешь, что произошло, — попыталась успокоить её Эпплблум. — Может, не надо? — спросила Свити Белль. — Я знала это. Но не хотела в это верить. Я знала это всю жизнь, ещё когда была в картине. Но дурак. Каких ещё поискать нужно! Я пыталась остановить. Я пыталась! — с новыми силами заревела Лайми. — Вы сделали столько всего для меня. Я не знаю, как вас отблагодарить! Лайми оторвалась от картины и заключила всех трёх жеребят в объятья. Такие тёплые, такие приятные. Даже Скуталу хоть и пыталась вырваться из них, но её мотающийся из стороны в сторону хвост говорил об обратном. Когда Лайми их отпустила и вытерла слёзы, она снова посмотрела на картину. — Большое спасибо, большое. Вы правда, девочки, нечто. Если бы не вы, я бы в один из дней точно пропала бы навсегда. Я не знаю, что для вас теперь сделать. Свити Белль прокашлялась и сказала: — Иногда мы попадаем в сложную ситуацию в жизни, и наши действия не очень хорошо воспринимаются окружающими. Но если понять их суть и начать побольше доверять окружающим даже самым сложным проблемам, найдётся решение. — Отлично сказано, — сказала вошедшая в дом фиолетовая единорожка. Она с улыбкой осмотрела картины и самих жеребят. — И думаю, не стоит задерживать нашу гостью с воссоединением со своим экспериментатором в магии. Как ни как, каждый должен жить в своём мире, иначе возникают некие трудности с пространством. Хотя этот аспект стоит изучить поподробней. Спайк, записывай! Тут же по зову хозяйки в дом вбежал маленький дракончик и достал блокнот с пером. — Диктуй, Твайлайт. Лайми на всё происходящее лишь с улыбкой кивнула. Её было приятно, что кто-то решил сразу же сократить время и чётко указал на её единственное сейчас желание, что так сильно трогало сердце. — Вы правы. Ещё раз спасибо, — Лайми снова обняла жеребят, подарившие ей то, что казалось, утеряно навсегда, и посмотрела им в глаза. — Я уверена, что однажды вы получите свои знаки отличия. И они вкорне будут отличаться от привычных. Уверена, то тем, чем вы занимаетесь, на много важнее любого другого дела. Ведь всё, с чем вы сталкиваетесь, преодолеваете вместе. Даже если это кажется не возможным. Надеюсь, вы и в будущем будете верны своему делу и никогда не откажетесь от своих интересов! — Обещаем! — дружно сказали жеребята, которые тоже начали плакать и крепче обнимать Лайми. — Мы будем навещать тебя! — Я не сомневаюсь. Обязательно рассказывайте про ваши новые приключения! После чего Лайми выпустила жеребят и встала возле картины. Повернув голову к Твайлай Спаркл, та отвлекла её от очень интересной научной беседы с дракончиком, который то и дело, черкал строчку за строчку. — Я готова. — Да, да, конечно. Я бы правда хотела, чтобы ты осталась с нами. Но, увы, это может нанести вред. Отойди немного в сторонку. Лайми и остальные жеребята отошли в сторону, а Твайлайт направила рог на картину. Фиолетовый луч магии ударил в холст, и на нём образовалась рябь, как на поверхности воды. — Удачи тебе. Передай этому идиоту, чтобы так больше не делал. — Обязательно. Стукну его за всех вас! С этими словами Лайми подошла к картине и, сорвавшись с места, прыгнула прямо в холст. Она тут же вспыхнула ярким светом, ослепив всех, кто стоял в комнате. И через пару секунд на картине уже красовались два пони в очень странной позе. Лайми словно ястреб набросилась на бедного горе художника, который пытался прикрыть свою голову. Этот запечатлевшийся момент заставил жеребят засмеяться. — Вы, думаю, сегодня узнали много нового о дружбе. Кажется, нужно написать кое-кому, — сказала вслух Твайлайт и посмотрела на жеребят. Те, конечно, отпираться не будут, но им сейчас явно хотелось немного повеселиться. — Дискорд! Ну почему опять! — расстроено взвыла Скуталу. — Что? Что? Забыли что-то? — спросила Эпплблум. — Быть детективами, не наш талант… — надула щеки пегаска и отвернулась в сторону. Из дома ещё долго раздавался громкий смех.