Второй шанс или Волшебные приключения тети Петуньи

– Может, кладовая? – предположила Петунья, осторожно заглядывая внутрь. Света, падающего снаружи, было недостаточно, чтобы осветить все помещение целиком, но она заметила еще несколько рядов стеллажей. Кажется, пустых. – Давай проверим, – Лассэ перешагнул порог и потянул ее за собой, ведь они все еще держались за руки. Сразу, как они вошли, помещение осветилось холодным голубоватым светом. Петунья завертела головой, пытаясь высмотреть источник освещения – с потолка спускались четыре или пять крупных кристаллов. Свет был заточен внутри них и источался сквозь идеально отполированные грани. – Их называют феаноровыми лампами, – сказал Лассэ, от него не укрылся ее интерес. – Их создал величайший из мастеров нашего народа, но этот секрет был вскоре утерян. Они прошли мимов стеллажей – все они, увы, и в самом деле были пусты. Только темные круги и прямоугольники на полках намекали, что раньше полки были заставлены сосудами и коробками. Но удача все же улыбнулась им – сбоку от последнего ряда обнаружился закуток, возникший, вероятно, во время строительства. То ли из-за невнимательности при планировании, то ли из-за неожиданных обстоятельств во время стройки. Ниша получилась узкой и неглубокой, с виду совершенно не пригодной для использования, но хозяева этого места знали толк в использовании даже маленького участка: в нишу установили один узкий, специально подогнанный под ее ширину стеллаж, оставили на его полках кое-какие вещи и – забыли о нем. – Какая удача! – воскликнул Лассэ, кидаясь к стеллажу. Внизу стояли четыре больших кувшина, чьи крышки были надежно запечатаны неким подобием сургуча. На полках выше лежали несколько свертков и пакетов, но эльф проигнорировал их и склонился над кувшинами. Он огладил бока сосудов, один за другим проверил опечатанные крышки. – Кажется, ты понравилась городу, добрая госпожа! – Что это? – Петунья вытянула голову, благодаря свою длинную шею, и заглянула в закуток. Лассэ не ответил и вскрыл сургучную печать, откупоривая один кувшин. Мгновенно из его узкого горлышка по воздуху распространился удивительный аромат: сладкий, медовый, с нотками летних цветов. Стоило вдохнуть его, как по всему телу разлилось ощущение легкости. – Это мирувор! – он сам глубоко вдохнул исходящий от кувшина аромат и причмокнул губами, на лице его было написано величайшее наслаждение. – Один только запах возвращает меня в те дни, когда я был молод и беспечен! Решено! Возьмем один кувшин с собой. Всего один глоток – и он прогонит усталость и утолит голод и жажду. Но лучше не злоупотреблять. Под его неожиданно строгим взглядом Петунья согласилась не злоупотреблять, и Лассэ, подхватив кувшин поудобнее, помог ей отпить немного. И если бы не строгое внушение соблюдать умеренность, она, наверное, могла бы и весь кувшин опустошить. Мирувор был похож на простую воду – такой же текучий и прозрачный, но даже в прохладном микроклимате кладовой он был теплым, а вкус и аромат, которые она ощутила, как будто сконцентрировали в себе всю суть летней поры. Петунья облизнула губы, слизывая капельки чудесного напитка, и не смогла удержаться от вопроса: – Как его готовят? Но Лассэ, к сожалению, не знал. Что ж, она сделала себе мысленную пометку, о чем еще нужно поискать информацию в библиотеке. Отставив в сторону кувшин, они в четыре руки обшарили остальные полки. Свертки на средней полке оказались галетами, завернутыми в большие и широкие листья какого-то растения. Лассэ назвал их «лембас». С его слов один укус мог насытить человека на день вперед, и Петунья практично положила в свою сумку пару штук. В пакетах обнаружились семена. Петунья открыла наугад один, на ее ладонь высыпались золотистые продолговатые зерна – пшеница! В остальных пакетах тоже что-то перекатывалось и шуршало. Было дикое искушение взять их все, но она хорошенечко подумала, строго сказала себе, что хранить это негде, и высаживать тоже, и взяла только пакет с пшеницей. Может, скоро она сможет позволить себе булочки. Лассэ легко поднял кувшин на плечо, снова невзначай продемонстрировав свою силу, и они вышли из кладовой. Светильники погасли, словно отреагировали на их уход, а дверь снова плотно закрылась. – Поищем библиотеку, – решила Петунья, положила руку на стену и сосредоточилась. Но белый город, кажется, не хотел показывать им путь к хранилищу знаний. Следующим местом, куда их привели, оказалась кузница. Оглядываясь в темном помещении, заставленном всяческим оборудованием, Петунья пыталась сообразить, что это. Из книг она знала слова «наковальня», «горн» и «мехи», но сопоставить их с реальными вещами оказалось той еще задачей. Лассэ ей был не помощник. Будучи лесным жителем, он не имел дела с кузнечным ремеслом, и все потребное либо покупал, либо выменивал. Затем они оказались в лазарете – под покои для больных и ранены было отведено отдельное большое здание, вокруг которого раскинулся роскошный сад. Внутреннее пространство разделялось ширмами на импровизированные палаты с койками, в одной из отдельных комнат оказались покои целителя, а дверь во вторую не открылась. Попробовав открыть ее, она отступила, но обиделась и затаила. В качестве утешения Петунья прихватила с собой небольшую рукописную книгу, озаглавленную как «Основы первой помощи» (Лассэ любезно прочел для нее, у нее пока не получалось слету расшифровывать надписи на этом так называемом тенгваре), а эльф снял с полки и протянул ей маленький горшочек с травой. У нее были длинные и острые изумрудно-зеленые листочки, потерев которые, можно было почувствовать яркий, но приятный свежий запах. – Это ацелас, – объяснил он, когда они направились искать библиотеку в третий раз. – В ее листьях таится великая целебная сила. В особенности же, он хорош против ран, нанесенных темными тварями или зачарованным оружием. Петунья поблагодарила и осторожно погладила выступающий в сумке бок горшочка, а сама про себя подумала, что лучше бы ей это не пригождалось. В третий раз город привел их в столярную мастерскую, что была также пуста и темна, как и кузница. Но на верстаках лежали инструменты и разнообразные заготовки, на чертежной доске висел эскиз мебельного гарнитура, в общем, складывалось впечатление, что мастер вышел вот только что и скоро вернется, и снова приступит к работе. Во владениях столяра Лассэ немного повеселел. Аккуратно сняв с плеча кувшин, он прошел вдоль верстаков, примерился к инструментам, попробовал пальцем заточку топоров и ножей. Наблюдая за ним, Петунья догадалась, что он был не чужд этого ремесла. Походив по мастерской, эльф взял с верстака нож со скошенным лезвием и пару небольших деревянных чурок и сложил все это в ее сумку. – Потом расскажу, – пообещал он, потом посмотрел на небо и предложил возвращаться. Петунья согласилась. Пусть библиотеку они не нашли, ей все равно найдется чем заняться. Проходя по галерее вдоль края пропасти, Лассэ вдруг остановил ее, а когда она непонимающе обернулась к нему, показал пальцем куда-то вдаль. Петунья прищурилась. Сперва она решила, что это палатка, разбитая жителями города и оставленная вместе с остальными вещами. Потом сообразила, что «палатка» стоит как раз на той круглой площади, куда попадаешь, пройдя по мосту, и прежде они ее не видели. Петунья вздрогнула. В этом городе есть кто-то еще? Она испуганно взглянула на эльфа, ища в нем поддержки, а он ободряюще улыбнулся и кивнул ей: – Пойдем, посмотрим. Сердце говорит мне, что это скорее друг, чем враг. Они быстром преодолели галерею, спустились на площадь и остановились неподалеку от палатки. Вблизи палатка оказалась тентом, натянутым над двухколесной повозкой, в которую был впряжен толстый серый пони. Тент был плотным и надежным на вид, повозка – крепкой. Пони жевал овес из пристегнутой к его морде сумке и вид имел деловой и холеный. Лассэ легонько ткнул ее локтем и мотнул подбородком в сторону. Петунья присмотрелась и только сейчас заметила сбоку на повозке яркую вывеску. «Передвижной магазинчик дядюшки Бальбо», вот что на ней было написано вполне пристойными английскими буквами, разве что сдобренными всякими завитушками и украшательствами. Немного чрезмерно, но Петунье этот способ письма показался очаровательным. – Что там написано? – полюбопытствовал эльф, не стесняясь того, что не смог прочесть. Петунья озвучила надпись и неожиданно задумалась, как они общаются? Но тут повозка затряслась, внутри что-то громыхнуло, и наружу, пятясь задом, вылез маленький человечек. С превеликим усилием Петунья заставила себя не пялиться на него, но никак не могла. По виду это был обычный мужчина средних лет, с небольшими залысинами и круглым брюшком, на голове у него сидели очки, а одет он был в бриджи и жилет с рубахой. Казалось бы, ничего странного, если не считать того, что ростом дядюшка Бальбо (если это был он) был с гоблина, а большие его ступни поросли обильной курчавой шерстью. Владелец повозки, не замечая их, поправил вывеску, решив, видимо, что она что-то кривовато висит, отряхнул свой жилет и, повернувшись, наконец-то их заметил. Повисла тишина, только пони невозмутимо хрумкал овсом. – Батюшки-светы! – воскликнул странный дядюшка и кинулся к ним с выражением величайшей радости на круглом румяном лице. – А я-то думаю, чего это меня с утра в дорогу потянуло? Столько лет мои предки возили товары в Раздол, а все одно – эльфы ушли, и места эти пришли в запустение. Вот я и не приезжал. И отец мой не приезжал, и дедушка тоже! А сегодня что-то прямо заставило! Я пытался, пытался бороться с этим. Все говорил себе, Бальбо, старый ты дурень, до седин дожил, уже внуков нянчишь, а в дедовские байки еще веришь! Нет никаких эльфов, и в оставленный ихний город лучше не соваться лишний раз! Но знаете что? – он замолчал и так глянул на них, как строгий учитель смотрит на нерадивых учеников. И был его взгляд так выразителен, что они одновременно покачали головами, признаваясь в полнейшем своем незнании. Как ни странно, от этого дядюшка пришел в ужасный восторг и провозгласил: – Мы, Туки, говорим нет всяческому здравомыслию! Вы знаете, что один мой пра-прадед был женат на эльфийской деве, а другой – сражался в великой войне против Темных Сил и положил многих врагов?! Нет, не таков Бальбо Тук, чтобы слушаться здравого смысла! Так что после обеда я запряг своего верного Яблочка, погрузил кой-какие товары и пустился в дорогу. И – вот он я! – маленький человечек, разойдясь, отвесил им куртуазный поклон и услужливым голосом спросил: – Итак, чем же скромный дядюшка Бальбо может помочь вам, судари мои эльфы?