Второй шанс или Волшебные приключения тети Петуньи

Только взяв призрака за руку, чтобы провести сквозь ворота, Петунья вспомнила о стирке. Так уж случилось, что на всех деревьях для просушки были развешены вещи, и даже несколько трусов. А у нее гость. И не просто гость, а очень красивый мужчина! Хоть и немножечко мертвый. На минутку ей даже показалась, что она очутилась в американском ситкоме. Из тех, где актеры на экране разыгрывают тупые сценки, а за кадром смеются зрители. Петунья похлопала себя по горячим от стыда щекам и сказала: – Я просто сегодня постирала… не обращай внимания на мои вещи, ладно? – как назло, она никак не могла вспомнить висят ли трусы на виду. Ей действительно нужна нормальная сушилка. Ведя призрака за собой сквозь рощицу, Петунья удивилась. – Удивительно! Ты теперь совсем настоящий, – рука, которую она сжимала своей, была большой и крепкой, очень материальной. И травинки пригибались под его весом, когда он шел следом, издавая небольшой шум. У Петуньи было такое чувство, что шумел он только для нее, а так вполне мог бы идти совсем бесшумно. Как призрак. Очень оригинально, Петунья. И тем не менее она не могла не вспомнить их первую встречу – тот страх, что она испытала, был все еще жив в ее памяти. Она, верно, тогда совсем обезумела, если осмелилась из собственных рук напоить невесть откуда взявшееся привидение. Домик встретил их веселым колыханием стирки. Петунья быстро нашла взглядом свое белье и обреченно вздохнула. Зачем она повесила их так близко? Чтобы не зацикливаться на такой неловкой ситуации, она громким голосом поведала: – Я вчера поймала рыбу. Во-от такую, – и изобразила свободной рукой размеры, весьма сильно погрешив против истины. Ну да ладно. – Большую часть продала, но на суп вполне хватило. И еще яйца можно сварить. Все равно хранить негде. Будешь? Призрак кивнул и устроился на прежнем месте на крыльце. Сняв капюшон, он подставил бледное лицо солнечным лучам и прикрыл глаза. Хлопоты по хозяйству всегда были для Петуньи прекрасным способом отвлечься от проблем. Приготовить ужин на семью или устроить генеральную уборку – все годится, лишь бы голова и руки были заняты делом. Петунья сразу повесила котелок с супом на огонь, а сама принялась разбирать свой сегодняшний улов. В первую очередь она промыла и разложила для просушки щавель, крапиву и порей, затем занялась одуванчиками. Их она тоже помыла, тщательно смыв всю землю с корней, и сразу же разделила на части – отдельно корни, цветы и стебли с листьями. Глядя на собранное, она не могла не вздохнуть. Что толку, если ей теперь известно несколько рецептов салата из одуванчиков, если у нее не только остальных ингредиентов, но и хоть какой-нибудь заправки? Она выбрала один из листиков на пробу, отправила его в рот и вдумчиво прожевала. Было чуть-чуть горьковато, но терпимо. На самом деле, даже похоже немного на рукколу. Петунья добавила бы маленьких огурчиков и помидорок-черри, может, пару ложек консервированной кукурузы и пучок зеленого лука, и заправила оливковым маслом – у нее даже слюнки потекли, когда она представила себе вкус этого салата. Петунье очень нравились слова великой Коко Шанель про настоящую женщину и старалась соответствовать. Скандалы и салаты выходили на славу, а вот шляпки пока не очень. Ничего не поделаешь. Огурцы и помидоры, не говоря уже о кукурузе, на ее ферме пока не водились. Петунья выбрала самые красивые листики, выложила их на тарелку, добавила стрелки зеленого лука и ломтики порея и посолила. Какое-никакое, а разнообразие. Суп в котелке закипел. Петунья быстро разбила все яйца в миску, взболтала вилкой и, высунув язык от усердия, тоненькой струйкой стала вливать в кипящий суп, одновременно помешивая ложкой. Благодаря энергичным помешиваниям, яйцо моментально сварилось в виде небольших завитушек, равномерно покрывших всю поверхность супа. Мама называла такие супы «кудрявыми». – У меня только один набор посуды, – извиняющимся тоном сказала она, протягивая призраку котелок и ложку. Тарелку с зеленью поставила прямо на крыльцо и сама примостилась рядом. Было здорово сидеть на крыльце и медленно есть суп, глядя на то, как красиво белели носки и трусы на фоне подсвеченных багряным закатом деревьев. Тьфу. Петунья мысленно плюнула и сосредоточилась на вкусе похлебки. Яйца добавили рыбному бульону питательности и вкуса и значительно увеличили его объем. Петунья мелкими глотками отпивала суп, искоса глядя на своего гостя. Призрак – а можно ли его продолжать так называть? – аккуратно работал ложкой, хлебая суп из котелка, и каждое его движение было преисполнено прирожденного изящества. Петунья даже подумала, что члены королевской семьи не могли бы есть изысканнее. Когда с едой было покончено, и даже тарелка с зеленью опустела, Петунья убрала грязную посуду в домик и предложила гостю настой шиповника в единственной кружке. Себе же налила в крышку термоса. – Надо мне как-то обзавестись курицей, – вслух подумала она, задумчиво отхлебывая напиток. – Каждый день искать яйца в лесу будет немного чересчур. Но где тут взять курицу? Не ловить же фазанов по лесу? Легкое прикосновение к руке заставило ее отвлечься от раздумий. Петунья встрепенулась. Призрак протягивал ей пустую кружку и серьезно кивнул на вопрос было ли вкусно. Вообще-то, теперь он должен был уйти, как уходил раньше, получив воды или еды. Но призрак продолжал сидеть на крыльце, и даже не отреагировал, когда Петунья похлопала его по плечу. Она пожала плечами, что ей вообще известно о повадках призраков? Ни в одной из книжек Лили не было написано, что они могут есть и пить. Сходив за водой, она перемыла посуду и принялась чисть котелок песком и пучком травы. В книжках писали, что это сочетание прекрасно убирает жир, если нет ни мыла, ни соды, и теперь собиралась выяснить полезность этого метода на практике. В середине процесса она почувствовала на себе взгляд. Призрак, отвлекшись от своих мыслей, внимательно наблюдал за ней, как будто не было ничего интереснее чем мытье посуды. Петунья снова пожала плечами и с удвоенным усердием продолжила свое занятие. – И правда, чистенько! – Петунья осталась весьма довольна, когда вытряхнула песок и сполоснула котелок водой. Внутренняя поверхность посудины была совершенно чистой, ни единого пятнышка! В этот момент призрак потянулся к ней рукой, привлекая к себе внимание, а потом поманил к себе ладонью. Петунья подсела ближе, не выпуская котелка из рук. Он выглядел странно взволнованным, и от этого почти живым. – Хочешь, чтобы я помогла с чем-то еще? – спросила она. Он закивал, да так энергично, что напомнил китайского болванчика. Пришлось прикусить изнутри губу, чтобы не рассмеяться. Он протянул к ней руки ладонями вверх и требовательно качнул ими, побуждая Петунью положить сверху свои. Когда ее руки соприкоснулись, он подался вперед и прижался к ее лбу своим. Петунья закрыла глаза и увидела чужой мыслеобраз. Несколько девушек в простых белых одеждах, все босые и простоволосые, омывали чье-то тело, а чуть позже, держа в руках светильники, скорбным караулом совершали бдение у алтаря. Призрак отстранился, и таинственные образы пропали. Петунья открыла глаза и потерла лоб, не зная, что и думать. Была ли это та штука, которая в учебниках Лили называлась легилеменцией? Это ведь точно были не ее мысли, не ее воспоминания. Она взглянула на того, кто поделился с нею этой картиной. Призрак смотрел на нее со странным, напряженным ожиданием, как будто в этот момент решалась его судьба, не меньше. И решала ее – она, Петунья. Мистер Кори в своем письме просил ее оказать помощь всякому, кто придет на ферму. Сперва она подумала, что от нее потребуется вырастить овощ или фрукт, угостить едой, но не участвовать в сомнительных обрядах. А то, что показанное ей было обрядом, это несомненно. Вот только что он означал… в действиях тех девушек было что-то смутно знакомое, как будто Петунья уже читала об этом, только не могла вспомнить. Она снова потерла лоб. Холод в том месте, где призрак касался ее, все никак не хотел пропадать. – Дай-ка я уточню, – сказала она. – Я правильно поняла, что мне нужно… кхм… помочь тебе помыться, а потом посторожить твой сон? Призрак кивнул, Петунья почувствовала, как ее лицо все краснеет, как начинают гореть уши и в груди становится душно и жарко. Она со стоном спрятала горящее лицо в ладонях. Да она же голых мужчин видела только в Лондонском музее в отделе греко-римской скульптуры! Ну и еще в том ужасно пошлом журнале, который совершенно случайно нашла на самой верхней полке родительской гардеробной под старыми отцовскими свитерами. Греческие статуи показались ей более красивыми. Во всех отношениях. А этот призрак… Петунья взглянула на него сквозь щелочку между пальцами и снова задохнулась от внутреннего жара. Господи, да зачем ты вообще создал такого красивого мужчину? Наконец, немного совладав с собой, она только спросила: – Воду греть? – и то, как просветлело его лицо и с каким облегчением он улыбнулся, изгнало все посторонние мысли из ее головы. Потом ей обязательно будет неловко – ближайшие пару лет, так точно, – но это будет потом. Она выкатила кадку из кладовой и в несколько заходов натаскала воды из пруда. Два камня, которые она использовала для нагрева, раскалились настолько, что почти светились, а от воды поднялся мощный столб пара, когда Петунья положила их в кадку. Огонь протрещал что-то подбадривающее, и она, обернувшись, благодарно улыбнулась ему. – Все готово, – она приглашающе указала на пышущую жаром кадку. Призрак пригнулся, чтобы войти в дверной проем, и чуть не ударился головой о притолоку. Из-под плаща показались его руки, и Петунья отвела взгляд, когда он дернул завязки своего драного плаща. Пока он разоблачался, бросая одежду прямо на пол, что она определилась по шелесту ткани, петунья достала мыло и шампунь, мочалку и расческу, чистое полотенце и запасную простыню. Тихий плеск воды подсказал ей, что все готово. Призрак сидел в ее импровизированной ванне, поджав к подбородку колени, и вода плескалась почти у самых краев, грозя выплеснуться вовне. Все же, для него эта кадка была маловата. Петунья окинула взглядом его широкие белоснежные плечи, крепкие руки, гриву темных, с редкими серебристыми нитями, волос, таких длинных, что лежали прямо на полу, и очень серьезным голосом сказала: – Сперва вымоем голову. Закрой глаза, может щипать, – и откупорила баночку шампуня.