Второй шанс или Волшебные приключения тети Петуньи

Белый город по ту сторону пропасти был, как и раньше, тих и пуст. Петунья, как вышла из прохода между двух скал, остановилась, но не затем, чтобы полюбоваться им. Просто хотела оглядеться, чтобы своими новоприобретенными навыками оценить это место, увидеть, что ценного и полезного можно здесь найти. Заприметила заросли малины, разросшейся вокруг остатков разрушенной балюстрады, чьи белые, полуобломанные балясины, как остатки зубов торчали среди ветвей. Петунья внимательно оглядела это местечко, чтобы летом найти его и собрать ягоду, но внутри было такое чувство, что все равно найдет его, даже если не будет стараться запомнить. Потом, пройдя немного по дорожке вдоль каменной гряды, набрела на целую лужайку одуванчиков. Цветы уже распустились и как маленькие солнышки сияли в траве. Даже удивительно, как же она не заметила их в прошлый раз. Петунья присела на корточки и провела рукой по цветам, пропуская сквозь пальцы крупные желтые головки. В детстве Лили обязательно плела веночек и дарила его своей старшей сестре, и Петунья носила его до тех пор, пока цветы не увядали – а не увядали они долго. Сейчас она понимала, что, скорее всего, это благодаря неосознанному волшебству. Тогда – старалась не обращать внимания на очередную сестренкину странность… – Теперь я вряд ли получу от нее еще один… Петунья убрала руку от цветов. Перепачканные желтой пыльцой пальцы захотелось сразу же обтереть, ну хотя бы об штаны, но вместо этого поднесла их к носу и вдохнула. Сладкий-сладкий, медовый запах заполнил ее ноздри, и в голове как будто развернулась книга. Петунья даже услышала шелест перелистываемых страниц, а затем в ее разуме вдруг появилось изображение одуванчика целиком, от цветка до корней, а рядом с ним – заметки о том, на что сгодится та или иная часть. И если верить этой подсказке, то… – Серьезно? – Петунья не удержалась и выкопала с корнем один одуванчик. Мысленная схема пропала, но теперь, глядя на конкретную часть растения, она знала – понимаете, просто знала! – что с этим делать. Листья и стебли годятся в салат, сушеные корни можно растереть в порошок и заваривать вместо кофе, а еще как укрепляющее средство, особенно зимой. А из цветков получится и варенье, и вино, и даже «одуванчиковый мед»! – Откуда я это знаю? – задавалась она вопросом, пока ее руки споро и ловко, почти без участия головы в этом процессе, выкапывали одуванчики прямо с корнями и укладывали их в сумку: корешок к корешку, цветок к цветку. Остановилась только, когда все цветы на полянке оказались собраны. – Неужели это знания того призрака? Сам собой ее взгляд устремился к белостенному городу. Сперва он очаровал ее, потом – напугал, а теперь в ее груди расцветал цветок эстель – войдя в тот город снова, она отыщет ответы на все свои вопросы. Даже на те, которыми пока еще не задалась. Петунья закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз, и решительно сказала: – Нет. В другой раз. Я же не безголовая курица, чтобы бегать туда-сюда. Во всем должна быть система! Она поднялась на ноги и, решительно не глядя в сторону города, хотя ее сердце и рвалось туда со всей силы, зашагала по дорожке. Почти добежала до заветного указателя на проход в скалах и остановилась перевести дух. Каменная дорожка здесь не заканчивалась, а поворачивала налево и шла дальше… – Нет, нет и нет, – повторила Петунья строго и вошла в проход. Лес встретил ее ароматами хвои и трав и щебетом птиц. Метки, что она оставила в прошлый раз, еще темнели среди лесной подстилки, и Петунья время от времени сверялась с ними, идя по прежнему маршруту, пока не поняла, что вполне может обойтись и без них. За одну ночь она поразительным образом научилась ориентироваться в лесу. Так, как будто это был ее родной дом. Каждое дерево теперь было в ее глазах неповторимым. Узор коры, расположение ветвей и сучьев, проплешины мха, рисунок корней – все было уникальным, и потребовалось бы потрудиться, чтобы не найти дорогу обратно. Восторженно разглядывая каждое дерево и каждый куст, каждую кочку и каждую травинку, Петунья медленно шла, не забывая время от времени наполнять свою сумку дарами природы. В ее сумке снова появился и привычный лук-порей, и свежие пучки щавеля и крапивы, и еще немного шиповника. Ей также встретились грибы, похожие на опята, но она, как и в прошлый раз, остереглась брать их. Почему-то волшебство подарило ей чутье травника, но не грибника. Вскоре впереди появился просвет, послышался шум текущей воды, и Петунья, миновав несколько деревьев, вышла на берег реки. Река эта была не сильно широка. По крайней мере, Петунья могла без проблем рассмотреть противоположный берег. Речные воды текли слева направо, появляясь из-за поворота и уходя дальше, пока хватало глаз. Была ли это та самая река, что текла мимо города по дну ущелья? Она была не такая бурная, и сквозь прозрачную воду можно было рассмотреть песчаное дно. Петунья попробовала воду рукой – прохладная. Летом, наверное, будет самое то прийти сюда порыбачить и покупаться. Недолго думая, она нашла удобное местечко с обрывистым берегом, скинула туфли и опустила ноги в воду, испустив радостный вопль, когда прохладные струи обожгли горячие ступни. Болтая ногами в воде, она высматривала в воде рыбу. Та была непуганая и время от времени, любопытствуя, проплывала мимо ее ног, щекоча плавниками ступни. Пару раз рыбки выпрыгивали из воды, чтобы поймать зазевавшееся насекомое. Потом сзади застрекотало. Петунья запрокинула голову и встретилась глазами с рыжей белкой. Зверек, зависнув на стволе дерева вниз головой, изучал ее своими темными глазами-бусинками. Как будто решал, надо пугаться этого непонятного на берегу или нет. Потом, решив что-то, снова застрекотал на своем беличьем и умчался по делам. Петунья не сдержала умилительного вздоха. Животные ей нравились, но после близкого знакомства с совой – хоть тыщу раз волшебной! – сестры, желание завести своего питомца начисто ее покинуло. В кустах, растущих в подлеске, что-то зашуршало, засуетилось. Потом растущие у самой земли ветви раздвинулись, и оттуда высунулась птичья голова. Петунья замерла. Поводив клювом, птица, то ли не заметив человека, то ли не зная, кто это, сочла себя в безопасности и вышла из кустарника. Это была небольшая пухлая птица, похожая чем-то на обычную домашнюю курицу. Кругловатая и ладная, совершенно непримечательной окраски – серая, с небольшими коричневыми пятнышками на оперении крыл. Петунья открыла рот. Это же… фазан! Лесная курица! Прямо сейчас ей было все равно, откуда в ее голове берутся все эти знания, которыми обычная она не могла обладать. Она, конечно, читала о фазанах в книгах, но вряд ли смогла бы узнать его, появись он перед ней. Но… но… яйца! Раз это самочка, то рядом должно быть гнездо! Чужая память услужливо подсказала, что фазаны гнездятся на земле, и гнездовье следует искать в кустах или густой траве. Петунья торопливо вытащила ноги из воды, и всплеск этот привлек внимание курочки. Увидев подкрадывающееся к ней громадное существо без крыльев, птица испуганно захлопала крыльями и, забавно переваливаясь с лапы на лапу, скрылась в лесу. Петунья склонилась над заветным кустом и, осторожно раздвигая его побеги, стала искать. Гнездо оказалось немного в глубине, там, где было пустое место, и побеги кустарника образовали естественный шалаш. В небольшой ямке, на дне, выстланном сухой прошлогодней травой и легкими серыми перышками, лежало несколько яиц. Одно, два, десять… четырнадцать небольших, вполовину меньше куриных, темно-оливковых яиц насчитала Петунья. Трясущимися от радости и жадности руками она вытащила семь штук из гнезда и бережно уложила в сумку, расположив среди собранных трав, чтобы не побить. Оставшиеся в гнезде яйца она тихонько погладила, шепотом поблагодарив курочку, и поспешила уйти подальше, чтоб птичка поскорее вернулась. Отойдя дальше по берегу, она высушила мокрые ноги, нацепила туфли и решила возвращаться. Найдя место, где она вышла из леса, Петунья вошла под сень деревьев и, оглядевшись по сторонам, почти безошибочно взяла верное направление. Вот дерево с узором на коре как чье-то сердитое лицо, а вот – обломанная кем-то ветка, висящая как указатель. Вон около того усыпанного мелкими красными ягодами – волчелычник, не тронь! – она повернула, а до того прошла мимо небольшого ручейка, текущего из-под поваленного дерева. – Лесная магия! – радостно воскликнула она и от избытка эмоций хлопнула в ладоши, когда деревья расступились, открывая тропинку к скале. Ну, и кто после этого простая маггла, м? Петунья обернулась, чтобы еще раз взглянуть на проделанный путь и погордиться, не без этого, и обомлела. Незаметно, пейзаж вокруг нее изменился, оставшись при этом тем же самым. Скорее, это она сама стала видеть по-другому, иначе. То, что еще пару дней назад представлялось ей непролазной чащей, теперь виделось как удивительно прекрасный, местами дикий и заросший, но совершенно точно когда-то, кем-то заботливо высаженный лес. Деревья и кустарники продолжали расти в той гармонии, что в них заложил неведомый лесник, давая жизни как небольшим растениям, так и животным, обеспечивая их укрытием и едой. Раньше она не видела этого, потому что ее глаза не были научены видеть. Волшебные знания, чья польза и своевременность были неоценимы, изменили ее способ смотреть на вещи. Впечатленная этим внезапным пониманием, Петунья прижала руку к груди, накрывая трепещущее сердце. Разве человек мог бы создать такое? Определенно нет, уверенность в этом была выгравирована в ее костях. Мог ли такой лес вырасти сам, по природе? Она сомневалась, наверное, да, но все же… все же во всем окружающем великолепии чувствовалась чья-то заботливая рука, вкус к красоте и чутье к гармонии. Петунья попыталась вообразить, кем мог бы быть этот неведомый архитектор леса, как далеко вглубь времени он должен был планировать – и испугалась. Этот лес, как внезапно она поняла, ничем не отличался от белого города. Смущенная этими мыслями, она быстро нырнула в проход и побежала по дорожке. И бежала до тех пор, пока перед ней не появились ворота фермы, простые и грубые в своей человеческой сути, а от того дарующие ощущение надежности. Петунья подошла к воротам, встала, уткнувшись лбом в шершавую поверхность одного из столбов, и замерла, пока тяжелые дыхание не выровнялось, а сердце перестало пытаться выскочить из груди. – Иногда ты слишком много думаешь, Тунья, – сказала она, закрыв глаза и чувствуя тепло солнечных лучей на коже. Опять ее поход в лес занял уйму времени. Как будто, когда она отлучается из фермы, время летит как пришпоренное. Вон уже и вечер скоро… Спину вдруг обдало холодом. Не пробеги Петунья от самого леса до дома, она, может, и испугалась бы, но сейчас она была слишком уставшей для всего этого. Она обернулась и почти не удивилась, увидев за собой знакомого призрака. – А я яиц собрала, – вырвалось у нее вместо приветствия, и на его губах, видимых из-под низко накинутого капюшона, возникла улыбка.