Второй шанс или Волшебные приключения тети Петуньи

Далеко внизу шумела, гудела река. Вспененные воды со всего размаху врезались в края своего каменного ложа, выбивали из него камни и уносили их с собой, к морю. Высоко вверху же, на тонком, чуть ли не игрушечном мосту, Петунья, сцепив зубы и стараясь ни за что на свете не смотреть вниз, переходила пропасть. Она медленно ступала шаг за шагом, раскинув руки в стороны и аккуратно ставя одну ступню перед другой. Ветер трепал ее юбку, несколько прядей выбились из пучка и нервно щекотали шею. Сумка, перекинутая через плечо наискосок, билась о бедро при каждом движении. Мост не был таким уж длинным, но на то, чтобы перейти его, у нее, казалось, ушла целая вечность. Только на той стороне, покинув шаткую опору, Петунья согнулась пополам, уперлась руками в колени, чтобы не упасть, и так и застыла. Грудь ее ходила ходуном, легкие работали как мехи, жадно качая холодный, влажный воздух. Отдышавшись, она выпрямилась, смахнула носовым платком обильную испарину со лба и, наконец, огляделась. Она стояла на краю круглой площадки, меж двух статуй. Изваяния изображали двух воинов в полном доспехе. На их головах были шлемы, по виду похожие на греческие, а нагрудник и юбка были собраны из отдельных сегментов, как панцирь насекомого. Длинные плащи окутывали их фигуры, ниспадая до самой земли длинными ровными складками. В руках воины держали длинные копья, и их лица, обращенные к мосту, встречали всякого, кто отважился войти в город. Петунья поймала на себе внимательные взгляды их каменных глаз, поежилась и поспешила сделать несколько шагов вперед. Город – или, скорее, дворец – лежал перед нею, тихий, безмолвный, заросший деревьями и плющом. Прямо перед Петуньей вверх уходила лестница. Она вела мимо ажурной башни, о предназначении которой можно было только гадать, дальше вверх, где на нескольких уровнях, ступенями, друг за другом, вырастали прекрасные здания дворца. За ними высилась дикая скала, поросшая травами и маленькими горными деревьями, а из-под дворцов вырывались потоки водопадов. Петунья посмотрела налево и увидела маленький, по сравнению с тем, что остался позади, мостик, а за ним просторную крытую галерею, которая, изгибаясь сообразно направлению горы, служившей ей основанием, вела вправо, закругляясь в сторону дворца. Почти как крепость, подумала Петунья. Она поднялась по лестнице на один пролет и огляделась. Конечно, тут не было ни мощных стен, ни глубокого рва, которые первыми приходят на ум, стоит только произнести слово «крепость». Не стояли пушки или катапульты. Не было намеков на то, что где-то были специальные места для воинов в карауле. Зато тыл этой крепости защищала неприступная гора, а ров и стены заменяла глубокая пропасть. С лестницы было видно, что тонкий мостик над пропастью был единственным способом попасть сюда. И правда крепость. Могучая и неприступная. До самого конца оставшаяся несокрушимой. – Вот только магазина, готова спорить, тут нет, – сказала Петунья, и ее голос нарушил тишину этого безлюдного места. – Но хоть полюбуюсь… Стуча каблучками, она поднялась дальше и заглянула в башню. Внутри царило запустение, какое наступает в домах, где давно уже никто не живет. На каменном полу лежал всякий мусор – сухие листья, птичьи перья, желуди и ольховые сережки. На скамье, забытая кем-то, осталась книга. Петунья осторожно смахнула с ее обложки слой пыли и увидела знакомую уже вязь незнакомого алфавита. Любопытствуя, открыла и пролистала. Страницы были испещрены теми же значками, нанесенными, похоже, вручную. Заглавные буквы были выписаны отдельно, очень тщательно, а поля украшены рисунками, изображавшими растения и животных. Рукописная книга, кто бы мог подумать. Петунья закрыла ее и мягко погладила переплет. Город покинут, а книга все еще лежит и ждет, когда ее прочтут. Интересно, о чем она? Поднявшись по лестнице до самого верха, она прошла дальше по длинному портику, чьи колонны были украшены богатой резьбой. В изящных переплетениях орнаментов угадывались побеги растений и бутоны плодов, порой известные Петунье, но большей частью незнакомые. Но и тут лежали пыль и мусор, и, глядя на дворец впереди, Петунья не сомневалась, что увидит там ту же картину. Но все равно шла, влекомая не просто любопытством, а идеей, возникшей в ее голове, когда она осматривала башню. Здесь же жили… люди. Когда-то. И, значит, они должны были что-то есть и где-то хранить запасы еды. Глядя на то, как прекрасно сохранилась одна единственная книга, в разуме Петуньи затеплилась надежда, что кладовые с припасами могли быть защищены той же магической силой. Возможно, ей повезет, и она сможет найти там что-нибудь съестное. Выйдя из портика, она попала в небольшой дворик, посреди которого журчал фонтан. Центральная его статуя изображала белоснежное древо, чья ветви были украшены листьями и плодами из драгоценных камней. Вокруг фонтана стояли каменные скамьи, а вода в его чаше, не смотря на плавающие в ней листья, выглядела свежей и приятно пахла. Пить Петунья, конечно, не стала. Но все равно непроизвольно облизнула враз пересохшие губы. Она обогнула фонтан и подошла к широкому крыльцу. Большие двери, украшенные резьбой, оказались не заперты. Она с усилием толкнула одну створку, и та поддалась, открываясь внутрь, и петли ее даже не скрипнули. Как будто их только вчера смазали. Со стороны эта ситуация выглядела так, будто ее специально приглашали войти, и сердце Петуньи дрогнуло. Несколько мгновений она колебалась, но потом вспомнила восторженные рассказы Лили о Хогвартсе и свою собственную беспомощную зависть, стиснула зубы и резко вошла. Может, потом они с сестрой вместе посмеются над тем, как зависть и злость толкнули Петунью на безрассудство. Вопреки ожиданиям, дверь осталась открытой. Петунья оглянулась на нее. Но нет. Двери не собирались захлопываться прямо за ее спиной, оставляя ее в ловушке, а внутри ее не ждало ничего, кроме вездесущих пыли и мусора. Петунья выдохнула. Она медленно шла по дворцу, с любопытством заглядывая в каждую комнату, что встречалась ей на пути. Этот дворец был, как она заключила, общим пространством. Здесь были гостиные и обеденные комнаты, уютные залы, предназначенные, видно, для отдыха или задушевных посиделок. Кухни, наоборот, не было, и Петунья заключила, что подсобные помещения располагаются где-то еще. Но самым примечательным был, конечно же, каминный зал. Огромный камин, его главное украшение, занимал почти всю стену, и в его очаге наверняка можно было бы зажарить целого слона, не меньше. Напротив камина, на возвышении, стоял дубовый обеденный стол, а за ним – трон. Стены зала были украшены не резьбой и орнаментами, а гобеленами. Несмотря на прошедшее время – Годы? Века? Эпохи? – цвета их не выцвели, а нити не истлели, и Петунья уделила время тому, чтобы хотя бы охватить их взглядом. Сюжеты, вытканные неведомыми ткачами, были ей неизвестны, но их мастерство заставило ее восхититься и немного дольше задержаться, любуясь этими произведениями искусства. Над троном гобелена не было. Вместо него стена была покрыта небесно-голубым стягом, в центре которого сияла серебряная звезда. Вдоль дальней стены стояли несколько музыкальных инструментов. Там была большая, оркестровая, как бы сказали сейчас, арфа, возле нее на низком табурете лежали флейты, на специальной стойке позади висели трубы и сбоку лежал небольшой, словно игрушечный, белоснежный рог. Петунья прошла кругом по каминному залу. Провела рукой по столу, отважилась посидеть на троне. Жаль только, еды на столе не появилось. Несколько пустых кубков и тарелок, что стояли на нем, так и оставались на своих местах. Проходя мимо инструментов, она, из озорства, – постепенно ее охватило чувство безопасности, – провела рукой по струнам арфы, вызвав к жизни мягкий перебор звуков, подержала в руках флейты. Но больше всего ее внимание притягивал рог. Совсем осмелев, Петунья осторожно коснулась его и погладила гладкий, прохладный на ощупь корпус. Белый материал, из которого он был сделан, вероятно, был костью – возможно даже, что частью слоновьего бивня. Мундштук был изготовлен из серебра, которому придали форму цветочных лепестков. А раструб представлял собой распахнутую в грозном рычании голову льва. Почти не дыша, Петунья сняла рог с подставки. Несмотря на то, что даже в ее руках он не выглядел массивным, по весу он оказался куда тяжелее, чем можно было представить. Подняв его к губам, она приникла к мундштуку и с силой подула. У нее получился лишь жалкий сип. Петунья нахмурилась и повторила попытку. Во второй раз ей удалось извлечь хоть какой-то звук. Он был тихий и вялый, и быстро стих, растаяв среди многовековой тишины, которая окутывала это место. – Последний раз, – сказала она самой себе и снова подула. На третий раз звук прозвучал звонкий и радостный. Он пронесся по каминному залу и вырвался вовне, разлетелся по всему дворцу, прогоняя прочь тишину и печаль. Снаружи заполошно захлопали вспугнутые птицы, закричали тревожно, и шум, который они все производили, на мгновение вернул к жизни давно утихшие звуки. Петунья услышала доносящиеся снизу ржание лошадей и лай собак, и радостные восклицания вернувшихся с добычей охотников. За ее спиной вдруг заиграла арфа и запели флейты, зажурчало вино, наполняя бокалы, и кто-то, по праву восседавший на троне под звездным стягом, поднялся и произнес тост. Пространство заполнилось звуками неведомого языка, смехом и пением, а потом вдруг – все стихло. Петунья опустила рог и огляделась. Вокруг по-прежнему было пусто, но атмосфера как будто изменилась. Раньше это было просто покинутое место, а теперь возникало ощущение, что хозяева скоро вернутся, просто вышли ненадолго. Рог оттягивал руки. Наверное, не стоило его трогать. Петунья осторожно вернула инструмент на его место и, не оглядываясь, торопливо покинула каминный зал и поспешила к выходу. Дверь была в том же положении, в каком она ее оставила. Петунья выскользнула на улицу и встревоженно ойкнула. Сколько же времени она потратила на эту бессмысленную экскурсию? Длинные тени легли на запыленные каменные плиты, и небо с одного края уже потемнело, и в той темноте проглядывали первые звезды. Она бросила дверь полуоткрытой и вихрем пронеслась мимо фонтана к портику. Больше не было времени на то, чтобы любоваться открывающимися видами. Лежащие внизу сады с затейливыми дорожками и ажурными беседками больше не прельщали ее. Петунья почти бежала, торопясь успеть домой до заката, и ей не было дела ни до чего вокруг. Миновав портик, она сбежала по лестнице, резво перепрыгивая через ступеньку. Только у караульной, как она ее решила называть, башни замедлилась. Несколько минут раздумий, и она бросилась внутрь, схватила книгу и поспешила дальше. Она даже перед мостом не стала останавливаться. Страх не успеть до заката оказался сильнее страха перед высотой. Она быстро пересекла пропасть, прижимая книгу к груди и, только оказавшись на той стороне, остановилась, чтобы перевести дух. В этот момент она словно бы почувствовала чей-то взгляд между лопаток и обернулась. Город-крепость в лучах закатного солнца, окрасивших белый камень розовым цветом, казался почти живым. Петунья прищурилась. На мгновение ей показалось, что она видит человеческую тень в дверном проеме башни. Моргнула, и силуэт исчез, растворился в растущих тенях. – Наверное, это просто плющ. Или еще что-то такое. Не будь глупой, Тунья. Так говоря себе, она отвернулась и поспешила на ферму. …тень внутри башни повернулась, провожая взглядом убегающую прочь девушку.