Heart of Gold.

      Он громко зевнул и потянулся. Не то что бы механическое тело могло затекать, просто дурацкая привычка. Одна из многих, которые у него сохранились с тех давних пор, когда он еще был полноценным человеком. Как ковбой оказался в постели, он не знал. Ярла дремала в кресле пилота неподалеку от него. Кресло не было большим и уж явно от него уютом и удобством не веяло, но видимо девушка так утомилась, что вырубилась просто сидя.       Мужчина глянул на небольшую настенную панель, указывающую необходимые для пилота данные: время, координаты и прочую ерунду. С их возвращения на корабль прошел уже с добрый десяток часов. Киборг поднялся на ноги, подошел к девчонке и навис над ней молчаливой тенью. Последнее, что он помнил — это ее дьявольские ручонки в его волосах, мягкий голосок на кончике уха и влажная от крема поврежденная шея, запах которой щекотал ноздри. Бутхилл переступил с ноги на ногу. Казалось бы, правильнее всего было переложить девчонку в постель, но не сломает ли он ее, если дотронется? Недовольно пробурчав под нос очередное умилительное ругательство, он обошел ее со спины. Может просто поднять чертово кресло и вытряхнуть ее из него в постель? Ковбой закатил глаза и тяжко вздохнул. Он так уже не сможет. Ярла и раньше не была какой-то помехой, а сейчас и подавно. Девчонка хрупкое и нежное существо, с ней нельзя так обращаться, как он умеет. А как иначе Бутхилл уже давно забыл.       Видимо его громкое пыхтение за спиной разбудило ее, потому что девушка повернулась к нему, хлопая сонными глазками. Она шмыгнула носиком, тихонько зевнула, даже не удосужившись прикрыть рот.       — Ты чего?       — Я уснул?       — Угу, — она еще раз зевнула, поджала коленки и поплотнее укуталась в старую кожаную куртку, закрывая глаза. С каждым ее словом, голос становился все тише и тише, будто она в любой момент снова отключится, — Еле сумела тебя до постели дотащить, шагаешь как пьяный, когда спишь. Как пьяный…       Она снова заклевала носом. Уснул. Что ж, это что-то новенькое. Мужчина хотел бы потрясти ее за плечо, но не мог. Было на удивление тяжело контактировать с этой девчонкой без возможности до нее дотронуться.       — Эй, — он не придумал ничего лучше, чем боднуть ее лбом, девица встрепенулась, глянула на него, часто моргая, — Если будешь спать, иди в постель, нечего в кресле крючком сидеть.       Ее косточки жалобно хрустнули, она доплелась до постели и рухнула в нее, с удовольствием потягиваясь. Бутхилл уволок кресло обратно к панели управления.       — Слушай, а далеко до твоего механика лететь? — Ну вот черт дернул ее разбудить, теперь своей болтовней спокойно подумать не даст. Хотя. Так уж ли, в самом деле, раздражает ее треп? Или он просто сам себя пытается в этом убедить?       — Прилично, но нам ведь некуда спешить?       Ее взгляд стал озабоченным, губы сжались в тонкую линию.       — Наверное… Я не знаю…       Ковбой не стал ничего спрашивать. Она повернулась к нему спиной, явно давая понять, что говорить больше пока не о чем.       Дни их путешествия пролетали один за другим, хотя обычно дальние перелеты были нудными и серыми, а потому Бутхилл ненавидел их всем своим естеством.       На этот раз Ярла решила подобрать к ковбою другой подход и вместо постоянного молчания старалась разговаривать с ним на любые нейтральные темы. Они обсуждали музыку, виды на различных планетах, на которых каждый из них побывал. Ярла поделилась с ним кучей историй о разных проделках, которые она проворачивала одна или со своим дядей. Сначала общение шло со скрипом, тяжело и неохотно. Но чем дольше она пыталась, тем проще было разговорить стальную буку. Правда, когда она назвала его так вслух, он пообещал, что пристрелит ее прямо на месте. Иногда Бутхилл не держал обещаний.       — Завтра уже прибудем? — ее мордашка повисла над его плечом, волосы щекотали лицо, но он делал вид, что это ни капельки не мешает.       — Точно.       — Отлично! А то я уже измаялась в этой консервной банке, — весело прощебетала девушка. В круглых отверстиях иллюминаторов уже битую вечность мелькал один и тот же унылый пейзаж. Но каждый раз, когда они пролетали мимо чего-то, что стоило хоть малейшего внимания, Бутхилл ее звал. Девушка глядела на невиданные ею доселе созвездия и планеты, слушала внимательно рассказы ковбоя, задавала миллиард вопросов и совершенно не старалась прятать свое любопытство.       Они стали куда лучше ладить между собой, отрицать это было тяжко. Ярла все реже сидела хмурым сычом глядя в иллюминатор. Ее лицо чаще озаряла улыбка, она смеялась. Совершенно забыла о рамках всякого приличия, если помнила о них до этого, конечно, а потому не стеснялась тискать ковбоя за щеки, если он говорил какую-нибудь глупость, которая ее злила. Из нее, как из рога изобилия, сыпались десятки идиотских вопросов.       — А ты язык не прикусываешь этими своими зубищами? — он в очередной раз ляпнул какую-то чушь, чем спровоцировал очередное издевательство над своим лицом. Она оттянула его щеки, любопытными глазенками с интересом вглядываясь в ряд острых зубов. Ковбой промычал что-то нечленораздельное, тяжело было ответить, когда тебя так теребят. Эти ее действия почему-то не раздражали и не приносили дискомфорт. Иногда он даже ловил себя на том, что ухмыляется, когда она отпускает его.       — Пофему долфен? — едва ворочая языком уточнил он. Девчонка звонко хихикнула, отпустила его бедные раскрасневшиеся щеки и спрятала ручонки за спину. — Я привык давно. Может раньше и прикусывал, не помню.       Ярла неловко заулыбалась. Прошлое — опасная тема, которую она старалась избегать всеми силами. Иногда ковбой не понимал, как все эти вопросы приходят ей в голову. Она могла спонтанно спросить какую-то чушь, а он ничего не мог с этим поделать. Разговаривать с ней было приятно. Что было странно — чувство расслабленности, которое окутывало его из-за девчонки. Бутхилл не ждал от нее никакого подвоха.       Она молчала, перекатываясь с пятки на носок, ее рана, благодаря стимуляторам, зажила довольно быстро и почти больше не причиняла дискомфорта. Улыбка красила девичье лицо. Мужчина загляделся. Его внимательный пронзительный взгляд заставлял ее краснеть и смущаться, а ему это только больше нравилось. В тот самый миг, его беспечность могла стоить им жизни.       Корабль страшно тряхнуло с жутким грохотом, девчонка налетела на ковбоя и тот неловко хотел уже поймать ее, но вовремя остановился, вспомнив, чем это может быть чревато. Она, опираясь ладонями о грудные пластины, резко подскочила обратно на ноги. Второй выстрел пришелся по правой стороне их корабля. Посудину мотало из стороны в сторону, Бутхилл резво перешел на ручное управление и петлял как зверь уходящий от охотника. Еще один залп тряхнул кораблик, девчонку отбросило в сторону, она сильно впечаталась затылком в стену и отрубилась.       — Эй! Ярла! Твою милашку, эй! — в ушах гудело и чужой голос звучал приглушенно, будто издалека. В лицо брызнуло чем-то холодным. Она с трудом открыла глаза. Затылок противно ныл.       — Чего произошло? — хрипло поинтересовалась она. Лицо ковбоя маячило перед глазами и выглядело на удивление обеспокоенным. Девушка обняла голову руками и застонала от боли, — Ой как голова раскалывается…       — Вот, держи, — он сунул ей под нос бутылку с водой и какие-то таблетки. Она, без лишних сомнений и вопросов, проглотила лекарства и залпом осушила бутылку почти наполовину. — Должно помочь от боли.       — Спасибо, — прокряхтела она, после чего повторила свой вопрос.       — Твои фанаты на нас налетели. Эта посудина едва дотянет до планеты, а там нужно будет чего-нибудь придумать, — недовольно проворчал киборг. После чего замялся, потупил взгляд и поджал губы. — Ты это… Только не расстраивайся, ладно?       — Что? — Ее глаза расширились, девушка вскрикнула, прижимая длинные пальцы к губам. В ладони ковбоя лежал артефакт. Шестеренка больше не ходила, длинная трещина расколола сердце практически пополам. Глаза Ярлы быстро наполнились влагой, она забрала сломанное сердце с руки Бутхилла и прижала его к груди, заливаясь горькими слезами. Тихие звуки ее всхлипов заставляли ощущать что-то странное, чему ковбой не мог найти названия. Он подумал, что никогда не хочет видеть, как плачет Ярла.       — Эй, успокойся, что-нибудь придумаем, — его раскрытая ладонь замерла на незначительном расстоянии от ее плеча. Девушка глянула на нее раскрасневшимися глазами, мокрые ресницы прилипали к коже.       — Прости, но сейчас я бы хотела побыть одна, — заплетающимся языком произнесла девушка и оставила его в каюте одного.       Этот артефакт явно был нужен ей для чего-то более важного, чем продажа. Конечно, может он и стоил прилично денег, но так убиваться из-за потери золота? Это было не похоже на девчонку. И пусть ковбой знал ее не так уж и хорошо, почему-то ему казалось, что для нее потеря денег — не великое горе. А значит эта безделушка — что-то крайне важное.       Ярла долго проторчала одна в оружейной, судя по тому, как опухло и покраснело ее личико, она плакала не переставая. Потом девушка сложила неработающий артефакт в его мешочек и положила на панель управления. Ее голова раскалывалась от боли и слез, а потому она тихонечко улеглась спать, стараясь даже не смотреть в сторону ковбоя.       Бутхилл сжал шелковый мешок в стальной ладони и сунул руки в карманы. Быть может его механик не так гениален, как создатель киборга, но чем черт не шутит, вдруг поможет.       Он пришвартовал корабль на рассвете, девушка все еще спала. Она была измотана и ковбой не хотел ее будить. Конечно, эту посудину придется заменить. Во-первых, ублюдки теперь знали как выглядит их корабль. Во-вторых, его сильно потрепало. Но это потом.       Киборг пнул ногой незапертую дверь, на заднем дворе его механика кораблю ничего не будет угрожать и он сможет быть спокоен за сохранность своей спутницы. Потрепанной жизнью мужичок зыркнул на него механическим глазом, уродливым и громким, но очень полезным в работе, и довольно крякнул.       — Приперся! Чего тебе в этот раз надо, стальная твоя задница?       Они пожали друг другу руки. Правая лапа механика так же являла собой протез, который он менял на различные инструменты когда того требовала ситуация. Его механик был старым ветераном далекой войны, оставившей его без руки, глаза и тормозов. Потому они прекрасно сработались.       — Да у меня тут проблемка возникла, старик. В общем, мне бы хватку чуток полегче сделать.       — Чего? — старик нахмурился и глянул на ковбоя, как на дурака. Бутхилл почему-то замялся, стянул с головы шляпу и нервно бросил ее на стол с инструментами.       — В общем, у меня тут появилась работенка. Деликатная. А я деликатно не умею. Умею только черепа колоть как орехи, понимаешь?       — Нет.       — Милейшую твою маму. Девушка у меня на корабле. А я до нее даже дотронуться не могу, что ни касание — все синяки. Догоняешь?       Улыбочка на лице старика сальная и неприятная, почему-то Бутхиллу очень не хотелось, чтобы Ярла ее увидела. Он закатил глаза и скривил недовольно лицо.       — Не хочется мне работодателя лупить.       — Да-да, конечно, я так и понял, — посмеиваясь, старик стащил с операционного стола пустую болванку, которая когда-то вполне могла быть эрудроидом. Ковбой стянул с себя то немногое, что было на нем надето и занял место на столе.       — И еще. Мешочек видишь?       — Ну.       — Там внутри штука, погляди, может починишь?       — Никаких проблем. Маяк не беспокоит? — Бутхилл выругался на своем милашно-мурчащем диалекте, заставляя старика захохотать в голос, — Ладно, так и быть, его тоже на место отрегулирую.       На лицо ковбоя привычно легла маска. Ноздри защекотал знакомый противный запашок.       — Слушай… — Прохрипел он, привлекая внимание механика. В его памяти яркими кляксами всплывали все те разы, когда Ярла искренне смеялась с того, как он кричит что-то милое и бесящее его до тряски в механизмах. Его ругань позволяет слышать ее смех… — Оставь маяк как есть…       Старик возможно что-то и спросил, но киборг уже не слышал. Его веки привычно стали тяжелеть и он отключился.       Голова привычно гудела, что было совершенно нормально после подобных процедур. Старик устало вытирал потную шею грязной замасленной тряпкой, за окном небо постепенно окрашивалось в рыжий. Он пробыл тут весь чертов день.       — Чего так долго? — недовольно фыркнул ковбой, осторожно поднимаясь на ноги. Мало ли чего этот шутник еще подкрутил.       — Работенка была не из легких, знаешь ли, — довольно протянул старик, протягивая ковбою масленку. Смазывать свои механизмы Бутхилл предпочитал самостоятельно. Пока ковбой проверял каждый шарнир на наличие даже малейшего скрипа, механик продолжил, — Что ж у тебя там на корабле за дамочка такая, что ты мне столько дел подбросил, а?       Бутхилл отмахнулся. Не хотелось ему как-то вообще про Ярлу с одноруким говорить. Тот только усмехнулся.       — Ну ясно. Дай-ка сюда свою пятерню, — старик протянул человеческую руку. Ковбой кивнул и сжал запястье мужчины. Хватка была полегче, но все-равно придется сначала к этому привыкнуть. Было бы совершенным верхом глупости, вырони он с непривычки оружие. — Все подтянул, подправил, все установил в лучшем виде.       — Да, прекрасно, сколько это мне все… Погоди. Чего установил? — старик глянул на опешившего ковбоя, как на кретина, которому маковку солнышком слишком сильно напекло.       — Как чего, сердечко тебе всунул. Вещь потрясная, стоит как три чертовых корабля, где ты только его добыть умудрился?       — Как поставил?! Зачем? Я просил только починить!       — Так а по кой хрен его чинить, если ты им пользоваться не будешь? Ты ж его за этим припер? Только такой придурок как ты мог угнать у КММ Золотое Сердце. Уже половина галактики про это наслышана. Здорово ты им поднасрал, они ведь собирались, как я слышал, заключить выгодную сделку с Сообществом Гениев в обмен на эту безделицу.       Бутхилл совершенно не понимал, о чем толкует старик. Он шагал из стороны в сторону, словно маятник мелькая перед глазами у хмурого мастера. Держался за голову и судорожно пытался найти выход из этой совершенно идиотской ситуации. Половина слов старика летела мимо ушей и совершенно им не фиксировалась.       — . . . Ну и девчонка, должно быть, высший класс, раз ты решил это провернуть. Вот и решил, сразу-ка поставлю, а чего, село как влитое. Но работать пришлось много, так что сверхурочные с тебя и еще проценты!       — Да какие там проценты! — рявкнул Бутхилл, но механик даже не дернулся, даже бровью не повел, — Это не моя штуковина была, а клиентки!       — Ну ошибочка вышла, — хмуро буркнул старик, в голосе не было ни капли сожаления. — Я эту штуку выдергивать не буду, тебе еще месяц на стол минимум нельзя. Без крайней нужды, конечно.       — Сын милейшей леди, что ж я теперь ей скажу?! — киборг сел на корточки прямо посреди комнаты и спрятал лицо в колени, его постепенно охватывало состояние близкое к панике. Ярла ему это так просто с рук не спустит.       — Давай-ка ты выметайся, сынок, — прокряхтел старик, — Мне тут визгливых баб даром не надо. За новый корабль завтра приходи переговорить, а сегодня я измотался тебя перебирать.       Ярла сидела на спущенном на землю трапе и болтала ножками, ее локти упирались в коленки, подбородок лежал на ладонях, ее взгляд бездумно скользил по грудам металлолома. Когда она услышала привычный уже звон его шпор, девушка подняла на него личико, красные отблески заката последними солнечными зайчиками прыгали по волосам.       — Пойдем, заночуем в отеле, тут недалеко. Завтра корабль придется поменять.       Девушка не спорила. Она забросила через плечо свою сумку и резво поравнялась с ковбоем, молча шагая чуть позади него. Они быстро покинули территорию старика, выходя на пыльную грязную улицу. К радости ковбоя, она была пустынна. Однако, как только стемнеет, на улочки хлынут толпы народа. Днем на этой планете так жарко, что все обитатели предпочитают работать только по ночам.       — Бутхилл, — тихо окликнули его сзади. Он нервно поежился. Началось. — Ты отдал артефакт своему механику? Это не опасно? Его можно будет исправить?       — Ага, отдал, — как-то неуверенно проворчал он, стараясь спрятать взгляд под полями шляпы, — Починить-то он его починил, вот только…       — Вот только? — голосок у девушки звучал радостно и в нем было столько нескрываемого облегчения, что киборгу захотелось сквозь землю провалиться. Он остановился, повернулся к ней лицом, но взглянуть ей в глаза все равно не смог. Ярла глядела на его плотно сжатые губы и, склонив голову на бок, изогнула бровь, ожидая от него ответа.       — Он мне его… Как бы… Поставил.       Минуты молчания тянулись, кажется, целую вечность. Кобвой все же набрался решимости глянуть на девушку. Она стояла, опустив лицо, полное скорби, руки безвольно висели плетьми, опущенные плечи были частично скрыты под растрепанными волосами. Девушка медленно выдохнула, дрожащими пальцами зарылась в волосы, убирая их назад, откидывая голову и подставляя солнцу бледное лицо.       — Понятно, — голос ее был тихим и будто пустым, в нем словно не было никаких эмоций. Девушка повернулась к нему спиной и медленно поплелась прочь.       — Эй, ты куда?       Ярла его не слышала. Какая же она все-таки дура. Доверилась этому ковбою, а он ведь киборг. Конечно, будь она на его месте, наверное тоже увела такую ценную вещь и глазом не моргнув. А что же теперь делать ей самой? Как же ей теперь быть? Ведь специально не говорила, что это за штуковина, чтобы обезопаситься. Но он, видимо, все же знал? Или, быть может, знал его механик. Теперь это уже было не важно. Теперь ничего уже не было важно.       — Эй, постой, дай мне все объяснить. — Девушка слабо мотнула головой. Не нужны ей никакие объяснения. Он узнал про ее груз и захотел его себе. Это нормально. В их мире всегда так. Кто успел, тот и съел. Если ты не успел, то виноват в этом только сам. Так дядя ее учил. А еще учил никому не доверять, всегда ждать подвоха, учил не привязываться к незнакомцам. Как много уроков она проигнорировала в отношении Бутхилла. Теперь с плодами своих действий ей и жить. — Да подожди же ты, милашкину мать!       Он схватил ее за запястье и потянул на себя. Девчонка наконец обратила на него удивленный взгляд. Руку не обожгло болью, как того ожидалось, холодные пальцы прилегали к коже плотно, но не причиняя никакого вреда. По инерции девчонка сделала шаг навстречу и замерла. Лицо ковбоя, всегда весьма живое, сейчас представляло из себя смесь самых ярких эмоций: шок, непонимание, потерянность. Он глядел на свою стальную ладонь, смотревшуюся на фоне молочной кожи Ярлы какой-то грязной и грубой.       — Это… Как это…?       — В каком смысле? — она захлопала глазами, нахмурилась. Поиздеваться что ли над ней решил?       Он сделал шаг в ее сторону. И еще один. Столько, сколько было необходимо, чтобы встать к ней практически вплотную. Его холодные гладкие пальцы елозили по чужой ладони, недоумение на лице отражалось все ярче. Впервые за все то чертово время, что он был грудой стали и шестеренок, он все чувствовал.