Хранитель знаний

К концу сентября удалось выяснить, что анимагом являлся студент пятого курса Равенкло Талбот Уингер. Если судить по сопутствующей тени, то он был какой-то разновидностью птицы. Интересная тень также была у студентки Пуффендуя Кьяры Лобоска. Это не была тень анимага. Раскладывая видимую магию на спектры, мне так и не удалось понять какое заклятие было наложено на девушку. Ее трехдневное отсутствие, совпавшее с полнолунием 25 сентября, прояснило ситуацию - она была оборотнем. Оу... Но больше всего меня поразила крыса-фамильяр второкурсника Перси Уизли. Точнее, крыса была не фамильяром, а мужчиной-анимагом! Мерлин, да что такое творилось в этой школе?! Срочно стоило написать подробное письмо прадеду. В октябре в расписании наконец появились уроки полетов на метле. Первый курс был единственным, на котором уроки полетов были обязательными. Со второго, любители квиддича начинали пробоваться в команды, а для нормальных учеников уроки полетов переходили в форму факультатива. Честно говоря, было уже просто невозможно слушать стенания парней на тему запрета метел для первокурсников. Каждый второй мой знакомый не мог дождаться возможности показать свою крутизну на этом средстве передвижения. Казалось бы, из присутствующих в школе друзей, фанатами полетов можно было назвать лишь Люциана и Перегрина, так что требовалось только пореже встречаться с ними и вуаля! Все оказалось намного сложнее. Два первокурсника Равенкло также бредили полетами – американец Джейсон Сэмюэлс и шотландец Дункан Инглби. Вот от них не было никакого спасенья! Для Равенкло, занятие по полетам оказалось сдвоенным с привычным нам Пуффендуем. Обычно веселые и жизнерадостные барсуки были сами на себя не похожи. Барти поведал мне, что буквально перед уроком обнаружилась пропажа первокурсницы Беатрисы Хейвуд. Девочки не было в гостиной факультета. Не было ее и в больничном крыле. Взволнованная старшая сестра – пятикурсница Пенни – также не знала где искать пропавшую Беа. Такой долгожданный урок полетов прошел в шепотках между равенкловцами, обсуждающими новость и в нервном томлении пуффендуйцев, готовых сразу, как только закончится урок, продолжить поиск однокурсницы. Даже ярые фанаты полетов подпали под общее тягостное настроение и отлетались быстро и без показательных маневров. Беатриса была найдена только через пару дней. К тому моменту уже вся школа напоминала разворошенный улей. Пенелопа Кристал значительно поглядывала на меня, намекая, что вот оно – то самое! Началось! И действительно, ситуация складывалась очень странная. Девочку обнаружили заточенной в картине, висящей около парадной лестницы. Обнаружила её Мерула Снайд, пятикурсница Слизерина, одна из банды Серены Стайлз. Мерула не пыталась утаить информацию. Сначала она рассказала о находке Серене, потом сестре Беатрисы Пенни, затем старосте школы Биллу Уизли и, наконец, профессору Рейкпик. К концу недели вся школа знала о происшествии. Беатриса, заточенная в картине, была не способна рассказать, как она там очутилась. На протяжении всего октября профессор Рейкпик предпринимала попытки вызволить девочку из картины. Несмотря на все ее усилия, освободить Беатрис из заточения не удалось. Однако, удалось прояснить, что в картине действительно находилась живая девочка, а не ее портретная копия. Рейкпик пришла к выводу, что ловушка, в которую попала Беа, была очередным проклятым хранилищем. Решение проблемы затягивалось. Администрация Хогвартса не спешила привлекать сторонних экспертов. Ученики Хогвартса с упоением рассказывали друг другу все новые и новые версии о том, как Беатриса оказалась внутри картины – порталы, безумные художники, зеркальная магия были лидирующими по популярности версиями. Для меня, в магическом зрении, картина выглядела как односторонний портал. Магия пространства была видна, но находилась как бы под пленкой или за щитом. Этот щит своим окрасом напоминал заклинание стазиса. Складывалось ощущение, что пространство на той стороне картины отставало от обычного мира буквально на долю секунды. Этого мгновения хватало для возникновения «нестыковки» между двумя пространствами, не давая Беатрисе покинуть картину. Так сказать, попасть в прошлое она угораздилась, а вот вернуться и «догнать» мир будущего-настоящего не смогла. Из рассказов студентов было понятно, что примерно к таким же выводам пришла и мисс Рейкпик, следовательно, не было никакой необходимости мне искать способ передать эту информацию без раскрытия секрета моего магического зрения. Очередное письмо улетело к прадеду. Его ответ был предсказуем и категоричен: «не лезь!» Ажиотаж с картиной плавно сходил на нет. Единственными отголосками оставались Пенни Хейвуд, проводящая все свое свободное время у картины, и первокурсники Пуффендуя, изредка навещающие сестер. Дружные барсучата отказывались бросать свою сокурсницу. Дабы окончательно успокоить умы, администрацией школы был проведен уличный фестиваль магии. Погода в конце октября стояла на удивление хорошая и все ученики с удовольствием провели неделю, наслаждаясь уроками на природе. Старшекурсники участвовали в показательных дуэлях, на которые делали азартные ставки многие, включая преподавателей. Малышня бегала с раскрашенными лицами. Вечерние танцы понравились всем. Красавчик Гилдерой Локхарт понравился только женской половине студентов. Странно было видеть его в Хогвартсе, толкающим свои книги студентам. Вероятно, отказав продвигать его творения в нашем магазине, мы спровоцировали его искать другие авеню для рекламы и увеличения продаж. Беатриса все также продолжала быть заточенной в картине. Уже к ноябрю у школьников была новая фиксация. Настало время первой игры сезона в квиддич. Традиционно, сезон открывали Гриффиндор со Слизерином. Последние три года команда факультета Салазара была непобедима. Интересно было посмотреть на такой сильный состав. Матч был назначен на конец первой недели ноября. Равенкло должен был играть во втором матче сезона против Пуффендуя в конце ноября. Всего в сезоне было шесть игр. Каждый факультет играл три игры – по одной против остальных трех факультетов. Итоговое положение команд в Чемпионате базировалось не на количестве побед, а на общем количестве очков, набранных за все игры. Одна из команд вполне могла проиграть другой и всё равно получить Кубок, если в других играх она набрала достаточное количество очков. Результаты квиддича были так важны для всех ещё и потому, что победа в Чемпионате Хогвартса добавляла 250 баллов для факультета в ежегодном межфакультетном соревновании школы. Игра действительно была интересной. Я решил поддержать Слизерин и, найдя на трибунах Перегрина, Люциана и Майлза, устремился к ним. За мной увязались и другие первокурсники Равенкло. Матч комментировал гриффиндорец Мерфи МакНалли. Сборная Слизерина напоминала сборную Германии по футболу 90х годов – этакая хорошо-слаженная бронебойная машина. Однако, по словам Люциана, уже в следующем году сборная должна была потерять обоих загонщиков, а годом позже вратаря, ловца и одного из охотников. Зная амбиции и высокие навыки полетов моих слизеринских друзей, у них имелся ненулевой шанс уже на следующий год попасть в основной состав. Майлз поведал, что действующий капитан команды Слизерина уже сейчас начинал натаскивать нового охотника – второкурсника Маркуса Флинта – на роль будущего капитана. Так сказать, чтобы обеспечить преемственность поколений. Равенкловцы Дункан и Джейсон также мечтали играть за сборную факультета и собирались пробоваться в команду в следующем году на позиции загонщиков. Прям как Перегрин с Люцианом! Я пока мало что знал о нашей сборной, но в преддверии сезона Пенелопа поведала мне, что лучшие игроки Равенкло выпустились в прошлом году и что не стоило ждать великих свершений от нашей команды. Принимая во внимание малочисленность нашего факультета, у Дункана и Джейсона были отличные шансы в следующем году попасть хотя бы в запасной состав. Пока мужская часть первокурсников Равенкло с азартом спорила со слизеринцами о навыках игроков обеих сборных, девчонки разделились в своем поведении. Пока Элспет тихо млела от гриффиндорского ловца Чарли Уизли, Линдерина, в истинной манере ученых нашего факультета, пыталась доказать мне, что игра не логична. Я же, как контраргумент использовал экономическую теорию спроса и предложения. В конце концов, маги по всему миру не зря тратили полновесные золотые галлеоны на эту игру – а это что-то да значило! Мы сошлись на том, что если игра была интересна и игрокам и болельщикам, то можно было простить некую нелогичность правил набора очков. Со всем происходящим, до Выручай-комнаты удалось добраться только к середине ноября. Верхние этажи Хогвартса, как обычно, пустовали. Гобелен с Варнавой Вздрюченным, тщетно пытающимся научить троллей балету и постоянно получающим от своих учеников тумаки и удары дубинами, одиноко висел на стене. Сформировав отчетливый ментальный посыл, я прошелся трижды вдоль стены. Как и рассказывал дед, открывшийся проход вывел меня в огромный, будто собор, зал, заваленный скопившимся за сотни лет хламом. Мда… размер хранилища поражал. Копаться здесь можно было вплоть до выпуска из школы. В первое свое посещение Выручайки я просто нашел хранилище и понял как в него попасть. В последующие визиты, я разобрался с методом сортировки, применяемым нашей семьей. В магическом зрении было видно, что большая часть хранилища имела на себе метку «досмотрено». Чем дальше от входа я отходил, тем больше меток было видно. Выходило, что более новые добавления находятся в комнате ближе ко входу, а старые вещи «утрамбовываются» в глубину комнаты. Это определенно должно было помочь. Естественно, ради любопытства я собирался покопаться во всех вещах, но фронт официальных работ был понятен. Месяц декабрь я провел в непрестанных рабочих визитах в комнату. Я больше не терялся в хранилище, а вполне уверенно передвигался от ориентира к ориентиру. Многое в этой комнате было поистине хламом, и я находил странным тот факт, что кто-то пытался спрятать, например, поломанную мебель. Зачем? От кого? Ведь логичней было бы попытаться скрыть секретную переписку, персональные дневники, порно журналы, шпаргалки. Эти вещи здесь тоже были, но в небольших количествах. Хотя… если подумать, то очень часто люди пытались спрятать украденные или чужие, случайно испорченные, вещи. О! Это объясняло многое. Многие найденные и осмотренные книги не имели хоть-какой-либо защиты, ведь зачаровывать учебники и конспекты было нецелесообразно. Эти книги не представляли интереса для нашей семьи - зачем нам школьные учебники, одобренные Министерством? Этого добра у нас на складе и так хватало. Была пара библиотечных книг, которые требовалось вернуть в епархию мисс Пинс. Ничего особенного, даже не запретная секция. «Справочник чистокровных волшебников» оригинального издательства 30х годов с экслибрисом семьи Пруэтт также не носил защиты – его стоило вернуть владельцам. За оставшийся до Йольских каникул месяц, истинно-интересных вещей было найдено мало и их я не был готов трогать. Мой багаж знаний был пока маловат. Самой интересной находкой была красивая тиара – явный артефакт, в котором я с удивлением узнал саму диадему Ровены Равенкло. От украшения фонило наисильнейшей магией. В магическом зрении она просто сверкала и было непонятно, оригинальные это были плетения, или дополнительно привнесенные позже. Трогать артефакт я не решился, но зарисовать виденную мной магию я смог. Стоило доложить прадеду о моей находке и обсудить дальнейшие действия. Вынести диадему из комнаты у меня не получится, но попытаться изучить артефакт прям здесь, в Выручайке, стоило. К тому же, в комнате я мог использовать абсолютно любые заклинания – эта часть Хогвартса не отслеживалась. Естественно, на изучение могут уйти годы – с ростом сил и умений будет шанс узнать многое об артефакте основательницы. Но все это – потом, а сейчас меня ждали каникулы! Домой на зимние праздники отправились и все мои друзья. Мне показалось, что единственными учениками Хогвартса, оставшимися на каникулы в замке, были члены банды Серены Стайлз. Мы же возвращались домой в первый раз после столь продолжительного отсутствия и потому предвкушали отдых от уроков, встречу с родными, собственные спальни и любимую домашнюю еду. Я мечтал немного отдохнуть от большого скопления людей. Договорившись встретиться на платформе в январе, мы разбежались к ожидавшим нас взрослым. Меня ждал праздничный ужин в кругу семьи. Мерлин, как хорошо было быть дома! Помимо традиционных праздников и ритуалов, эти дни, проведенные с родственниками, были наполнены многочисленными разговорами. Не считая обычных рассказов про что да как в Хогвартсе, были и дискуссии на разные важные темы. Детально разбирались уроки и учителя, сравнивался современный уровень образования с прошлым. Вдумчиво обсуждалось происшествие с Беатрисой – от попыток мисс Рейкпик вызволить девочку до отказа администрации вызвать дополнительных специалистов. Администрация школы вообще вызывала у родственников много вопросов – обучение на пятом курсе оборотня, присутствие анимага в форме крысы как фамильяра второкурсника, награждение отъявленных хулиганов должностями старост и многое другое. Отчет прадеду по Выручай-комнате доказал мне, что глубоко в душе я до сих пор оставался маглом. Что мне мешало задуматься над показанным функционалом Выручайки? Ведь еще до отъезда дед рассказал, что у комнаты были и другие названия – «комната так и сяк», «комната по желанию». Что мешало мне задуматься и экстраполировать информацию? Дед долго хихикал над выражением моего лица, когда он поведал, что комната могла просто принять форму так нужной мне библиотеки. Я не догадался! Я просто рылся в кучах хлама! На мой нехороший прищур Фергус ответил, что так было необходимо – ведь теперь я точно буду пробовать абсолютно все свои догадки и, возможно, комната для меня примет какую-нибудь абсолютно новую форму. Да и найденная диадема доказывает, что умолчание было сделано не зря. Насчет диадемы дед надолго задумался. Уж очень ему хотелось понять, что из себя представляет этот артефакт. Точнее, он сразу прочитал мне лекцию на тему этой реликвии – мол, артефакт увеличивает ментальные силы носителя. По легенде, работает только для магов из рода Равенкло. Не рекомендован к ношению другими, так как приводит к выгоранию ментальной оболочки. Фергус же хотел разобраться в наложенных поверху дополнительных плетениях. Уж очень хитроумно было все устроено. На моем рисунке прадед отчетливо видел раздельные блоки магии, и если он сходу смог определить классический каскад по отслеживанию и сбору информации, поступающей в письменном виде, то привязка к двум разным магам вызывала одни вопросы. Могло ли быть так, что неизвестный комплекс был направлен на отслеживание действий одного единственного мага? Зачем тогда был нужен слепок личности другого мага, внедренный в реликвию? Как удавалось использовать старинный ментальный артефакт для подпитки этих заклинаний? Судить по одним моим корявым рисункам было нельзя. Доступа в школу ни у кого из Флоришей кроме меня, на данный момент, не было. Прадеду стоило поломать голову, чтобы придумать, как и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. К концу каникул дед смог разобраться с общим устройством заклинаний, навешанных на диадему. Выходило что некий маг внедрил малый слепок личности в старинный артефакт. Это слепок был этаким управляющим модулем, главной задачей которого было использование функции Выручайки как библиотеки. В пассивном режиме слепок отслеживал любые записи, сделанные одним единственным магом. Как это было возможно Фергус не понимал, ведь в ипостаси библиотеки Выручайка не предоставляла возможности читать чью-либо переписку или дневники, только книги присутствующие в библиотеке Хогвартса или спрятанные в хламохранилище. Умения неизвестного мага поражали. Ну а я получил детальный инструктаж про то, как действовать в Хогвартсе для дальнейшей диагностики диадемы и выявления дополнительной информации по сему артефакту. Для начала мне предстояло понять какие два мага были «привязаны» к реликвии. Логично было предположить, что отслеживаемый маг был частью преподавательского или административного состава школы. Он должен был проводить значительную часть времени в школе – делать записи, вести дневник, получать переписку. Второй же маг явно отсутствовал в школе, но, возможно, у него был какой-то доступ к артефакту для изъятия собранной информации. Возможно, сей маг входил в попечительский совет или мог регулярно посещать школу, например, как работник Министерства из отдела образования. С помощью магического зрения мне предстояло узнать, как минимум личность первого мага и по возможности второго. Была вероятность, что призрак Серой Дамы знал более детальную историю артефакта. Ее тоже следовало опросить. Заинтересованность прадеда артефактом была понятна. Не надо было быть гением, чтобы предположить, что отслеживаемым магом являлся Дамблдор. Да, чисто теоретически, это мог быть кто-то из профессоров что длительное время работает в Хогвартсе. Но ни один из этих профессоров не был значимой политической фигурой, замыслы которой было бы интересно узнать. Компромат тоже не стоило исключать из уравнения. А Дамблдор, с большой вероятностью, был кровником нашего рода. Стоило разобраться было ли так в действительности. Если бы удалось доказать, что он взаправду был нашим врагом, то, возможно, нам следовало найти союзника для противостояния. Неизвестный маг, наложивший изысканный комплекс чар для слежки, мог стать таким союзником.