Хранитель знаний

Вернувшись в Хогвартс, выяснил, что Беатриса все еще была заточена в картине. Прошло уже больше двух месяцев, а подвижек в вызволении ребенка все не было. Странно. Уверен, что если бы в картине был заточен я, то мои родственники уже бы разнесли Хогвартс по кирпичикам в своих попытках расколдовать меня. Хейвуды вроде были чистокровными, неужели они не предприняли мер для спасения своего ребенка? Да и Пенни производила впечатление заботливой сестры. Не могла же она не рассказать о происшествии? Возможно, Хейвуды и предпринимали попытки разобраться, но положились на слово эксперта в лице профессора ЗОТИ. Уроки возобновились. Мы теперь уже более активно колдовали на уроках. На трансфигурации мы превращали живую мышь в неживую табакерку. После отмены трансфигурации мышь должна была выжить. Получалось не у всех. На ЗОТИ изучали так называемое «проклятие призраков» и противодействие ему. Это проклятие не имело ничего общего с призраками, а только вызывало сильный насморк и озноб. На травологии мы учились бороться с дьявольскими силками, для этого изучив новую разновидность заклинания света – люмос солем. На уроках профессора Снейпа мы варили зелье забывчивости – волшебный отвар из четырех ингредиентов с довольно сложной последовательностью помешиваний. У декана Флитвика мы пытались заставить ананас «танцевать», а точнее учились левитировать довольно тяжелый фрукт и перемещать по заданной схеме. Это была хорошая тренировка на развитие резерва и контроля. По слухам, именно это задание Министерство использовало на экзаменах после первого курса. Возобновилось и мое изучение Выручайки. Теперь, зная возможности этого волшебного помещения, я для разбора книг с легкостью вызывал Библиотечную версию комнаты. Сначала я пробовал заставить Выручайку саму отсортировать книги, но у меня это не получилось. Для выявления новых «поступлений» пришлось задействовать предоставленный этой вариацией комнаты каталог. Досмотренные новые книги постепенно получали свои метки, теоретически интересные находки копировались, редкие фолианты с экслибрисами семей изымались под клятву. Книги с защитными чарами я не трогал, оставляя их на потом. Если с книгами все было понятно, то с диадемой пришлось повозиться. Запомнить слепок магии отслеживаемого волшебника было легко. Вскоре удалось подтвердить, что искомым магом действительно был Дамблдор. Слепки видимых аур были идентичны. Было, правда, что-то странное с волшебной палочкой директора, и я сделал себе зарубку в памяти, что следовало позже разобраться с этим. А вот со вторым волшебником – автором плетений – произошел затык. Слепок магии я запомнил, но сколько бы я не отслеживал магов, посещающих Хогвартс, все не удавалось «поймать» нужного кандидата. Возможно, мое предположение, что данный маг часто появлялся в школе для извлечения информации было ошибочным. Стоило найти другой подход. Настало время опросить Серую Даму. Я был уверен, что разговорить призрака удастся не сразу. Так и оказалось. Уверения старост и декана, что Елена Равенкло разговаривает со студентами нашего факультета, было большим преувеличением. Серая дама в основном безмолвствовала, изредка кивала головой, отвечая «да» или «нет» на вопросы, была готова молча показать путь потерявшимся студентам или помочь найти потерянную вещь. На этом все. Но я не терял надежды со временем разговорить молчаливую леди. Стоило только быть постоянным в своих вопросах и настойчивым в попытках. В феврале Дамблдор решил устроить бал в день Святого Валентина. На бал могли прийти студенты пятого курса и старше, хотя для танцевальной пары можно было пригласить ученика любого возраста. Гилдерой Локхарт опять присутствовал в Хогвартсе и даже частично курировал бал. Вероятно, он очень любил этот праздник еще со школьной скамьи. Говорят, во время учебы в Хогвартсе Локхарт послал сам себе 800 валентинок, что спровоцировало огромное скопление сов в Большом Зале. В результате этого завтрак пришлось прервать: пища была обильно загрязнена перьями и птичьим помётом. Хвала Мерлину, это не повторилось в этот раз! Не люблю этот праздник с прошлой жизни. Там меня всегда напрягал показной романтизм – никакого трепетания сердца от неожиданности подарков, скучное однообразие букетов из красных роз, обязательность похода в ресторан, грязь сплетен и обсуждений увиденных парочек на следующий рабочий день. Мне казалось, что настоящие влюбленные избегали людных мест в этот день. В этой жизни хорошим поводом не отмечать этот праздник был мой день рождения. После урока истории магии я, с помощью Бартемиуса, устроил небольшое пятичасовое чаепитие для друзей. Родители прислали великолепный торт. Эльфы Хогвартса подали вкусный чай. Мы приятно, но недолго, посидели в компании и разбежались по своим делам. Никто из нас не был приглашен на бал – маленькие мы были еще - но домашние задания и учебу никто не отменял. У меня же были другие дела. Отвлекшись от постоянного преследования призрака Серой Дамы, я старался приглядывать за Локхартом. Не верилось мне, что он забросил свои привычки стирать память. Помимо разглагольствования про свои путешествия, рекламирования себя и своих книг, Локхарт также раздавал бесплатные советы про поиск работы в Министерстве, построение карьеры авантюриста и поиск настоящей любви. Для более детальной беседы он пригласил шестерых студентов – выходцев из банды Серены Стайлз с ней во главе - в кафе мадам Паддифут. Вернувшиеся в Хогвартс после беседы с Локхартом студенты в моем магическом зрении ярко светились наложенным обливиэйтом. Следовало написать прадеду про продолжающееся непотребство в исполнении Локхарта. С начала второго семестра ходили упорные слухи, что Британское Министерство магии задумывалось о возрождении Турнира Трех Волшебников. К марту администрация Хогвартса разродилась идеей устроить Всемагический Турнир Хогвартса дабы самые перспективные ученики могли попробовать себя в имитации международного соревнования. Ну и заодно подготовиться на случай, если настоящий турнир всё-таки будет проводиться. Сильванус Кеттлберн, преподаватель ухода за магическими существами, и лесничий Рубеус Хагрид спроектировали ряд заданий, в которых студентам предстояло преодолеть препятствия, связанные с различной опасной фауной. Всем студентам Хогвартса был известно, что Кеттлберн был энтузиастом, а иногда и безрассудным человеком, большая любовь которого к, как правило, опасным существам, приводила к серьёзным травмам. Не только собственным, но иногда и других людей. Как и Хагрид, он недооценивал риск, связанный с уходом за такими существами как оккамии, гриндилоу и огненные крабы. Зная это, на турнире можно было ожидать очень травмоопасные задания. Школьная штатная целительница мадам Помфри готовила больничное крыло к наплыву пациентов. Естественно, участвовать в турнире могли только старшекурсники. Я не был удивлен, когда почти вся банда Серены Стайлз записалась на соревнования. Мне же было интересно увидеть диких волшебных животных, задействованных в заданиях. Здесь были такие симпатяги как нюхлеры и карликовые пушистики, а также магические вредители пикси и докси. Именно их использовали в наиболее зрелищном задании - погоне за пикси на проклятой метле пока за участниками гнались разозленные докси. Многие участники турнира попали в больничное крыло из-за укусов докси или падения с метлы. Финальным заданием, по неподтвержденным слухам, оказалось сражение с мантикорой! Нет, я точно не собирался брать УЗМС на третьем курсе – это ж надо было Кеттлберну додуматься до такого! На мантикору обычно ходили отрядом опытных звероловов – а тут старшекурсники с их теоретическими знаниями о таком опасном волшебном животном! Кеттлберн и Хагрид психи! Теперь понятно почему на счету у преподавателя УЗМС числилось больше 60 попыток уволить его из Хогвартса. Турнир, закономерно, выиграла звезда школы Серена Стайлз. У меня сложилось странное впечатление, что все приключения в Хогвартсе предназначались именно для нее. Может Дамблдор тренировал ее для какого-то задания? Натаскивал на определенную профессию? Или она попросту являлась «главной героиней» сей истории? Но ведь это жизнь, а не сказка или игра! Чудны дела твои, Хогвартс. На весенние каникулы в школе остались почти все. Было запланировано соревнование кулинаров в Большом зале - еще одна попытка администрации отвлечь от неразрешенной проблемы с Беатрис и проклятым портретом. Я же покинул Хогвартс – мне предстояло участие в ритуалах колеса года на Остару. Да и хотелось посоветоваться с прадедом на тему как разговорить призрака Серой Дамы. Дед посоветовал не расспрашивать Елену о самой диадеме, так как именно этому она очевидно противилась. Он предположил, что призрак будет не прочь поведать о других волшебниках, которые также интересовались этим артефактом – так сказать, наябедничать. Возможно, стоило спросить приведение и про другие потерянные реликвии основателей. В апреле на факультете Равенкло разразился скандал. Студент седьмого курса Бреннан Дойл был с позором изгнан из нашей команды по квиддичу за нападение на сокурсника. Его также чуть было не исключили из школы. Оказалось, что во время тренировки к предстоящему в мае решающему матчу между Гриффиндором и Равенкло, Бреннан ослепил действующего вратаря сборной пятикурсника Андре Эгву заклинанием коньюнктивитус. Бреннан намеревался выйти на поле вместо Андре на предстоящем матче. Из пояснений знающих предисторию выходило, что на втором курсе Дойл умудрился стать действующим вратарем сборной Равенкло, однако уже в следующем году отправился на скамейку запасных. В этом году у Бреннана был последний шанс поиграть в квиддич, ведь это был его последний год в Хогвартсе. Шансы Дойла получить место в первом составе были малы, ведь Андре был прекрасным игроком, и тогда семикурсник решился предпринять кардинальные меры. Какие страсти, однако, кипели! Я был удивлен, что Дойла не выгнали из школы, но, по рассказам старшекурсников, Дамблдор любил давать вторые шансы и настоял на возможности парня получить диплом. Флитвик долго потом ходил хмурым. Старосты зверствовали по любым поводам. Все равенкловцы на время притихли. Мне же в конце апреля, наконец, удалось расколоть Елену Равенкло на нужную информацию. Она подтвердила, что многие интересовались диадемой, да и другими реликвиями, но она никому не раскрыла секрета… за исключением приятного молодого человека – старосты школы Тома Реддла. Вот и мне она поклялась не рассказывать. Ха! Что и требовалось узнать! У меня оставалось всего пара месяцев чтобы удостовериться, что слепок личности заключенный в диадему принадлежал лидеру партии Вальпургиевых Рыцарей. Если это было так, то становилось понятно почему я не видел мага с нужным мне отпечатком магии в Хогвартсе. Внезапно разговорчивая Елена также поведала, что профессор ЗОТИ допрашивала всех приведений в попытке найти какую-то карту-артефакт для отслеживания всех присутствующих в замке. Возможно, карта была нужна для раскрытия входа в проклятое хранилище для спасения Беатрисы? Мне же стоило придумать, где найти еще один отпечаток магии мистера Реддла. Так сказать, для сравнительного анализа и подтверждения теории, что именно он являлся магом, собирающим компромат на Дамблдора. Обнаруженный мной в зале наград кубок, присужденный в 1943 году старосте факультета и школы Тому Марволо Реддлу «За заслуги перед школой», не хранил в себе магической составляющей. Мои надежды найти в Выручайке потерянные книги или конспекты с магической подписью Реддла также не оправдались. Единственным «предметом» с отчетливым отпечатком схожей с диадемой магии, был профессор зельеварения Северус Снейп. У профессора явно была татуировка или он носил какой-то артефакт в виде наруча, так как в магическом зрении его левое предплечье опутывала странная четырехцветная магия со связующей, как у фамильяров, нитью, уходящей куда-то за пределы Хогвартса. Четыре цвета – бледно-голубой (магия пространства), красный (причинение вреда), бурый (магия крови) и желтый (магия контроля) – определенно указывали на подконтрольное положение профессора Снейпа у мага Тома Реддла. Мог ли Северус Снейп состоять в партии Вальпургиевых Рыцарей или быть вассалом пропавшего мага? Мог, правда в газетах об этом умалчивалось. Но ведь не зря же его задержали и допрашивали в далеком 1981ом! Я думаю, что мое задание по выяснению кому принадлежал каскад заклинаний на диадеме можно было считать выполненным. Да и если логически подумать, какой еще маг смог бы околдовать артефакт основательницы и при этом следить за Дамблдором? Очевидно, только Реддл. Но тут открывались интересные детали – ведь уходящая вдаль нить явно указывала что с «пропажей» Тома Реддла было что-то не так. Стоило опять зарисовать все увиденное мной – ведь если прадед смог расшифровать предыдущий рисунок, то возможно удастся и этот. Прямо перед экзаменами счастливый Бартемиус принес весть, что Беатриса была успешно расколдована. Он также взахлеб рассказывал, что «команде Серены» удалось спасти еще и ее десять лет как потерянного ее брата Джейкоба! Оказывается, все это время он также был заперт в проклятом хранилище, в которое попал почти сразу после отчисления из Хогвартса за причинение вреда ученикам. О! Похоже, что и второй член семьи Стайлз страдает от хулиганских наклонностей. Интересно, как с этим обстоят дела у патриарха семьи? Еще более актуальный вопрос – останется ли Беатриса на второй год, ведь она пропустила большую часть этого учебного года? Ответ на последний вопрос узнаем в следующем году. Ну а пока – летние каникулы! Приехав домой и немного отдохнув, узнал потрясающие новости. Прадед Фергус не сидел на месте, а проводил свое собственное расследование. Умудренный жизнью глава рода почти сразу после зимних каникул пришел к выводу о связи диадемы с Дамблдором и Реддлом и затеял свое собственное детективное расследование. Начал он с расследования жизни семейства Дамблдор в Годриковой Впадине – ведь всем в магической Британии было известно, что фамильный дом Альбуса находился именно там. Многое можно было узнать из рассказов старожилов этого поселка. Найденная дальняя родственница Грин-де-Вальда - известная историк Батильда Бэгшот – оказалась кладезем информации и с удовольствием поделилась своими знаниями о семействе Дамблдор. Рассказала она и о некоторых действиях на тот момент профессора трансфигурации во времена второй мировой войны. Миссис Бэгшот с брезгливой неприязнью поведала о родителях Дамблдора – заключенном в Азкабане маглоненавистнике Персивале Дамблдоре и погибшей при странных обстоятельствах вошебнице-снобке Кендре. Рассказала о неудачнике брате – так и не окончившем Хогвартс, владельце затрапезного кабака в Хогсмиде. Жалостливо поделилась историей сестры Альбуса Арианы — несчастной юной сквибке, которую прятали от соседей. Старушка буквально прослезилась, рассказывая об истории дружбы молодого Дамблдора с таким же молодым Геллертом Грин-де-Вальдом. Оказалось, это именно Дамблдор подтолкнул на кривую дорожку юного доверчивого Гелли. Да и девиз Грин-де-Вальда «Ради общего блага», которым он вдохновлял своих последователей и оправдывал действия, был подсказан Дамблдором. Из писем Грин-де-Вальда времен войны, пересказанных миссис Бэгшот, выходило, что Дамблдор не раз посещал своего друга в его штаб-квартире в Нурменгарде. Понятно, что большинство фактов при пересказе истории получили определенный эмоциональный окрас. Обозленная дама хаяла Дамблдора и всячески старалась оправдать своего любимого родственника. Но вычленить факты удалось. Идеология Грин-де-Вальда была идентична идеологии Дамблдора. Один факт того, что над воротами замка Нурменгард гордо красовался выбитый в камне девиз Дамблдора «Ради общего блага» и знак легендарных Даров Смерти говорил о многом. Когда именно разбежались дорожки двух соратников на практике, да и разбежались ли, было точно не известно. Факт оставался фактом – идеи, породившие зловещий поход Грин-де-Вальда по Европе, также до сих пор исповедовались Дамблдором. А это значило что Дамблдор, как минимум, был косвенно виноват в смерти французской семьи де Виль и половины моей семьи. Теперь можно было считать доказанным тот факт, что Дамблдор являлся нашим кровником. Приехали. У меня в личных врагах теперь находился директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Верховный чародей Визенгамота, кавалер ордена Мерлина первой степени, президент Международной конфедерации магов и просто общепризнанный сильнейший волшебник нашего времени. Оу… Единственное утешение – на данный момент Дамблдор не знал, что является нашим кровником, ну или просто не догадывался что мы знаем о его преступлениях против нашей семьи. После таких откровений, запланированное на лето обучение у бабушки по снятию второго уровня защиты потеряло свою привлекательность. Я с трудом заставлял себя изучать новые методы расколдовывания книг. Борьба с жалящим, заглушение ультразвукового крика, снятие или перекладывание на другой предмет иллюзий – все это не вызывало восторга и не успокаивало расшатанные нервы. Чуть-чуть взбодриться мне помогли пришедшие в июле отметки за первый курс. «Превосходно» и «Выше Ожидаемого». Чары, зельеваренье и ЗОТИ давались мне легко – ведь именно в этих предметах помогало мое магическое зрение и хорошо развитые резерв и контроль. Травологию и трансфигурацию я не сильно любил, а потому и не усердствовал. Теоретические предметы – астрономия и история магии – не вызывали трудностей, ибо память у меня всегда была хорошая. Вспышка энтузиазма, привнесенная рассказами родственников об их собственных оценках и успехах в школе, быстро прошла и я вернулся к изучению простеньких заклинаний библиотекарей. Конечно же, мне хотелось выучить какие-нибудь крутые техники по защите в надежде не проиграть в предстоящем противостоянии с Дамблдором. Логически я понимал, что в моем возрасте, да с моими родовыми дарами, если дело дойдет до открытой конфронтации, мне не победить. Да и всей нашей семье не выстоять. Можно было уже сейчас все бросить и просто заавадить себя. Скорое возвращение в школу на второй курс не вызывало восторга. Если же я начинал еще и представлять себе новые возможные ежегодные «приключения», предлагаемые администрацией банде Серены, от которых часто страдали посторонние, то я просто впадал в уныние. Да и не только я один – родители тоже очень сильно волновались. Упаднические настроения среди родственников прадед быстро пресек. Глава рода Фергус принял очевидное решение не спешить, затаиться, собирать информацию и компромат, а также искать сильных союзников. Хранители знаний могли многое разузнать, стоило лишь сконцентрироваться на поставленной задаче. Понятно, что не одним нам насолил Дамблдор – взять хотя бы, например, оставшихся на свободе членов партии Реддла. Мне вменялось в следующем учебном году отслеживать любые подозрительные действия Дамблдора, но в пассивном режиме и на рожон не лезть. В какой-то мере я был заложником в школе – контракт было не разорвать, да и я понимал, что врага надо держать близко и ждать подходящий момент для удара. Нет, скорей всего, этот удар будет нанесен не нашей семьей, но с нашей поддержкой.