Исход определен — 4. Родная кровь

      Ава резко распахнула глаза, одновременно почувствовав и колючий холод, пробравшийся с улицы ночного города через приоткрытое окно спальни, и крупную дрожь, молниеносно захватившую женщину в свои липкие сети, лишив обретенного чувства спокойствия, которое вчера вечером ей безвозмездно подарил Дженсон. Все бы прекрасно, если бы такое состояние было вызвано проходящим ознобом. Но нет. Дрожь появилась от ночных видений. Только ушедший в никуда сон стал очередным кошмаром доктора Пейдж. Сон, в котором она оказалась больной и обездвиженной без единой надежды на что-то положительное, прикованной к постели рядом с окровавленным телом Харриса. Она билась в горячке и бессилии, ежеминутно раздираемая нечеловеческой болью и уже, казалось бы, смирилась со своей участью — она больше никогда не сможет жить, как прежде. В эти мгновения неизбежность собственной смерти доводила до безумия, ведь такова естественная расплата за гибель Итана. Она по своей воле отняла у него жизнь, она сделала это осознанно, считая, что в тот момент у нее не было выбора.       А его действительно не имелось. Если бы она не успела вовремя приехать в ПОРОК, на месте Харриса оказался бы Дженсон, и тогда ее жизнь уже не имела бы никакого ясного смысла.       Стараясь как можно меньше делать лишних движений, доктор Пейдж аккуратно высвободилась из теплых объятий Дженсона, и, осознав, что вряд ли уже уснет, в спешке накинула халат и вышла из спальни в надежде подумать о тяготах насущной жизни в одиночестве на кухне.       Правда осуществить задуманное так и не получилось.       Дженсон обозначил свое присутствие едва ли ни сразу, как только Ава успела настежь открыть окно и наполнить легкие свежим прохладным воздухом, будто это поможет прогнать пугающие мысли.       Это было слишком простой для него задачей: только он понял, что рядом пустует подушка, а на кухне слышны слабые шорохи, значит, доктор Пейдж опять решила заняться самоедством. Уже в который раз.       Но Дженсон не осуждал ее. Он знал, что ей тяжело. Тяжело каждый день начинать с мыслью о том, что она бессильна против множества вещей, как нелегко смириться с тем положением, в котором находится весь Последний город — если отбросить необъяснимое поведение правительства, то жизнь можно назвать вполне успешной и процветающей, но наивность — не то свойство, которое отличает доктора Пейдж. Она слишком много гадкого повидала в жизни, чтобы считать ее безоблачной в такой ситуации.       Дженсон тихонько подошел к ней со спины и заключил в кольцо своих рук — так нежно, тепло и ласково, будто укрыл ее большим пуховым одеялом от всех невзгод и тягот жизни. Ава знала, что он никогда не будет вести себя подобным образом с кем-то другим. Никто не достоин его заботливого внимания, кроме доктора Пейдж. Лишь только ей он позволяет прикоснуться к самым сокровенным уголкам его души, лишь она может читать его, словно хорошую настольную книгу, только ей он доверяет больше, чем самому себе. И именно поэтому она испытывает к нему то же самое.       Но только не сейчас. Сейчас она не обрадовалась появлению Дженсона. В эту минуту ей никого не хотелось видеть, даже родного человека, который хотел для нее только лучшего. И уж тем более в ее планы не входило объясняться перед ним.       — Опять мучают кошмары? — тихо задал вопрос Дженсон, после прижавшись губами к шее Авы.       Она вздрогнула, но не испугалась, а потом сразу же положила ладонь поверх руки Дженсона, покоившейся на ее талии, и попыталась убрать, но ей не позволили осуществить столь желанное действо. Его губы настойчиво проложили влажную дорожку на ее шее, заставив дрожь проснуться вновь, а жару проникнуть абсолютно во все клеточки организма. Это было, конечно, приятным чувством, ведь Дженсон искусно научился приносить блаженное удовольствие — это было его важной целью — избавить любимую женщину от дурных мыслей, и вместо того, чтобы тревожиться, Ава переплела его пальцы своими и удержала руку. Невольно зажмурилась и откинула голову назад, позволяя Дженсону свободно изучать губами ее нежную кожу, а руками — ее родное тело. Каждое его прикосновение приносило щедрую порцию блаженства.       Еще какое-то время назад она хотела оттолкнуть его, дать понять, что все его ласки сейчас неуместны, но что-то внутри не позволило ей совершить задуманное, и Ава еще теснее прижалась к груди Дженсона, ощутив в его объятиях такое необходимое чувство защищенности от всего странного, что происходит с ней. Эти ужасные мысли о мутации Вспышки, новая потребность в возможном испытании свежих объектов и не обязательно маленьких детей, создание очередного лекарства… И новая война за законное существование на этой земле. Доктор Пейдж дико устала думать обо всем этом, будучи предоставленной самой себе в четырех стенах, имея возможность поделиться тревогой только с Дженсоном, да и то не в подробностях, считая, что может только навредить его душевному равновесию.       Ей казалось, что раньше было проще, раньше она приходила домой слишком вымотанная, чтобы предаваться размышлениям о сложности положения всего человечества. А теперь свободное время играло не на ее стороне.       — Нет, — чуть хриплым голосом ответила женщина. — Просто мне нужно было кое над чем подумать.       Закатив глаза, Дженсон сделал глубокий вдох и медленно развернул ее лицом к себе, чтобы дать понять — ему небезразлично все, что с ней происходит, а потом погрузив пальцы в ее мягкие волосы, тихо прошептал:       — Почему ты считаешь правильным обманывать меня даже сейчас?       И не желая получить что-либо в ответ, Дженсон снова поцеловал ее. Настойчиво, глубоко и горячо. Его губы оказались невероятно нежными, и, словно для того, чтобы не дать ей ни слова в свое оправдание, он взял ее за плечи и сделал шаг в сторону, увлекая за собой. Так удачно встретив бетонное сопротивление ввиде с стены у себя на пути, он прижал Аву к ней и улыбнулся с чисто мужским удовлетворением.       — Дженсон, я… — она хотела возразить, мол, правда для всех разная, объяснить, что все делает не со зла, но ему это было не нужно. Тем более сейчас. Только не сейчас. Доктор Пейдж была как никогда желанна и прекрасна с этими небрежно лежащими на плечах волосами, ленивым взглядом и естественной улыбкой.       — Ш-ш, — его палец провел по губам, спустился на шею, обвел ямочку между ключицами… — Не говори ничего. Не сейчас…       Его голос ласкал слух, убаюкивал, успокаивал. Дженсону так хотелось заставить ее забыть про все страхи, при этом не ограничиваясь лишь принуждением. Он знал, что Аве нужно время, чтобы очиститься от всего, что терзает душу. И если это не получится сегодня, он не оставит свои попытки избавить женщину от моральных недугов. Он всегда будет рядом, готовый сделать ее жизнь чуточку легче.       Дженсон снова завладел ее губами, уже не столь нежно, но все так же медленно растягивая удовольствие. Ава уже и не думала сопротивляться и с наслаждением отвечала на каждое его прикосновение.       Соскользнув с плеч, халат уже нашел свое место у ног женщины — Дженсон довольно улыбнулся, продолжая изучать кончиками пальцев каждый изгиб родного тела Авы, ни на минуту не теряя контроль за собой, хотя порой так хотелось потерять самообладание и подарить ей тайфун удовольствия, сделать их сближение еще насыщеннее и острее.       Вдоль ее позвоночника пробежала волна легкой дрожи. Каждый раз эти прикосновения, словно впервые — они разжигали огонь внутри и заставляли терять последние капли рассудка в наслаждении.       Ее ладонь аккуратно коснулась его груди — Ава почувствовала, как гулко бьется его сердце. Сделав глубокий вдох, она уткнулась лицом в его шею, почувствовав терпкий аромат разгоряченного тела. Едва ли она могла о чем-то думать сейчас, да и не нужно было.       Он мягко накрыл ее руку своей ладонью и прикоснулся к ней губами. Его дыхание опалило кожу ее лица. Он неотрывно смотрел в ее глаза, а потом нагнулся к ее светлому лицу и нежно прошептал искренние слова любви…       Ава слишком остро почувствовала исходивший от Дженсона жар и вновь позволила себе расслабиться и утонуть в бесконечном наслаждении, когда мир перестает существовать в том обличии, которое все привыкли видеть изо дня в день, где давно все кажется неправильным и несправедливым, Ава верила только в одно — в их настоящую, глубокую и искреннюю любовь с Дженсоном. И она знала, что ни перед чем не остановится, если жизнь любимого человека окажется в неминуемой опасности. Но сейчас ей непозволительно думать о чем-то страшном, тем более, когда голова начала сладко кружиться от волн нежности, беспощадно накрывших ее тело.

* * *

      Утро встретило доктора Пейдж ласковым солнечным светом и ненавязчивым свежим ароматом, который воцарился во всей квартире и даже не собирался улетучиваться, несмотря на по-прежнему настежь распахнутое окно спальни. Женщина сладко потянулась, чувствуя неторопливо разливающееся по телу тепло и ноющие мышцы. В прошлую ночь поцелуев Дженсона было, пожалуй, слишком много, но она ни разу не пожалела об этом. Эта буря в груди, вызванная его ласками, и невероятное ощущение наполненности и комфорта — Ава не задумывалась ни над чем, желая получить от близости с Дженсоном только самое лучшее. Темнота скрыла их чувства от враждебного внешнего мира и подарила упущенное им двоим время. Ава никогда этого не забудет, даже если ее вынудят отречься от прекрасных мгновений прошлой ночи: нежный шепот на ухо, дорожки из поцелуев на шее, блуждающие мужские ладони по ее телу… Ее прерывистое дыхание. Между ними больше не было границ и недопонимания. Все это в далеком прошлом.       Она повернула голову и вместо встречи с Дженсоном уткнулась носом в ароматные бутоны свежих цветов. Широко распахнув глаза, она поднялась на локтях и с немым изумлением начала рассматривать лежащие на постели бордовые и белоснежные цветы гортензии и роз.       Глаза Авы наполнились слезами. Слезами выстраданного счастья. Кажется, она до сих пор не могла поверить в то, кто подарил ей весь этот рай. Конечно, она никогда бы в жизни не подумала, что Дженсон способен на такие романтические поступки. Для него это кажется чем-то выходящим за рамки его собственного состояния комфорта, но он умеет удивлять и преподносить такие приятные сюрпризы.       Ава счастливо улыбнулась, зарывшись лицом в розовую шапку ароматной гортензии, почувствовав новый прилив сил.       Она подняла голову, словно почувствовав, что в комнате больше не одна. Ее серые глаза сияли, озаряя все вокруг, придав Дженсону еще больше уверенности в том, что все делает правильно. Все-таки несмотря на приличный отрезок времени, который пришелся на долю их совместной жизни с доктором Пейдж, он все еще познавал тонкости семейного благополучия и старался не допускать ошибок даже в перспективе.       При виде столь завораживающей картины у Дженсона перехватило дыхание. Он направился к постели с ясной мыслью о том, что ночи в обществе этой невероятной женщины ему явно не хватило.       — Доброе утро, — мягко произнес мужчина, присаживаясь на край постели — там, где еще осталось свободное местечко от цветов. — Надеюсь в остаток ночи твои думы больше не посещали назойливые кошмары?       — Нет. Благодаря тебе… — еще сонным голосом ответила Ава, наклонившись к лицу Дженсона и оставив на его губах благодарный поцелуй. — Спасибо за это, — она обратила его внимание на красочный букет, который точно стал предпосылкой к ее хорошему настроению на протяжении всего дня. Теперь точно никакие дурацкие мысли о Харрисе не заполнят ее сознание.       Она накрыла ладонью руку Дженсона и вдруг виновато посмотрела на него, словно успела в чем-то согрешить в этот короткий промежуток времени в отсутствие мужчины.       — Прости меня за вчерашнее… — созналась она, опустив голову, стараясь спрятаться среди широких лепестков цветов в попытке заглушить возникшее чувство стыда после вчерашних слов.       Дженсон с удивлением посмотрел на нее, едва ли не ощутив собственную бесполезность в жизни Авы. Неужели она не чувствовала себя живой и по-настоящему счастливой женщиной этой ночью? Что пошло не так? Что он сделал не так? Может быть, вел себя слишком навязчиво? Может быть, стоило просто ограничиться парой фраз и уговорить Аву лечь в постель?       — Тебе было неприятно? — вкрадчиво поинтересовался он.       — Нет, — поспешно ответила она и отрицательно покачала головой. Не хватало еще и сейчас обидеть Дженсона. — Мне было очень хорошо с тобой. Я про другое. Я не ставила цели лгать тебе. Просто…       — Я и не собирался обижаться, — сразу ответил он, желая дать понять доктору Пейдж, что для него это уже в порядке вещей сталкиваться с подобным ее состоянием. — Но я ведь заслуживаю того, чтобы ты всегда говорила мне правду.       Ава как-то странно посмотрела на него с мольбой и глубоко вздохнула, в очередной раз сожалея, что повела себя неправильно вчера. Итана больше нет в их жизнях, он больше никогда не посмеет причинить им двоим боль, ей давно пора отпустить его с миром, пора прекратить бояться, что поступит наказание. Но она все равно переживала за Дженсона, будучи уверенной, что не сойдет с рук убийство Харриса и в правительстве рано или поздно вновь решат поднять вопрос и добиться правды. Кто знает, приняла и смирилась ли Скарлетт Фишер с тем фактом, что именно Дженсон застрелил того, на кого она питала большие надежды? Стоит ли еще ждать угрозы для спокойной жизни со стороны правительства?       Доктор Пейдж не хотела омрачать это прекрасное утро трагичными доводами, но ей самой по-прежнему было неуютно от странных мыслей, посещающих ее сознание. Она ведь видела, как Дженсон выкладывается весь, чтобы она чувствовала себя спокойной и расслабленной, чтобы каждый день приносил ей только радость.       Заметив неуверенность на лице любимой женщины, Дженсон мягко произнес:       — Послушай, Харрис мертв. Его больше нет. И он не стоит того, чтобы каждый день ты думала о его гнилом существовании в твоем прошлом. Я жив только благодаря тебе. Подумай, что творилось бы сейчас с тобой, будь он на моем месте?       Доктор Пейдж на секунду представила эту картину. Итан не дал бы ей даже спокойно вдохнуть, а не то, чтобы встречать с улыбкой каждый новый день. Итан сделал бы все, чтобы она легла по соседству с его покойным братом. Да она бы сама не видела своего существования на этой земле без Дженсона.       Ава еще крепче сжала руку мужчины и ничего не ответила. Они оба знали, что слова стали бы лишними в их ситуации. Дженсон наклонился к лицу Авы и легко поцеловал в губы, а потом обхватил двумя ладонями ее лицо и внимательно посмотрел в ее глаза.       — Я сварил нам кофе. Жду тебя на кухне, — его голос звучал немного напряженно и даже отстраненно, но Дженсону больше не хотелось далее продолжать тему Итана. Это совсем не то, о чем стоило поговорить.       Доктор Пейдж безошибочно увидела печаль в глазах мужчины и сразу поняла, насколько молниеносно сумела разочаровать его собой, своими вовремя необдуманными словами. Хватит ли у него терпения постоянно прощать ее за неумение говорить по делу?       — Постой, — она окликнула его, едва он успел оказаться на пороге спальни. Он обернулся и с нежностью посмотрел на нее — такую родную, такую нежную и все еще сохранившую веру в их светлое будущее. Нужно лишь время. Ава оправится от всей боли, нанесенной ей судьбой. Мужчина был уверен в этом. — Я люблю тебя, Дженсон, — тихо слетело с ее губ искреннее признание, заставившее сердце Дженсона буквально замереть от острых, пронзительных ощущений, а потом снова понестись вскачь.       Он быстро сократил расстояние до постели и глубоким поцелуем коснулся ее желанных губ в подтверждение тому, что ее чувства являются взаимными.       Аве казалось, что никогда прежде он так не прикасался к ней: осторожно, мягко и с неприкрытым удовольствием, заставив ее раствориться в той нежности, которую он дарил, и забыться в этом чудесном мгновении счастья.       Решившее порадовать жителей Последнего города своим появлением золотое солнце пробралось сквозь белоснежный тюль и осветило лучами их лица, а подаренное Дженсоном кольцо игриво блеснуло на безымянном пальце Авы.       В ПОРОКе они появились гораздо позже запланированного Авой, и совсем не планированного Дженсоном. Но он обещал ей встречу с канцлером, поэтому пришлось отложить все свои розовые мечты провести этот день исключительно наедине с доктором Пейдж пока на дальний план и порулить навстречу уже давно приевшимся лицам и стенам.       Многие из сотрудников встретили Аву с нескрываемой радостью и широкой улыбкой на лице. Приличное время доктор Пейдж являлась для них авторитетом и билетом в светлое будущее без заразы на горизонте. Они уважали ее как честного, справедливого и в меру требовательного начальника, способного всегда найти решение в сложных вопросах и найти выход в, казалось бы, неразрешенной ситуации. С ней можно было смело обсудить важные аспекты их общего дела, не боясь получить осуждение или череду колкостей в свой адрес за неумение или нежелание самому разобраться в проблеме.       Многие из штата ПОРОКа уже пережили уход не одного канцлера: Кевина Андерсона, Авы Пейдж, Грейс Вилсон, Итана Харриса — почти все из них мертвы — и теперь находятся под умелым контролем молодого специалиста Энни Грей, по-прежнему выполняя свой личный долг. Они больше не нуждались в смене руководства, ибо это часто негативно сказывается на общем деле, а упускать драгоценное время может очень дорого обойтись всему человечеству.       Доктор Грей встретила своего мудрого наставника почти так же, как бы это сделал маленький ребенок, который много дней не видел свою родную мать — долгие и крепкие объятия, блестящие глаза и светящаяся улыбка. Словно Ава Пейдж и являлась для девушки матерью — пускай не родной, но подарившей ей родительскую опеку и любовь.       Дженсону от всех этих горячих нежностей стало не по себе, и он почувствовал себя очевидно лишним во всей этой суете, поэтому предпочел оставить женский пол наедине и скоротать время за контролем по восстановлению северной базы ПОРОКа.       После всего произошедшего с ним и Энни в Жаровне, Дженсон принял взвешенное решение обустроить базу так, чтобы ее наполненность удовлетворяла всем основным потребностям человека. Иммуны группы А могут помнить ее — именно туда их привезли солдаты, когда те выбрались из Лабиринта, чтобы попытаться найти ответы на все возникшие вопросы. Северная спасательная зона, находящаяся на окраине Жаровни среди руин некогда многочисленных городов, должна стать вторым домом для тех, кто будет в нем нуждаться, если ПОРОК и заодно Последний город вновь потерпят крах. Это надежный берег для временного пристанища тех, кому это станет необходимо. Туда уже отвезли необходимые материалы для возведения временного жилья, технику, инструменты, оборудование для проведения исследований по состоянию здоровья, уже не говоря о еде и транспорте в нужных количествах, способному перевезти всех в иное место при возникшей угрозе жизни. Остались мелочи, которые Дженсон решил уладить, пока имеется время.       Доктору Пейдж были не по душе хоть и нечастые, но все-таки дальние полеты мужчины сквозь безлюдную местность. Пускай Дженсон всегда брал с собой охрану и вещи первой необходимости, был полностью подкован для таких целей, она все равно переживала и где-то на подсознательном уровне мечтала оградить себя от возможности знать об этих передвижениях. Но если она не будет знать о местонахождении любимого, станет еще хуже. Каждый раз она напоминала ему об осторожности и возможной опасности, которая может свалиться чуть ли не с неба. В их опасном мире даже появлению метеорита уже никто не удивится после нынешней эпидемии. И снова, и снова Дженсон повторял ей, что все, что он делает, необходимо для них всех, для их безопасности в случае войны с Обществом, к которой готов абсолютно каждый из солдат.       И сегодня он пообещал Аве вернуться до заката, чтобы времени ей точно хватило для общения с Энни. Пусть наслаждается обществом канцлера столько, сколько влезет, пусть косточки всем перемоют. И ему в том числе. Ему в первую очередь. Но Дженсон был не против. Лишь бы доктору Пейдж стало легче и она бы перестала постоянно думать о Вспышке и всем, что с ней связано. А вечером Дженсон организует Аве особенную культурную программу.       — Не волнуйтесь, доктор Пейдж, — успокаивала Энни женщину по пути в свой кабинет. — Дженсон знает, что делает. Он справится с поставленной задачей. Ведь приходилось решать гораздо сложнее.       — Ты права, — Ава снисходительно улыбнулась и кивнула. Лучше закончить тему перелета и поговорить о других аспектах. — Расскажи, как ты? Справляешься самостоятельно? Не нужна ли помощь?       — Все в порядке, — заверила доктор Грей, следом за Авой завернув за очередной поворот. Даже в нынешнем статусе она не привыкла идти первой, ей легче было направляться следом, как в старые добрые времена, и видеть в лице главы организации кого-то поопытнее себя. — Я справляюсь. Коллектив мне в этом помогает.       Не считая Барри, о чем девушка упоминать не стала. Ни к чему доктору Пейдж лишние тревоги. Она ушла из ПОРОКа, чтобы освободиться от них, а не получать двойную порцию той информации, которая не касается ее личной жизни.       За свободной беседой доктор Пейдж заметила неприкрытую грусть в голосе девушки. Хоть та старалась не выдавать своего состояния, Аве все-таки удалось увидеть потухшие искорки в глазах Энни и дело было явно не в рабочих вопросах.       Угостив Аву сладким чаем с печеньем, доктор Грей предпочла бы глубоко не вдаваться в терзающие ее темы, но разве оставшись наедине с доктором Пейдж можно не поднять вопросы, терзающие душу? Никто, кроме Авы не сможет понять ее с доскональной точностью и не посоветовать, как действовать разумно. Впрочем, что да разума, то стоит дать пару уроков Барри. А то инфицированное существо на первой стадии заражения рассуждает более здраво, чем разумный человек.       — Вы знаете, что происходит в Европе относительно заболеваемости. Как думаете, что нас ждет при таких условиях? — спросила Энни, откусив кусочек молочного печенья с шоколадной глазурью.       — Надеюсь, наше лекарство сумеет защитить зараженный организм. В противном случае нам придется столкнуться с более масштабными объемами эпидемии.       Доктору Пейдж больше нечего было сказать. Пока ПОРОК справлялся со своей задачей, следуя главному принципу — не навреди. Организации не нужно, чтобы кто-то мешал ее деятельности, тогда и результаты превзойдут ожидания тех, кто уже надумал разочароваться в слаженной работе квалифицированных специалистов.       — Пока мы напрямую не столкнемся с проблемой, не выясним это. Хотелось бы, чтобы это случилось как можно позже, — в голосе Энни слышались нотки волнения и отчаяния. — А лучше бы не случилось никогда, ведь в этот раз бежать нам будет некуда, — добавила она как-то задумчиво, словно решая, говорить ли или нет, и смиренно опустила глаза, посмотрев на стоящую перед собой чашку, будто на ее дне покоились ответы на все терзающие ее вопросы.       — Мне кажется, тебя мучает что-то более серьезное, нежели привычная деятельность и бушующий в Европе вирус. Я права? — вкрадчиво поинтересовалась Ава. Не стоит в ее случае быть слишком навязчивой по отношению к девушке. В конце концов она не обязана делиться вопросами личного характера.       — Н-нет, все нормально, — отмахнулась Энни, сделав глоток чая, лишь бы только не показывать на лицо свое постепенно подкрадывающееся волнение. — Просто я немного устала. Сами знаете, какого это — быть в ответе за тех, кто доверил тебе свою жизнь.       Особенно, когда рядом нет мужского плеча, — хотела добавить девушка, но не решилась. Это только ее личная проблема. Возможно, другие менее разборчивы относительно мужского пола и принимают ухаживания всех, кто может их позволить. Это только Энни подавай уникальный в своем роде экземпляр, который бы ценил ее и уважал как женщину, а не думал только о своих низких потребностях.       — Они могут не сомневаться в тебе, — мягко улыбнулась Ава, осторожно накрыв ладонью руку девушки, лежащую на колене. — Ты достойна того, чтобы они были уверенны в своей защите и правильном подходе к восстановлению здоровья после заражения.       На лице Энни появилась скупая улыбка при воспоминании, с какой искренней благодарностью на нее смотрели уже выписанные пациенты, способные излечиться от Вспышки и в скором времени начать новую жизнь. Для доктора Грей это самые дорогие сердцу мгновения, когда она получает положительную обратную связь в своем нелегком деле.       — К сожалению, не для всех я так хороша, как вы говорите, — с грустью в голосе произнесла девушка, только освежив в памяти один из недавних громких ссор с молодым человеком. Тогда он явно был на грани срыва, упрекая Энни в откровенной ему измене. Словно ему становилось легче, когда выплескивал все негодование на канцлера, потому что знал, что она максимально спокойно отреагирует на его выходки в отличие от Дженсона, который ничего терпеть не станет.       — Ты имеешь ввиду Барри? — догадалась доктор Пейдж. Выбора то не было. Если бы у девушки кто-то появился на личном фронте, Ава бы стала одной из первых, кто узнал об этом.       Энни утвердительно кивнула, а после внушительной паузы добавила:       — В последнее время он сам на себя не похож. Несет какую-то околесицу и полагает, что заслуживает моего внимания. Но это не так. Его глупая ревность к Дженсону просто выводит меня из себя. Я уже не знаю, как ему объяснить, что между мной и Дженсоном ничего не было и быть не может.       Энни заметила, что не так давно Барри стал вести себя слишком непредсказуемо и своими чудинками, необдуманными речами и несвойственными ему выходками частенько начал мешать ей работать. При личных встречах он грозился чуть ли ни изнасиловать девушку, лишь бы она никому не досталась, лишь бы та больше не имела никаких контактов с Дженсоном. Парень даже слышать не хотел о том, что между канцлером и ее заместителем только сугубо деловые отношения, а приличная разница в возрасте, наличие у Дженсона единственной и любимой женщины и совершенно параллельные взгляды на жизнь Барри не брал в счет. Он замечал лишь то, что хотел видеть — их тесное и спокойное общение по рабочим моментам — и отказывался думать головой.       От безысходности своего положения Энни погрузила лицо в ладони и едва слышно всхлипнула. Не хотела, чтобы доктор Пейдж считала ее слабой, не способной самостоятельно разрешить проблему. Как она может управлять сотнями человек, если с одним никак не справится?       Ава задумчиво нахмурила брови. Почему Дженсон ничего ей не сказал об этом? Не знал? Или не посчитал нужным сообщить? Ничего, вечером она выяснит это. А пока ей стоит поддержать девушку и настроить ее на положительное решение проблемы.       — Возможно, он просто не знает, как иначе выразить свои чувства к тебе… — предложила Ава, хотя понимала, что вряд ли это является правдой. Обычно мужчины не ведут себя по-хамски, если хотят показать свою заинтересованность в понравившейся девушке.       — Чувства? — всполошилась Энни, сразу же открыв лицо. — Шутите? Были бы у него на самом деле чувства, он бы не изменил мне, не упрекал во всех грехах, не заставлял бы против воли удовлетворять все его прихоти! Не обвинял бы меня в несуществующей измене и… — она оборвалась на половине фразы. Стало слишком больно вспоминать то, с чем лицом к лицу столкнулась. — Не похоронил бы раньше времени… Зачем мне нужен такой человек, который все уже красноречиво сказал о себе?       Доктор Пейдж была абсолютно согласна с каждым словом Энни, но девушку стоило подбодрить и снова дать понять, что она всегда сможет рассчитывать на понимание.       — Не думай, что я защищаю его или оправдываю, но в нашем мире так сложно жить без мужской помощи и поддержки…       Энни лишь скептически хмыкнула. Со временем внутри почему-то не появилась жгучая потребность стать для кого-то любимой. Даже в секундной встрече с Энджеллом она не нуждалась, окончательно убедив себя, что он никогда не испытывал к ней даже что-то отдаленно похожее на симпатию, уже не говоря о влюбленности и серьезном чувстве. В окружении канцлера просто не найдется тот человек, кому бы она решила довериться.       Однако, есть один, но… Он никогда не посмотрит в ее сторону так, как смотрит мужчина на желанную женщину.       — Лучше быть совсем одной, чем с таким, как Барри, — пояснила Энни. — Я не хочу его видеть. Слишком противно и душно. Я не испытываю к нему былых чувств. Нет чего-то внутри, отчего можно сходить с ума. Понимаете?       Ава молча кивнула. Она и сама имела возможность убедиться в непорядочности Барри и отсутствии у него логического мышления. Ему стоило сначала исправить свое поведение, а уже потом думать об отношениях.       — Он сделал слишком больно мне, да и я не чиста перед ним. Между нами давно нет той связи, которая должна быть между двумя любящими людьми. Ни к чему пытаться что-то построить там, где однажды все рухнуло, — с малой долей сожаления продолжила доктор Грей делиться о наболевшем. Прошлое научило ее хоть немного разбираться в людях. По крайней мере она надеялась, что это так. — У меня никогда не будет в плане отношений точно так же, как у вас с Дженсоном.       В паре с доктором Пейдж она считала такую связь примером для многих, в том числе и для себя. Несмотря на возможную разницу во взглядах на многие вещи, Ава и Дженсон научились слушать и слышать друг друга, ценить то, что у них есть, ценить жизнь.       — Не говори так! — с нажимом проговорила доктор Пейдж. Хотя скорее это звучало как мольба и призыв не наговаривать на себя что-то нехорошее. — Твоя жизнь не заканчивается завтра. В ней еще обязательно будут и светлые моменты.       — Вы шутите? — воскликнула девушка с изумлением. Она больше не верила во что-то хорошее для себя в будущем. Вряд ли ей суждено обрести свое счастье и найти свое место на этой земле. Где-то в глубине души она знала, что ей не место в ПОРОКе, не она должна руководить им. И у нее имелось достаточно аргументов в пользу серьезных изменений в своей насыщенной жизни. — Жаровня разделила мой мир на до и после. Я уже и не помню, что было до. Это все так далеко и расплывчато… Будто этого вообще не происходило со мной. А после… Я смотрю на вас с Дженсоном и понимаю, что не будет в моей жизни такого человека, который бы ценил меня, не закатывал скандалы, не упрекал в работе, не пытался избавиться от меня, не нашел бы утешение с другой, когда я не уделила бы ему достаточно времени… — Она опечаленно вздохнула, искренне сожалея, что в свое время упустила свой шанс быть счастливой. И вовсе не с Барри. Возможно, стоило чуть раньше научиться видеть в людях их нутро, а не кидаться на шею по зову сердца. Уже тогда надо было думать головой, а не когда ничего не исправить.       — Энни, дорогая моя, ты еще так молода, — мягко отозвалась женщина, нежно погладив девушку по плечу. — И я больше чем уверена, что в твоей жизни обязательно еще появится достойный тебя мужчина, которому ты захочешь посвятить всю свою жизнь. И вы станете самой крепкой и образцовой семьей.       — Уже нет, — с тяжелым вздохом разочарования произнесла Энни. Не верила она в счастливую сказку. — Есть в моей жизни один такой человек, единственный человек, которому я могла бы довериться и ни о чем не пожалеть, но… — девушка мечтательно посмотрела куда-то вдаль, словно возносясь к небесам от волшебных фантазий, а потом вспомнила, где находится. — Нет! Его сердце принадлежит другой женщине. И я очень рада за него.       Ава нахмурилась, пытаясь понять, кого имеет в виду Энни, но на ум так сразу ничего толкового не пришло. Кто мог стать этим загадочным мужчиной, оставившей в сердце доктора Грей глубокий след?       — О ком ты говоришь? — поинтересовалась Ава, хоть это и не должно было ее касаться.       Энни перевела волнующий взгляд на золотое кольцо на безымянном пальце доктора Пейдж и едва заметно улыбнулась. Это украшение не означало, что женщина связана узами брака, Ава по-прежнему считала себя свободной и не собиралась что-то менять, ибо психологически никогда не была готова к тому, что на ее плечи взвалится множество обязанностей перед законным мужем, которые она ежедневно должна беспрекословно выполнять, но не все так просто, как могло казаться на первый взгляд. Она знала свою ответственность перед тем, кто ей дорог и была верна тому, кто открыл ей мир заново, кто всегда был рядом с ней едва ли ни всю ее жизнь, кто сумел сделать ее по-настоящему счастливой женщиной и принял ее такую, какая она есть, не собираясь в ней что-то кардинально менять.       Ава почти сразу поняла, кого имеет в виду доктор Грей. Дженсон. Конечно, именно он, очевидно, многому научил ее в Жаровне, дал необходимые уроки жизни, но Дженсон — совсем не тот, кто готов беспрекословно выполнить все, что ему прикажут.       — О, Энни… — мягко отозвалась Ава. — Дженсон далеко не идеал в твоем понимании. И мы обе знаем его непростой характер.       — Да, — согласилась девушка. Сколько раз она убеждалась в его неуравновешенности и частых срывах, правда все они были оправданы переживанием за здоровье доктора Пейдж. Он пребывает в состоянии гнева только в том случае, если близкому человеку угрожает серьезная опасность или когда такие, как не знающие жизни, Энни путаются под ногами. — Но еще мы обе знаем его душу. Мы все несовершенны. И это нормально. Но главный секрет моего к нему уважения совсем не том, что он умело применил когда-то полученные знания о выживании на практике, а в том, как он поступал со мной, каким мудрым был в действиях, рассуждениях, и, скорее всего, в мыслях. Он бы мог бросить меня одну умирать в том вертолете и продолжить путь в одиночку — так шанс добраться до города был бы в разы выше, так поступил бы Барри, в чем у меня нет сомнений, но Дженсон в ту минуту отнесся ко мне так, как я и не желала, — она слабо улыбнулась и тоскливо вздохнула, заметив, как доктор Пейдж внимательно смотрит на нее, очевидно, испытывая гордость за своего мужчину. — Мне было страшно осознавать, что я осталась жива, помня о том, что едва ли не умерла.       Вдруг Энни резко поднялась с мягкого дивана и отошла к столу, подальше от слишком сочувственного взгляда Авы. Доктор Грей не хотела, чтобы ее жалели, не хотела быть похожим на объекта, лишившегося покоя с некоторых пор. В конце концов предел счастья не в том, чтобы рядом с тобой на постоянной основе находился тот, кому можно излить душу. Для Энни счастливое будущее заключалось в исцелении мира от вируса, а о своем благополучии она подумает когда-нибудь потом.       Даже на расстоянии Ава чувствовала ее боль, тоску и пугающее равнодушие к тому, что происходит вокруг, к тому, что еще случится в будущем. Это неправильно. Так быть не должно в жизни девушки, у которой есть такой огромный потенциал. Она ведь сильная, она сможет справиться и не с такими ударами судьбы.       — Доктор Пейдж, давайте сменим тему, — вдруг твердо попросила Энни. — Вы ведь приехали не для того, чтобы слушать о моей неустоявшейся личной жизни. Может быть, хотите посмотреть на результаты исследований последних прибывших зараженных? — предложила девушка и первой направилась к двери.       — Пожалуй, — согласилась Ава.       Это станет отдушиной после долгих дней отсутствия привычных данных перед глазами. К тому же до возвращения Дженсона еще достаточно времени, чтобы провести его с пользой для себя и канцлера.