Исход определен — 4. Родная кровь

      Свобода от многочисленных обязанностей. Об этом, наверное, мечтает каждый, но не всякий может позволить себе жить, не думая ни о каких проблемах, не строя никаких планов, не начиная каждый день с мыслями о том, что необходимо сделать во благо организации или ради спасения очередной жертвы вируса. Сегодня как раз наступил такой день, когда доктор Пейдж могла вдохнуть полной грудью и отдаться воле своих желаний, никак не связанных с ПОРОКом. Еще совсем недавно она решила полностью передать руководство в надежные руки молодого специалиста доктора Энни Грей и ни разу не пожалела об этом. Жизнь показала, что девушка сможет справиться с тяжелым грузом и решит бесчисленное количество важных вопросов во имя спасения человеческого рода. Аве не будет за нее стыдно. Конечно, молодой канцлер при необходимости всегда могла обратиться за помощью к доктору Пейдж и получить дельный совет и поддержку. Это даже не обсуждалось.       Как сказала Ава на недавнем совещании, на котором присутствовал весь админсостав организации, то бишь доктор Пейдж, Дженсон и еще пара врачей, Энни может обратиться к ней с проблемой в любое время суток и любой день недели. Правда эта фраза вызвала отнюдь не самую положительную реакцию у Дженсона на лице, потому что он приготовился к тому, что с учетом сложившихся обстоятельств и улучшения эпидемиологической ситуации наверстает все упущенное и станет больше времени проводить с Авой. А всякие новоиспеченные канцлеры со своими глупыми вопросами никак не входят в его планы. Еще чего! Он больше никому не позволит тратить его законное время впустую, вместо того, чтобы провести его с удовольствием и пользой.       Он еще сам толком не знал как, но решил, что примет абсолютно любое пожелание любимой женщины. Все, что она захочет, он выполнит. Больше никаких ссор, никаких конфликтов, никогда он больше не станет отстаивать свою позицию в решении трудных вопросов с ней — Ава всегда права — ему нравилось жить с этой мыслью. Она грела его, она постоянно давала надежную опору к началу нового трудного дня. Хотя какие важные вопросы он мог теперь решать с бывшим канцлером относительно работы? Конечно, никаких. Теперь разговаривать тет-а-тет ему придется с Энни, но ничего, это не проблема. Как-нибудь разберется, если потребуется, все-таки приходилось принимать гораздо более сложные решения в совсем нечеловеческих условиях. А теперь, когда оба на своей территории, то точно придут к чему-то единственному.       Конечно, в глубине души Дженсону было очень печально, что докладывать о результатах своей работы ему приходится не Аве, но все-таки намного больше грела душу ее свобода. А это значит, она не будет теперь до ночи засиживаться у себя в кабинете, обложившись горами исследований, а ему не придется каждый раз уговаривать ее лечь пораньше спать. Он сразу обозначил для себя четкие границы своего рабочего графика. Теперь Дженсон — человек семейный, а это означало, что и думать ему придется не только о себе, но и еще о самом дорогом на свете человеке. Нет, с этим проблем он не испытывал никогда, он всегда знал, что должен быть для доктора Пейдж опорой во всем, но вот уметь понимать ее особый склад ума — задачей было сложной, но мужчина успешно справился.       Теперь он многое знал о прошлом Авы, о ее несветлой юности, о тяжелом семейном положении, но тем не менее Дженсон гордился ею до сих пор. Несмотря на множество неудач она по-прежнему оставалась для него пределом совершенства. И всегда он готов был для нее на все, что угодно, жизнь готов отдать ради нее, не задумываясь, и считал это единственным верным решением в случае чего. Дженсон больше ничего не боялся, не опасался бытовых трудностей — он просто чувствовал себя предельно счастливым и знал, что Ава тоже чувствует себя аналогично.       Он улавливал ее состояние по каждой мелочи в ее поступках, в эмоциях, во взгляде, в разговорах, он прекрасно чувствовал ее настроение и виртуозно умел увести в сторону все ее печальные мысли, которые, к сожалению, по непонятным ему причинам, лезли в ее голову по ночам. Наверное, от непривычки уже которую неделю сидеть дома, а не находиться за работой в комплексе. Ничего, он с радостью исправит это положение.       Конечно, Последний город — не то уникальное место, где можно сходить куда-нибудь развлечься. Время сейчас сложное, несмотря на улучшения показателей заболеваемости. Все больше и больше поступают в ПОРОК зараженных, но все чаще их неспокойная и тяжелая жизнь заканчивается скоропостижной смертью. Лекарство помогает не всем. И доктор Пейдж, и доктор Грей знали причину. Общество Спасенных со своей сывороткой давно решили устроить самосуд над инфицированными и, к сожалению, в правительстве недовольны первыми результатами. Но что Ава могла поделать? Надежда хоть на какую-то справедливость угасала с каждым днем, ей думалось, что правительству нет никакого дела до Общества, будто всем все равно на то, что они делают. А во всем виноватым остается ПОРОК, раз официальное лекарство не способно вылечить тех, кто нуждается в спасении. Но это не означало, что организация прекратит борьбу с вирусом. Работа не прекращается ни на день, очень важно, как никогда отловить абсолютно всех инфицированных, чтобы раз и навсегда покончить со Вспышкой.       И несмотря на очевидные проблемы, которые для доктора Пейдж являлись весьма серьезными, Дженсон все равно нашел парочку привлекательных мест, где можно расслабиться и освободить мозг от дел организации, в которой Ава теперь только почетный гость. Недавно команда активистов решила почистить и привести в божеский вид старый фонтан в одном из скверов, так что теперь силами простых людей он радует глаз круглые сутки. Правда с наступлением холодов его решено отключить. О, если бы только знать, когда погода окончательно наладится, тогда и планировать время работы фонтана.       Плюс еще в ближайшее время планируют открыть кафе в соседнем от дома квартале. Так что стать одними из первых посетителей и испробовать новое меню тоже весьма увлекательно. Но это что касается вкусов Дженсона. А вот относительно желаний Авы… Он решил узнать как раз сегодня после работы.       Проклятая работа! Даже когда он не желал задерживаться на ней, ему пришлось это сделать, чтобы проконтролировать работу ремонтной бригады по починке проводки в одном из подвальных помещений. Вчера там обнаружился весьма специфический запах гари, поэтому Дженсон решил, что стоит все проверить и при необходимости заменить все провода. Пока искали источник неполадок, пока решали, как устранить проблемы, чтобы не оставить без электричества на долгое время всю организацию, время пролетело незаметно. Правда, Энни любезно предложила свою помощь, мол ее дома все равно никто не ждет, но Дженсон не доверил ей такую важную миссию. К тому же канцлер должен прийти на следующий день на работу выспавшийся и со свежей головой. Да, Дженсон все-таки иногда задумывался над состоянием доктора Грей, потому что понимал, что случись с ней что, Ава тут же прибежит на смену поста и самому Дженсону придется приложить немало усилий, чтобы отговорить ее. Да и все равно не получится. Поэтому к новому канцлеру надо относиться бережно.       Несмотря на достаточно позднее время суток, на дорогах пришлось чуток потолкаться, к тому же противный дождь вновь взял моду на каждодневное посещение их города, да и в целом всей Жаровни, которая уже заметно преобразилась после солнечных вспышек. Голые деревья оделись в пышные зеленые наряды, выжженная от молний земля покрылась сочным пластом аппетитной зелени из низкорослых кустарников и трав, а кое-где образовались глубокие впадины, в которых ненадолго задерживалась вода, образуя давно забытые людьми, но идеально-чистые озера.       Автомобилистам приходилось замедлять скорость и соблюдать дистанцию, в итоге дорога домой заняла чуть больше привычного времени.       В квартире было тихо, но зато пахло ароматной выпечкой. Дженсон сразу же вспомнил, а имеются ли в доме защитные средства против ожогов на тот случай, если Ава опять не поладит с плитой. Но, кажется, в этот раз все обошлось, и никто не пострадал: ни нежные руки доктора Пейдж, ни духовой шкаф, а Дженсону не придется изобретать велосипед, пытаясь что-то починить.       Ава встретила его в домашнем халате, спереди запачканном мукой и красными кляксами, очевидно, это тот джем, который не поместился в сладкий десерт. Кажется, мужчину ждал очередной кулинарный шедевр.       — Думаю, кто-то сегодня переборщил с начинкой. Машинка-то выдержит? — пошутил Дженсон, сняв с себя верхнюю одежду и обувь, и сразу же обратил внимание на внешний вид Авы, который волей-неволей заставил его улыбнуться.       — Я просто пыталась приготовить по новому рецепту, но, кажется, вышло не очень… — смутилась Ава, опустив голову. Надо было хоть во что-то другое переодеться, но она была слишком погружена в готовку, что даже не подумала о смене одежды.       — Из твоих рук «не очень» выйти просто не может! — бодро сказал Дженсон, учитывая способности любимой в области кулинарии, и подойдя к ней, легко поцеловал в щеку. — Особенно в миллион первую попытку и особенно в такой-то поздний час.       — Я целый день занималась какими-то глупостями, поэтому решила хотя бы под вечер сделать что-то полезное, — объяснила женщина, заглянув в светящиеся от счастья глаза Дженсона. Когда Ава мягко жаловалась ему на свое безделье, он всегда это воспринимал с юмором, ибо понимал, как доктор Пейдж почти что заново жить учится. Но она ведь сама приняла решение покинуть ПОРОК. Никто ее насильно не заставлял это делать. К тому же он ни в коем случае не ограничивал ее свободу: он всегда только за, если Ава сходит на прогулку, в парк, развеется… Но она почему-то предпочитала городскую суету домашней. За эти прошедшие месяцы она лишь несколько раз выбиралась на улицу чисто подышать свежим воздухом, считая, что ее организму этого достаточно. Может быть, ей хотелось уютной тишины, чтобы подумать о насущных тяготах, о таинственном будущем, а, может быть, она просто устала от всей окружающей суеты и действительно решила отдать свободное время себе.       — И, конечно, в твоем понимании полезность заключается именно в апробации всякой мути, написанной черт знает кем и шиз знает где, — улыбнулся Дженсон, незаметно заключив Аву в кольцо своих рук, крепко прижав к своей груди. После всех многочисленных лиц сотрудников родное лицо Авы ему казалось идеалом.       — Это неправда, — возразила доктор Пейдж. — Это проверенный профессионалами рецепт. Должно быть вполне съедобно.       — Стесняюсь спросить: на какой стадии заражения профессионала — первой или второй? Кстати, шизам в прошлый раз по твоему найденному рецепту все понравилось, — с восторгом сказал мужчина, припомнив недавнее кулинарное творение Авы, которое оказалось съедобным только для тех, кому безразлично, что пихать в желудок.       — Тогда я забыла положить сахар и соли много насыпала, а сейчас… — пыталась оправдаться Ава, но Дженсон ее мало слушал. Он еще крепче прижал ее к себе, так близко наклонившись к ее лицу, что она вдруг почувствовала его неровное обжигающее дыхание на своей коже.       Каждый раз возвращаясь с работы, он не мог не сказать на языке прикосновений о своих чувствах. Он хотел, чтобы Ава всегда о них помнила, всегда знала, что любима.       — Плевать… — тихо бросил он, подарив ей быстрый поцелуй в уголок рта. — Я слишком соскучился, чтобы обсуждать твои огрехи.       Его следующий поцелуй, сначала легкий и невинный, вскоре переросший в более пылкий и опьяняющий, заставил Аву на какое-то время потерять контроль над ситуацией и ответить Дженсону со всей присущей ей нежностью. И он, разумеется, воспользовался этим моментом, осыпая ее лицо долгими поцелуями, чувствуя, как постепенно не хватает дыхания. Но отрываться не хотелось вовсе. Пускай он задохнется от этих невероятных ощущений, которые с удовольствием испытывает вновь и вновь, находясь в плену у этой необыкновенной женщины.       Стоило ее мягким губам снова пойти навстречу его, он мгновенно забыл обо всем, чувствуя при этом только ее тело, которое начинало постепенно слабеть, которое хотелось вновь и вновь изучить губами, как самую любимую настольную книгу, ее горячее дыхание, которое рождало новую волну наслаждения.       Однако все райские минуты счастья были бессовестно прерваны одним лишь прикосновением ее указательного пальца к его губам. Без сожаления Ава взяла себя в руки и сделала маленький шаг назад, чувствуя, как пылают ее щеки. Все-таки она не могла скрыть свое состояние, когда ей было так приятно каждой клеточкой ощущать любовь Дженсона.       — Постой… — она выдохнула, наклонившись к его груди. — Мне надо тебе кое-что сказать.       «Опять эти тайны! — пронеслось в сознании мужчины. — Чего еще такого страшного я о ней не знаю? Впрочем, может, меня ждет совсем иная, положительная новость?»       — Мне тоже, — едва слышно произнес мужчина, переместив свои ладони ей на шею, с теплом смотря в ее глубокие глаза, которые всегда сводили с ума.       — Ты первый, — тихий шепот дошел до его уха.       — Я люблю тебя, — незамедлительно последовало его признание. Он готов был снова и снова повторять эти три таких важных для него слова. Готов был вновь смело говорить о своих чувствах, впрочем, можно было и промолчать. Ава и так знала без слов, насколько дорога мужчине и очень ценила его внимание. Она смело могла назвать себя счастливой женщиной, потому что безоговорочно доверяла свою жизнь Дженсону, зная, что только рядом с ним она всегда будет в безопасности.       — Я знаю, — она выдохнула ему куда-то в район шеи и положила ладони на грудь.       — Хочу, чтобы ты никогда не забывала об этом, — он сказал это проникновенно и уверенно, а затем ласково прикоснулся губами к ее лбу.       — Разве я давала повод? — она грустно улыбнулась, внимательно всматриваясь в его лицо.       — А что, на горизонте появился кандидат? Тогда он уже труп! — с восторгом произнес Дженсон, проведя кончиком пальца по контуру щеки и подбородка Авы, вызывая улыбку на ее губах. — Со мной любая шутка имеет только один исход. Сама знаешь, какой.       — Дурак! — Ава несильно ударила его кулаком в грудь. — Только сошедший с ума может такое говорить.       Доктор Пейдж была уверена, нет, она знала, что такой кандидат по словам Дженсона никогда не появится в их жизнях. Она не из тех, кто не ценит глубокие чувства, кто разбрасывается ими. Дженсон для нее единственный и всегда им останется. Иначе быть не может.       — А я и не спорю, что ты кардинально изменила мое сознание и отношение ко многим вещам, — на полном серьезе заявил мужчина. — Так что вполне можешь считать меня ненормальным.       — И как я только доверилась такому безумцу? — с сияющей улыбкой произнесла Ава, послушно подставляя лицо для новых поцелуев его жаждущих губ.       Еще секунда — и поток ее мыслей иссякает, а разум и контроль уступают место чувствам.       Губы Дженсона уже коснулись приоткрытых губ Авы, рождая легкую дрожь в ее теле.       — Не знаю, — он пожал плечами и изогнул бровь. — Наверное, безумие передалось воздушно-капельным путем… От инфицированных. И осело в легких и крови, завладев зоной поражения.       Ава тихо рассмеялась, обвив руками шею мужчины. Она чувствовала себя очень расслабленно и непринужденно, несмотря на то, что еще час назад изъедала себя от подозрительных мыслей о безопасности города. С Дженсоном она забывала о всех тяготах, о том, что напридумывала, будучи предоставленной самой себе в четырех стенах. И это только несколько недель прошло без работы. Что же с ней будет дальше?       Мужчина подался вперед и оставил глубокий поцелуй у нее на губах, а потом быстро переместился к шее, но Ава вновь увернулась от очередной ласки Дженсона и, взяв его за руку, повела в сторону ванной со словами:       — Мой руки и переодевайся, пока я не надумала испечь еще чего-нибудь на ночь.       Она знала, что любимый устал, а все нежности могут и подождать.       — Даже и не надейся. Мои планы на ночь с тобой созрели еще утром и обсуждению не подлежат! — Дженсон прижался губами к мягкой коже щеки Авы нежным поцелуем, а затем быстро скрылся за дверью просторной ванной комнаты.       Пока мужчина воевал с потоком только почему-то холодной воды, Ава быстро собрала на стол пару наскоро приготовленных днем блюд и включила электрический чайник, до этого полностью наполнив его профильтрованной водой. Недавно купленный Дженсоном, он оказался вполне прочным.       — А что случилось с горячей водой? — спросил Дженсон, оказавшись на пороге кухни, которая уже полностью заполнилась ароматным запахом недавно испеченного десерта с фруктовой начинкой.       — Не знаю, — пожала плечами Ава. Для нее отключение воды не стало грандиозной проблемой. Всегда можно подогреть холодную в кастрюле в случае необходимости. — Ее отключили несколько часов назад. Нам же недавно фонтан чинили… Может, из-за него?       — Это разные водостоки, — пробурчал Дженсон недовольным тоном, отметив про себя, что дело не чистое. — Вчера перебои со светом, сегодня проблемы с водой. Что дальше будет? Мутация Вспышки?       — Вирус уже подвергнут генетической рекомбинации. Посмотри, что в Европе творится. Сегодня в «Новостях» передали, — сказала женщина, взглянув в сторону висящего на стене плазменного телевизора, делая последние приготовления к позднему ужину, к которому она, как обычно, не присоединится. Дженсон уже успел это уяснить для себя и не настаивал на том, чтобы Ава накормила свой желудок на ночь. Ему достаточно простого ее присутствия рядом после насыщенного рабочего дня. — Боюсь, как бы до нас не дошли эти мутации… — с тяжелым сердцем добавила доктор Пейдж и наконец-то присела за стол. — В противном случае…       Наступит очередная катастрофа. А они с нынешней-то едва справляются.       — Не думай об этом! — сразу же прервал ее Дженсон, подойдя к ней со спины и положив ладони на ее плечи. — Не создавай проблемы раньше времени. Дела других государств — не твоя забота.       В эту секунду мужчина подумал, что стоило ему удалить все новостные каналы, по которым передают всякие страшилки о эпидемиологической ситуации в странах на соседнем материке, и оставить для Авы только парочку, никак не связанных с потоком свежих вестей о Вспышке. А то не наберется доктор Пейдж ничего положительного от этого плоского ящика.       — Не могу не думать, — твердо произнесла Ава. — Это очень серьезно. И… Страшно. С учетом того, что творится у нас… С зараженными… — она выдохнула и медленно развернулась к Дженсону. В его глазах по-прежнему не наблюдалось ни капли тревоги: вся осталась если не в стенах организации, то за стенами города уж точно. Рядом с любимой ему вообще не хотелось думать о насущных тяготах жизни. Он просто желал наслаждаться своим выстраданным счастьем. — Мы никак не можем справиться со Вспышкой. А если еще и новый штамм к нам доберется… По воздуху… Это большой риск, понимаешь? Ведь наша сыворотка может и не оказать того же эффекта, как на Вспышку.       Дженсон довольно скептически отнесся к словам Авы, считая, что она вновь накрутила себя тем, что, возможно, никогда и не произойдет. Ранее он не замечал за ней склонности к такому чрезмерному волнению. Возможно, и правда, долгие часы в одиночестве в четырех стенах на ней сказываются не лучшим образом. А, возможно, она просто устала от всего, что недавно навалилось на ее голову. До сих пор доктора Пейдж частенько мучают ужасы по ночам во снах, а Дженсону приходится худо-бедно с ними расправляться. Ему только в радость успокаивать ее травяными и фруктовыми сборами, от которых Аве становится легче пережить ночные кошмары.       Но ничего, он исправит положение сегодня же. Изо всех сил постарается.       Он присел рядом с ней на стул и сразу же взял ее теплые ладони в свои руки, передавая таким образом свои силы и уверенность. Хватит уже с доктора Пейдж переживаний.       — Кажется, кому-то пошел не в пользу уход из ПОРОКа и просмотр всякой мути по черному ящику, — заметил Дженсон с легкой долей возмущения. — Ты опять себя накручиваешь совершенно зря. Европе до нас, как до Луны. Успокойся. Ничего страшного не произойдет. Это не повод, чтобы сидеть и изводиться. Перестань. Не твоя это проблема.       — Я не могу понять только одного: почему правительство допускает смерти зараженных? Почему свыше обесценивают нашу работу? — в ее голосе слышалось искреннее разочарование в тех людях, которые еще несколько лет назад пытались спасти человеческую расу. А теперь будто раки, пятятся назад.       — Не хочу даже знать об этом! — сердито сказал Дженсон. — И не желаю влезать в сознание тех уродов, по воле которых Общество еще продолжает вести свои грязные дела!       Конечно, Дженсон всегда помнил и то, что в любой момент ОС может нанести удар по ПОРОКу, развязать войну, но, к счастью, пока этого не произошло. Возможно, этому поспособствовало правительство, а, возможно, это лишь затишье перед грозовой бурей.       — Но мы должны донести правду…       — Которую с самого начала не захотели услышать! Ава, перестань ворошить осиное гнездо. Знаешь же, бесполезно, — разозлился мужчина и резко встал. Нервно прошелся вдоль кухонной стенки и дойдя до двери, резко остановился. Обернулся и суровым взглядом посмотрел на Аву. — Чего ты от меня хочешь? Энни отправить в правительство ты не желаешь, а я что могу сделать? Остановить заразу голыми руками?       — Поехать самой, чтобы еще раз поговорить… — тихим шепотом произнесла доктор Пейдж, заранее зная, что мужчине окажутся не по душе такие ее слова. Однажды она уже подняла эту тему, в итоге получила серьезное предупреждение: если она даже мысль допустит о том, чтобы пересечь Жаровню, Дженсон специально сломает еще какую-нибудь дорогую Аве вещь в доме в наказание.       Хоть и в глубине души доктор Пейдж знала, что разговор не даст никаких результатов, все равно рвалась в бой. А никакие письма с просьбой разъяснить ситуацию не помогали. В них четко говорилось о том, что Вспышку нужно искоренить и едва ли ни любыми способами. Чем меньше на земле будет зараженных, тем лучше. Казалось, будто сотрудников ПОРОКа за важных людей не считают. Поэтому и оставалась только личная встреча.       Ава знала, что больше ни с кем не сумеет разделить свои тревоги, кроме Дженсона. Да, он поругается на нее и остынет. А если она заведет разговор об этом с Энни… То только еще больше наведет хаоса в ее сознании. А ей и без того трудно. Доктор Пейдж должна оставаться для нее образцом спокойствия и мудрых решений.       — Нет! — резко сказал мужчина, смерив Аву гневным взглядом. — И закончим на этом!       Он боялся только одного: страшных последствий перелета. В этот раз он точно не переживет, если с дорогой сердцу женщиной случится что-то ужасное на пути в правительство. Он дал себе слово: до конца ее дней быть всегда рядом, оберегать ее и защищать, и никогда не оставлять одну больше, чем на сутки. Нет, его сердце остановится в ту же секунду, если хоть капелька крови Авы коснется земли за стенами.       Она медленно приблизилась к нему и с пониманием заглянула в его родные глаза, в эту секунду излучавшие лишь боль. Что она наделала? Снова заставила Дженсона испытывать отрицательные эмоции не по своей воле. А ему и так досталось за эти нелегкие месяцы.       Не так легко отпустить то время, когда им с Энни пришлось скитаться по Жаровне в поисках безопасного места и дороги домой. Доктор Пейдж прекрасно понимала, что порой чувствует Дженсон, как вздрагивает при одном лишь упоминании этой безлюдной местности, по которой продолжают активничать зараженные. Хотя он очень умело скрывает свои чувства, от Авы невозможно утаить то, что обнажено лишь для нее — его душа.       Только почувствовав ее напряжение, которое так легко передалось и ему, он притянул Аву к себе и крепко обнял, сжимая в кольце рук ее хрупкое тело и отдавая ей свое тепло.       — Я тоже тебя люблю, Дженсон, — поступило ее признание тихим шепотом. — Очень люблю. И прекрасно понимаю все, что ты чувствуешь. Мне тоже, как никогда, страшно отпустить и тебя в неизвестность. Но я не хочу, чтобы все наши труды прошли впустую, — она с надеждой посмотрела на мужчину, желая увидеть если не сочувствие, то хотя бы понимание в его глазах.       — Многое в наших жизнях прошло впустую. Разве ты еще не поняла это? — Он слегка отстранился от нее и заглянул в ее печальные глаза. Руки тем временем плавно переместились на тонкую шею, а губы легко коснулись ее виска. — Но давай сейчас закончим тему Вспышки. В этот вечер я хочу говорить только о нас.       Ава снисходительно улыбнулась и кивнула. Раз ее любимый мужчина того желает, она согласна, однако червяк сомнений с приличным количеством неразрешенных вопросов продолжал грызть ее изнутри, порой превращая ее сознание в месиво толковых и не очень мыслей. Все-таки их благополучная жизнь с Дженсоном напрямую зависит от положения в мире.       — Заметь, я даже не настаиваю на том, чтобы ты отправилась в постель. Видишь, я исправляюсь! — гордо заявил мужчина.       — Чем сейчас и занимаешься — напоминаешь, где мое место в такой поздний час, — пошутила Ава с серьезным видом. На самом деле она уже сумела очень хорошо почувствовать разницу между прежним и настоящим Дженсоном, который менялся у нее на глазах, который изменился только ради нее.       — Я просто забочусь о тебе, даже когда ты отошла от дел ПОРОКа, а ты, естественно, считаешь, что знаешь лучше меня, как поступить, — он специально сделал вид, что обиделся. Хотя и плохо представлял, как на доктора Пейдж можно сейчас злиться по-настоящему. Да, порой ее посещали очумелые мысли по меркам Дженсона, но он всегда знал, как их прогнать, оставив в сознании женщины только самые светлые.       — Прости, Дженсон. Просто у меня появилось достаточно свободного времени, чтобы поразмышлять над многими вещами, людьми… — попыталась оправдаться Ава.       — Дай угадаю: помимо вируса все твое сознание занял наш новоиспеченный канцлер! Я прав? — вопросительно изогнул бровь Дженсон.       Ава виновато опустила глаза, соглашаясь с вышесказанным. Конечно, она не могла не думать о докторе Грей, не могла остаться в стороне после того, что девушка пережила, с чем столкнулась. Хоть и Энни твердо дала понять, что справится без мужчины в этой несправедливой жизни, Ава была уверена, что ее сердце еще ноет после всех тех ран, нанесенных ей мужским полом. И без поддержки канцлеру будет во много раз тяжелее, поэтому Ава даже не думала оставлять девушку один на один с паутиной вечных терзаний за поступки прошлого.       — И что из этого? — с легким укором спросила Ава. — Упрекаешь меня в человечности по отношению к бедной девушке?       — Беднота так и ходит по пятам, — скептически отозвался Дженсон. — Посмотри, какое богатство ты ей передала. И сколько породила завистников! Что совсем не облегчило ей жизнь.       Порой он замечал во фразах персонала нотки неприязни к доктору Грей, плохо скрываемые лица, на которых читался дух соперничества, завистливые взгляды, но они по-прежнему продолжали тихо терпеть эту несправедливость по их мнению. До конфликтов дело не дошло. Некоторые считали Энни неадекватной и неспособной управлять организацией после ее жизни в Жаровне, считая, что нахождение на одной площади с зараженными слишком сильно сказывается на умственной деятельности. Это было глупо, потому что доктор Грей выкладывалась вся, чтобы сотрудникам было максимально комфортно работать в сложившихся условиях.       — Я знаю, что выбор мой сделан верный. Энни справится. Но не без поддержки. Ты отвезешь меня завтра в ПОРОК? — мягко попросила Ава, сделав наивное выражение лица.       — Чего ты там забыла? — нахмурился Дженсон, взяв Аву за теплую ладонь. — Решила устроить внеплановый контроль канцлеру? Не волнуйся, она и без тебя прекрасно справляется. Уж поверь мне.       — Ни в коем случае. Я просто хочу проведать ее, поговорить.       Все, что могла, Ава уже передала девушке, рассказала о многих тонкостях управления организацией, правильной работе с персоналом, особенностях ведения документации. К тому же это было сделано еще полгода назад до появления Итана Харриса. Так что Энни многое уже умеет выполнять на «отлично».       — Думаешь, за время твоего отсутствия в стенах она забыла, как делаются элементарные уколы зараженным? — пошутил мужчина, хотя прекрасно понимал, что у женщин имеются свои секреты, о которых ему знать не положено. Ава ни за что не выдаст какую-нибудь тайну Энни, но а ему не особо-то и нужно забивать голову ею. Пусть лучше место останется для чего-нибудь позитивного, касаемого любимой.       — Нет. Не об этом. Дженсон, не жди от меня оправданий. Просто подвези, — уже более настойчиво попросила Ава, желая только одного — согласия без лишних слов.       — А если откажусь? Что меня ждет в таком случае? — лукаво улыбнулся мужчина, сообразив, какое развлечение Аве по душе —каждый день навещать ПОРОК. У особенной женщины особенные желания — в этом есть что-то необычное.       — Ночевка на холодном полу за дверью спальни, — совершенно серьезно ответила доктор Пейдж, только взглянув в сторону выхода. Она всегда так говорила, когда ее что-то не устраивало, и Дженсон никогда не воспринимал ее слова всерьез, даже если весь ее вид будет четко говорить о том, что она не намерена изменить свое решение. Разве с ним можно поступить, как с зараженным существом после всего, что их с Авой связывало?       — Так вот, значит, как ты со мной? Шантажировать удумала? — с легкой долей возмущения произнес мужчина, по достоинству оценив шутку любимой.       — Отнюдь. Просто намекнула, что тебя ожидает, — ее голос по-прежнему звучал твердо. Пожалуй, она вовсе не шутила, но или очень хорошо играла. Приходилось ведь когда-то обманывать объектов. Но вот с Дженсоном такой ход вряд ли обернется успехом.       — Не самое ужасное. Поверь, — отмахнулся мужчина, изучая любящим взглядом лицо Авы и одновременно касаясь ее прямых волос кончиками пальцев.       — Раз так, тогда мне стоит подумать над изменением условий… — улыбнулась Ава, через эмоцию передавая мужчине свою порцию ответного тепла. Конечно, она никогда не выставит его за дверь, а наоборот, согреет и приласкает, одарит только любовью и заботой.       — И выслушать мои, — сразу же смекнул Дженсон, как разрулить ситуацию в свою пользу, получив при этом достойные бонусы.       — М-м… И какие же? — заинтересовалась доктор Пейдж, сложив руки на груди Дженсона.       — Ты быстро решаешь все свои наиважнейшие вопросы с нашим многоуважаемым канцлером, и мы сразу же едем гулять! — с восторгом выдал мужчина, даже не думая получить какие-либо возражения. Они просто неприемлемы. Их по определению быть не может.       — Гулять? В рабочее время? — изумилась Ава. Для нее это казалось, по меньшей мере, странным услышать от Дженсона. Конечно, его вряд ли можно назвать истинным трудоголиком, но он знает свою работу и умеет хорошо ее выполнять.       — Тебя что-то не устраивает? — пришел его черед удивляться, будто он сказал что-то из ряда вон выходящее.       — А у тебя разве дел нет?       — Я сам себе устанавливаю тот график, который хочу. Без участия в этом всяких канцлеров. И никакие дела не могут сравниться с желанием проводить каждый вечер только с тобой, — объяснил мужчина и вновь потянулся к желанным губам Авы. Испробовав их уголок, он обжег уже более настойчивыми поцелуями ее щеки, подбородок, потом вновь поспешно вернулся к мягким губам, позволив себе полную свободу действий.       Женщина ощутила внутри приятный трепет, когда родные ладони Дженсона умело блуждали по ее спине, касались плеч, иногда спускались к пояснице… Чтобы спереди бессовестно нащупать поясной узел и незаметно с ним справиться.       — Дженсон… — шепнула Ава, за секунды стараясь восстановить дыхание, отстранившись от мужчины на мгновение, чтобы сказать ему что-то очень значимое. — Мне приятно это слышать, — вполголоса добавила она. И это было взаимное чувство. — Но ты и так постоянно со мной. Однако есть дела гораздо важнее.       — Ничего в этом гребаном мире нет важнее тебя. Запомни это! — ответил он непреклонно, но достаточно мягко. — Иначе я второй строкой набью эти слова на шее. Будешь каждый день смотреть и когда-нибудь наконец-то запомнишь, — довольный шепот донесся до ее уха, когда Дженсону пришлось чуть дольше задуманного объяснять простые вещи. Что бы ни происходило в ПОРОКе, в городе, в стране, на всей планете — доктор Пейдж для него всегда останется на первом месте. Это аксиома, не требующая прямых доказательств.       — Не стоит так кардинально, — мягко произнесла женщина, коснувшись рукой его горящей от предвкушения долгих ласк щеки. — Я ведь не центр вселенной. И не в моих уже силах сделать этот мир чуточку лучше.       — Для меня ты гораздо больше, чем вселенная, — добавил Дженсон со всегда присущей ему уверенностью. Тем более, когда дело доходило до чувств, никаких сомнений быть и не могло. — Все, достаточно слов. Я хочу говорить на другом языке… — на его губах заиграла сводящая с ума усмешка, в которой таилось обещание всех существующих удовольствий.       Ава улыбнулась самой счастливой улыбкой из всех возможных, что все вокруг засияло небесным светом, а потом уткнулась лицом ему в шею, прикрыв на несколько секунд глаза, пытаясь как можно глубже ощутить всю радугу невероятных эмоций, будоражащих самые глубокие уголки ее сердца, ведь в трепетных объятиях любимого человека стирались абсолютно все проблемы, уступая место только ласковой мелодии его привычного шепота с бархатными нотками.       Не возвращаясь к ароматному десерту и в целом непременно вкусному ужину, Дженсон быстро увел Аву в спальню, не желая больше ни секунды тратить на разговоры о властвующей эпидемии. Пусть она хотя бы по вечерам не касалась их любящих сердец, дав возможность полностью насладиться друг другом.       Его нетерпеливые пальцы пробрались под тонкий шелк халата, по-хозяйски коснувшись привычных изгибов талии, а губы страстными поцелуями провели дорожку от бархатной кожи щеки к тонкой жилке на шее, временами шепча одно единственное слово «Люблю», которое могло сгореть в огне его ласк.       Ее теплое дыхание щекотало ему лицо, заставив с трудом оторваться от изучения тела любимой женщины. И его беспечная улыбка в ответ на ее родные глаза, в которых читалось абсолютное счастье и благодарность за все возможное и невозможное, сделанное для нее Дженсоном. Она купалась в особенном, дурманящем чувстве: искренней и бесконечной любви. Что может быть прекраснее и значимее, чем испытывать чуть ли не осязаемое счастье любить и знать, что ты любима?.. Это казалось одновременно непостижимым волшебством, но и самой настоящей реальностью.       Словно теплой палитрой красок Дженсон рисовал на ее теле бесконечные поцелуи — едва ощутимые, как слабый ветерок в жаркий день, или легкие, как взмах крыла миниатюрной бабочки, или сдержанные, но чувственные, будто мягкие подушечки кошачьих лап, осторожно касающиеся шершавого бревна, или вовсе жаркие и страстные, словно огненная волна, готовящаяся подняться из кратера вулкана. Ава получала эту неповторимую нежность от любимого мужчины и пробуждала ее в нем через сбившееся дыхание, учащенный ритм сердца и мелкую дрожь, рожденную от любых движений Дженсона.       Им двоим не хотелось, чтобы эта прекрасная ночь заканчивалась, хотелось, чтобы эти минуты блаженства длились бесконечно долго, оставив после себя сладкое послевкусие.       — Ты прости меня, Дженсон, — вдруг в тишине спальни раздался тихий голос Авы, когда в самый разгар ночи уплывать в страну сновидений не имелось никакого желания, а хотелось только наслаждаться обретенным спокойствием, прижавшись к любимому мужчине. Ему тоже многого не надо на сегодня — только разделять чувства Авы, а все остальное — не имеет никакого значения. Захочет — ни минуты завтра не посвятит ПОРОКу. Имеет на это право, ведь дней, проведенных в тишине и спокойствии с доктором Пейдж, было так мало в его жизни. А она слишком коротка и дается один раз, чтобы большую ее часть тратить на то, что никогда не окупится. — Иногда я действительно могу говорить полную ерунду, могу цепляться за не имеющие никакого значения факты, пускать в сознание пугающие мысли, просто… Мой век до краев наполнен смертями, и я больше не хочу мучительной гибели невинных людей. Понимаешь?       Дженсон одобрительно кивнул, правда увидеть это было некому: голова Авы покоилась на сгибе его локтя, а взгляд устремлен на белоснежный потолок.       — Поэтому давай жить сегодняшним днем и не пугаться неизвестности будущего, — он мягко поцеловал ее в макушку, а затем добавил: — А то я начинаю думать, что ты чувствуешь себя несчастной вне стен нашего ПОРОКа.       — Нет, это не так, — серьезным тоном сказала Ава и сразу же развернулась к нему лицом, чтобы с глазу на глаз сказать самые важные слова: — Я очень счастлива. С тобой. Здесь. Сейчас. Сегодня. И завтра. И в будущем. Так будет всегда.       Сердце Дженсона едва не вырвалось из грудной клетки при таких искренних словах, а тело наполнила ласковая истома. Все, что он хотел когда-то Аве сказать, моментально вылетело из головы при звуках ее низкого, хрипловатого голоса, от которого он всегда сходил с ума. Теперь он увидел ее глаза. Бесконечно прекрасные глаза, отражающие всю глубину ее души.       Мужчина провел тыльной стороной ладони по ее щеке, пальцем очертил ее губы и замер, впустив в сознание пугающие мысли, лишь изредка посещавшие его ранее. Он, закаленный боями и давно привыкший к невосполнимым потерям, как и любой нормальный человек в их стремительно меняющемся мире, боялся только одного — разлуки с доктором Пейдж совсем не по его вине.       — Обещай, что наше счастье продлится столько, сколько мы будем живы. Что ты не покинешь меня, если этот чертов мир утонет в смертоносной заразе и ляжет на дно под обломками собственной беспомощности, — твердо и решительно сказал мужчина, даже не желая получить какой-либо ответ.       — Дженсон…       — Ш-ш, — он сразу же накрыл ладонью рот Авы, призывая ее к молчанию, а потом осторожно прижался губами к ее. — Тогда я утону вместе с тобой.       — Не позволю, — шепнула она, подарив ему горячий поцелуй, вложив в него все те чувства, что испытывала в этот момент — любви и защищенности, пьянящие до головокружения. Она тоже была уверена в своих словах, как никогда и мысль не допускала об обратном. Роднее Дженсона у нее никого нет и, если надо будет, она жизнь за него отдаст.       Когда упоительный поцелуй закончился, Ава положила голову на грудь Дженсона и глубоко вздохнула, наслаждаясь каждой следующей секундой пробирающего до дрожи счастья. Вот оно здесь, оно рядом. Ее ладонь в его ладони и размеренный ритм его сердца — он с ней и она больше никогда не отпустит Дженсона от себя. Кажется, она не чувствовала ничего подобного со времен смерти Альберта. Лишь он тогда мог подарить ей блаженные минуты рая, ни о чем не спрашивая.       — Ты так и не испробовал десерт, — с едва заметной долей грусти в голосе сказала Ава. На самом деле она готовила блюдо только для того, чтобы чем-то занять руки, а уж если его оценит Дженсон, то это стало бы приятным бонусом. — Вдруг он тоже совсем несъедобный?       — Придуманный шизанутым поваром? — усмехнулся Дженсон. — Не переживай. Ночь длинная. А если что, оставим зараженным. Должно же и у них быть какое-то разнообразие в пище. Может, подобреют…       — Как тебе не стыдно?.. — Кажется, женщина совсем не оценила шутку Дженсона, сказанную лишь для того, чтобы еще больше поднять настроение Аве, а то они слишком углубились в философские темы. Надо говорить о более земных вещах.       — За что? — Дженсон сделал вид, что его вообще не волнует сказанное. — Моя совесть после встречи с тобой добровольно ушла на растерзание к инфицированным. Ты разве не знала?       — Догадывалась… — улыбнулась Ава. — Но наивно думала, что ты сумел ее вызволить.       — Так уж и быть. Для тебя я это сделаю, — тихим голосом ответил Дженсон. — Но только не сейчас… — он легко поцеловал женщину в макушку и выдохнул, наслаждаясь каждой прожитой секундой, в душе желая, чтобы время остановилось…       Еще давным-давно ему казалось, что лучше, чем до глобальной катастрофы уже никогда не будет, что раньше в их мире имелось все, что требовалось для нормальной жизни, но нет. Его прежние мысли являлись ошибочными, потому что только сейчас с Авой он обрел абсолютно все, о чем многие могут лишь мечтать, — свое счастье и любовь. Для него наступили самые прекрасные мгновения.       В его жизни за последнее время произошло столько перемен, что и сосчитать будет трудно, но мужчина ни о чем не жалел. Разве только о том, что не стал ближе к Аве гораздо раньше, не стал ее опорой в молодости, не сумел так глубоко поддержать ее в те минуты, когда ей это было так необходимо. И если еще несколько месяцев назад он испытывал дикий ужас только от одной мысли о семейной жизни с доктором Пейдж, чувствовал, что не готов, что не справится, то теперь он ни секунды не мог представить без нее. Она стала для него своеобразным путеводителем в новую жизнь, открыла мир с другой стороны, подарила тепло. Не физическое. Духовное. А еще море восхитительных чувств, о существовании которых Дженсон даже и не подозревал.       Он любит ее. И ему казалось, что с каждым днем эта любовь становится только сильнее и глубже. Порой ему было наплевать на все, что происходит вокруг: на эпидемию, вирус, зараженных… На Общество, живущее своей уникальной жизнью, пытающее найти окно в мир гармонии и душевного равновесия — на все, что когда-то постоянно мешало сделать нормальный вдох.       Дженсон просто хотел перевернуть этот исписанный болью и кровью лист жизни и начать новый. Вместе с Авой. Чтобы она тоже испытала то, о чем когда-то мечтала: простое женское счастье. И кажется, у нее это получилось. Он чувствовал это. Очень хорошо улавливал ее настроение и понимал, что Аве сейчас комфортно. Отчасти благодаря нему, а в какой-то мере она добилась этого сама.       Любуясь ею, он вспомнил тот особенный день в Жаровне, когда впервые смог крепко обнять Аву и проникнуться к ней уже не как к строгой начальнице, а как к женщине, нуждающейся в поддержке, на себе почувствовать ее боль, ощутить ее невероятный внутренний мир, осознать, что уже не может и не хочет начинать очередное утро без этой женщины. Зачем? Если в нем будет потерян смысл. Каждый его серый день Ава наполнила только самыми яркими красками, научила его думать, прежде всего, о дорогом человеке и считаться с его мнением, а уже только потом о своем благе. Она дала ему возможность посмотреть на жизнь под другим углом и расставить приоритеты с учетом желаний любимой женщины. Их связывало нечто особенное, неповторимое и невидимое — то, что оба надежно хранили — безоговорочное доверие друг к другу — то, что было выработано годами.       Их мир был опасен, но еще опаснее он был за пределами Последнего города. Каждый день, уходя на работу и оставляя Аву одну в четырех стенах, даже в пределах массивных стен города, его сердце начинало биться чаще, все быстрее пропуская удар за ударом только по одной единственной причине — тишину и спокойствие может нарушить Общество, одним днем решившее свести счеты с ПОРОКом. Наплевать будет на то, что Ава даже в глаза не видела тех варваров, тех зверей, для которых жизнь подобна плевку. Он не переживет, если с ней случится что-то страшное, то, что навсегда остановит ее сердце. И в то же время Дженсон знал, что Аву ждет то же самое, если вдруг прервется и его жизнь. Они крепко связаны невидимой нитью, и смерть одного из них рано или поздно повлечет за собой смерть другого, ибо жизнь без любимого человека будет приравнена к безумию.       Но что хуже всего, если ОС решит расправиться с нынешним канцлером, ведь Энни Грей стала ключевой фигурой среди тех, которые готовы до последнего отстаивать свои гнилые исследования.       Но сейчас, в эту безмятежную и ясную ночь Дженсон ни на секунду не впускал в сознание мрачные мысли о будущем. Только наполнивший спальню свежий ночной воздух и рядом спящая женщина возвысили его душу до полного умиротворения, давшего понять, насколько мелочны те неприятности, когда-то стремительно ворвавшиеся в его неспокойную жизнь.