***
В главном порту страны Огня было неприлично много народа, казалось, будто присутствие людей только душило атмосферу. Из него никудышный правитель, повторяет себе вновь и вновь Хатаке, его совершенно не заботят люди и судьба страны. Выбрать его следующим Даймё — ужасная идея, талдычит он всем подряд. Он всего-навсего Хокаге деревни шиноби, твердит он совету Лордов, он не может нести ответственность за целое государство. — Большие перемены грядут, Господин Шестой, — пожилой Лорд уставился в серые глаза, — Страна должна быть под вашим руководством, иначе ее ждет крах. Какаши не выбирал становится Лордом, он даже не выбирал становится Хокаге — судьба правила им самим, вела словно куклу. Он все не мог отделаться от мысли бросить все это, хотя прекрасно знал — ему не дадут. Хатаке был готов на опрометчивый поступок, лишь бы избежать восшествия на престол Огня. Вот только в голове все еще стоял твердый непробиваемый барьер сомнений и угрызений совести. Он прекрасно понимал, что с точки зрения политики выглядел просто идеальным кандидатом на роль Даймё — за пять лет его безукоризненной службы в качестве Рокудайме и две прошедшие войны, главный совет страны единогласно принял решение. Пока он ступал по порту, Какаши казалось, словно он среди стаи голодных гиен, готовых наброситься в любую минуту. По земле волочилось его тяжелое дорогое одеяние из серебряных нитей и дорогих украшений — кем он стал? На белом хаори, точно клеймо, выгравировали кандзи огня, в которых он видел свою погибель. Где-то на краю подсознания зарождалась злость, невыносимая, неправильная, а ведь Какаши всегда был спокоен, холоден. По «просьбе» Лордов, он должен отправиться в страну Луны, где действующий Даймё Огня, медленно погибающий от болезни, подпишет необходимый документ, и как итог — на родину Хатаке вернется уже правителем страны. А перед этим всем ему было необходимо для начала забрать наследного Лорда Воды. Сплошная морока. Какаши бросает скучающий взгляд на корабль, что ждет впереди — тот был просто громадным, выполненным из красного дерева, доставленного из самой страны Демона. Мужчина неспешно волочил подол своего тяжелого хаори по земле, словно бы специально досаждая ожидающим его лордам — пускай и так, он абсолютно не горит желанием куда-либо плыть и кем-либо становиться. Голодные и, поистине, дикие взгляды Даймё заставляли волосы встать дыбом, ни то от страха, ни то от ярости. Они выжидающе рассматривали каждый шаг Хатаке, точно уже продумав всю его жизнь наперед. Какаши более чем уверен, ему уже вовсю искали невест и наложниц, чтобы он пополнил семейное древо Даймё. Вокруг пахнет морем и лесами — это, пожалуй, особенность только страны Огня, в иных же местах запах совсем неприятный. Возможно и в таких мелочах заключался патриотизм и спонтанное решение Лордов сделать из него правителя, а возможно он просто был очень брезглив. На палубу он ступает с особой агрессией, точно хочет высказать все свое паршивое настроение пресловутым лордам — на корабле повисла странная атмосфера. — Вы снова опоздали, Рокудайме-сама, — советник Господина Огня выступает первым — именно он настоял на парадной одежде Хатаке, — Нас уже ждут наследник с невестой. — Думаю, наследник ничего скажет в своем нынешнем шатком положении, — небрежно бросает Какаши, а под маской у него самая настоящая гримаса. — Будьте добры, проявите вежливость хоть на этот раз, его обрученица — леди, и она не потерпит подобного поведения. Помните, за каждым правителем и войной стоит же… — Стоит женщина, конечно, — Хатаке перебивает пожилого мужчину, едва ли тот закончит свое предложение, от которого у Какаши уже стынет кровь в жилах. Хатаке прожил уже три десятка, а за ним приглядывают как за ребенком, вечно упрекают за поведение и манеры. Желание устроить глобальный конфликт и политический переворот все больше росло в его голове. — К тому же, говорят она целительница, а нам такие союзники нужны. Возможно даже, придется подыскать вам женщину со способностями, ничуть не хуже ваших. Какаши, чуть ли не завыв, закатил глаза и отправился в дальний угол палубы — по крайней мере виды были просто невероятными. Была, как он считал, в море какая-то отдушина — бездонная загадка и глубина мыслей. Однажды он мечтал пропасть где-нибудь далеко в океане, начать новую жизнь и забыться в шуме волн. Но волны его мечтаний побились о скалы суровой надоевшей реальности, а именно — порт Воды. Незаметно для себя, Какаши простоял на корме целые сутки, пока они добирались до наследника. Шум воды ласкал слух, а крики чаек отдаленно напоминали — земля. Хатаке вынужденно покинул свое укромное местечко и направился к Лордам, которые его уже, конечно же, ждали. А через несколько мгновений на борт взошел и сам наследник с целым караваном, вместо сопровождения. Какие бредни, думает Шестой, какой цирк. Сквозь пелену собственного упрямства он замечает молодого мужчину, чуть младше его самого, в красивых синих одеяниях и дорогих украшениях. Все в его образе говорило: «Посмотрите на меня, я здесь». В свете всей этой вычурности и напыщенности он не сразу замечает следующую за ним девушку, одетую во все голубое, такое же вычурное, но отчего-то нежное и прекрасное. Пепельный взгляд встречается с нефритовыми оковами и Какаши перестает понимать, где находится. Сердце остановилось на один короткий миг, а дыхание стало тяжким, точно внутри металлические цепи. В глаза бросились яркие розовые волосы, которые он редко где встречал, на которых красовался невероятной красоты гребень в форме орхидеи. Как… ужасно, замечает он, и думает, что ей, должно быть, такой прекрасной и нежной, подойдет гребень в форме камелии или сакуры. Что угодно, но не дерзкая орхидея. А на ее лице, именно нежном и ласковом, играла улыбка, подстать ее милейшему образу. Подобной красоты, уверен Хатаке, он еще нигде не встречал. Это был короткий миг, но Какаши насладился им сполна. — Рады приветствовать вас, Тенген-сама, — начинают Лорды, а Рокудайме все продолжает пялится на безымянную красавицу. — Для нас честь плыть в вашей компании, — также нарочито сладко отвечает молодой наследник, — Мы посчитали, что наше с Сакурой-сан присутствие будет важно в такой знаменательный день. Сакура… Девушка стоит все это время смирно и наигранно прямо, а глаза ее, уставленные в пол, лишь на секунду взглянули в облака Шестого. Сердце его затрепетало незнакомым чувством, а внутри все завязалось тугим узлом. В чувство его не приводят ни пресловутые не замолкающие Лорды, ни тихий звон колокольчиков с песней лета, ни даже глубокое и прекрасное море.***
У Даймё Огня в запасе не больше месяца жизни, а добираться до страны Луны, где Лорд проходил безуспешное лечение, почти две недели — достаточные, чтобы Какаши свыкнуться со своей судьбой. Либо же наоборот. — Вы свирепый воин и гениальный стратег, подобная должность вам только к лицу, — вновь и вновь убеждает его старик. — Таких воинов у нас еще целая деревня, — отчаянно выдыхает Какаши. Он в очередной раз пожалел обо всем на свете, и особенно о том факте, что Гоподин страны Огня не может иметь детей. Возможно, так оно и лучше, и Какаши усилит страну, а возможно и приведет к краху целой империи. На самом деле ему было плевать. И было плевать до тех пор, пока он вновь не встречался с зеленым взглядом. От него веяло весной, цветами, и, отчего-то еще тоской. А Какаши все не мог оторваться, он утопал в этом океане бездонных зеленых глаз. Хатаке действительно не на шутку испугался, что же за странные чувства? Страшнее нефритовой бездны была только реальность, а она такова, что девушка обручена с наследником Воды, а он сам же вскоре станет Даймё Огня. Забавно. Корабль был достаточно огромен, чтобы не пересекаться с молодой госпожой и не мучить собственное сердце, но Какаши был недостаточно удачлив, чтобы всего этого не произошло. Шлейф ее прекрасных одеяний и розовых волос, развевающихся на ветру, преследовали его на протяжении нескольких дней, пока однажды он намеренно не последовал за ней. Девушка устроилась на том самом месте, откуда Хатаке любил разглядывать морские просторы, вот только сейчас вид был стократ прекраснее. Он отмахивается от настырных мыслей, одергивает себя, всякий раз напоминая — с ней нельзя даже разговаривать. Но манящий шепот волн и морской бриз будто бы подталкивали его, а он, конечно же, не смог противиться. Какаши ступает медленно и осторожно, точно боится спугнуть красавицу, от ветра колышется его белоснежное одеяние, из-за чего он больше походит на призрака, нежели на человека. Хатаке застывает, когда под пристальным зеленым взглядом девичьих глаз замечает кристаллики слез — те падали в море, благополучно смешиваясь в бесконечность. — Сакура-химе… — он пробует ее имя на вкус, выходит сладко и по-особенному нежно. — Прошу простить, — она утирает слезы и пялится куда-то вдаль, — Прекрасные виды, я не удержалась. Какаши блаженно улыбается под маской — ее голоса он еще не слышал. — Виды и впрямь невероятны, — мужчина подходит к борту и расслабленно бросает на тот локти, он набирает в легкие побольше воздуха и присоединяется к нескончаемой дали, куда смотрит молодая госпожа, — Но я все же могу отличить слезы радости от горечи. Звучит он как надвигающийся шторм, но почему-то не несет в себе его угрозы. Девушка медлит с ответом, будто бы прислушивается к морю. — Но, если это не мое дело, то… — Нет… Вы правы, Рокудайме-сама, мне не стоит врать, — Сакура слышно вдыхает аромат моря. — Вы не обязаны говорить мне правду, Сакура-химе. И даже девушке показалось, что слова его необычайно нежны по отношению к ней. А он тонул, начал добровольно погружаться в воду и захлебываться. Ему нравилось чувствовать эту сладкую безысходность с зелеными глазами — всплыть он, к сожалению, уже был не способен. — До меня дошли слухи, что вы не особо горите желанием принимать власть в свои руки, — она вдруг начинает откуда-то издалека, осторожно и робко. — По правде, я даже не собирался становиться Каге. — Говорят, вы лучший. — Для других — возможно, но не для себя, — по слегка прищуренным глазам девушка понимает, тот слабо и отчаянно улыбается, — Я слышал вы целительница — ирьенин? — Я не шиноби, — разочарованно выдыхает она, — Но, знаете, я родом из Конохи. — Неужели? — Хатаке вскидывает брови. — Да, в детстве, когда в деревне началась война, родители уехали в страну Воды. Вы, верно, в то время уже воевали? — Приходилось. Их разговор, точно штиль, навел беспечный порядок как в душе, так и в голове. Волны вместе с этим все больше стихали, а из-за облаков высунулось яркое солнце, блеск которого отражался не только в море, но и на белом лице девушки. Плывущие лучики солнца игрались на ее щеках, а Хатаке все также завороженно смотрел на нее. — Если Сакура-химе вдруг соскучится по Конохогакуре, Даймё Огня с радостью покажет ей, как изменилась деревня, — Какаши вдруг вскидывает плечи и говорит словно бы невзначай, хотя внутри самый настоящий ураган. — Я бы с превеликой радостью, если… если Тенген-сама позволит. Солнце с ее лица сошло и наступила тоска, столь же безграничная, как и морское дно. Говорили они поверхностно, но достаточно, чтобы Какаши понял для себя несколько вещей, первая — Сакура такая же несчастная душа с заученной судьбой, что и он. И второе. Он утопал в ее океане все больше.***
Время безжалостно двигалось вперед — приближался тот день, когда Даймё назначит Какаши главным Лордом, а для Сакуры это означало скорую свадьбу с наследником Воды. За прошедшую неделю Хатаке более не обмолвился словами с девушкой, а лишь встречался с ее невероятным бесконечным взглядом в присутствии других лордов. Девушка всегда сидела смирно и тихо, но только она заприметит на горизонте облачный взгляд, тут же оживает, отчего — неясно. — Я более чем уверен, при Какаши-сама страна достигнет больших успехов, нас ждет технологический прорыв, верно, Рокудайме-сама? — Лорд ведет живую формальную беседу и неустанно хвалит Хатаке, все это время витающего в облаках. Все это он пропускал мимо ушей, и слушал лишь топот собственного сердца и песнь океана, смешанную со звоном фурин. Он уставил взгляд на горизонт и небо, и, если он не ошибается, они добрались до бухты звезд — границы со страной Луны. А это означало, что сегодня ему необходимо встретиться с Сакурой. Для этого он пользуется мастерством скрываться в тени, и пробирается в каюту девушки под покровом ночи. В приличном обществе его бы сочли грязным извращенцем, а сам же он вдохновлен ненасытной идеей. Девушка не сильно пугается его присутствию, и потому лишь слабо улыбается мужчине. Какаши от ее розовых губ лишь больше уходит под дно и чувствует, как барабанит сердце. — Какаши-сама, что вы тут делаете? — девушка прикрывает рот ладошкой, словно бы рядом кто-то есть, а она рассказывает невероятную сплетню. — Я бы хотел вам кое-что показать, — он возвышается над ней и более сейчас походит на лунное свечение, — Вы поднимитесь на корму через десять минут? — Конечно, — робко соглашается она, и Хатаке растворяется в облаке дыма. Через десять отведенных им минут Сакура, подобно ниндзя, аккуратно и тихо проскальзывает на корму, минуя личную охрану Лорда Тенгена. Какаши уже стоит там, отчего-то дико довольный и перевозбужденный. Девушка заглядывает ему в глаза в поисках ответов, но видит лишь тень улыбки — в ночное время его глаза были бездонно черными, а не обычно серыми, точно пепел. И в этом ей тоже хотелось утонуть. Мужчина протягивает ей руку и ожидает от Сакуры отказа. Но она зачем-то соглашается, и ее ладошка растворяется в его. — Я вам кое-что покажу, — Хатаке ласково ведет ее вперед, в самому бортику, куда она боялась подходить в одиночку. В глаза ей бросается невероятное количество лучиков света, исходящих из самого морского дна. На лице посверкивало водное отражение, а в глазах нескрываемый восторг. Где-то из глубины исходили игривые искры, перемещающиеся из стороны в сторону. Где-то сзади подул ветерок и она слышит робкий звон летних фурин, на которых также играли проблески морского света. — Это… невероятно. — Мы на границе между страной Луны и Звезд, — Какаши влюбленно вглядывается в восторг на лице Сакуры, — Здесь смешиваются воды и обитает звездный куджира. Девушка хватается ртом за воздух и пытается удержать волнение от увиденного. Огромный кит, покрытый тысячью звезд, проплывал прямо под их кораблем, оставляя за собой шлейф из космической красоты. В глазах у Сакуры отражалось нечто большее, чем все эти звезды — это Какаши понял, когда ее ладошка крепче ухватилась за его. — Какаши-сама… неужели… все море так прекрасно? Что-то в ее словах тянуло его вниз, заставляло поперхнуться и почувствовать боль в сердце. А он, как неотесанный дурак, был только рад подобному чувству. — Да. — А вы… не покажете мне море? Это был его конец. Истинно конец. Он никогда еще не был так близок к тому, чтобы задохнуться и утонуть. Он готов умереть в ее глазах, забыться в ее словах и сгореть дотла.***
До Порта страны Луны их отделяло лишь несколько миль и надвигающийся шторм. Небо темнело все больше, стоило на горизонте наблюдать остров в форме полумесяца. Вдалеке привиделись первые вспышки молний, за которыми тут же последовали раскаты грома — каждый удар словно в сердце. Буря окутывала не только окружающее их море, но и разум Какаши — седые волосы встали дыбом от раздумий, наэлектризовались. Капитан корабля видно паникует — такого шторма он явно не предвидел и был не готов. Июльская жара сменилась леденящим ветром и сильными волнами — корабль качало во все стороны, мебель разлеталась в воду вместе с моряками. Судно потряхивало от сильнейших всплесков ожившего моря, а в сердцах людей — страх. Лордов носит по палубам, кто-то не выдерживает и падает, придавленный мебелью. Тенген яростно кричит охранникам отыскать Сакуру, а сам с силой цепляется за жизнь. — Сакура-сан! Охрана обходит весь корабль, вдоль и поперек, но девушку все же не находит. Шторм лишь усиливается, настолько, что отчаянно желающий выжить Тенген теряет сознание. На дно уходят и несколько других охранников с Лордами — стихия забирает остатки корабля, пока наконец не стихает. У выживших не остается сил оплакивать почившую Сакуру, ведь море унесло и будущего Даймё Огня.***
На эту технику у него уходит непростительно много чакры, но он знает, оно того стоит. Море забирает белое одеяние с вышитым кандзи огня, и из-за него балахон кажется быстрее идет ко дну. Какаши чувствует, как с него слетают оковы, а в легких набирается вода. Он точно тонет в океане ее зеленых глаз, вновь и вновь понимает, прижимая девушку ближе к себе. Он покажет ей море, а она покажет ему, что значит жить.