Панацея

25 июня 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Всю следующую неделю Адалин чувствовала опустошение. С отъездом Джеймса, Сэма и Страйка тоска навалилась со страшной силой — она и сама не заметила, как эти люди начали занимать столь большое место в ее жизни. Опустевший тренажерный зал, пустая комната отдыха по вечерам, где уже не перекинешься словечком с Мэй, не услышишь шуток Энрико и Хорхе, тихих, но неизменно дельных разговоров Брока и Джека... Сидя в столовой за пустыми столами, она постоянно натыкалась взглядом на свободные места, что все время напоминали, что она-то здесь, а ребята где-то там, в жарком пустынном Судане, спасают чужие жизни и рискуют своими. Да, они поступают очень храбро, но что, если кого-то из них ранят? Ада не сомневалась в профессионализме Мелинды, но оказать хорошую медицинскую помощь в полевых условиях очень тяжело. Думать о том, что кого-то могут и убить, она не хотела вовсе и гнала подобные мысли изо всех сил — слишком уж страшными они были. Но мучительнее всего ощущался отъезд Джеймса. Теперь девушка ясно видела, что за очень короткое время, он стал для нее практически всем. Его ненавязчивое присутствие и приятная компания были тем, чего не хватало сильнее всего. Внимательный взгляд, чувственная улыбка, тонкий юмор, с множеством отсылок к прошлому, который поймет далеко не каждый в этом веке... Звучание чуть мурчащего низкого баритона, вкусный запах — чуть терпкий, солоновато-морской, с нотками пороха, и необычайно сильное ощущение защищенности. Только в его обществе она чувствовала себя в полной безопасности. По сержанту она скучала сильнее всего. Но Арджент не желала тонуть в грусти и самосожалении, раз уж не могла ничего изменить, поэтому с головой загрузила себя работой и новыми знаниями. Как следует, тряхнув мистера Тернера и доктора Фелпса, она получила-таки доступ к специализированной литературе для врачей — пособия, справочники, атласы, даже медицинские журналы — все это поглощалось мутанткой едва ли не мгновенно. Ада читала в архиве и в комнате, читала, пока у нее брали очередные анализы, читала даже в столовой — и если бы об этом узнал архивариус, он бы ее, наверное, покусал, хотя целительница старалась быть очень аккуратной и обращаться с выданной литературой бережно. Но сколько же всего интересного было открыто и усовершенствовано за прошедшие годы! Томографы теперь есть едва ли не в каждой больнице, существенное развитие получила таргетная терапия — и теперь герцептин (препарат для лечения рака молочной железы, самой частой формы рака у женщин) широко распространен и доступен для лечения пациентов. В 2016 году гепатит С был признан одной из полностью излечимых инфекций — разработанные учеными узконаправленные препараты позволяли исцелить больных, пускай эта терапия и была весьма дорогостоящей. Главное — сделать первый шаг, а уж там доктора найдут способ донести лекарство в массы. С 2013 года начали создавать бионические протезы — и Старк Индастриз принял в этом самое непосредственное участие, пускай механические конечности не все пока могли себе позволить. Адалин оценила иронию судьбы — ведь сам Старк отстрелил Джеймсу руку в бою, и читая заметки протезистов и ортопедов, она понимала, какую боль тот должен был испытать — специальные импульсные микроэлектроды вживляли пациенту в мозжечок, чтобы тот мог управлять протезом, как родной конечностью, чутко реагируя на окружение. Сержант Барнс был, пожалуй, самым стойким человеком, что целительница когда-либо встречала... Но здесь Ада опять начинала грустить, и старалась отвлечь себя чем-то другим. Дни летели в изучении нового и попытках справиться с валом эмоций от окружающих ее агентов ЩИТа. По-настоящему счастливых людей, которые испытывали добрые, светлые чувства, было пугающе мало, поэтому женщина старалась либо контактировать с теми, кто держался хотя бы более-менее нейтрально, либо буквально отгораживаться Гусей. К счастью, кошка-инопланетянка прекрасно поняла ее затруднения и сама не оставляла эмпатку ни на секунду, буквально прописавшись у нее на руках... или путешествуя, развалившись на девичьих плечах, как большой и пушистый воротник. Впервые увидев эту дивную картину — «Барышня и живое меховое манто», кто-то из щитомордников едва не подавился (дело происходило в столовой), а парочка агентов чуть не врезались в соседей по очереди. Но подойти и уточнить, с чего вдруг рыжая нечисть стала так благосклонна к целительнице, никто не рискнул. Гуся очень выразительно смотрела на сплетников, а так же оживившихся поначалу боевиков. Ну да, Страйк и караулящий девушку Зимний уехали, а значит можно было прощупать почву на предмет более тесного знакомства с красивой докторшей... Адалин ощущала со стороны мужчин марево самых разнообразных эмоций — и любопытство с интересом были там самыми невинными. Гораздо чаще встречались предвкушение, желание, возбужденное нетерпение и липкая похоть, от которой эмпатка передергивала плечами, а флеркен тихо шипела на самых наглых. Эмоции со стороны женщин были не лучше — лишь единицы были нейтральны, дружелюбны или испытывали сочувствие к ее судьбе, но большинство негодовало, завидовало (было бы чему) или чувствовало досаду. Некоторые даже умудрялись ревновать своих мужчин, пялящихся на блондинку, хотя Арджент не то, что не контактировала — даже не смотрела в их сторону. Ада могла бы попробовать немного утихомирить кавалеров и смягчить дам, пользуясь своей усилившейся способностью, но, подумав как следует, решила не проводить эксперименты в ЩИТе. В большинстве своем, здесь работали довольно внимательные люди, и если бы кто-то что-то заметил, доказать свою невиновность и исключительно благие намерения было бы крайне тяжело. О способности к эмпатии она умолчала даже на допросе, и посвящать военную организацию во все свои таланты не собиралась — уж государство-то всегда найдет им применение. Вот только Адалин это вряд ли понравится, поэтому для тестов лучше дождаться удобного момента... Прерывая хоровод невеселых мыслей, совсем рядом раздался голос Роберта Фроста — девушка слишком глубоко ушла в раздумья, и не сразу заметила заместителя директора, присевшего за их с Джеймсом столик. — Добрый день, доктор Арджент. Приятного аппетита, — вполне нейтрально поздоровался агент, хотя его эмоции подсказывали, что аппетит-то ей как раз сейчас и испортят. Хорошо, что она почти уже закончила с обедом и пила чай. — Добрый день, агент Фрост. Благодарю, — чуть насторожено отозвалась мутантка. — Что-то случилось? — Да. Это касается Йоргена Ларсена, — произнес мужчина, проницательно поглядывая на белокурую женщину, что едва заметно поморщилась и отодвинула от себя чашку. — Видите ли, в последнее время его самочувствие серьезно ухудшилось, что, полагаю, связано с отсутствием вакцины. — Это так, — подтвердила Адалин, неприязненно дернув уголком губ. — Вы забрали меня с той базы чуть более месяца назад, а значит Ларсену пора принять очередную дозу «лекарства». Уверена, что еще пару дней назад он начал стремительно стареть, болеть, а не получив вакцину — буйствовать. На стены еще не кидался? — Пока нет, но доктор Ларсен проявлял агрессию в отношении следователей и охраны, а его слова становятся все более путанными и несвязными, — невозмутимо сказал Роберт, не сводя глаз с мутантки. — Мы уже выяснили все, что хотели, но сегодня он неожиданно пришел в себя и настойчиво просил увидеть вас. Сказал, что хочет поведать нечто важное, — Фрост внимательно отслеживал мимику доктора Арджент, и только понимание этого, позволило ей не измениться в лице. У Адалин и Йоргена остался лишь один секрет, неизвестный никому другому — о способности целительницы воскрешать. Он хочет рассказать о нем военным и выторговать себе здоровье и время? А может быть, даже свободу? Сердце Ады сжалось в дурном предчувствии. Если она заупрямится и откажется от встречи, он может рассказать все просто ей назло — этому психопату уже нечего терять. Буквально через пару дней Ларсен будет орать от боли и стремительно дряхлеющего организма, а значит, наверняка разболтает информацию. Но если поговорить с ним сейчас, пока тот еще может соображать, быть может, выйдет повернуть ситуацию в свою пользу. Потому, что если нет — ее точно запрут в очередном бункере, где она и проведет оставшуюся жизнь, воскрешая нужных государству людей. Адалин несколько побледнела, но все же решительно кивнула, плотно сжав губы: — Я согласна увидеться с ним. Фрост недоверчиво выгнул бровь: — Вы уверены? — Как никогда. Полагаю, нам с доктором нужно поставить точку. — Что же, хорошо. Тогда предлагаю отправиться в изолятор прямо сейчас, — скупо улыбнулся Фрост такому деловому подходу и поднялся из-за стола. Арджент встала следом, демонстрируя уверенность, которую и близко не испытывала, и, попросив Гусю остаться, направилась на встречу с доктором Ларсеном. * * * Холлы, коридоры, переходы, спуск на лифте на минусовые этажи — промелькнули перед Адалин мгновенно, пока она следовала за Фростом. Тишина, свойственная только помещениям, находящимся глубоко под землей, и охрана с автоматами, стоящая чуть ли не у каждой двери, неприятно напоминали румынскую базу. «Вот расскажет про тебя Ларсен, и далеко тащить не нужно будет — наверняка здесь есть подходящие камеры для мутантов. Станете через стенку перестукиваться», — издевательски шепнул внутренний голос, и Ада приказала ему заткнуться, и так плохо было. Роберт пару раз оглядывался на целительницу, что своей фарфоровой бледностью могла бы посрамить любое привидение, но женщина не произнесла ни слова, и упрямо шла за ним след в след. Прочитать эмоции на холодном и отстраненном лице было невозможно, но фиолетовые глаза были полны решительности... и опаски. Она боялась Ларсена даже сейчас, когда он был в их власти... Впрочем, вспомнив все материалы, добытые из лабораторий одержимого доктора, от которых половина агентов блевала в туалете, а вторая — нежно зеленела лицами, и с содроганием смотрела на все колюще-режущие предметы, немудрено, что Арджент напугана. И будь Фрост чуть большим джентльменом, то приказал бы ей вернуться обратно, но сейчас он в первую очередь был агентом, а следствие могло быть заинтересовано в любых, мало-мальски ценных сведениях. Поэтому он толкнул дверь, ведущую в помещение для наблюдения, разделенное зеркалом Гезелла, с допросной комнатой по соседнюю сторону. Их уже ждали. * * * Первое, что Адалин отметила — он сильно постарел. Йорген Ларсен уже ничем не напоминал моложавого сорокалетнего мужчину. Сейчас он выглядел как жутковатый гибрид мужчины средних лет и старика. Кожа местами была гладкой и упругой, а местами — обвислой, покрытой морщинами и старческими пятнами. Доктор чудовищно похудел, хотя Арджент не думала, что его морили голодом, был как бы ни бледнее самой мутантки и растерял половину свой густой светлой шевелюры. Его волосы поседели, кое-где торча клоками, а местами — отсутствуя вовсе. Узловатые старческие пальцы, с опухшими от артрита суставами, беспрестанно шевелились, напоминая пауков, а мышцы лица подергивались, словно от нервного тика. Вдруг Ларсен резко повернул к ним голову, словно почуял присутствие заветного лекарства, и впился взглядом в стекло, прямо напротив ее лица. Взгляд, да. Вот он-то остался прежним. Водянисто-голубые глаза, горящие фанатичным огнем безумного ученого, твердо уверенного в своей правоте. Глаза маньяка-вивисектора, которому все равно, кого резать — мутанта, человека, младенца... даже самого себя. Адалин точно знает — если бы это помогло обрести желанное бессмертие, Ларсен без колебаний лег бы на стол. Вот, чем так ужасны фанатики — они беспощадны не только к другим, но и к самим себе. — ...Доктор Арджент? — похоже, не первый раз пытался дозваться ее Эверетт Росс, присутствующий в комнате. Целительница моргнула, отводя глаза от своего мучителя, и, наконец, заметила, что в комнате довольно много людей. Директор Росс, Роберт Фрост, пара следователей, как гласили именные пропуски на нагрудных карманах, их помощники, несколько операторов и она. — Директор Росс? — чуть хрипловато отозвалась Ада. — Доктор Арджент, этот человек вас не видит, вам не о чем волноваться, — успокаивающим тоном заверил ее русоволосый мужчина. Мутантка наклонила голову в сторону, таким неестественным движением, что сходство с фарфоровой куклой стало стопроцентным, и спросила высоким мелодичным голосом со странной интонацией: — Вы уверены? После чего сделала пять шагов влево — голова доктора Ларсена поворачивалась вслед за ней, хотя их по-прежнему разделяло прочное зеркало, и, по идее, преступник не должен был видеть девушку. Но он видел. Или, что гораздо вероятнее, чувствовал в непосредственной близости. На мгновение, опытным оперативникам стало не по себе, но они быстро подавили недостойное чувство и сосредоточились на работе. — Доктор Арджент, агент Фрост объяснил причину вашего присутствия? — Да. — Хорошо. Вам нечего опасаться — мистер Ларсен прикован наручниками к столу, мы будем отслеживать ход вашей беседы, а в случае нужды, охрана будет стоять под дверьми и поможет вам. Вы готовы войти? — серо-голубые глаза директора смотрели необычайно внимательно и даже несколько участливо. Эмоции мужчины транслировали сочувствие и решительность. То есть он ее жалеет, но дело делать надо. Волевой человек, впрочем, иные и не занимают столь высокий пост. — Готова, — ровно отозвалась мутантка, с трудом беря свои чувства под контроль. Черта с два она покажет Ларсену, что боится его. Интересно, агенты не опасаются, что Ада захочет прикончить этого изувера? Это совсем не трудно — остановить его сердце, особенно сейчас, когда она сильна как никогда. Или они ничего не потеряют от его смерти? Йоргену ведь уже недолго осталось. К слову, если он не выдаст ее секрет во время их разговора, можно было бы устроить ему отложенную смерть. Просто, через несколько часов после ее ухода, у него резко обострятся все болячки — учитывая его состояние, никто и не подумает на нее... Но чем она тогда будет отличаться от него?.. Ладно, оставим это на крайний случай. Все же, одно дело — убивать в бою, а другое — действовать исподтишка, таиться и подличать. Начнем же. И доктор Арджент решительно открыла дверь в допросную. * * * Увидев входящую девушку, Ларсен словно ожил, даже румянец появился и глаза засверкали. Не обращая внимания на помещение и наручники, он сел прямее и начал сходу диктовать, что может потребоваться для очередного эксперимента. Йоргена не смущало его положение, ни то, что Ада точно не будет теперь принимать участия в его проекте, нет — он словно не замечал окружающий его мир, главное — чтобы было, с кем обсудить замысел. Раньше он часто так делал — выдавал свои размышления вслух, а целительница играла роль молчаливой слушательницы, вот и сейчас... — ...После этого можно взять пункцию спинномозговой жидкости, и посмотреть, как она будет взаимодействовать с П7-169, если поместить смешанный компонент в гамма-установку для радиационной обработки... — взахлеб выкладывал свою идею безумный старик. Правильно, с военными о подобном не поговоришь — а вот доктор Арджент может оценить полет его мысли и нестандартный подход. Эти привычные лекции и общая угнетающая обстановка подземелий, мгновенно вывели женщину из себя, и она сделала то, о чем мечтала долгие годы на базе: — Как же ты мне надоел! — с чувством выдохнула Адалин, и Ларсен заткнулся, ошарашенно заморгав. Как же, она посмела перебить его! — Твоя очередная стопятьсотая идея — абсолютный мусор. Как и все предыдущие. Признай хотя бы сейчас, что создать Панацею невозможно... — Возможно! Я положил на это всю свою жизнь! — запальчиво восклицает мужчина, а Арджент насмешливо продолжает с расстановкой, словно каждым словом гвоздь забивает: — ...Либо, что ты настолько безнадежен и глуп, раз не сумел сделать этого за целых двадцать пять лет, даже имея в своем распоряжении мутанта с исцеляющим фактором. Все, что вышло — целебная водичка, омолаживающая лишь на пять лет. — У меня есть докторская степень! — старик некрасиво побагровел щеками, пытаясь испепелить ее презрительным взглядом. — Тебя выгнали из медицинского общества поганой метлой, и запретили публиковаться в серьезных изданиях, потому что ты — буйнопомешанный с тараканами в голове! И это очевидно любому, кто пообщается с тобой дольше минуты! — Адалин зашипела как кошка. Она глубоко дышала, стараясь взять себя в руки. — Знаешь, недавно я перечитала одну сказку... Так там весьма любопытно описывался процесс забора крови... у единорога. Если он давал свою кровь добровольно, то эта субстанция могла вернуть человека к жизни, даже если тот находился на волосок от смерти. Но если кровь брали насильно, убивая это волшебное создание... она становилась проклятьем для убийцы. Тот продлевал себе жизнь, но при этом гнил заживо и умирал мучительной смертью*. Ничего не напоминает? — Может и так, но... — Ты умираешь. Я чувствую это всей своей сутью. Мне не нужно тебе мстить: ты все сделал собственными руками. Тебе восемьдесят семь лет, но при этом ты выглядишь на сорок... поправка, выглядел. Я видела тебя, твое истинное лицо. Ты развалина. Ты еле жив. Твоя сила обернулась против тебя. Ты отвратительный уродец**. Йорген молчал, играя желваками. После чего посмотрел исподлобья. — Ты знаешь, что будет дальше? — И ты знаешь. У тебя начнут отказывать внутренние органы, с каждым днем все быстрее. Кровь загустеет в твоих венах, будет больно глотать, больно дышать. В желудке появятся режущие ощущения, ты не сможешь заснуть — во всех положениях будет одинаково неудобно. Кожа истончится как пергамент, скулы заострятся. Даже руку поднять будет невозможно — ведь все клетки твоего тела будут страдать. И только когда ты достаточно намучаешься, процесс начнет нарастать лавинообразно. Ты будешь кричать, срывая связки от боли, воя под конец, как обезумевшее животное, будешь разрывать себе живот, чтобы избавиться от страданий. Гнить заживо, разлагаясь как кусок мяса под палящим солнцем. И может быть тогда, под самый конец, прежде чем предстать перед Всевышним, ты раскаешься, что вообще все это начал делать. Во всяком случае, я на это надеюсь... Йорген судорожно дышал, Ада опустошенно молчала. — Я делал это ради Науки. Эта фраза набила ей оскомину еще в первые десять лет. Злость накатила мгновенно. — Ты делал это ради себя и своей вечной молодости. Помнишь, как ты отрезал мне ноги после первой попытки побега? «Даже если они не отрастут — ничего страшного. Ведь в плену ноги тебе не нужны, объект?» — издевательски процитировала Арджент Ларсена. Жертва и ее мучитель снова молчат, пытаясь понять друг друга хотя бы сейчас, в последнюю их встречу. Ада отчего-то уверена, что та последняя. На его эмоции она специально не смотрит — и без того противно. — Ты возомнил себя Богом, но забыл, что всего лишь человек. А я всегда знала, что являюсь врачом и целителем, а не лекарством или источником бесконечных ингредиентов для страждущих, — может, хотя бы сейчас он поймет это? Поймет, как чудовищно ошибался все эти годы, на какую ерунду разменял свою жизнь и едва не погубил ее? Неужели, ничего не дрогнет внутри?.. Тут Ларсен смотрит в стену остановившимся взглядом, поверх ее плеча, и Ада чутко подбирается. Что-то не так. Озарения Йоргена никогда не сулили ничего хорошего для нее. — Ну конечно... «Лекарство — яд, но яд — лекарство. Одна лишь доза превратит лекарство в яд, и яд в лекарство...» Но в нашем случае, дело не только в дозе, но и в подборе компонентов. Все это время я искал не там, верно? — его глаза начали наливаться фанатичным огнем, и Ада мгновенно поняла, что Ларсена захватила очередная сумасшедшая идея. Обычно подобное заканчивалось очередными опытами и экспериментами. Для нее, разумеется. Для него же, это было лишь проверкой очередной гипотезы. А вдруг, сработает?.. — О чем это ты? — Источник бесконечных ингредиентов... Если предположить, что ты и есть моя Панацея... Эта инструкция существует с древних времен, но никто не мог верно ее истолковать... Они просто не понимали... — что-то ей не нравится, куда ведет этот ненормальный. — Евхаристия!* Вот в чем дело! Понимаешь??? Не только кровь, но и плоть! Вот почему ты постоянно регенерируешь! Чтобы накормить всех страждущих!!! — Адалин изменилась в лице, услышав этот бред, но мужчина буквально захлебывался словами. — Евхаристия даёт возможность христианину «соединиться с Богом во Христе», но это просто толковали неверно — не с Богом, а с вечной жизнью! Ведь регулярное участие в евхаристии, причастии, необходимо человеку для спасения и вечной жизни, об этом же еще в Ветхом Завете писали... — он бормотал то громче, то тише, как никогда напоминая буйнопомешанного. — Согласно апостолу Павлу, при этом христиане «приобщаются Тела и Крови Иисуса Христа»... — Ты не прав. И я не Бог. — Прав! Я принимал твою кровь внутрь, но никогда не пригублял плоть! Поэтому и эффект был половинчатым... Только вместе они могут даровать истинное бессмертие... — пораженно шептал безумец. — «И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из неё все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая». Возможно, есть какие-то дополнительные условия, вроде добровольности, но я чувствую — сейчас я точно на верном пути!.. Ларсена уже трясло от возбуждения: — Кровь и Плоть! Кровь и Плоть! Дай мне!.. Адалин едва успела отклониться назад, отъехав от стола вместе со стулом, громко скрежетнувшим ножками по полу — зубы щелкнули прямо перед ее лицом. — Дай мне причаститься! Да-а-ай! — сейчас Йорген выглядел, как больная бешенством крыса. Глаза вращались и едва не светились от переполнявших эмоций, перекошенное в жуткой гримасе лицо, уже даже близко не напоминало человеческое, слюни брызгали во все стороны и, кажется, изо рта начала идти пена. Безумец. Настоящий психопат. «Боже, надеюсь, никто не принял всерьез его откровения насчет евхаристии! Не хватало еще, чтобы меня съели!» — гнетущая мысль мелькнула в сознании доктора Арджент. Прикованный к столу Ларсен бесновался в нескольких шагах от нее, но Ада, словно не могла пошевелиться, зачарованно глядя на дергающегося и корчащегося мужчину, уже начавшего сдирать кожу с запястий — капли крови текли по его рукам. Довольно. Адалин встала и Ларсен настороженно замер, внимательно отслеживая каждое ее движение. Один неверный шаг — и он кинется снова. — Ты отвратителен. Ты не прав. И ты никогда не обретешь заветное бессмертие, — с каждой фразой женщина медленно отходила, пятясь назад, и отслеживая действия безумца напротив. — Прощай. — Нет! Нет! Вернись! Верни-и-ись! — нечеловеческий утробный вой и звон наручников несся ей в спину, когда Адалин покидала стены допросной. В комнате с зеркалом ее встретили нечитаемые взгляды притихших агентов и директора Росса — эта сцена произвела на них глубокое впечатление, несмотря на всех преступников, которых им пришлось повидать ранее. Да, такое не каждый день увидишь! — Он не прав, — с нажимом и расстановкой сказала Ада, и стремительно покинула помещение, торопясь выйти на воздух — мутило неимоверно. — Все закончилось, закончилось, больше я его никогда не увижу, — тихо, под нос, шептала она мантру, поднимаясь по ступеням лестницы. Дожидаться лифта не было ни сил, ни желания. Ей нужно на поляну с васильками. Там ей станет лучше. Лучше — и точка. * * * Поглядев на корчащегося мужчину, следователи поняли, что вряд ли получится добиться от него хоть сколько-нибудь связных речей. Поняли это и агент Фрост с директором Россом. — Эверетт, из него уже вытянули, что могли, — начал Роберт, поглядывая на задумчивого друга. Тот не сводил взгляда с безумца, пытаясь понять, что с ним делать дальше. — Все материалы по этому делу изучены, а наши врачи в один голос говорят, что ему недолго осталось — доктор Арджент была абсолютно права. У него начинают отказывать органы, да и психическое состояние... сам видишь. — Вижу. Что же, ты прав. Агент Леслер, — обратился он к следователю, — вернуть Ларсена обратно в камеру. Кормить, отслеживать общее состояние, никаких контактов. — Есть, сэр, — кивнул мужчина, и позвал охрану — нужно же отстегнуть наручники и запихнуть этого ненормального в камеру. Наверняка опять будет сопротивляться, и нести чушь... Ну и денек. * * * 25 июня 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, кабинет директора, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. — Директор Росс, добрый вечер, — Саманта Уолкер доброжелательно улыбнулась мужчине, входя в кабинет. — Добрый вечер, доктор Уолкер, присаживайтесь. Устроившись на удобном стуле, стоящем напротив кресла директора, пожилая женщина вопросительно приподняла брови, и мужчина понял ее безмолвный вопрос. — Я знаю, что сегодня у вас с Адалин Арджент был последний сеанс терапии и хотел бы обсудить ее психопортрет. — Мне казалось, я довольно четко выразилась в своем заключении. Эта женщина абсолютно здорова и вменяема, или вы хотели что-то уточнить? — Да. Видите ли, после вашего сеанса и обеда, у нее состоялась встреча с доктором Ларсеном, на которой тот отреагировал довольно неадекватно. После этого, Адалин покинула допросную... пребывая в сильном расстройстве, скажем так. — Что произошло? Она применила силу к этому человеку? — обеспокоенно спросила Саманта. — Нет, этого не было. Доктор Арджент держалась весьма хорошо, но после этого она направилась в парк, видимо, хотела побыть одна. Вот только прошло уже пять часов, она пропустила ужин и все еще не возвращалась на базу. По данным с ее браслета, она не двигается, хотя все физические показатели в норме. — Неудивительно, что встреча с доктором Ларсеном так сильно на нее повлияла, — понимающе кивнула психотерапевт. — Что же касается реакции Адалин, то ничего странного в этом нет. В своем отчете я упоминала, что та является типичным меланхоликом — весьма ранимым человеком, склонным болезненно переживать обиды и неудачи. Так что подобное развитие ситуации более чем естественно. — То есть, нам просто нужно ждать, пока она не успокоится? — чуть удивленно качнул головой мужчина. — Потому что посылать людей к, вероятно, расстроенной мутантке — не кажется мне хорошей идеей. — Именно подождать. Либо, пока она не переключится на кого-то, кто вызывает у нее приятные ассоциации. — К сожалению, эти люди пока не вернулись на базу. Но я хотел бы уточнить еще один момент. Вы не думаете, что доктор Арджент может отомстить Ларсену или затаить обиду на нас, например? — а вероятность подобного Эверетт не мог отметать. Увы, среди мутантов и паранормалов редко встречались психически устойчивые личности, так что приходилось работать с тем, что есть. — Нет, — решительно отозвалась Саманта. — Отчего вы так уверены? — не мог не поинтересоваться Росс. — Если вы внимательно прочли мое заключение об Адалин Арджент, то должны помнить, что характеристика ее личности... довольно примечательна. Я не говорю сейчас о профессиональных качествах, но что касается личного... Она очень спокойный, исключительно мирный человек, никогда не нападающий первой. Да, обиды Ада переживает долго, но после не возвращается к ним, если те не возникают на ее пути снова. Надо отметить, такое отношение к жизни более характерно для детей, нежели для взрослых людей. — Это может быть связано с ее мутацией? Она ведь раскрыла свои способности в довольно-таки юном возрасте? — с любопытством спросил директор. — Вероятнее всего — да. Сами понимаете, мутантов не так много, чтобы сделать статистику по их случаям, но из того, что я вижу, напрашивается именно такой вывод. Сама Арджент, к слову, думает о том же. Что ее мутация, скажем так, сохраняет ее организм не только физически, но и психически. Ей ни разу не снились кошмары, с тех пор, как она попала в Трискелион и более не встречалась со своим мучителем. Пережив обиду, она ее отпускает, и более не тратит нервные клетки, переживая ситуацию снова и снова, так что никакого ПТСР и психических расстройств у нее нет. Несмотря на то, что мы почти ровесницы, целительница не чувствует себя на свои годы. Знания, опыт, житейская мудрость — все это накапливается, но при этом Адалин не устает от жизни, не жаждет покоя. Она по-прежнему молода душой. Кроме того, она физически не может серьезно думать о самоубийстве. — То есть? — То есть, вся ее суть стремится к жизни. Она никогда не хотела по-настоящему умереть — даже будучи в плену, она мечтала лишь об избавлении от страданий, а не смерти. Если мы рассуждали об этом — теоретически, конечно, то Адалин честно отвечала мне, но уже через несколько минут переключалась на другую тему. Я возвращалась к предмету разговора, но это повторялось снова и снова. При этом доктор Арджент не забывает, о чем мы говорили, но буквально не может думать или желать прервать свою жизнь. — Это довольно необычно, — с тихим вздохом признал Эверетт, устало потерев лицо. — Но и мутанта вы спасли весьма необычного. Адалин по-настоящему счастлива, исцеляя людей. Несмотря на плен у Ларсена, доктор ни секунды не жалеет, что помогла той женщине и ее младенцу в румынской деревушке. Она не может отказать людям в помощи, искренне радуясь, когда видит глаза, излеченного ею человека. Сколько пользы она могла бы принести, скольких людей спасти, если бы Йорген Ларсен не поступил с ней так, как поступил... — с тихой грустью и сожалением качает седой головой доктор Уолкер. — Так что вы можете не опасаться, что она затаит на вас обиду. Сейчас она побудет одна, смирится с произошедшим, возможно поплачет, и снова будет в порядке. На редкость крепкая психика. — Хорошо, если так, — тут смартфон директора пискнул, сообщая, что квинджет со Страйком на борту приземлился у ангара Ди-2. Удачно они вернулись, ничего не скажешь. Росс мгновенно набрал сообщение Рэдлеру, что был ближе всех, попросив его направить Барнса к Арджент. Незлобивость мутантки — это конечно хорошо, но как сказала доктор Уолкер, отвлечение на приятного ей человека будет надежнее. — Спасибо, что все объяснили и приехали в неурочный час, доктор Уолкер. Не буду вас больше задерживать, — улыбнулся Эверетт, и психотерапевт отразила его улыбку, прощаясь и выходя из кабинета. Еще раз глянув на часы, мужчина понял, что уже доходит девять вечера, а он все еще на работе. Типичные будни директора шпионской организации и ненормированный рабочий день — а Роб еще упрекает его в трудоголизме. Здесь иначе и не получается. Ладно, еще час — убедится, что Арджент в порядке и не будет ночевать под соснами — и домой. С этими мыслями, мужчина выключил компьютер, погасил свет в кабинете и отправился в Центральный холл, поближе к казармам — нужно же все проконтролировать. * * * Страйковцы организованно выбирались из джета, лениво перебрасываясь шутками и чувствуя приятное ощущение от хорошо выполненной работы. С террористами покончено, парней вытащили, попутно накрыв их босса и присвоив не только оружие, но и информацию с компов — наверняка начальству будет интересно, что этих типов спонсировали «Десять колец», так что скоро предстоят зачистки и поредевшие ряды этих маргиналов... Сэм пытался расшевелить хмурого Джеймса, но того терзало дурное предчувствие, только усилившееся, когда он обнаружил явно поджидающего их координатора. — Хорошо, что вы вернулись так вовремя, — начал Рэдлер, но Барнс с легкостью считывал напряжение в его лице и буквально всей кожей ощущал проблемы. — Что случилось? — сразу перешел к делу Зимний. — С доктором Арджент возникла... проблема. Сегодня она была на допросе у Ларсена, вроде как тот хотел поведать нечто важное, но вместо этого нес бред, решил, что его заветная Панацея — это не только кровь, но и плоть мутантки... — Элайджа замялся, но Джей не дал ему соскочить. — Что он сделал? — лязгнул уже совершенно точно Зимний Солдат, на глазах леденея лицом, и сверля своего собеседника неподражаемым взглядом чуть очеловеченного Маугли. — Орал, бесился, кидался на докторшу, пытаясь отхватить кусочек... Сам этого не видел, но парней из следственного до сих пор передергивает. В общем, Арджент расстроилась, ушла в парк и сидит там уже шестой час, при том, что последние два часа идет ливень, — и действительно, за дверьми ангара лило, как из ведра, да еще и молнии сверкали. — Почему за ней никого не послали? — отрывисто спросил Барнс, прикидывая, где может быть девушка. Скорее всего, на любимой поляне — там тихо, далеко ото всех, никто не потревожит. — Росс не хочет рисковать людьми, что могут попасть под горячую руку мутантки. Решили дать ей время остыть, но что-то особого прогресса пока не видно... — Ясно. Я найду ее, — решительно отрезал Солдат, и, не говоря более ни слова, развернулся, стремительно покидая ангар своей неподражаемой походкой от бедра. Сейчас Барнс, прямой наводкой отправившийся на поиски Арджент, напоминал выпущенную самонаводящуюся ракету. Пока не найдет — не успокоится. Но никто и не собирался мешать ему. Притихший Уилсон и Страйк переваривали чудные новости, а Рамлоу только вздохнул, почесав небритую щеку, и насмешливо фыркнул: — На неделю вас оставить нельзя, непременно какая-нибудь хрень случится! Рэдлер только молча кивнул, с тоской думая о том, что нифига его не отпустят домой, пока начальство не будет уверено, что теоретически опасный мутант, способный останавливать чужие сердца, спокоен и находится в относительной норме, а значит, ему не потребуется отправлять парней на захват целительницы. Бредя к главному зданию Трискелиона, он вяло размышлял, выйдет ли у их Отморозка выманить женщину побыстрее, или все-таки придется ночевать на базе?.. * * * 25 июня 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. После побега из допросной, время для Адалин словно размылось. Вот, она пытается продышаться, сидя на поляне, вот, уже заходит солнце, вот, вдалеке грохочет гром, а душный воздух, наполненный ароматом нагретой смолы, разрезают ветвистые молнии. Девушка сидела на причудливо изогнутом корне, прислоняясь к стволу сосны спиной, и лишь когда первые капли дождя упали на ее лицо, позволила себе заплакать. Слезы текли, смешиваясь с водой, льющейся уже потоком, в фиолетовых глазах отражались грозовые тучи и белые молнии, а целительницу постепенно отпускало напряжение. В самом деле, неужели она ожидала от Ларсена нечто иного? Хотя, конечно, желание причаститься ее плотью — это что-то новенькое. Как он вообще до этого додумался, ведь Йорген считал себя истинным ученым, максимально далеким от религии? Видимо, угасающий разум хватается за соломинку, ведь ему и впрямь остались считанные дни. Что особенно радует, о воскрешении он не упомянул ни разу. Неужели посчитал эту информацию не столь важной, как очередную попытку воссоздать Панацею?.. Это он зря, хотя для целительницы так будет лучше. Как говорится: «Знают двое — знает и свинья», а со смертью доктора, этот секрет останется при ней. Когда она выбегала из комнаты с беснующимся Ларсеном, он уже мало напоминал человека, да и речь его была весьма несвязной. Агент Фрост упомянул, что всю информацию из него уже вытянули, а оставшиеся дни Йорген будет агонизировать, так что есть неплохой шанс, что к нему попросту не прислушаются. Это лишь ее догадки и зыбкие предположения, но может быть, все получится? Пожалуйста, Боже, пусть никто его больше не слушает!.. Минуты сливались в часы, она промокла до нитки, но даже не обращала на это внимание — все равно не заболеет. Ада прикрыла глаза, запрокинув голову и вслушиваясь в мерный шелест дождя. Душевных сил не было совершенно — Ларсен, как энергетический вампир, высосал ее подчистую. Даже шевелиться не хотелось. Помнится, агент Рэдлер упоминал, что ей нельзя находиться ночью за пределами базы, но может ее не накажут, если девушка останется здесь?.. Завтра она встанет, вновь будет милой и приветливой, спокойной и вежливой, но сегодня она слишком устала. Вдруг, на краю сознания, она ощутила знакомую энергоструктуру, принадлежащую особенному человеку. Но этого не может быть, ведь он далеко, борется с преступниками в далеком Судане... — Адалин? — Джеймс? — отозвалась Арджент, раньше, чем успела что-то подумать или просто открыть глаза. Но распахнув веки, она увидела необычайно взволнованного сержанта, мокрого насквозь, в своей темной одежде сливающегося с лесными сумерками. — Ты вернулся! — она радостно улыбнулась, забывая об этом непростом дне. У целительницы словно открылось второе дыхание, поэтому она быстро встала, подходя к замершему солдату. — Все в порядке? Ты не ранен? — вспыхнувший золотыми искрами взгляд быстро прошелся по мощной фигуре, не замечая никаких ранений. Даже если что-то было — все уже зажило, благодаря суперсолдатской регенерации. — Со мной-то — да, а ты как себя чувствуешь? — осторожно спросил он, подбираясь ближе. — Все нормально, что со мной могло случиться? — Я знаю про Ларсена, — улыбка Адалин погасла, но сомкнувшиеся вокруг нее крепкие мужские объятия, словно отгораживали ее от остального мира. Она прижалась теснее, утыкаясь холодным носом в крепкую шею и тихо произнесла: — Давай не будем говорить про него? Я только успокоилась, — Джей утешающе погладил ее по спине, и его ладонь замерла на пояснице. — Если хочешь — не будем. Но я могу избавить тебя от него раз и навсегда, — вкрадчиво предложил он, и сейчас Зимний Солдат смотрел его глазами, наслаждаясь гибким женским телом, вплотную прижатым к его груди. Она так доверчиво подходила к нему, тонкая светлая шея была открыта любым его действиям, а усилившийся от дождя сладкий ягодный аромат, будоражил мужчину и вызывал странные желания — например, прикусить бьющуюся жилку... Интересно, какова блондинка будет на вкус, такой же сладкой, как и лесная земляника?.. Джеймс стремительно одернул разошедшегося Солдата, и вернул контроль, впрочем, не отказав себе в удовольствии, словно невзначай мазнуть губами по виску с кудрявой от воды прядкой, выбившийся из длинной косы. — Не нужно, — тихо отозвалась Ада, невесомо поглаживая лопатки мужчины. — Жалеешь его? — Вот еще, — коротко фыркнула Арджент. — Ты убьешь его быстро, и потом у тебя будут проблемы. А сейчас он и сам умирает без очередной дозы вакцины — причем мучительно. Есть в этом что-то кармическое, так пускай получит то, что заслужил. — Как пожелаешь, маленькая мстительница, — тихо засмеялся Барнс, чуть отстранившись и внимательно глядя в удивительные ирисовые глаза, в темноте больше напоминающие индиго. — Я ужасно соскучился по тебе. — Я тоже по тебе скучала, вспоминала каждый день и жалела, что не могу позвонить. Вам ведь можно звонить, пока вы в командировке? — На самой миссии, пока отстреливаем террористов — нет, мы отключаем личные телефоны, но в остальное время — сколько угодно, если связь позволяет. Порой в такую глухомань закидывают, что остается только любоваться фотографиями с экрана и бесконечно вспоминать дорогих сердцу людей... — ласково улыбнулся Джеймс, и смутившаяся Ада мгновенно поняла, на что тот намекает. Как-то Сэм подбил Барнса сделать пару-тройку совместных фото, так что и снимок Адалин у него был. Даже несколько. Брок потом бесконечно дразнил Уилсона пернатой свахой и курицей-наседкой... — Когда обзаведусь телефоном — обязательно позвоню, а то меня порой одолевали тяжелые мысли. Хорошо, что с тобой все в порядке. А Сэм и ребята? — чуть взволнованно спросила целительница. — Все в порядке, только Таузига по касательной чуть задело, но это и правда — царапина. Может, пойдем отсюда? Похоже, дождь зарядил на всю ночь, — прищурив стальные глаза на темные тучи, мягко предложил Джеймс, протягивая руку. — Да, разумеется, — согласилась Ада, хватая его за теплую ладонь и, наконец, выходя со своей уединенной полянки. Земля кое-где раскисла, так что пока они добрались до мощеных камнем дорожек, обувь измазали преизрядно, да еще и мокрые оба были — с ног до головы. Короткие пряди Барнса забавно топорщились от влаги, а Адалин в пару движений кое-как отжала косу, чтобы с нее хотя бы не капало. Охрана странно покосилась на них, но пройдя через турникет, Адалин притормозила. — Джей, постой, — девушка отпустила его руку и принялась шустро стаскивать заляпанные грязью ботинки. — Не хочу добавлять работы местным уборщицам, мы же сейчас все полы испачкаем, пока до казарм дойдем. — Как скажешь, — пожал широкими плечами Барнс, и с невозмутимым лицом стащил свои берцы. Взяв обувь в правую руку, осторожно сжал бионикой изящные девичьи пальцы и размеренно продолжил пересекать холл, подстраиваясь под шаг целительницы. Их провожали совершенно круглые глаза охранников, которые уже предвкушали, как перескажут сменщикам сплетню о Зимнем Солдате и Панацее, держащимся за руки и топающих через Трискелион в одних носках, с обувкой в другой руке. Картинка выходила... эпическая. А ведь еще можно попросить парней из мониторной показать запись, чтобы уже весь ЩИТ тихо офигевал. У них, конечно, не YouTube, но просмотров наберется прилично. Да-да, все щитомордники были завзятыми сплетниками — что поделать, в шпионской организации самым ходовым товаром были чужие секреты и всевозможный компромат, ну как тут удержаться?! Так что, об этой парочке болтали с превеликим удовольствием, уже знали, что сегодня произошло в допросной на подземных этажах, и успели дать белокурой докторше меткое прозвище, прекрасно отражающее ее суть. А чего время терять? Еще ведь не все обсудили... * * * Ада пересекала холл, чувствуя прохладу бионики, нежно сжимающей ее ладошку, и наслаждалась вернувшимся чувством защищенности. Хорошо, что Джеймс прилетел, ей очень его не хватало. Повернув в коридор, ведущий к казарме, они наткнулись на Эверетта Росса и Элайджу Рэдлера, словно поджидающих их. Впрочем, почему словно? Эмоции мужчин подсказывали Адалин, что ждали их целенаправленно. — Доктор Арджент, добрый вечер. У вас все в порядке? Вы спешно ушли и довольно долго отсутствовали на базе, — чуть издалека начал директор, внимательно осмотрев колоритную пару, притормозившую перед ними. Рэдлер помалкивал, но кидал такие красноречивые взгляды, что казалось еще немного — и его разорвет на сотню любопытных агентов. Девушка безмятежно улыбнулась и ровно ответила: — Добрый вечер, директор. Все хорошо, я просто люблю гулять под дождем, — в этот момент, за окном особенно громко громыхнуло, и ливень продолжил идти пуще прежнего. Мужчины дружно хмыкнули, и директор Росс перевел повеселевший взгляд на совершенно непроницаемое лицо Зимнего Солдата. — А мне все равно, в какую погоду гулять, — спокойно отозвался Барнс на невысказанный вопрос, даже и не думая смущаться своего внешнего вида или отпускать руку Адалин. — Главное, чтобы компания была хорошей, верно? — открыл рот Рэдлер, непрозрачно намекая на эту композицию, и поспешно захлопнул его, когда пристальный немигающий взгляд Призрака молчаливо пообещал ему ужасную кару, если тот не заткнется сию секунду. Репутация у киллера с восьмидесятилетним стажем была своеобразная, но неизменно впечатляющая даже самых наглых и дерзких агентов. Росс вновь попробовал прощупать почву, видя, что мутантка и впрямь хорошо себя контролирует: — То, что произошло с доктором Ларсеном... — Более меня не касается, — мягко, но непреклонно отрезала Адалин. — Ничего нового и интересного он не сообщил, и я не вижу смысла тратить время на этого... человека. Тем более что времени-то у него почти и не осталось. — Вы имеете в виду, его стремительно ухудшающееся состояние? — Именно. У Йоргена Ларсена осталось ровно пять дней, после чего он скончается, — ...«в страшных мучениях», — проглотила Ада, но все присутствующие и без того ее поняли. — Откуда вы знаете точное количество времени, оставшееся Ларсену? Вряд ли он проводил такой опасный эксперимент на себе, — не сдержал интереса Рэдлер, чуть поводя длинным острым носом — точь-в-точь, как любопытная лисица. — Разумеется, не на себе, — утвердительно кивнула эмпатка, ощущая молчаливое любопытство не только директора, но и Джеймса, даже не изменившегося в лице. — У него была пара инвесторов, пытавшихся соскочить с этих инъекций, когда они поняли, что уже не могут прожить без них и месяца. Конечно же, ничего у них не вышло. А еще был другой инвестор, мистер Моррис, который обанкротился, так уж вышло. Все его средства присвоили недобросовестные деловые партнеры, и этот человек остался ни с чем. И покупать весьма дорогостоящую вакцину ему оказалось не по карману. Через месяц он выглядел так же, как и доктор Ларсен сейчас, и совершенно обезумел. Пытался пробраться на базу, чтобы выкрасть заветное лекарство, но ничего у него не вышло — охрана засекла его еще на подходе, скрутила и притащила к Йоргену. Он приказал приковать его к лабораторному столу и тщательно отслеживал все реакции стремительно стареющего организма. Я была прикована по соседству, так что наблюдала за всем происходящим из первых рядов. Симптомы Морриса были такими же, как и у Ларсена сейчас. Он скончался на пятые сутки, в таком состоянии, что любой пожелал бы прекратить его мучения. Но не доктор. Ведь это же «ради Науки», — процитировала она этого психопата, — Поэтому, нужно было досмотреть до конца. И мы оба смотрели: я — невольно, а доктор — ведя подробные записи. — Кхм... Благодарю, что объяснили, — немного неловко прокашлялся Росс и, попрощавшись, ушел в сторону Центрального холла. Беспрестанно оглядывающийся Рэдлер последовал за ним. Что же касается Арджент и Барнса... — Я провожу тебя до комнаты, — решительно сказал Джеймс, твердо намереваясь проконтролировать Адалин, и самолично убедиться, что она в полном порядке и добралась до своих апартаментов, а не мокнет где-то там под дождем. — Это не прозвучало, как вопрос, — немного лукаво отметила молодая женщина, буквально купаясь в восхитительном мареве чувств сержанта. Тут были решительность, надежность, уверенность и забота, теплым покрывалом окутывающие ее с головой. Ах, до чего же приятно общество этого человека — не выразить словами!.. — Это был не вопрос, — уверенно отозвался шатен, чье желание защищать эту женщину определенно выходило на новый уровень. Целительница нежно улыбнулась, ловя и ответную нежность, и такую же очаровательную улыбку, после чего ответила: — Ну, так провожай, раз хочешь. — Еще как хочу, мэм, — растянув последнее слово, нахально подмигнул ей сержант, после чего повеселевшая пара продолжила свое путешествие по коридорам. Сейчас им обоим было хорошо. Замечательно даже было.