***
Аси раздраженно выдыхает, когда понимает, что даже если её старые джинсовые шорты застегнутся — она точно не сможет в них сесть. Из зеркала на неё смотрит привычное изображение, кардинально ничего не изменилось: немного отросли волосы, исчезли синяки под глазами преследовавшие её несколько месяцев, плечи все такие же острые. Но те полтора килограмма, которые ей удалось набрать несмотря на почти постоянную тошноту, равномерно расползлись по её телу, и она будто находиться не в своей коже. Она выглядит…здоровой. До прошлого года у неё никогда не было возможности регулярно питаться, пропущенные приемы пищи были привычкой и в результате она всегда выглядела болезненно, почти ненормально худой, но тогда внешность не имела для неё никакого значения. Ей было все равно. Но сейчас её тело меняется — живота еще не видно, но грудь определенно стала больше и бедра слегка округлились — и это пугает. Ещё больше пугает осознание того, что дальше будет ещё больше изменений. Во всем. Иногда она думает, что она готова. В следующий момент ей кажется, что она вообще не понимает какого черта она делает. Её преследует паника и страх совершить ошибку. Страх всё испортить. И в такие моменты ей отчаянно не хватает её собственной матери. Чтобы была возможность прийти и рассказать о своих страхах, чтобы кто-то погладил по голове и сказал, что всё будет хорошо. Чтобы женщина, которая уже прошла через это, сказала ей что она, Аси, обязательно справиться. Но обратиться решительно не к кому. Единственный человек, достаточно близкий к материнской фигуре в её жизни — это госпожа Неслихан. А к ней Аси не может обратиться по целому ряду причин начиная с того, что они ей просто ещё не сказали и заканчивая тем, что женщина сама недавно потеряла дочь. Она слышит, как открывается дверь ванной и раздаются шаги. В отражении она наблюдает как Алаз подходит к ней, на нем нет футболки, а волосы все ещё влажные после душа. И Аси бы соврала если бы сказала, что это не одна из её любимых частей их рутины. Засыпать и просыпаться в одной кровати, чувствовать его руки на своем теле первым делом после пробуждения, смотреть на его заспанное лицо и взъерошенные волосы и это. Он подходит к ней и оборачивает руки вокруг её талии. Аси так и не успела надеть рубашку, и его теплая грудь прижимается к её спине, дыхание опаляет шею, когда он тянется и целует её обнаженное плечо. — Не можешь определиться что одеть, Аси-кыз? — почти шепчет он ей в ухо, когда она откидывает голову на его плечо, — Это что-то новенькое. — Конечно, у меня ведь такой большой выбор, — она смеется, но что-то в её голосе все равно выдает её напряжение, — единственные спортивные штаны в которые я ещё могу влезть или мое единственное повседневное платье, в которое влезать не нужно. Их взгляды встречаются в зеркале и Аси не может сдержаться, и одновременно не может поверить, что она на самом деле это говорит. — Моя одежда мне не подходит! Мне просто нечего носить! — и когда она видит, что Алаз пытается подавить улыбку продолжает, — Не смейся! Дальше будет только хуже. Под влиянием этого странного порыва злости — сдерживать эмоции последний месяц стало почти невозможно — она пытается сбросить с себя его руки, но Алаз просто поворачивает её к себе и заглядывает в глаза. — Это то что тебя на самом деле беспокоит? — большой палец вырисовывает круги на её щеке, и видимо психотерапия действительно помогает, он часто стал задавать её подобные вопросы и теперь они действительно разговаривают. — Да! Нет! — она опускает голову и крепче прижимается щекой к его ладони, — Я не знаю. Я правда больше не влезаю в мою одежду. Дальше правда будет хуже и… я знаю, что это глупо, — она жмуриться, потому что признавать это глядя ему в глаза слишком неловко — я просто чувствую себя странно, как-то иначе. Я выгляжу по-другому? Вопрос, который крутиться у неё в голове наконец вырывается на свободу и с одной стороны ей легче, но она всё ещё чувствует себя глупо. Она никогда раньше не переживала о таких вещах, откуда сейчас это взялось? Она чувствует, как его руки опускаются ей на плечи, и Алаз успокаивающе гладит её по спине. — Ну, вопрос с одеждой решается очень просто, тебе просто нужно купить новую, — его голос спокойный, рациональный, успокаивающий. Когда все успело так поменяться, что самым разумным из нас двоих стал Алаз? Чертовы гормоны, думает она, раньше я никогда так не сходила с ума из-за мелочей. — Выглядишь ли ты по-другому? —внезапно он разворачивает её обратно к зеркалу и Аси приходиться открыть глаза, чтобы столкнуться со своим отражением. — Может быть совсем немного, — продолжает Алаз пока его руки плавно движутся по её телу, очерчивая ключицы и спускаясь к груди, — и да, потом твое тело будет выглядеть по-другому. — рук спускается все ниже и вот он уже нежно гладит её живот, — но не хуже. Он почти шепчет это и его голос, в сочетании с ощущением его теплых рук на её теле, творит чудеса, разгоняет все лишние мысли и просто заставляет её таять как мороженное в жаркую погоду. Так что, когда его рука опускается еще ниже и он почти задевает верхнюю кромку её белья- — Разве ты можешь выглядеть плохо? — она даже не осознавала, как сильно ей нужно это услышать. Одной рукой Алаз гладит её бедро, а другая так и продолжает лежать внизу её живота, и когда он целует ей шею — Аси почти задыхается. Тянет руку наверх, пытается удержаться за его шею, запустить ладонь в волосы. Колени подкашиваются. Они давно не были так близки, очень давно, целую вечность — почти два месяца с того вечера в баре. Да, они спят в одной постели, обнимаются во сне, держаться за руки днем и дарят друг другу сладкие и страстные поцелуи. Но это… Господи, как же она скучала. И Аси поворачивает голову, буквально впивается своими губами в его. Ей хочется прижаться ближе, ей хочется почувствовать, как- Звук распахивающейся двери возвращает их в реальность. — О боже, — Чагла стоит в проеме двери, — сейчас десять утра. Вы можете вести себя прилично? И пока Аси хватает рубашку с кровати, чтобы привести себя в порядок, она пытается сдержать смех, когда слышит, как Алаз бормочет «Божье наказанье, уже второй раз». — Я напоминаю тебе, дорогая близняшка, что это наша с Аси комната, — если бы взглядом можно было убивать, то Чагла бы уже превратилась в пепел, — и приличные люди стучаться. — Когда я проверяла в последний раз, комната Аси была на первом этаже, а здесь живешь только ты. Алаз закатывает глаза, но не затягивает спор. — Ты чего-то хотела? — Да, но не от тебя конечно же. Аси! Мы с Рюйей собираемся пройтись по магазинам. Ты с нами? Чагле становилось лучше — она начала нормально есть, чаще выходила из своей комнаты, и со временем начала разговаривать с другими обитателями особняка. Возможно некоторые раны никогда не заживут, но жизнь продолжалась и постепенно вставала на привычные рельсы. И если признаться честно, Аси по ней скучала. Как бы ужасно не начались их отношения, со временем им удалось стать подругами, и Аси, у которой никогда до этого не было близких подруг, ценила моменты, которые им удавалось вместе. Так что она моментально хватается за эту возможность провести день в атмосфере нормальности. — Да, да, конечно, — на всякий случай она встречается взглядом с Алазом и когда видит, что тот совсем не возражает, продолжает, — дай мне полчаса и я буду готова. — Замечательно! — почти непривычно видеть Чаглу такой наполненной энтузиазмом, — Через полчаса встречаемся во дворе! — и перед тем как уйти поворачивается, — И чтобы вы здесь не делали, не опаздывай. — Ой, иди уже! — в голосе Алаза на самом деле нет и намека на раздражение. Он тоже рад, что Чагла оживает, хотя и пытается это скрывать под маской бесконечного сарказма. Когда дверь за ней наконец захлопывается, Аси снова тянется к Алазу и её ладони покоятся у него на плечах, когда она вопросительно заглядывает ему в глаза. — Ты правда не против? Скорее всего это затянется на весь день. — Нет, — он отрицательно качает головой и смотрит на неё с такой нежностью, что у неё в сердце распускаются цветы, — как раз решишь все свои проблемы с одеждой. — А ты? — А я придумаю чем заняться. Аси поднимается на носочки и коротко целует его в губы последний раз, перед тем как пойти искать в шкафу то самое единственное подходящее платье.***
На улице стоит невыносимая духота, а из-за влажности воздух такой, что кажется его можно резать ножом, но в торговом центре, по которому их уже третий час таскает Чагла царит приятная прохлада. Это уже седьмой магазин по счету, и Аси купившая все что ей нужно ещё во втором, просто сидит на бархатном диванчике перед примерочной пока девочки с пугающим энтузиазмом просматривают стенды с нижним бельем и купальниками. Возможно ей тоже бы стоило подыскать что-то — старенький купальник, доставшийся её от выросшей дочки соседки ещё несколько лет назад давно выцвел и наверняка тоже был мал — но сил встать уже нет. Ноги гудят, от запаха парфюма, который Чагла заставила её нюхать в предыдущем магазине до сих пор тошнит и Аси просто хочется упасть в прохладную постель и не вставать ближайший месяц. - Ты точно должна это примерить, — Чагла возникает перед ней с тонким красным купальником в руках. Хотя купальник — это очень громкое название для трех треугольников, нанизанных на тонкие веревочки, которые предлагает ей подруга. - Это как-то слишком для меня, — Аси правда рассматривает идею померить просто чтобы посмотреть, как это будет на ней смотреться, но её взгляд падает на ценник и- - Сколько? — она поднимает удивленный взгляд на Чаглу, — За вот этот кусочек ткани? Чагла только смеется в ответ и беззаботно пожимает плечами: - Это известный дизайнер, — тянет Аси за руку, чтобы та поднялась, — и вообще, я не заставляю тебя ничего покупать, — почти вталкивает её в просторную примерочную, — просто примерь. Я хочу посмотреть, как это будет смотреться на тебе. - Оф, так и мерила бы сама! — ворчит Аси, но тем не менее начинает распутывать красные завязки на вешалке. Несмотря на все её ожидания, купальник и правда сидит хорошо. Она не помнит, чтобы когда-нибудь прежде чувствовала себя так привлекательно в открытой одежде. Перекрещивающиеся полоски красиво перекрещиваются на бердах, а топ крепко обхватывает внезапно возникшую грудь. Аси бы никогда не решилась показаться в таком виде на пляже, но в конце концов в особняке есть бассейн и, если… Но нет, обрывает она себя, никаких если. Тратить половину своей зарплаты на купальник — это просто смешно. И безответственно. Она хорошо зарабатывает сейчас, хотя и выступает гораздо меньше — Джесур, который пытается управлять баром после отъезда Толги, серьезно воспринял идею о том, что Аси нужно больше отдыхать — поэтому она поет только по субботам. И ей этого достаточно, это больше денег, чем ей удавалось заработать когда-либо до этого, но сколько ещё она сможет выступать? Месяц, два? Аси не имеет ни малейшего понятия, что она будет делать после и несмотря на то, что она знает, что она не одна в этой ситуации — она не может просто отбросить это вечное чувство тревоги из-за денег. И ей следовало бы обсудить это с Алазом ещё несколько недель назад, но каждый раз, когда она открывает рот, чтобы начать разговор, она просто говорит о чем-то другом. Одно время она даже надеялась, что он сам начнет этот разговор, но этого не происходит, в первую очередь потому, что Алаз, в отличие от неё, даже не знает, что такая проблема существует. Он просто об этом не думает, ему никогда не приходилось. Также, как и Чагле, которая просто смеется, глядя как Аси удивляется высоким ценам. И именно в этот момент, Чагла, умирающая от нетерпения за шторкой, просовывает голову в кабинку: - Ну что? — она окидывает Аси профессиональный взглядом, таким в который кажется вшита мерная лента, — Я же говорила, что тебе пойдет! Сидит почти идеально! Она полностью открывает шторку, и откидываясь на мягкий диванчик, просит: - Так, покрутись, — и натыкаясь на скептический взгляд Аси снова смеется, — Давай же! Я хочу понять в чем проблема и почему это только почти идеально. И Аси приходиться сделать несколько оборотов вокруг себя, в надежде, что Чагла успокоится, выяснит всё что ей нужно и Аси перестанет чувствовать себя как цирковая пони. - Хм, я думаю, что топ сидит странно. Тебе удобно? — и даже не давая ей ответить продолжает, — Я готова поклясться, что у нас с тобой был один размер. Почему тогда создается такое ощущение, что он тебе маленький? — она снова подходит к Аси и пытается поправить лямки у неё на спине, чтобы добиться нужного ей эффекта. Аси остается только пожать плечами. Что она может на это ответить? Да, дорогая Чагла, дело в том, что я беременна от твоего брата, но мы пока решили никому не говорить, потому что я боюсь реакции твоей матери. И как будто она может читать её мысли, Чагла продолжает возиться с завязками купальника и- - Честно, если бы я не знала лучше, я бы подумала, что ты беременна. И попытка сохранить нейтральное выражение лица позорно проваливается — Аси застывает как олень в свете фар — как только Чагла поднимает голову и видит её в зеркальном отражении, она почти кричит: - Подожди минутку, — глаза расширяются, — ты серьезно? Ты…ты беременна? Правда? - Чагла, тише! Не кричи, тебя сейчас услышит весь торговый центр! — Аси безуспешно пытается успокоить подругу, но уже поздно и рядом с кабинками возникает прибежавшая на шум Рюйя. - Что у вас тут происходит? Что за крики? Стоит отдать должное ей, но на этот раз Чагла шепчет. Даже если её шепот всё равно может услышать весь магазин. - Аси беременна! Подожди, а Алаз знает? Какой срок? Давно ты узнала? Как ты себя чувствуешь? — она не дает её даже шанса ответить. — Я стану тетей? Боже мой! - Чаглааа, прямо сейчас я чувствую, что мне холодно стоять в купальнике, — от прохладного потока воздуха из кондиционера кожа её кожа и правда начала покрываться мурашками, — можно я сначала переоденусь, а потом я отвечу на все твои вопросы? Честно. И задергивает шторку быстрее, чем подруга успевает возразить, но конечно же тонкий кусок ткани не спасает Аси от продолжающегося допроса. - Аси! Ну же, ты можешь рассказывать и переодеваться одновременно! — Чагла не сдается, — Ну же, Рюйя, скажи ей! Разве тебе не интересно? - Интересно, — Рюйя отвечает спокойно и размеренно, как будто разговаривает с маленьким ребенком, — но Аси сказала, что расскажет все, когда переоденется. Мы не умрем от пятиминутного ожидания, не так ли? Чагла было пытается с ней поспорить, но в этот момент Аси, уже одевшая платье и нацепившая кеды, открывает шторку: - Так, давайте по порядку. Я узнала около месяца назад, Алаз знает, срок примерно двенадцать недель, — сует сверток с купальником прямо Чагле в руки, — и именно поэтому покупать вот этот набор ниточек нет никакого смысла. Все равно через несколько месяцев я уже не смогу его одеть. Аси изо всех пытается казаться невозмутимой, но на самом деле все внутри у неё сжимается, страх и радость переплетаются в где-то в районе солнечного сплетения. С одной стороны, она в ужасе — чем больше людей знают, тем всё становится реальнее. И она больше не может притворяться, что её жизнь остается неизменной. Но с другой стороны, ей хочется рассказать всем на свете, ей хочется спросить совета, ей хочется услышать слова поддержки. Ей хочется знать, что в этом мире есть люди, которые тоже обрадуются появлению её ребенка. Знать, что у её ребенка будет семья. - Вы знаете уже целый месяц и ничего не сказали? Почему? — в голосе Чаглы слышится обида, — Подожди, ты не выглядишь удивленной. — это обвинение в сторону Рюйи. - Я знала, — с неохотой признается девушка, — Яман мне рассказал ещё несколько недель назад. И лучше бы она этого не говорила, потому что брови Чаглы взлетают ещё выше: - И Яман знает? Все кроме меня знают? Серьезно? - Мы правда не собирались пока никому рассказывать, — объясняет Аси, — Яман узнал случайно, а то что Руйя в курсе я сама не знала, — тянется и дергает Чаглу за рукав её блузки, — не обижайся, нам просто нужно было время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Да и ты сама знаешь какая была обстановка в доме ещё месяц назад, разве это подходящее время для таких новостей? - То есть мама пока тоже не знает? Аси в ответ только отрицательно качает головой. - Но вы планировали мне рассказать? - Ну, вряд ли у нас бы получилось скрывать очень долго, — она указывает руками на живот, — я уже не влезаю в большую часть моих вещей. Через несколько месяцев все станет очевидно, так что мы думали рассказать в ближайшие несколько недель. Взгляд Чаглы проясняется и на лице медленно возникает улыбка: - Значит я стану тетей? - Да, — Аси улыбается ей в ответ. - Это так здорово! — Чагла обнимает её, но внезапно отрывается, — Так, когда вы планируете пожениться? Резкая смена темы и неожиданность вопроса сбивают с толку. Пожениться? Откуда это взялось? - Мы не планируем. - В смысле? Почему? - Это так удивительно? Я даже не думала об этом. И вообще, нам по двадцать лет, какая свадьба? О чем ты? - Ну, вы друг друга любите, это очевидно. У вас будет ребенок. Почему нет? — она оборачивается на Руйю в поисках поддержки, но та просто пожимает плечами: - Это было бы логично. И это то чего все ожидают в таких случаях. - Мы не собираемся жениться просто потому что я беременна. Я уверена, что Алаз тоже вообще не думал об этом. — Аси просто хочет поскорее закончить этот разговор, — Может мы пойдем? Мы занимаем примерочные уже целую вечность, не будем никому мешать. Видя, как она напряглась, девочки не настаивают на продолжении дискуссии, но уже около выхода Чагла останавливается: - Но купальник ты все-таки должна купить. - Зачем? У меня нет желания тратить половину зарплаты на вещь, которую я смогу не смогу одеть уже через месяц. - Не проблема, я куплю. - Чагла… - Аси! Чтобы ты не говорила, теперь ты моя невестка! Часть семьи. Вообще не думай о деньгах! — и внезапно прерывается как будто ей в голову пришла блестящая идея, — Может нам зайти еще в детский магазин? И с этими словами она исчезает в направлении кассы. Аси с возмущением смотрит на Руйю, её взгляд кричит «Ну сделай что-нибудь», но та в ответ просто смеется и пожимает плечами: - Это Чагла в естественной среде обитания, привыкай.***
Когда Алаз говорит Аси, что он найдет, чем себя занять — он выдает желаемое за действительное. На дворе стоит начало июля и последний месяц его рутина состоит из еженедельных сессий с психотерапевтом и Аси-Аси-Аси-Аси. После ссоры, которая едва не стоила ему их отношений и всего его будущего, он боится выпустить её из виду, боится расстаться с ней больше, чем на три часа. Так что, когда Чагла и Рюйя крадут его девушку на целый день он сначала честно пытается найти себе применение — открывает книгу, разбирает завал в электронной почте и мессенджерах, успевает бесцельно полистать социальные сети и даже провести около часа на тренажерах, выполняя настоятельную рекомендацию психолога. Это помогает снизить общий уровень тревоги. И обычно ему это правда помогает, но он не видел Аси с самого утра и к пяти часам вечера начинает сходить с ума от безделья и её отсутствия. Возможно это жалко или нездорово, но ему плевать. Алаз провел девятнадцать лет — и ещё два жутких дня — без Аси, и он не собирается повторять этот кошмарный опыт никогда вновь. Именно так в какой-то момент он находит себя около детской комнаты, которая недавно снова появилась в их доме. Когда Яман впервые привез ребенка из больницы к ним домой, всё чего хотел Алаз, это закрыть глаза и притвориться, что его не существует. Джан слишком сильно напоминал ему обо всем, о чем он так отчаянно старался забыть — о маленькой Эдже, о грехах отца, о том, как их привычный порядок жизни просто полетел к чертям из-за этого человека. Даже сейчас, он не называл его братом. Даже в мыслях. Это просто Джан, маленький ребенок, у которого нет родителей и которому нужны люди, способные о нем позаботится. Как когда-то Аси, как когда-то Эдже и сам Алаз. Иногда он даже думал, что Джану повезло — отцовство Серхана было настоящим проклятием. Может быть у этого ребенка всё ещё был шанс вырасти нормальным человеком.***
На улице весь день льет дождь. Долгожданный перерыв от удушающей жары, которая преследовала жителей Стамбула первые недели июня. Это четверг — тот, день, когда Алаз проводит полтора часа самого утра в прохладном кабинете психолога. Это его вторая сессия и он чувствует себя так будто с него сняли кожу — больно, но ему легче. Есть нечто успокаивающее в том, что незнакомец может выслушать все его мысли и переживания и подтвердить, что он, Алаз, не сходит с ума. Он много говорит об Аси и о том, что хочет быть лучшим человеком ради неё, меньше о своем детстве, и совсем не касается темы Эдже. Возможно когда-нибудь, но не сейчас. Он возвращается домой в странном возбуждении, вызванном слишком большим количеством мыслей, ни одну из которых он не может додумать до конца. И только одна фраза из их диалога психотерапевтом крутиться в его голове снова и снова: — Я живу ради неё. Я все сделаю ради Аси. — Это большая ответственность, возложенная на плечи любимого человека — быть смыслом чьей-то жизни. Вы когда-нибудь с ней это обсуждали? Они это не обсуждали. Возможно им стоит. Но сейчас он просто хочет увидеть её лицо, почувствовать тепло её рук на своих щеках, обнять и убедится, что она реальна. Но он не находит Аси в комнате, её нет на террасе, где она любит сидеть по вечерам, её нет нигде в доме. Алаз уверен, что она не собиралась никуда уходить — она работает только по субботам и всегда предупреждает, если у неё есть какие-то планы вне дома. Назлы, одна из помощниц по дому, говорит, что последний раз видела Аси в детской. В детской. Это странно звучит. В их доме давно не было детской. Он почти готов к тому, что он увидит, когда зайдет в комнату, но тем не менее на секунду у него пропадает способность дышать. Аси сидит в кресле около окна с ребенком на руках — и независимо от обстоятельств — это лучшее, что он когда-либо видел в своей жизни. У нее в руке бутылочка с детской смесью, и она о чем-то тихо рассказывает Джану, пока тот ест. Аси настолько погружена в процесс, настолько увлечена лежащим в её объятиях младенцем, что даже не замечает, как Алаз появляется в дверях. Он прочищает горло в попытке привлечь её внимание. Аси поднимает голову и когда встречается с ним взглядом, в её глазах читается удивление — она не ожидала его увидеть — и вина. Как будто он поймал её на чем-то незаконном. Как часто, думает он, она так приходит сюда, пока его нет дома? Почему она чувствует, что должна это от него скрывать? По той же причине, по которой она хранит все те книжки о детях, которые принесла из библиотеки, в гостевой комнате на первом этаже. Однажды он поступил как полный идиот и теперь она вынуждена ходить на цыпочках вокруг него. Она до сих пор боится его реакции. — Отвлекаю? — Алаз облокачивается на дверной проем. — Нет, мы почти закончили, — говорит она, проводя пальцем по пухлой детской щеке, — но я надеялась, что мне удастся уложить его спать. Его няня заболела, а все остальные заняты, так что я вызвалась присмотреть за ним. Она не должна оправдываться перед ним, но всё равно это делает. Алазу кажется, что он никогда не сможет избавится от чувства вины за то, что сам довел ситуацию до этой точки. — У тебя хорошо получается, — он всем своим видом пытается показать ей, что всё в порядке. Может быть ему и правда стоит просто поговорить с ней. Она улыбается: — У меня было много практики, хотя и не с такими крохами, — и заметив его вопросительный взгляд, продолжает, — когда я впервые встретила Умута, он был совсем маленьким. Ему было чуть больше года, и мы находились в одной приемной семье, — она никогда не упоминала об этом раньше, никогда не рассказывала о своей жизни до встречи с Яманом, — мне было пять и моей основной задачей тогда было присматривать за ним. Алаз присматривал за Эдже в таком же возрасте, но рядом всегда были компетентные взрослые — няня, Фериш, их отец. Судя по грустной улыбке Аси, единственным человеком, который был ответственен за жизнь Умута была она, сама пятилетняя малышка. Сердце Алаза сжимается — он наговорил ей много всего, о том, что она не сможет понять, что происходит с ним после смерти Эдже. Но Аси также потеряла ребенка, которого по сути вырастила сама. Алаз снова чувствует себя полным идиотом. Он хочет узнать больше о её детстве — как она попала в приемную семью, как получилось, что они остались на улице после этого, как выживали потом все вместе — и одновременно боится. Боится, что его сердце и правда не выдержит услышанного. И именно поэтому, он не задает вопросов. Возможно, однажды она будет готова и сама ему расскажет. Тем временем Аси продолжает: — Ну и я присматривала за соседскими детьми, когда немного подросла, и мы поселились в доме. Я не могла зарабатывать как Яман и Алаз, но я могла делать хотя бы это. Он смотрит как маленькая ручка Джана тянется к разноцветному шнурку, лежащему у неё на плече и как Аси пытается его убрать пока он не успел за него ухватится. — Вчера он чуть его не оторвал, — она перемещает ребенка вертикально, чтобы его голова оказалась на её плече. Алаз видел, как это делают раньше, но он понятия не имеет зачем, — видимо это мой намек, что пора снять этот шнурок пока не поздно. — Могу я его подержать? — слова вылетают у него изо рта прежде, чем мозг успевает их обработать. Аси кажется также удивлена, как и он сам, но старается этого не показывать. — Правда я не знаю как. — Конечно можешь, — она аккуратно встает с кресла, — садись, — аккуратно передает малыша ему в руки, — главное одной рукой придерживай голову, он ещё слишком маленький, чтобы держать её сам. Джан, несмотря на то какой он крошечный, оказывается довольно тяжелым и Алаз рад, что Аси заставила его сесть — руки немного дрожат, он ужасно боится уронить ребенка. В то же время сам малыш кажется абсолютно не возражает, что его передают из рук в руки и с энтузиазмом хватается своей маленькой ладошкой за ухо Алаза. — Только подожди секунду, — Аси судорожно ищет что-то в комоде, — не качай его пока из стороны в сторону, я только его покормила, и он может… — и именно в этот момент Алаз чувствует, как что-то теплое стекает с его плеча, — срыгнуть. Они оба замирают. Алаз, не уверенный, что вообще происходит, почему это происходит и должно ли это происходить. И Аси стоит с какой-то тряпкой в руках и пытается не рассмеяться, гладя на его испуганное лицо. — Это нормально? Ты ведь пыталась меня предупредить, значит это нормально? — он всматривается в пухлое детское личико, в попытке найти какой-то намек, что ребенку больно или некомфортно, но он не плачет, не издает никаких жалобных звуков, а просто спокойно лежит в его объятиях. Значит все хорошо? Я ничего не испортил? Аси наконец опускается на подлокотник его кресла и пытается вытереть пятно на его футболке: — Все хорошо, — произносит она с мягкой, успокаивающей улыбкой на лице, — но футболку придется отстирывать. И после: — Ты никогда раньше не держал младенцев? — Нет, не думаю, — он сглатывает ком в горле перед тем, как продолжить, — я думаю, что в последний раз это была Эдже. Но это было так давно, я уже ничего не помню. Аси лишь кивает в ответ и не расспрашивает его дальше. Он чувствует, как её тонкие пальцы вырисовывают круги у него на затылке, путаясь в волосах. — Ну, теперь у тебя есть прекрасный шанс попрактиковаться.***
Это было почти две недели назад и вот он снова стоит в детской комнате над кроваткой с мирно спящим малышом. По отзывам остальных — няни, Аси и даже его матери — Джан удивительно спокойный ребенок. Редкость. И эта мысль каждый раз невольно заставляет его думать о том, каким будет их с Аси ребенок. Что-то ему подсказывает, что с такой генетикой — точно не спокойным. Он слышит, как открывается дверь в комнату, слышит легкие шаги и совсем не удивляется, когда тонкие руки обнимают его со спины, и кто-то утыкается ему носом в плечо. - Я так и знала, что найду тебя здесь, — он не видел Аси всего шесть часов, но кажется, что прошла целая вечность. - Как вы сходили? — он поворачивается к ней и крепко прижимает к себе, — Ты выглядишь бледной, как ты себя чувствуешь? - Абсолютно измотанной, — жалуется она, — я с ними больше никогда никуда не пойду! Мы обошли весь торговый центр, я не шучу — весь! Так что я просто хочу лечь и спать месяц. - Мы можем это организовать, — гладит её по щеке, — я соскучился. Вместо того чтобы ответить, он просто тянется к его губам и оставляет там долгий и нежный поцелуй. - Кстати, — она отрывается от него, глаза распахнуты, — Чагла и Рюйя знают. - Знают? - Чагла сама догадалась, — Аси пожимает плечами и объясняет, — ты знаешь, я не собиралась ничего без тебя рассказывать. - Как она отреагировала? — он знает свою двойняшку, и возможно Аси пришлось оправдываться перед ней за них обоих. - Ну, там было много возмущений. Особенно, когда выяснилось, что Рюйя уже знала. — услышав это, Алаз удивленно приподнимает брови. А Яман ещё клятвенно обещал, что никому не расскажет. - И, хотя мне кажется, что она на самом деле не обижается, ты с неё все равно поговори, ладно? И когда они наконец оказываются в спальне, Аси, измотанная после долгого дня с девочками, засыпает, как только её голова касается подушки, не успев даже переодеться и почистить зубы. А Алаз ещё долго рассматривает её безмятежное лицо и вслушивается в размеренное дыхание. Чтобы не происходило, такие моменты — лучшая часть его дня, причина продолжать жить.***
Сквозь пелену сна пробивается громкий неприятный звук, но только когда она слышит, как Алаз сонным голосом произносит «Да, алло, что случилось с самого утра?», Аси понимает, что это звонил его телефон. Она никогда не спала так крепко, как с ним — сейчас она даже не реагирует на разрывающийся будильник, хотя раньше просыпалась от каждого шороха. - Я понял, да, — она всё ещё пытается держаться за сон, но чувствует, как Алаз аккуратно пытается высвободиться из её объятий, — мы скоро спустимся, хорошо. Последнее чего Аси сейчас хочет — это куда-то спускаться, но тем не менее она заставляет себя открыть глаза: - Что-то случилось? - Яман звонил, сказал срочно всем собраться в столовой, есть какие-то новости. - И мне тоже? - И тебе тоже, — оставляет невесомый поцелуй у неё на виске, — так что просыпайся. Когда спустя десять минут они спускаются в гостиную — Аси успела только умыться и натянуть одну из его толстовок поверх своей пижамы — внизу уже собрались все, даже Рюйя, которая до сих пор большую часть времени проводит в доме по соседству. Чагла, которую видимо тоже недавно разбудил Яман, пытается компенсировать украденные у неё часы сна, поэтому лежит с закрытыми глазами, откинувшись на спинку дивана. Она почти подпрыгивает от неожиданности, когда Алаз падает на диван рядом с ней и похлопывает по свободному сидению, в попытке усадить Аси рядом с собой. - Ну, что за новости? — он вопросительно смотрит на брата и госпожу Неслихан. Последняя выглядит ещё более нервной, чем обычно, стоя посреди гостиной в деловом костюме и крутя в руках телефон. Они переглядываются между собой, и Аси думает о том, что это не предвещает ничего хорошего. После небольшой паузы, Неслихан прочищает горло и переводя встревоженный взгляд между Чаглой и Алазом говорит: - Сегодня ночью полиция арестовала вашего отца.