Небо высоко

Проснулась Цзинь Ми посреди ночи в комнатах евнухов, и сердце ее колотилось, как тысяча лошадиных копыт. Ей снилось, что она снова погрузилась в купальню. А потом откуда ни возьмись, туда запрыгнул зверь сновидений и сорвал маскировочную заколку с ее волос. Из воды сияющей волной вздыбился драконий хвост и, обвив ее с головы до ног, притянул ее вплотную к Жунь Юю. По пробуждению Цзинь Ми понадобилось не одно мгновение, чтобы прийти в себя и отличить сон от яви. С неловкостью она ощупала себя там, где только что представилась чешуя. А заметив на себе княжеское ханьфу, она зажмурилась... и улыбнулась. Впервые ей не хотелось спорить о том, что сны отражают исполненное желание. А к рассвету она уже стояла возле покоев княжича, с намерением вернуть одеяние. Однако голоса за занавесом заставили ее замереть у входа прежде того, чтобы просить позволения войти. - Мой господин, вы зря приблизили к себе евнуха! Все они в душе бесталанные казнокрады и воришки! Даже Цинь Ши Хуан Ди скрывал от евнухов свою жизнь! Жунь Юй отозвался равнодушно, будто одновременно что-то читал: - И они же скрыли его смерть от народа. - Вот именно! - резво подтвердил второй голос. - Везли тело императора в повозке рядом с протухшей рыбой, ничем не гнушаясь! Послышался шорох откладываемого свитка. - Полагаю, и сам Хуан Ди предпочел бы это внезапной смуте после своей смерти. - Это евнухи его отравили! - Он отравился Пилюлями Бессмертия, которое его немало интересовало. Цзинь Ми уставилась на ханьфу в руках, а из покоев донесся вздох. После Жунь Юй заговорил тише: - Советник Ли, напомните мне, отчего я оставил вас на своем посту после мятежа? Несколько мгновений сохранялась тишина, и хотя последующий ответ потерял в громкости, возмущенная настойчивость оставалась. - Я предоставил вам бумаги, доказывающие, что военные налоги уходили на роскошь советников! Я хранил их целых пять лет! - И надеюсь, вы помните, что первым способ изготовления бумаги открыл Цай Лунь. Евнух. Стоит ли мне повысить вам жалованье, чтобы вы проявляли большее внимание к деталям? Скажем, до двухсот пятидесяти дань? Спустя фэнь тишины, из покоев донеслось заискивающее «не стоит, я все понял», и полотна газовой занавеси разошлись. Ступивший за нее советник был бледен, и смерив Цзинь Ми недовольным взглядом, поспешил удалиться. Почти сразу за ним наружу вышел Жунь Юй, и Цзинь Ми поспешила протянуть ему ханьфу: - Простите, что уснул вчера за игрой. - Не стоит, - улыбнулся Жунь Юй. - Это навело меня на мысль, что лучший способ сохранить «бамбук» - усыпить бдительность противника. - Вам пришлось возвращать меня в покои евнухов… - Вернуть утраченное, чтобы получить большее - тоже хорошая тактика. Хоть и легко распознаваемая, - снова улыбнулся ее бубнежу Жунь Юй. Цзинь Ми протянула ему ханьфу и неожиданно покраснела. А после - увязалась за княжичем во двор, где уже который день стоял лязг. Кузнецы беспрестанно ковали оружие, и его было так много, что огромные чаны, в которых охлаждались раскаленные лезвия, каждый день высыхали до дна. Лица вокруг сияли от пота и улыбок, Жунь Юй же так хмурился, что Цзинь Ми не выдержала и спросила: - Господин, что-то не так? По-моему все очень воодушевлены. Жунь Юй поджал губы и шумно выдохнул. - Хорошее железо не идет на гвозди, хороший человек не идет в солдаты. - Вы что же, не цените воинскую доблесть? - Воин истребляет людей, а чиновник только трогает кисть. К удивлению Цзинь Ми, Жунь Юй подошел к перекладине, где висели колчаны со стрелами. Вытащив одну из них, он осмотрел трехгранный наконечник и подозвал одного из своих командиров. - Все ли щиты у воинов Сюй Фэна деревянные и не обтянуты кожей? - Да, мой господин, - смутился здоровяк в тяжелых латах. - Сами знаете, куда уходили налоги... - Что посеешь, то и пожнешь... - Взгляд Жунь Юя на наконечник был острее самого кончика. Со вздохом он передал стрелу командиру: - Следует перековать все наконечники для стрел. Втулка и острие должны быть настолько плоскими, насколько это возможно. И передай лучникам, что линия входа стрелы должна соответствовать направлению древесного волокна. Так вероятность пробить щит больше. - Господин искусен в стрельбе из лука? - с уважением хмыкнул командир. Жунь Юй вздохнул в небо. - Скорее, в защите от искусных лучников. А они хорошо знают, как легко поддается дерево, если правильно выбрать подход. Цзинь Ми вспомнилось, что Сюй Фэн часто предпочитал лук другому оружию. Потом вспомнилось то, что ее духовными началами были дерево и вода. Потом пруд Лю Цзы... и то, как Сюй Фэн затащил ее в воду… А потом она услышала Жунь Юя: - Евнух Ми, твое лицо совсем красное. Лучше отойди, сегодня в кузне особенно жарко. Но развернувшись, Цзинь Ми дважды надрывно вздохнула и без позволения бросилась в покои евнухов. В последующие пять дней она почти все время находилась при княжиче. Мелкие поручения вроде заваривания чая и подготовки туши она исполняла, почти не замечая - куда больше ее внимание захватывало то, как Жунь Юй ведет дела. Так она выяснила, что в ожидании сражения с Фениксом он начал постепенно отправлять людей из княжества: часть на виду, как торговцев, часть через подземный ход, скрытый между западных стен. В поместье он планировал оставить лишь чуть больше полутора тысяч воинов: сто пятьдесят три командира с отрядами по десять человек. И только тех, кто не имел семей. Остальные были недовольны вынужденной ссылкой, но их волнения Жунь Юй пресекал мягким объяснением: Ли Юань рано или поздно должен был начать восстание против императора, и стоило выбирать сторону уже сейчас. Посему об убежище для мирного населения Жунь Юй договорился с князьями восточной Цзяннань, воины же уходили к северным князьям, планировавшим выступить против Ян Ди. У Цзинь Ми, конечно, проскальзывала привычная мыслишка, что Жунь Юй и в смертном облике не может удержаться от бунта против императора, но тут же она себя одергивала - за время пребывания в Сучжоу она была немало наслышана о жертвах нынешнего правителя смертных. Если по восшествию Ян Ди простолюдины гибли во имя благоустройства будущего - на постройке каналов и восстановлении Великой Стены, то его последующие войны с Чампа и Когурьё унесли жизни более трех миллионов людей. Что и говорить, если сам Ли Юань - почитаемый военноначальник Ян Ди, отвернулся от своего императора... И невольно Цзинь Ми сравнила: где бы ни правил Жунь Юй - все время был занят благоденствием народа и упреждением жертв. Тогда как Феникс, став Темным Владыкой, по большей части проводил время в праздном распитии вин в окружении красавиц, лелея мечту о мести. Прежде она считала, что причиной такой разницы то, что для Феникса потерять ее было куда большим ударом, чем для Жунь Юя. Сейчас же к ней приходило понимание, что Жунь Юй за годы лишений приучился стойко терпеть невзгоды и искать решение. Настолько, что был способен игнорировать собственные потери, если брал на себя ответственность за заботу о других. Цзинь Ми вздохнула, крутя перед глазами брусок туши. А казалось, что Феникс нуждается в ней сильнее и любит ее больше... Быть может то, что после утраты Пилюли она выбирала его, отчасти заставляло ее чувствовать себя справедливой и сострадательной, но, похоже, на деле она лишь делала себя призом, который должен принадлежать тому, кому он якобы нужнее. Отложив брусок, Цзинь Ми отряхнула ладони от сажи. Глядя на Жунь Юя, разворачивающего свитки тонкими крепкими пальцами и отдающего приказы тихим, но непререкаемым тоном, ей приходило в голову, что настоящая сила именно в сосредоточении. Конечной целью стремлений Жунь Юя к власти был порядок и мир. Феникс же обретением власти пытался удовлетворить лишь собственные желания: на бунте поддержал отца, лишь бы забрать невесту у брата, трон Царства Духов занял ради мести за родителей. Что говорить, если даже идею принести мир в Царство Смертных князь И быстро оставил, едва потерял отравленную любимую. Да, у Феникса не было властных амбиций, но и заботиться о подданных он не хотел. И на заботе о ней не сосредоточивался тоже. Сажа все же налипла, и Цзинь Ми достала платок, кинув взгляд на склонившегося над картой Жунь Юя. Удивительно, что в противовес брату, тот не только расточал свою заботу на многих, но и успевал уделять большую часть внимания ей. Ее взгляд застыл на пальцах, осторожно прослеживающих по границам Цзяннань, на внимательных глазах и напряженно поджатых губах. Дай небо, Жунь Юй еще не устал. Дай небо, что ей не придется сражаться за то, что прежде само плыло к ней в руки то маленькой рыбешкой, то могучим драконом. Все-таки, насколько она заметила в приемной, провинившихся Жунь Юй всегда сперва спрашивал о причинах проступков... Почти медитативное наблюдение Цзинь Ми прервал ворвавшийся в приемный зал тайцзянь. В руках у того был плащ Сюй Фэна, а сердитый взор метался от Жунь Юя к ней. - Ваша светлость! Этот приближенный к вам евнух втайне хранит плащ вашего брата! А недавно он где-то пропадал ночью! Я боюсь, что он шпионит для княжича Фэна! Цзинь Ми застыла, как гипсовая статуэтка, а Жунь Юй на мгновение замер и свернул карту под руками. - Это требует обсуждения. Выпрямившись, он жестом приказал страже удалиться и вышел из-за стола, спокойно глядя то на тайцзяня, то на перепуганного евнуха. Когда в приемной остались лишь трое, Жунь Юй вздохнул: - Достопочтенный тайцзянь просто не осведомлен, что я сам тайно поручил евнуху Ми внести беспорядок в планы Сюй Фэна. В частности, я велел ему любыми способами задержать моего брата на севере, и судя по донесениям, евнуху это удалось... Сюй Фэн в последние дни сосредоточен на преследовании партизан и все больше удаляется к северным границам, будто и не помышляя о возвращении в поместье. Этим я выигрываю время на продумывание стратегии и отсылку жителей. И как вы понимаете, все это должно остаться тайной. Взгляд Жунь Юя был таким серьезным, что Цзинь Ми и тайцзянь задержали дыхание. Последний поспешил ретироваться с поклоном на каждый шаг: - Конечно-конечно... Ваше сиятельство так мудр и дальновиден! Когда он вышел, Цзинь Ми густо покраснела и подошла к задумчиво перебирающему рукав Жунь Юю. - Зачем вы солгали тайцзяню? - А разве я солгал? - приподнял бровь Жунь Юй. - Сюй Фэн действительно увяз в сражениях на севере. - Но вы же не знаете причин моей ночной отлучки, - пробормотала Цзинь Ми. Будучи в прошлом нечестной с женихом, ей больше не хотелось лгать, каким бы прельщающим покоем ни казалась ложь. Жунь Юй посмотрел на нее с интересом: - А разве я не могу связать эти события между собой? - Не можете, - вздохнула Цзинь Ми. - Для того, чтобы пробраться в лагерь княжича Фэна, простому смертному потребовалось бы несколько дней. Даже с самым быстрым и неустанным скакуном. А вот хранение плаща выглядит подозрительно. - И я, и тайцзянь это прекрасно понимаем, - улыбнулся Жунь Юй. - Только ему не терпится тебя оклеветать, а я не хочу слушать пустую клевету. Как сейчас, так и в дальнейшем. - Вы настолько мне доверяете? - подняла к нему голову Цзинь Ми и встретила рассеянную улыбку: - Трудно не доверять тому, кто выказывал желание оказаться на месте моей наложницы, рискуя получить взыскание. Цзинь Ми покраснела еще гуще, а Жунь Юй, посерьезнев, добавил: - В этом плане у тебя даже есть преимущество - сбежавшую к врагу супругу я бы не простил. Цзинь Ми замерла - глаза, что кляксы туши: - Почему? Жунь Юй вздохнул и отошел к окну. - Это измена совсем другого рода. Того, кто переметнулся к противнику из-за изменения взглядов, можно переубедить. Того, кто искал у врага славы или богатства - переманить. А вот супруга, поклонившаяся со мной небу и предкам, изменила бы этим не только мне, но и выбору своего сердца. Возвращать ту, кто могла изменить самой себе, просто бессмысленно. Грудь Цзинь Ми так сдавило, что не хватало сил вдохнуть. Солнце за окном било вокруг темного силуэта Жунь Юя невыносимо. Она стояла не шелохнувшись, пока Жунь Юй не сел обратно за стол, и напряженно помассировав переносье, не велел: - Разведи тушь. Следует снова написать Ли Юаню. По-детски закусив губу, Цзинь Ми подошла мелкими шагами, впервые соблюдая этикет, как положено. Но ee руки вздрагивали и не слушались, а брусок чернил елозил по камню, норовя выскользнуть. Добавить воду она забыла вовсе, и когда Жунь Юй повернулся с кистью, то мягко укорил: - Разведи тушь сильнее. Не люблю технику сухой кисти и остатки уже использованных чернил. Руки Цзинь Ми содрогнулись, глаза резко покраснели, а дыхание стало порывистым. Сглотнув соленый привкус, она тихо прогнусавила: - Это просто привычка... только привычка... Две капли сорвались с ее подбородка прямо в чернильный камень. Жунь Юй вслепую опустил в него кисть, но заметив неоднородную смесь, поднял взгляд и замер. Спешно отложив кисть, он поднялся, вытащил брусок туши из рук евнуха и обхватил его ладони своими. - Это же всего лишь тушь, к чему так печалиться? - Я разочаровал вас, - с глубоким всхлипом попыталась успокоиться Цзинь Ми, и выдернув руки, принялась утирать лицо тылом кистей. От этого на ее щеках появились лишь две длинные серые черты. На лице Жунь Юя смешались тревога, сочувствие и недоумение. Он поспешил достать из ворота платок, и смочив его водой из кувшинчика, принялся осторожно оттирать пятна на щеках евнуха. - Это не стоит твоих слез. Цзинь Ми посмотрела на него так, будто собиралась разреветься, и в попытке смахнуть слезы еще больше запачкала глаза. - Простите за это... чжимо. Тушь вообще ни при чем. Жунь Юй вздохнул, стирая очередные черные следы на ее лице. - Я понимаю... Как и все здесь, ты не хочешь покидать княжество. Цзинь Ми снова всхлипнула, глядя, как он палец за пальцем кропотливо оттирает ее руки. - Я не хочу бежать. Больше не хочу. Я хочу остаться подле вас. Жунь Юй нахмурился, бросил грязный платок в курильницу и всмотрелся во вспыхнувший огонь. - Это невозможно и неправильно. Как бы я ни ценил твои службу и верность, ты должен покинуть поместье. И лучше - сегодня. Цзинь Ми прикусила задрожавшую губу и откланялась, не поднимая взора. А после - поплелась во двор, где вскочила на коня и во весь опор пустила его на север. Это и впрямь было правильно. Ей следовало оставить Жунь Юя с тех самых пор, как она впервые ему солгала. Красная нить или Пилюля Бесчувствия вовсе не меняли того, что она обещала ему довериться, как жениху и другу, и своего слова не сдержала. И если у Жунь Юя находились достойные причины для молчания о многом, то ее ложь и молчание брали исток в ее слабостях. В желании не выглядеть в своих глазах жестокой, в поиске утешения от мстительности Феникса, в желании помочь Фениксу, следя за его врагом. Сейчас у забывшего все Жунь Юя не было причин лгать ей, и выходит, тот давно перестал считать ее своей невестой. И был прав - бессмысленно возвращать того, кто способен на измену. Тот, кто изменяет, изменяет прежде всего себе. И она и впрямь была парой Фениксу: также лгала в глаза тому, кто готов был ради ее блага поступиться и жизнью, и достоинством, и привязанностями. Правду говорят смертные: лучше вернуться домой и плести сети, чем вблизи омута мечтать о рыбе. Пустив коня галопом, Цзинь Ми всмотрелась вдаль. И как же легко она когда-то убедила себя в том, что Жунь Юй ее использовал! Не иначе оттого, что использовала его сама. И даже если он взаправду сделал ее пешкой для борьбы с Фениксом, обман за обман - это ли не справедливость? Однако, негодовать так убедительно, как прежде, у Цзинь Ми не получалось, да и в глазах, кажется, все еще щипала тушь. К наступлению сумерек Цзинь Ми, наконец, пожалела скакуна и устроила привал. В таком раздрае духовных сил было мало для перелета, но на то, чтобы создать ручей и напоить коня хватило. А сама она, изможденная после простого заклинания, просто заснула в траве, прямо посреди степи. Последующие дни она также провела в седле, но разум ее был пуст, как переливающиеся серебристым ковылем холмы. Вспоминался такой же бесконечный хвост, мерцание чешуи и умные глаза. И Цзинь Ми отводила взор дальше. А уже на четвертый день она заметила военный лагерь, пестрящий красными знаменами посреди рощи тутовника. Разумеется, Сюй Фэн рано или поздно должен был понять, что она спустилась в Царство Смертных в бессмертном обличии, раз смогла вернуть ему память. И само собой, предположил, что либо северяне вернули ее Жунь Юю, либо она вернулась сама. Вот и решил направиться в поместье. Цзинь Ми подумала о том, какое безумие там сейчас творится. Полторы тысячи против... да даже не хватало взора, чтобы окинуть лагерь Сюй Фэна. Воины сновали в роще, будто полчища рогатых жуков. Цзинь Ми покачала головой и спрыгнула с коня. Как все же разрушительна была ее неспособность разобраться в себе. С самого начала и до конца. С Пилюлей ли, с красной ли нитью... без них. А тем, кто безоглядно следует лишь своим страстям, надлежит оставаться с себе подобными. С этой мыслью она поплелась в сторону самого высокого шатра, благо подъехала она к самому тылу. Однако на полпути она заметила Сюй Фэна рядом с огромными обозами, гружеными доверху бочонками. Деловито проверив торчащие из крышек фитили, Феникс обернулся к воину в кожаном доспехе: - Это действительно хорошее решение. Юй рассчитывает, что мы будем пробиваться через коридоры двойных стен или через главные ворота, пока он будет поливать нас дождем из стрел, пытаясь уравнять наши силы. Однако ему невдомек, насколько ветхими стали западные укрепления города. Еще два обоза, и пороху вполне достанет, чтобы снести и внутреннюю и внешнюю часть стен. Чем раньше мы прорвемся внутрь... - На полуслове Сюй Фэн замолк, вдруг увидев Цзинь Ми, замершую среди тутовых деревьев. - Кто допустил сюда шпиона?! В беспамятстве Цзинь Ми ринулась глубже в рощу, вдруг осознав, что так и не сняла маскировочную заколку. Понимая, что сбежать ей не удастся, она юркнула за ствол ближайшего дерева, и сосредоточившись, приняла невидимый облик. Солдаты пробежали мимо нее, постоянно оглядываясь. Один из них потянул за поводья ее коня. - Княжич Сюй, далеко шпион не уйдет! Феникс посмотрел на его радость сердито. - Он бы и не появился здесь, если бы караульные лучше несли дозор. Цзинь Ми выдохнула, забралась на дерево и задумалась. Каким бы ни было ее первоначальное намерение смириться с судьбой и вернуться к Фениксу, коему она в прошлом так опрометчиво отдала свое сердце, теперь она не могла не думать о людях. Западные стены по плану Жунь Юя должны были стать выходом для последних беженцев. И если Сюй Фэн подорвет каменный коридор добытым порохом... В ужасе покосившись на вереницу обозов, Цзинь Ми прикрыла рот. Каким бы верным ни было ее решение прекратить сердечные метания и остаться с тем, кого она достойна, невинные не должны были страдать. В конце концов, сам Хуан Ди, по словам Жунь Юя предпочел бы позор кровавой смуте. Тряхнув головой, Цзинь Ми скрестила ноги на ветке и сосредоточилась на медитации. Восстановив хотя бы часть духовных сил, она смогла бы добраться до поместья чуть раньше войск Сюй Фэна. Когда она покинула Мир Грез Абсолютной Пустоты, занимался рассвет. Сколько дней прошло в медитации она не знала, но в панике поспешила обратно в южное княжество. Устроив свое приземление в отдаленном и безлюдном уголке двора, она пожалела о потере времени: сейчас ее необычное прибытие и без того осталось бы без внимания - двор был пуст, а все воины выстроились с луками поверх стен высотой в десяток чжан. Жунь Юй стоял на северной стороне, подле входного коридора. Ветер разбивался о его тяжелый кованый доспех и трепал волосы, а голос был таким резким и громким, что Цзинь Ми невольно вспомнилась битва у Реки Забвения. - Сюй Фэн! На поле брани ты стяжал славу и подвиги, но думал ли ты хоть раз, за что сражаешься? Ты можешь быть далек от простого люда, но глядя на оснащение собственного войска, неужели ты ни разу интересовался, на что уходит военный налог, растущий с каждым годом? А между тем не только наше княжество, но и вся страна опустели больше чем наполовину. Те, кто не погиб на войнах, гибнут от поборов и нищеты. И даже Ли Юань, потеряв солдат в битве с тюркютами, отвернулся от императора. Взор Сына Неба устремился ввысь настолько, что перестал замечать, сколькими жертвами на земле оплачено его возвеличивание. Цзинь Ми, не теряя времени, кинулась к лестнице. На полпути она оглянулась вниз, и ее замутило: с такой высоты все казалось крошечным, а огромные чаны для охлаждения кузни пустотело смотрели на нее снизу, как чайные чашечки. Когда из-за стены донесся ответ Сюй Фэна, она вздрогнула и едва не сорвалась вниз. - Ли Юань, подстрекаемый неуемным сыном, после поражения боится впасть у императора в немилость. А ты просто решил воспользоваться случаем, сговорился с мятежником и тянешь все княжество на очередной кровавый бунт. Не мне, и уж тем более не тебе, решать, как распоряжаться казной, властью и жизнями подданных. Я давал императору клятву верности, и я ее не нарушу. Ты же изменник и мятежник, не знаешь почтения ни как подданый государя, ни как сын своего отца! - Глаза Сюй Фэна загорелись холодным огнем, и он вскинул голову: - Что же касается оснащения моих войск, сегодня ты сам узнаешь, каково оно. - Как же вы похожи с Сыном Неба в слепоте... - покачал головой Жунь Юй. - Император, что губит свой народ, и отец, что губит сына, лишь ради своих страстей, недостойны своих имен. Шаги Сюй Фэна к воротам услышала даже Цзинь Ми за стеной. - Их деяния не оправдывают твоего предательства. Жунь Юй тоже подошел ближе и положил руку на выступ бойницы. - У каждого человека над головой кусок неба. Если мой отец и мой государь не исполняют взятых обязательств перед народом, сыну и подданному должно исполнить их самому. - У кого нет родителей - расхваливают сыновнюю почтительность, - усмехнулся Сюй Фэн. - Искусное лицемерие. Даже понятие чести и долга ты извратил на службу своим целям. Но знай, «оглобли на юг, колеса на север» это путь в никуда. Жунь Юй приподнял подбородок, отчего его взгляд еще больше стал выглядеть свысока. - Лучше быть разбитым нефритом, чем целой черепицей. К этому моменту Цзинь Ми, наконец, забралась на стену и побежала к Жунь Юю. Едва тот ее заметил, в его глазах плеснулся ужас: - Евнух Ми, почему ты здесь?! - Я должен сказать... Ее спотыкающуюся речь перебил крик снизу: - Эй, это же тот шпион, которого мы упустили в лесу! Сюй Фэн мгновенно подобрался, поднял лук и выпустил стрелу. На свист Жунь Юй запоздало попытался дернуть Цзинь Ми к себе, но наконечник успел резануть по ее плечу, и этого оказалось достаточно, чтобы она отшатнулась и сверзилась со стены. В следующие мгновения ее внутренности будто подбросило, а перед глазами было лишь небо и стремительно удаляющийся силуэт Жунь Юя. В голове же у нее мелькнула дилемма: либо сильно покалечиться при падении, но скрыть от Жунь Юя духовные силы и свои вылазки к Сюй Фэну, либо использовать цингун для смягчения приземления. Однако не успела она выбрать, как вокруг раздался плеск, и ее тело целиком погрузилось в воду. Едва Цзинь Ми вынырнула, рядом с ней зависла рука Жунь Юя. Оказалось, она упала в один из чанов кузни, и теперь он помогал ей выбраться. Откашлявшись, Цзинь Ми тут же затараторила: - Сюй Фэн собирается взорвать западную стену! - Найди укрытие! Молниеносный ужас на лице Жунь Юя она едва успела заметить - спустя миг тот устремился к западной стене. А за северной ему вслед неслось насмешливое: - Исчез, едва появился повод покинуть поле боя! Хохот обернулся свистом стрел, и небо потемнело. Одновременно громыхнуло и тараном у ворот, и с небес. Цзинь Ми поспешила спрятаться между стеной и чаном, в который упала. Ливень из стрел и капель лил беспощадно и непроглядно, хотя она и без того зажмурилась. Внезапно у западной стены раздался оглушительный грохот и дым затопил весь двор. Вскоре оттуда же донеслись грубые крики, лязг оружия и вопли раненых. Цзинь Ми в ужасе сжалась в комок, но заставила себя выглянуть из убежища. На земле полчища мечников единой волной теснили солдат Жунь Юя, а со стен с пронзительными криками срывались лучники. Цзинь Ми съежилась, пригнув голову к коленям. Сколько она так просидела было неясно, но когда жуткие звуки во дворе стихли так, что стал слышен треск пожарища, она снова выглянула из-за стенки чана. Сюй Фэн, отряхивая с меча кровь, цепко оглядывался по сторонам, а спустя миг перед ним вытянулся долговязый вояка: - Княжич, поместье пусто. Исчез даже ваш отец. И мы не нашли тела вашего... - заикнувшись от гневного взгляда Сюй Фэна, он продолжил иначе: - Тела княжича Юя. Феникс нахмурился, а отступивший от него воин споткнулся о лежащее рядом тело. Павший застонал, и воин тут же вытащил меч: - Встретимся в Диюе. Умирающий сплюнул кровь и прохрипел: - Я подождал бы тебя там у переправы, но праведники отправляются прямиком на Небеса. Сверкнувший в огне пожара клинок оборвал речь, и Цзинь Ми прикрыла рот рукой. Сюй Фэн размял шею с хмурым взглядом. - Сложите всех павших на один костер. - Но как потом родственникам воинов найти могилы? Возражение вояки потонуло в тишине прекратившегося дождя и пламенном взоре Феникса. Цзинь Ми снова скрылась за чаном, пытаясь отдышаться и набраться духовных сил. Выходило с трудом - в голове непрестанно крутилась мысль: если Жунь Юй спустился на искупление и погиб, должен ли он будет отправиться в Диюй за использование запретных техник ранее? А Феникс? Если он не достиг здесь просветления, то отправиться в Царство Духов или Небесное Царство он может лишь путем демона. Так вот зачем этот костер! Цзинь Ми застыла и спешно высунулась из-за чана. Сюй Фэн с каменным лицом всходил на помост, отбрасывая солдат, пытавшихся его остановить. - Ваша светлость, княжич, что вы делаете? - Однажды поймете... Пламя костра облизнуло его доспех, а его челка вспыхнула, озаряя страшно искаженное лицо. Цзинь Ми растерянно огляделась. Если Сюй Фэн сейчас прибудет на Небеса, куда Лю Ин уже наверняка привела демонов, грянет вторая война небожителей и духов, и силы будут отнюдь не равны. Но что она может сделать? Внезапно Цзинь Ми вспомнила, что за ней все еще сохраняется титул Небесной Императрицы. А значит, за ней должно было остаться и право вести переговоры. Посему собрав последние духовные силы, она выпрямилась и ринулась в Небесное Царство.