Небо высоко

В последующие четыре дня Цзинь Ми пришлось вспомнить бытность служанки во Дворце в ветвях платана - разве что в отличие от тех времен, никто над ней не подтрунивал. За это время ей удалось обойти все углы местной тюрьмы, но нигде и следа учителя не было. На ее робкие вопросы о нем евнухи лишь пожимали плечами: - Голова не знает своей макушки, черепаха - своего панциря. - Едва скажешь Цао Цао - Цао Цао тут как тут. - Есть старина Ван - не любят, нет старины Вана - скучают. - Один расскажет десяти - десять передадут сотне. - Сидящему верхом на тигре трудно слезть. - Сюцай поднимает мятеж - и за три года не добьется результатов. - Есть судьба - встретишься, нет судьбы - разминешься. Из всего этого Цзинь Ми сделала лишь один вывод: поговорки смертных этой эпохи были совершенно несносны. Жунь Юя она видела в коридорах поместья дважды, однако тот, даже заметив ее вблизи, никак не отреагировал. А вот на пятый день все изменилось. Вечером у ворот поместья Цзинь Ми издалека заметила Куан Лу. Зачем Повелительница Полнолуния появилась здесь, она не поняла, но Жунь Юй велел пригласить ту для разговора наедине. А еще немного погодя, в комнатах евнухов разгорелся спор о том, кому надлежит сегодня охранять покои княжича и, вероятно, оставшейся в поместье гостьи. Загоревшись идеей выяснить, что к чему, Цзинь Ми предложила в бросить жребий в кости, и само собой, выиграла. И уже спустя кэ стояла у порога княжеских покоев. Справа от входа располагались каменные чаши водяных часов, и Цзинь Ми живо припомнила, что читала в уставе евнухов правило, ограничивающее пребывание супруга с наложницами до четверти шиченя. Что сказать - такое в голову могло прийти только смертным… Из-за розыгрыша в кости Цзинь Ми немного опоздала, и за занавесом, отделявшим покои от коридора, услышала тихий обрывок разговора: - Сначала я должна просветить вас о случившемся на Небесах. Цзинь Ми застыла, как вкопанная. Что же выходит, Жунь Юй все-таки спустился сюда в качестве смертного, и теперь Куан Лу из-за какой-то срочности возвращает ему память?! А если армия демонов уже начала свой подступ к Небесам, без Феникса? Тогда Небеса, вернув себе императора, безусловно получат в битве преимущество… Не придумав ничего лучше, Цзинь Ми закричала: - Свершилось ли благое деяние? За занавесом повисла тишина. Спустя миг донесся слегка позабавленный голос Жунь Юя: - Не стоит внимания. Видимо, евнух не осведомлен о правилах. Цзинь Ми возмущенно вдохнула - да она все трактаты для своей затеи прочла! - и топнув ногой, закричала снова: - Свершилось ли благое деяние? - Беспорядок… - с усталым недовольством отозвался за занавесом Жунь Юй. Цзинь Ми это рассердило еще пуще. Мало того, что ее старательность оказалась напрасной, так и еще и Жунь Юй, вечно твердивший о своей безмерной любви, вдруг принялся игнорировать ее ради утех с Куан Лу. Набрав в грудь побольше воздуха, она снова выпалила: - Свершилось ли благое деяние?! В покоях послышались быстрые шаги, и отброшенный в разные стороны занавес явил хмурого Жунь Юя: - Евнух, ты не знаешь правил или дерзишь сознательно? Цзинь Ми чуть попятилась, но тут же резко задрала нос: - Я изучил все предписанные обязанности едва заступил сюда на службу! Это ваша светлость сознательно нарушает правила! Глаза Жунь Юя уподобились черным шарикам духовных демонических сил, а веки запорхали по ним с поспешностью крыльев бабочки. Очнувшись, он с улыбкой зашагал к водяным часам. - Что ж, давай тогда посмотрим, сколько прошло времени. Цзинь Ми в ужасе обернулась и поспешила бросить за его спиной заклинание Усиления Потока. Вода в нижней чаше взмыла к метке четверти шиченя, еще до того, как Жунь Юй над ней склонился. Обернулся он с приподнятой бровью: - Как странно… Мне казалось, прошло не больше одного кэ… Возможно, часы сломались. - Это ваша светлость ломает устои поместья, - пробубнила Цзинь Ми, решив до последнего стоять на своем. - С прекрасными собеседницами время летит незаметно, - с философской мечтательностью вздохнул Жунь Юй, и сложив руки за спиной, бросил за плечо строже: - Идем. Случай требует разъяснений. Цзинь Ми последовала за ним на подкашивающихся от страха ногах, и вскоре они оказались в просторном кленовом кабинете. Остановившись от нее всего в трех шагах, Жунь Юй выпрямился и нахмурился. - Еще два дня назад я поручил тайцзяню донести до своих подчиненных свод новых правил. И судя по работе других евнухов, это было им исполнено. К твоему сведению, в новом уставе евнухам запрещается ограничивать времяпровождение князей и княжичей с просителями любого пола. Цзинь Ми надулась и покраснела как помидор, смутно вспомнив, что главный евнух и впрямь что-то говорил о нововведениях, которые она пропустила мимо ушей, пока искала учителя Юня. Жунь Юй меж тем поспешил добавить: - Не говоря о том, что моя беседа с госпожой Куан Лу без предшествующей свадьбы не могла быть рассмотрена, как уединение во внутренних покоях. Взгляд Цзинь Ми исполнился дерзкого любопытства: - И как же надлежало это уединение расценивать? Жунь Юй мягко улыбнулся. - Госпожа Куан Лу - провидица. И она обещала доказать, что мне не стоит враждовать с братом, какой бы ни была его позиция по возвращению. Цзинь Ми застыла холоднее и хрупче истинной формы. А ведь и правда - неизвестно, чем обернется для императора Небесная Клятва о ненападении, если данное на Небесах слово будет невольно нарушено в Царстве Смертных из-за утраты памяти. Убивали ведь иногда молнии простых смертных не пойми с чего… С неловкостью Цзинь Ми вспомнила, что Жунь Юй всеми силами старался не допустить того, чтобы нарушение помолвки закончилось для нее ссылкой. А вот она не подумала о том, чтобы защитить его от кары за нарушение клятвы. Напряженно вздохнув, «евнух Ми» буркнул: - Для этого и провидицей не надо быть. Кровопролитие - всегда следствие недальновидных решений. Брови княжича с интересом приподнялись. - Я согласен с твоим суждением, однако выбор советников - исключительно мое право. Цзинь Ми надула губы до красноты и ширины пионовых лепестков. На небесах-то его величество за глаза называл своим учителем ее, а не Куан Лу. Жунь Юй меж тем светски вздернул подбородок: - В любом случае, ты либо халатно отнесся к своим обязанностям, либо проявил недопустимое своеволие. И то, и другое вынуждает меня лишить тебя занимаемой должности. Цзинь Ми воспряла перед ним, как цветок после дождя: - У меня есть оправдание своеволию! - И какое же? - чуть склонился к ней Жунь Юй. - Единственным веским объяснением твоей бесцеремонности могла быть угроза жизни господину. А таковой не было. Пальцы Цзинь Ми сжали боковины ханьфу. - Была другая причина… - И какая же? Под пронзительным взглядом Жунь Юя Цзинь Ми вспомнилось лишь то, что лучшей защитой от господского гнева была лесть. И посему она пробубнила в ворот: - Я завидовал… - Своему господину? - чуть отпрянул Жунь Юй, распахнув глаза. - Не упоминая того, через что мне пришлось пройти ради своего положения, зависть - дурное чувство. - Будто поймав себя на слишком оправдательном тоне, он добавил с негодованием: - И как смеешь ты считать себя достойным службы и клятв верности, утаивая в душе недоброе и совершая дела, неугодные даже собственной совести? Терять добытую возможность для шпионажа Цзинь Ми решительно не хотелось, и она поспешила пасть ниц. От удара ее коленей об пол слегка перекосило и ее лицо, и лицо Жунь Юя. Незаметно потерев отбитое колено, Цзинь Ми выпрямилась и выставила перед собой сложенные ладони: - Я завидовал не вашей светлости… - А кому же? - склонилась набок голова Жунь Юя. - Вашей наложнице. Таких круглых глаз Цзинь Ми давно не видела. - Собеседнице… - наконец, кашлянул Жунь Юй. - Но ты же - мужчина… Я имею ввиду, ты и так можешь стать лицом, приближенным к главе княжества. Цзинь Ми чуть прищурилась - что ни говори, во все времена лучшей тактикой в общении с Рыбешкой оставалось смущение. Состроив несчастное лицо, она уточнила: - Я нарушал досуг вашей светлости, полагая, что вы злоупотребили сроком, отведенным для пребывания с наложницей. И завидовал иной близости к вам, чем влияние и положение. Жунь Юй застыл, а Цзинь Ми мысленно возликовала и притворилась совсем опечаленным евнухом: - Разумеется я понимаю, что ваша светлость может быть оскорблен стремлениями моей души. Но разве я виноват, что небеса сотворили меня мужчиной? Я ведь ничего не просил… И зависть моя - лишь следствие несправедливости природы. На лице Жунь Юя отразилось столько дум, что Цзинь Ми безошибочно усмотрела в этом размышления о судьбе и продолжила еще жалобнее: - И я не просто завидовал. Я искренне заботился о вашем лице, ведь вы - блюститель правил. И я честно признал свой проступок и свои нечестивые помыслы. А порицание вашей светлости показывает, чья преданность ему дороже, и о чем больше его думы. Жунь Юй тяжело вздохнул. - Встань. Раз уж ты настаиваешь, что не был ведом злым умыслом, я не стану тебя наказывать. И напротив - учту твою… ревностную службу. Будешь моим личным помощником. Цзинь Ми едва удержалась от ухмылки. И впрямь неудача может стать скрытым благословением! Жунь Юй меж тем отошел к окну. - В дальнейшем будет видно, насколько искренними были твои слова. Вполне может статься, что это любовь князя Е Гуна к драконам. - Если бы дракон не напугал Е Гуна, сунув огромную любопытную голову в его окно, возможно, Е Гун не стал бы прятаться, - рассудительно буркнула Цзинь Ми. Жунь Юй обернулся со смешком. - Как странно слушать порицания драконьей бесцеремонности от того, кто только что сам нарушил церемониал. Цзинь Ми надула губы еще сильнее: - У меня же нет огромной драконьей головы. - Но поворачивать чужую голову своим окриком ты не преминул. Усмешке Жунь Юя Цзинь Ми возмутилась слабо - куда больше в ней забурлило множество других чувств - и облегчение от того, что выговор окончился благополучно, и азарт спора. А еще подмывало чем-то поддеть властного супруга, пока тот ничего не помнит. С нарочитым вздохом она парировала: - А чем рисковать простолюдину? Порвал драконовый халат - смерть. Убил наследника - тоже смерть. Жунь Юй с улыбкой закатил глаза: - Меньше кэ назад ты утверждал, что кровопролитие - следствие недальновидных решений. А драконовых халатов у меня нет. Посему можешь не переживать о справедливости для себя. - Неловко перебрав пальцами по рукавам, Жунь Юй взял со стола тяжелый брусок нефритового пресс-папье и протянул его Цзинь Ми: - Приложи к ушибленным коленям. Это облегчит боль. Цзинь Ми чуть не отмахнулась, собираясь залечить ушиб духовной силой, но вовремя осеклась, и склонилась в малом поклоне. В этот же момент в кленовый кабинет зашла Куан Лу. - Ваша светлость, я опоздала с благоприятным моментом для того, чтобы поведать вам небесные знамения, и вынуждена откланяться. Цзинь Ми посмотрела на ее встревоженное лицо и решила, что Куан Лу обдумала то же, что и она, и отчего-то предпочла оставить Небесного Императора в неведении. Жунь Юй только кивнул, отпуская евнуха и собеседницу. Устроившись ночью в постели и незаметно залечив под одеялом ушиб, Цзинь Ми погрузилась в размышления. Следовало сообщить Лю Ин о том, что Небесный Император спустился к смертным. Но с другой стороны ее терзала мысль, чем это обернется. Грянет вторая битва небожителей и демонов, Небесное Царство после победы Царства Духов погрязнет в смуте и вряд ли примет Темного Владыку, как нового императора. А даже если и примет - Феникс расправится с теми, кто когда-то поддержал мятеж Жунь Юя против отца. А таких небожителей будет немало. Если не все… И будет ли Феникс разбираться с каждым? Судя по тому, как он расправился с Ин Цюэ по одному наущению Суй Хэ - вряд ли. Ведь если бы у Суй Хэ были какие-то доказательства, что Ин Цюэ был возвышен незаконно, она бы не преминула сообщить об этом императору Тай Вэю ранее или огласить это в Небесном Царстве позже. Но с другой стороны, если Жунь Юя не остановить, он продолжит удерживать ее при себе. Пусть согласно клятве он и ограничен в завоевании Шести Царств, у него достанет сил и могущества противостоять Фениксу и демонам в своих владениях. А ведь еще решается судьба южных княжеств смертных. А те, как ни крути, получили от мятежа княжича Юя благоденствие. Заключен мир, казнокрадство пресечено, налоги снижены. И вправе ли она лишать стольких людей, небожителей и демонов мира лишь из своего желания быть с Фениксом? Тяжело вздохнув, Цзинь Ми уткнулась в подушку. Нет. Наиболее разумным решением будет вернуть Фениксу память и убедить его оставить войну. Как здесь, так и в Небесном Царстве. Если это ей удастся, Феникс сосредоточится на просветлении, и после они смогут мирно жить в Царстве Духов, а Жунь Юй ограниченный клятвой о ненападении, схватить ее не сможет. Не находя себе места Цзинь Ми накинула верхнее одеяние и выбежала во двор. Издали она увидела, что в покоях княжича еще горят свечи, а сам Жунь Юй сидит, склонившись над свитками. Без пресс-папье края их постоянно подгибались, и он приглаживал их рукой. На миг сердце Цзинь Ми кольнула жалость к его извечному одиночеству. Но что поделать - Жунь Юй сам не оставил ей выбора. А ее сердце давно склонилось к крылу Феникса. Выбежав за ворота, Цзинь Ми сняла маскировочную заколку и вспыхнула в духовном потоке в сторону севера. Шатер Сюй Фэна она заметила издали - красную точку в свете факелов пропустить было невозможно даже с высоты орлиного полета. Приземлившись поодаль, чтобы не встревожить караульных, она пробралась ближе, и изумленные ее неожиданным появлением воины спешно проводили ее к командующему. Феникс только собрался отойти ко сну, но прибытие невесты сбросило с его лица всякую усталость. - Цзинь Ми? Моя ворчливая невеста все же решила поддержать супруга в трудные времена? И как тебе удалось сюда добраться? - Это заняло некоторое время. Спешно усаженная на походный топчан Цзинь Ми потерла плечи, и Сюй Фэн набросил на нее свой плащ. - Я получал вести, что ты сбежала из поместья. Так вот для чего был этот побег! Не ожидал, что твоя смелость в капризах обернется такой же отвагой в тяге к любви. Цзинь Ми горячо вздохнула: - Княжич Сюй, на самом деле я здесь по делу не менее важному. Тебе ведь уже известно, что твой брат вернулся из небытия и возглавил княжество? Лицо Сюй Фэна исказилось неприятием, а взгляд полыхнул в сторону свитка на столе. - Да, я получал от него письмо с увещеванием прекратить войну с севером. Подлый мятежник решил сдать отвоеванные нами земли врагу и вернуть все к изначальным границам! А не сегодня-завтра он присоединится к замышляющим бунт против императора. Еще не разгорелся огонь в лампе, а уже хочет спалить небо. Но где подлецу понять, что лучше умереть на войне, чем на кане. Цзинь Ми нахмурилась: Сунь Цзы считал иначе. На миг она прикрыла глаза и тихо произнесла: - Все намного сложнее. Но чтобы ты понял о чем я, мне нужно кое-что сделать… Воспользовавшись тем, что Феникс опешил, Цзинь Ми подняла руку к его лицу. Удивление Сюй Фэна сменилось улыбкой, но вместо ожидаемого прикосновения в его голове поплыли воспоминания. Очнувшись, Феникс потер виски и встал. - Вот оно что… Но ты не права. Прошлое, напротив, все упрощает. Если прежде я еще надеялся, что мой брат ищет для себя справедливости и просто держит обиду на отца, то теперь точно знаю, что дело в самом Жунь Юе. Он в любом воплощении лишен всякой сыновней благодарности и жаден до власти. Цзинь Ми втянула щеки, закрыв глаза. Вот уж из огня да в полымя! Потянулась за оброненным кунжутным семечком - потеряла арбуз… Хмыкнув, Феникс продолжил: - Не сомневаюсь, что Жунь Юй сам просил Юань Цзы подобрать ему такую судьбу. Лишившись возможности напасть на меня из-за данной на Небесах клятвы, он нашел способ ее обойти с помощью забвения смертного. Видимо, он планирует множество раз отправлять меня в перерождения, лишив возможности просветления и вознесения. - Клятва бессмертного теряет в силе, если будет им забыта в жизни смертного? Приподнятым бровям Цзинь Ми Сюй Фэн с усмешкой закатил глаза: - Само собой. А ты думала, молния только клятвопреступников поражает? Смертная душа совсем иная... Сто лет тебя учишь, а все без толку! Цзинь Ми насупилась, задумавшись, к чему тогда Куан Лу намеревалась вернуть Жунь Юю память. Видимо, на Небесах стряслось нечто серьезное... Полюбовавшись ее лицом, которому так чуждо было разумение, Феникс нахмурился. - Надо сообщить обо всем Лю Ин через дядю. Демоны должны быть готовы к атаке на Небесное Царство, когда я наберу силу и покину смертный мир. Возвращаться сейчас пока бессмысленно. Да и здесь у меня еще остались обязательства перед отцом и княжеством... Вначале я отброшу войска северян к границе, а после подавлю мятеж Жунь Юя. Заточив его здесь без возможности лишить себя жизни, можно также на некоторое время упредить и его возвращение в Небесное Царство. Однажды я вернулся туда к руинам, потеряв все, теперь и Небесному Императору пора познать это на себе. Долги требуют возврата. И это даже иронично: Жунь Юй захотел ослабить и уничтожить меня, корыстно используя закон и обходя клятвы, сам же и попадет в свою ловушку. А я ведь предупреждал его на мятеже, что он словно шелкопряд, однажды наглухо запутается в коконе своих интриг. Мысленно Цзинь Ми совсем отчаялась. Переубедить Феникса было равно что уговаривать тигра отдать шкуру. А начни она об этом разговор, Феникс не иначе сочтет ее предательницей. Окончательно расстроившись в своем бессилии, Цзинь Ми решила выяснить то, что давно собиралась, но никак не решалась. Может, хотя бы объяснение Феникса о красных нитях ее успокоят. Однако не успела она сказать и слова, как ей вдруг вспомнился старый спор с Жунь Юем после свадьбы. Тот предполагал, что Феникс бросился за ней в Искупление, узнав, что императрица готовит очередное покушение. А учитывая, что о нитях Лунного Духа просил сам Феникс и после о них умолчал, следовало спрашивать совсем по-другому. Так, как она давно отвыкла. Так, как она говорила только с Жунь Юем. Бросив на Сюй Фэна взгляд полный надежды, она встала, отошла к запаху шатра и, глубоко вдохнув, обернулась: - А так ли вы с Жунь Юем отличаетесь в этой пряже? Ведь однажды ты точно также спустился за мной в Царство Смертных и пренебрег моей защитой. Когда привязал меня к себе красной нитью, вместо того, чтобы сохранить силы бессмертного и оповестить всех о готовящемся покушении матери-императрицы. Лицо Сюй Фэна так побледнело, что казалось раскаленным до белизны. - С чего ты это взяла? Цзинь Ми на миг замерла. Хотелось поверить этому удивлению на слово... Но сосна-пенцай, кажется, уже давно не была прямой. Скажи она, что догадалась сама - Феникс назовет все пустым домыслом и обвинит ее саму в недоверии. Упомяни она домыслы Жунь Юя - скажет, что это его попытка их рассорить. Лунный Дух - призови она его в свидетели, скажет, что просто слукавил во имя любви. Напомнив себе о том, что Сюй Фэн сам умолчал о нитях, не желая успокоить ее перед нынешним спуском к смертным, она скривилась в разочаровании: - Ляо Юань мне рассказал. - Вздор, - фыркнул Феникс. И его лицо так напомнило Цзинь Ми Небесного Императора у Реки Забвения, что она стиснула кулаки. - Твой верный генерал помимо твоих интересов заботился о сохранении жизней небожителей и порядке. И советовал мне быть осторожнее, учитывая, какое притяжение создали нити. На миг замерев, Сюй Фэн произнес тверже: - А как иначе я нашел бы тебя среди смертных? Цзинь Ми на миг болезненно зажмурилась и подняла очи горе. - Лунный Дух или Юань Цзы охотно бы тебе помогли! По меньшей мере завязать нить Дан Чжу удалось без труда! Кадык Сюй Фэна прокатился по горлу, как у подавившейся цапли. - Я надеялся, что матушка не решится покушаться на твою жизнь в моем присутствии. Глаза Цзинь Ми застыли, как ягоды вороньего глаза. Но взглянуть на все по-вороньи не смогла. В голове все путалось, как если бы она пыталась приколдовать опавшие листья обратно к оголенным веткам. - К тому моменту императрица уже пыталась казнить меня на глазах у всех! И не раз! Феникс прикрыл глаза. И заговорил лишь спустя несколько мерцаний свечей. - Я был в панике, когда узнал о том, что моя мать собирается тебя убить. Впервые в бессмертной жизни. Ни одно сражение, ни одно чудовище в Шести Царствах не заставили меня потерять самообладание. А это молниеносно повергло в смятение. Грудь Цзинь Ми заходила ходуном в бесплодных попытках схватить воздух, и наконец исторгла обиду горлом: - Но подумать о нитях раньше, чем о моей безопасности, тебе самообладания хватило! И вместо того, чтобы рассказать своему отцу или хоть моему отцу, ты выбрал покрывать мать! - Но ведь ты осталась жива. Глаза Цзинь Ми застыли в орбитах, и только злой выдох вернул им живость: - Стараниями Жунь Юя. И ценой жизни Жоу Жоу. - Я действительно был слишком самонадеян, - стиснул зубы Сюй Фэн. Цзинь Ми покачала головой в болезненном неверии. В шатре погасла большая часть свеч, и шепот ушел в полутьму: - Но разве ты признал это после? Обдумал это? Точно также ты не позвал никого на помощь во Дворец Пурпурных Облаков, где меня чуть не испепелила императрица! И нет, ты не боялся... Ты просто поставил свою жажду обладания и благополучие матери выше моей жизни. А может, даже хотел остаться единственным моим спасителем. Чувствуя, будто почва уходит из-под ног, Сюй Фэн вскочил и выпалил громче, чем сам ожидал: - И что было бы, если бы я обличил матушку? Твой отец начал бы войну, и мы никогда не смогли бы быть вместе! Только пролились бы реки крови и сотни душ потонули в Реке Забвения! Цзинь Ми застыла, вцепившись в выходную полу шатра, и холодно прошептала: - Мой отец ценил жизни невинных превыше всего. И ты со дня моей помолвки с Жунь Юем знал, что мой отец способен усмирить свой гнев ради моего счастья. - Но ведь мы были счастливы, когда полюбили. - Если ты считаешь красную нить благом, отчего же ты о ней смолчал? Даже когда упомянуть о ней было необходимо? Сюй Фэн сжал кулаки, но спустя миг отошел, чтобы зажечь несколько свеч. Все еще раздраженный, он развернулся так резко, что едва не затушил подпаленные фитили: - И почему ты заговорила об этом лишь сейчас? Прежде тебя все устраивало. - До этого момента я не знала, сколь много ты замалчиваешь. Сюй Фэн застыл, пораженно то закрывая, то прикрывая веки - будто крылья птицы, никак не решающейся взлететь. - Так ты сейчас обманом заставила меня признаться? - Долги требуют возврата, - горько отозвалась Цзинь Ми, и спустя вздох продолжила: - И прежде я не задумывалась об этом оттого, что чувство вины слишком тяжелый груз, чтобы поднять в памяти еще что-то. Да и до этого я не понимала, почему моя жизнь казалась мне менее ценной, чем любовь. Феникс шагнул к ней ближе. - Я погиб на мятеже, доверившись тебе. Но ни о чем не сожалею. - Я могла погибнуть множество раз, даже не имея выбора доверять тебе или нет, - отошла от него дальше Цзинь Ми. Сюй Фэн вздохнул и улыбнулся. - Если бы я не попросил Дан Чжу повязать красную нить, ты никогда не узнала бы любви. - Любви? - слово прозвучало, как иноземное. Даже для слуха самой Цзинь Ми. Вспомнилось, как она кричала Жунь Юю, что тот не знает этого чувства и не вправе его оскорблять. А потом отчего-то вспомнилось, как Феникс не понимал даже По Цзюня. - Скорее, я бы никогда не узнала, что моя жизнь стоит для тебя меньше риска положению матери. Меньше твоей прихоти обладать мной. И похоже, я никогда бы не узнала, что ты не чувствуешь и капли вины, лишив меня права выбирать между жизнью и любовью. Если любовь такова, я предпочла бы ее и вовсе не знать... Выпустив вконец измятую полу шатра из рук, Цзинь Ми ломано шагнула наружу. А там так удушливо пахло гарью и металлом, что она закашлялась, согнувшись пополам. И это же позволило ей избежать хватки Феникса, широко шагнувшего за ней. Сюй Фэн попытался снова перехватить ее за согбенную спину, но громкий и протяжный гул трубы возвестил нападение. Воспользовавшись замиранием Феникса, Цзинь Ми ринулась бежать, не разбирая впотьмах дороги. Сбросив оторопь, Сюй Фэн бросился вслед, но их разделила толпа солдат, хватающих оружие, и с этой заминкой Цзинь Ми успела добраться до окраины лагеря. А там двое всадников-северян с остервенелыми лицами схватили ее, забросили на лошадь и пустились галопом в сторону кровавой зари. И как бы ни был быстр Феникс, смертному не догнать хорошего коня. В конце концов, когда нападавшие скрылись из виду, он остановился задыхаясь. И грудь его сдавило не от заполошно колотящегося сердца или нехватки воздуха, а от укора в глазах Цзинь Ми, молча вцепившейся в сбрую вражеской лошади. Прибытия в лагерь северных партизан Цзинь Ми почти не помнила. Как и того, как ее усадили в деревянную клетку у костра. Сбежать ей ничего не стоило, но сейчас Цзинь Ми никуда не хотелось даже идти. Так она и сидела, пока северяне не улеглись спать прямо на траву, а у ее клетки внезапно не появился змей-Пу Чи. Не желая создавать шумиху, он передал ей прямо в разум: «Красавица, еще немного, и я подумаю, что ты пробуешь все новые виды заточения. То Водное Зеркало, то Небеса…» Отрезвленная голосом в голове, Цзинь Ми издала вымученный смешок. Никогда бы она не подумала, что ее старая острота Жунь Юю «о домашнем уюте» вернется устами Пу Чи. И впрямь у змей все - яд, и все - лекарство. Устало пожав плечами, она откинулась на деревянные прутья клетки. «Весь мир мне дом». Янь Ю неопределенно погримасничал. «Но вкус у тебя определенно испортился. Цветам не место на севере даже по фэн-шуй.»  Рот Цзинь Ми изогнулся истерически-глухим смешком. «Владыка Пу Чи точен пальцем в небо, рассуждая о том, где мне не место.» «Ну там-то, - указал на небо Янь Ю, - правила любого похоронят заживо.» Цзинь Ми потерла лоб. Хотелось разрыдаться, но не при Пу Чи. И она мысленно благодарила его за то, что его ирония оказывалась злой. Сейчас лучшим казалось злиться, чем плакать. «И снова пальцем в небо. Это здесь, у смертных, женщин хоронят заживо с господином.» «А на Небесах разве лучше? То же самое, только вместо тела одна одежда остается. Не поймешь, разделся для любовных утех или умер.» Цзинь Ми с неловкостью вспомнился пруд Лю Цзы. Никогда бы она не подумала, что обнажиться перед кем-то действительно могло быть рискованным для жизни. «Ты прав... И сейчас мне следует направить свои стопы по фэн-шуй.» Янь Ю посмотрел с недоумением, но не успел и спросить, как Цзинь Ми воткнула в узел заколку из лозы и духовным потоком заструилась в небо прямо через прутья клетки. Приземлившись вдалеке от княжеских владений, она зашагала к воротам пешком. Горечь полученной правды немного улеглась в ее душе, оставляя даже не пепелище, а пустоту. Мысль о том, что в их с Фениксом «любви» было слишком много от обмана, недоверия и обманной ностальгии, казалась... умиротворяющей. Тосковать по иллюзии казалось глупым. Только бессмысленность борьбы за иллюзию заставляла жалеть о жертвах. И сколькие же оказались вовлечены... От жителей трех Царств до смертного калеки-учителя. Однако сейчас для печалей не было времени, и следовало думать о том, чтобы упредить новые войны - что здесь, что в Небесном Царстве. Иронично, но сейчас это казалось более легкой задачей: без желания воссоединиться с Фениксом ей было все равно, за кем останется победа. Лишь бы было меньше жертв. Может, и впрямь лучше бы победил Жунь Юй - судя по его восшествию и незначительным требованиям для поверженных демонов, его возмездие немало ограничивалось оценкой последствий и холодным расчетом дальнейшей пользы. Цзинь Ми всмотрелась в просветлевающее небо. Жунь Юй все же очень редко поддавался слепой ярости. В конце концов он не стал убивать Ту Яо. А ведь даже она сама когда-то не стала обнадеживать отчаявшуюся императрицу воскрешением сына… С этой мыслью Цзинь Ми остановилась перед воротами поместья. Солнце только выглянуло, но уже стало так тепло, что она внезапно заметила, что на ее плечи все еще накинут плащ Феникса. Стянув его и свернув подкладкой кверху, она ступила во двор. К ее удивлению Жунь Юй уже был на ногах и раздавал указания стражникам. Отпустив их, он направился к ней. - Евнух Ми, твое рвение к службе похвально, но не обязательно подниматься с постели раньше, чем я тебя призову. Все еще раздосадованная самодовольством Феникса, Цзинь Ми ответила резче, чем хотела: - Моя услужливость тут ни при чем. - О, - поджал губы Жунь Юй и кивнул на сверток в ее руках: - А я полагал, ты засветло решил заняться чисткой одежды. Цзинь Ми вздрогнула и поспешила затолкать плащ в подмышку - не исключено, что это могло выдать ее пребывание в стане врага. - Нет, я просто... устранял ошибку по фэн-шуй. Жунь Юй вздохнул и плавно шагнул ближе. - Да, в наше время многие вместо «Поиска дракона» прочли «Убивая варваров». Император так боялся кражи, что в итоге обманул подделкой руководства по фэн-шуй не только возможного вора, но и тех, кого надлежало просвещать. Цзинь Ми насупилась, вдруг вспомнив деяния и Небесного Императора, и Темного Владыки. Оба выкрадывали ее друг у друга, и оба вводили ее в заблуждение. Вскинув подбородок, она тоже сделала к нему шаг. - Подобным грешат все сильные мира сего. Брови Жунь Юя опустились, а голос зазвучал холоднее. - Похоже, тебе уже знакомо «Искусство пробудить дракона». Цзинь Ми это ничуть не испугало, но испуг следовало изобразить, и она виновато покосилась на свернутый плащ: - Это из «Правил недоумения дракона».... - Проститься со старыми вещами и не вешать занавесов? Жунь Юй улыбнулся, а Цзинь Ми коротко вздохнула: - Можно и так сказать. Улыбка Жунь Юя стала шире, и Цзинь Ми почудилась в ней тень вызова: - И ты веришь, что так найдешь дракона? И впрямь, что князь Е Гун... Цзинь Ми уперла руки в бока, едва не выронив плащ: - Ваша светлость может сколько угодно осуждать князя Е Гуна, но дракон все-таки заглянул к нему в окно. Жунь Юй застыл в недоумении против всяких правил, а наглый евнух поспешил откланяться и убежать в свои комнаты.