Мы в ответе за тех...

Когда она открыла глаза, вокруг было не так темно. Тьма оставалась прежней, просто зрение адаптировалось, тьма перестала быть для нее непроглядной. Гермиона различила стволы деревьев вокруг, уловила движение ветерка и услышала шорох ночной листвы. Она сидела на земле под деревом, а перед ней стоял Малфой. — Как я здесь оказалась? — Ты упала в обморок. Мне пришлось вынести тебя из замка. — Врешь. Я не могла упасть в обморок, я не из таких. — Но ты же человек. Значит, могла. — Ты нес меня на руках? — Ну да. Я же не мог левитировать тебя как неодушевленный груз. — Нам нужно вернуться. Я в порядке. — Гермиона встала и тут же ухватилась рукой за ствол дерева, — ну... сейчас буду в порядке. — Нет. Я не хочу подвергать тебя такому испытанию еще раз. И вообще, считаю, что мы перестарались с конспирацией. Здесь никого нет. Замок пуст и никем не охраняется. Только охранными чарами. До рассвета побудем в саду, а с первыми лучами солнца двинемся в замок. — Но мы теряем время! — У нас есть два дня, этого должно хватить. Секция с книгами по темной магии не такая большая. Малфой достал палочку и трансфигурировал опавшую листву в мягкий плед, разложенный на траве под деревом. Гермиону на мгновенье окутала теплая волна, она перестала сжиматься от озноба и расслабилась — сработали примененные им согревающие чары. Затем Малфой закрепил палочку повыше на ветке, и она мягким светом по команде "люмос" рассеяла тьму под деревом. Нет, Грейнджер решительно не привыкла к ЕГО заботе. Она заново открывала для себя этого человека. Когда-то она видела в нем только циничного и злого подростка. Потом, спустя десять лет, Малфой предстал перед ней этакий благополучный, безэмоциональный, обрученный с богатой наследницей, также не способный к проявлениям настоящей заботы и нежности. И только временами он открывался ей как человек с трепетным сердцем, способный сострадать и заботиться. И Гермиона понимала, что таковым он и является на самом деле. Малфой уселся на край пледа, привалившись спиной к стволу дерева. Он поймал ладонь Гермионы и тихонько потянул на себя. — Иди сюда, — позвал он, и Гермионе ничего не оставалось, как опуститься на плед рядом с ним. — Ложись, поспи, а я постерегу твой сон. — Драко похлопал ладонью по пледу рядом с собой. Гермиона скинула кроссовки и с ногами забралась на плед, прилегла, привалившись к его плечу. Это касание было даже более невинно, чем те братско-сестринские объятия тогда, в Воющей хижине. Гермиона еще не совсем восстановилась после обморока и чувствовала некоторую слабость, но ей было хорошо и спокойно лежать головой на его плече. Драко, не отстраняя ее, потянулся и накрыл свободным концом пледа ее босые ноги, затем приобнял ее одной рукой, защищая от ночной сырости. Сначала ее волновала мысль: не слишком ли вольно они общаются друг с другом. Может, не стоит отпускать контроль и расслабляться? Но более ничего не происходило: они просто молча сидели вот так, в обнимку, под деревом, в заброшенном саду, чёрной-пречёрной ночью, посреди светлой-пресветлой вселенной. Она не замечала, что ее волосы растрепались и касались его щеки, а он еще и сам склонил голову щекой к ее макушке, чтобы чувствовать их мягкое касание. В ответ на собственные сомнения по поводу их обнимашек Гермиона сама себе привела аргумент и сама же себя успокоила: они с Драко компаньоны, товарищи по оружию и сейчас находятся в экспедиционных условиях. Вот могла бы она вот так же сидеть, ну, например, тогда, в лесу Дин, прислонившись к плечу Гарри, а вокруг было бы темным-темно и ночной ветерок приносил бы озноб? Ответ: да, могла бы. Ничего такого. Но Гермиона лукавила. Драко был не Гарри, и ее отношение к нему было совсем иным. И Гарри не стал бы вот так, нежно и невесомо, дуть, играясь с ее прядкой волос, и с Гарри у Гермионы никогда бы так не колотилось сердце в ответ на то, что она чувствовала затылком его легкое дыхание. Это было СОВСЕМ ДРУГОЕ, но тс-с-с… Главное было не показать этой разницы никому, а самое-самое главное, не признаваться в этом самой себе. Драко легким нажимом на ее плечи предложил ей лечь головой на его колени, и Гермиона поняла, что так ей будет удобнее и позволила себе принять его приглашение. И снова всё естественно, в рамках дружеских прикосновений, никакой неловкости. Но. Коллекция телесных контактов и зона прикосновений постепенно расширялись пропорционально тому, как росло их доверие друг к другу. — Мы можем вот так поспать до рассвета. Тебе удобно? — спросил он, чуть наклоняясь к ее уху. Одной рукой Драко обнимал ее плечи, а другой невесомо, едва касаясь, играл с ее спутанными кудряшками. И Гермионе действительно было удобно и спокойно лежать на его коленях. Вместо ответа она сказала: — Покажи какое-нибудь заклинание, из тех, что вы проходили в ТОЙ школе. — Ладно. Только моя палочка во-он там, на дереве. Не хочу вставать и беспокоить тебя. Поэтому покажу невербальное. Иллюзии. Просто импровизация. Он вытянул вперед руку на уровне ее лица и сделал круговое движение кистью, и тотчас на раскрытой ладони оказалось маленькое пламя, совершенно настоящее. Оно лизало своими языками его ладонь и тихонько потрескивало. Щелчок пальцами, и пламя разлетелось тысячей разноцветных искр. Ой, что это? Там, где только что на ладони танцевало пламя, блеснули иголочки инея, словно прорастая сквозь кожу. Миллион ледяных кристалликов в момент покрыли его ладонь искрящейся перчаткой. Еще один круговой оборот кистью, и вот уже никакого инея, через всю ладонь пролег глубокий разрез и алая кровь закапала на траву. Неуловимое движение руки, и рана начала затягиваться на глазах. Через несколько секунд это уже была чистая ладонь без признаков ранения, хотя на траве все еще блестели капли крови. — Шарлатан, — прошептала Гермиона, — престидижитатор. — Не знаю, кто это, потом расскажешь, — невозмутимо ответил Драко. — Смотри дальше. Ладонь перед ее глазами продолжала видоизменяться. Ногти вытянулись. Пальцы укоротились. Оборот ладони потемнел: это прорастала шерсть. Кисть человека на ее глазах превращалась в когтистую лапу. Гермиона тихо взвизгнула. Драко вздрогнул. Лапа, не завершив трансформации, начала снова пошагово превращаться в ладонь. Импровизация явно зашла не туда. Секундная пауза. На раскрытую ладонь из темноты слетела невиданная птица. Птица ночью? Она расправила крылья, хвастаясь опереньем, затем задрала голову и запела. Она пела так красиво, словно находилась не на ладони человека, а в голубой вышине среди стаи таких же свободных птиц. И Гермиона, убаюканная, уснула.