Секретик

      — Нет, ну это же невыносимо! — воскликнул Тэхён, едва четверо стражников с натугой закрыли дверь в его личные покои.              — …ииимоо… ииимо… иимо… — эхо привычно взлетело вверх, сделало круг под каплевидным куполом и спустилось вдоль его продолговатой части к высоким стрельчатым окнам. Тэхён только поморщился. Истерзав себя скучнейшим уроком по музицированию, устав от собственных завываний — ему только чужих сейчас и не хватало.              — Вы, ВшВсчство, в собственных покоях-то не орите, отвыкли уже, пока по гостям шарились, за последние полгода, — пробурчал под нос Чонгук. Вверх ни единого звука не взлетело, и эхо только грустно вздохнуло под самой маковкой высоченного стеклянного потолка.              Крыло для принца родичи со стороны маменьки выстроили за полгода, чем очень и очень порадовали тогдашнего короля, ныне почившего дедушку Тэхёна. Местные подрядчики-люди, согласуя с ним стройку, во-первых, сроки ставили как раз к совершеннолетию принца, во-вторых, цену заломили такую, что для оплаты одного крыла пришлось бы продать весь остальной королевский замок. Великаны со своим подарком для новорождённого подгадали ой как вовремя. Но вот незадача, строили они по своей мерке. И поэтому этажей в крыле было всего два, вот только крыша второго была вровень с четвёртым самой высокой замковой башни. Спальня принца в самом сердце крыла тянулась невообразимо высоко вверх, и даже при стеклянном куполе всё равно Тэхёну вечно казалось, что он в каком-то колодце.              — Вот! Приехать не успел, а уже хочу уехать обратно! — привычно снижая голос до трагического шёпота, всё равно умудрился воскликнуть Тэхён.              — Куда обратно-то? Вы что у барона, что у герцога так гульнули, что они вас ещё с десяток лет к себе приглашать не будут…              — Эх… — Тэхён привычно вытащил из-под кровати раскладную лестницу и забрался по ней на кровать. — У нас там, часом, войны ни с кем не намечается?              — Окститесь, ВшВсчство! Это что за намерения дурные — вам скучно, а простому люду страдать? — возмутился Чонгук.              — Моралист хе… — фыркнул Тэхён, на полуслове прикрыв рот. Эхо словно в засаде сидело: подхватив «ст-ст-ст…», расплескало его по стенам, а под куполам ехидно захохотало «хе-хе-хе…» — Ну хоть учения?              — Неча вам о смертоубийстве думать! — решительно прервал его Чонгук, достав ещё одну стремянку и с трудом открывая дверцу шкафа, в котором легко можно было спрятать взвод рыцарей в полном боевом облачении. — Почитали бы лучше «Эталоны…», как раз глава есть «Об отношениях с королевой-матерью, должном почитании и уважении», авось бы и помирились с матушкой…              — А вот ещё соседний король на охоту бы пригласил на полгода, не меньше, — Тэхён, не слушая оруженосца, подтянул к середине кровати подушку, и упал на неё, поместившись вдоль почти весь — только пятки свободно свисали за край. Он закинул руки под голову и мечтательно уставился вверх. Облачка то и дело игриво заглядывали в стеклянный купол, не рискуя, впрочем, закрыть приятные утренние солнечные лучи.              — К кому ехать-то? — Чонгук дотянулся до вешалки, зажал её зубами, руками как следует встряхнув очищенный от капель фисташкового мороженого плащ. Стремянка под ним опасно закачалась. — Фы, хкахк фефтандтать годоф отфетфили, уфе фсех фофетей опфъезтили, фолько пы исф тфорса фпежать… Тьфу, гадость какая, золой, чтоль, от моли всё обработали, покуда вы в отъезде были? Так к кому ехать-то?              — Ну… — Тэхён задумался ненадолго и аж подскочил от осенившей его мысли. — Крестовый поход! Нам нужно сбежать в крестовый поход!              — В него не сбегают, его организовывают! — Чонгук поучительно задрал палец вверх, пока слезал со стремянки, и чуть не навернулся на последней ступеньке. — А чтоб его организовать, вам надо соседей в него наприглашать, а они вас не то, чтобы рады видеть!              — Таплять, — не сдержался Тэхён, садясь на подушке. Шёпотом, правда, не сдержался, чтобы вреднючее эхо не услышало.              — Вшвсчство, стопятнадцатый раз говорю, это нельзя делать вашим девизом, — нравоучительно попенял Чонгук. — «Эталоны…» не одобряют.              — Знаешь, куда мне эти «Эталоны…» засунуть охота? — возмутился Тэхён.              — Так небось, уже пытались, до вас ещё, край у них один очень уже подозрительный. И этого они тоже не одобряют, сноска есть, на 725-й странице.       — У-у-у, достал со своими «Эталонами…»! — недовольно воскликнул Тэхён. Эхо подхватило «ми-ми-ми», не то чтобы уверенно перекатило его разок по стенкам и быстро пнуло в окно. Кажется, с «Эталонами…» даже оно боялось связываться. Принц пошарил взглядом по покрывалу в надежде найти подушку подходящих размеров, чтобы запустить ею в оруженосца. Но все подушки, впрочем, как и одеяла, покрывала, да и сама кровать были под стать всему его личному крылу — очень и очень великанских размеров.              — Вы б, ВшВсчство, коли б их читали, так и сами б себя тогда доставали прекрасно, и я б за вами только меч там носил, копьё бы подавал перед турниром каким рыцарским, али вот ещё сторожил бы, покуда вы к прекрасным принцессам в башни ихние по стене каменной лезете…              Тэхён сел на кровати так резко, что над ним закачались кисти балдахина.       — Что ты сказал?              Чонгук мигом насторожился. По внезапно засиявшему лицу принца стало понятно, что его осенило идеей. Нет, не так. ИДЕЕЙ! А это обычно ни к чему хорошему не приводило.              — «Эталоны…», говорю, было бы вам неплохо выучить…              — Да достал ты с ними! Не буду я их читать, а если ещё раз упомянешь — велю на конюшню отвести да розог тебе всыпать!              — Турнир рыцарский…              — Да не про турнир! Про принцесс!              Чонгук нервно икнул. Вот уж чего-чего, а интереса к принцессам до нынешнего дня он у своего сюзерена не наблюдал. К горничным и садовницам — да. Очень даже да! Аж по двадцать раз на дню. Да и вообще ИДЕИ светлую голову принца посещали самые разнообразные, но принцесс там до этого не водилось…              — Мне срочно нужно жениться!              … как и идиотских планов.              — В смысле жениться? Куда жениться? — совсем растерянно пробормотал Чонгук. — И в смысле жениться?              — Я чёртов гений! — заявил ему Тэхён. — Это же просто идеальный план! Как минимум до моего вступления на престол!              — Ой-ёй, коней своих придержите, ВшВсчство, вы куда? — заполошно подхватился Чонгук, встревоженной куропаткой взлетая по стремянке на кровать. Мягкий матрас закачался, будто там вода под ними была, а не мягчайший лебяжий пух. — Вы чего удумали? К соседям в гости скататься — ну, месяца четыре, можно иногда душевно и на все полгода застрять. Коли вот в войну ввяжетесь — ну лет пять, а иногда и три. Подход крестовый вот реально долго, дома отчего десяток лет можно не увидеть, а то и все одиннадцать… А принцесса — это же на всю жизнь! Вам-то оно зачем?!              — А вот это вот мне зачем: «Тэхён, не так здороваешься, не так одеваешься, не с той стороны приборы кладёшь?..» Я на эти манеры сам положить хочу… прибор! Задолбали! А принцесса — это как минимум необходимое в моём возрасте сепарирование от родительской опеки!              — И где только слов таких набрались, коли «Эталоны…» не читаете? — искренне поразился Чонгук. — А нежели принцесса ваша будет ещё хуже маменьки?              — Так маменек не выбирают, — отрезал Тэхён, лихо съезжая вниз по правому столбику кровати, до блеска отполированному за долгие годы спусков. — А принцессу я себе сам выберу, чтоб не пилила… Итак, что у нас есть на принцесс?              — Вы, ВшВсчство, наперёд таки разрешения всё равно ж спросили бы? — настаивал Чонгук, не менее лихо скатываясь вниз по левому столбику кровати и ловко спрыгивая на пол. — К ЕёВлчству вы, ясень пень, не пойдёте ни в какую, но вот что с ЕгоВлчством? Маменька ваша вам-то, конечно, всю плешь проест, когда узнает, а вот ежели папенька финансов лишит, вы на какие такие шиши принцесс-то окучивать будете?              Тэхён резко развернулся. Чонгук, семеня за ним, замер у ножки великанской табуретки, макушкой касаясь сиденья. Принц окинул оруженосца гневно-презрительным взглядом и фыркнул, разворачиваясь в сторону Подстолья.              Строители-великаны от подножия гор и до самой Луны были уверены, что новорождённый принц ростом пойдёт по маминой линии. А посему позаботились сразу и о мебели, наваяв из горного кедра для спальни не только кровать, но и стол, шкаф, пару табуреток, буфет и сундук. Отказываться от подарка венценосной чете не пристало, и Петиталь Десятый с присущим ему озорством в шутку приказал наделать побольше стремянок для комнаты Тэхёна.              Пригодилась каждая. Маленький Тэхён с азартом штурмовал все предметы мебели в своей спальне поочерёдно, и очень скоро стал обходиться без стремянок вообще. Чонгук, едва только его допустили в покои принца, от него не отставал. Технически, из одного только стола можно было сделать отдельный павильон, а то и неплохой крохотный домик, как раз на комнатку с кухонькой.              Подстолье, поименованное так бывшим Главой бывшей Гильдии Летописцев (ныне Великое Общество Райтеров, что после давнишнего скандала с Аогриэллой перешло на вольные хлеба, не спонсируемое больше королевской казной), занимало место у окна. Макушками принц и его оруженосец ныне доставали аккурат до сидений двух табуреток. Вплоть до отрочества Подстолье было любимейшим местом для игр принца, а когда настала пора обучаться ремёслам, он первым делом притащил в покои чуть ли не пол-Гильдии столяров, и с ними смастерил себе под столом высотой в два человеческих роста вполне приличный кабинет. Её Величество в те дни к крылу принца даже не пыталась подходить: её ужасно раздражали стружки и опилки, визг пил и стук молотков, но ещё больше раздражал принц, тоже весь в стружках и опилках, чумазый и совершенно не по-королевски счастливый. Мало того, что он напрочь отказывался поручить сию работу черни, лично с азартом в ней участвуя, так ещё и маменьку пытался припахать совершенно невинным на первый взгляд «ну ма-а-ам, ну придержи вот эту досточку!»       Если бы не кузина Аогриэллы, гостившая у них в то время, Тэхёну Непослушному ох бы не поздоровилось. Но кузина с четырьмя отпрысками, от которых она благополучно сбежала к двоюродной сестре в низину, была куда как мудрее, и посоветовала оставить сына в покое: «у мальчишек всё быстро проходит, а мы с тобой давай-ка лучше накатим ещё вашей удивительной персиковой настойки?»              В общем, у Тэхёна вместо домика на дереве было целое Подстолье. С нормальным письменным столом, в котором он втихаря от всех смастерил: Тайник, о котором знали родители, глава Гильдии Столяров и Чонгук; Тайный Тайник, о котором знали только Глава Гильдии Столяров и Чонгук; и Очень Тайный Тайник, о котором знал вообще один Чонгук. С удобными креслами. С крутящимся (вот это была диковинка, ему даже Петиталь Десятый изволил завидовать!) стулом у стола. Удобно софой, на которую не надо было забираться по стремянке. С подвесным плетёным креслом, и полками с книгами по всем стенкам. С огромным баром-глобусом, лично подаренным папенькой на пятнадцатилетие, полным отличного вина с лучших виноделен королевства.              Вот туда-то принц и направился, весь немножко нервный и возмущённый правильным замечанием оруженосца. Ибо чем бы не занимался папенька, и как бы не любил шалости и проказы сына, но жениться дело такое, что задобрить Петиталя Десятого лучше было бы заранее.              В первом Тайнике, под тяжеленным настольным канделябром, который сдвинуть одной рукой, пожалуй, только маменька и могла, не нашлось ничего интересного. На него с укоризной из горстки ореховой скорлупы покосилась моль, и упорхнула искать местечко поспокойнее. Ещё там лежало пара деревяшек с неразборчивыми надписями: годика эдак три назад Тэхён, возмущённый придирками королевы-матери, создал тайное общество, чтобы дружить с кем-нибудь против неё, и даже из деревянных пластинок, оставшихся от его увлечения столярничеством, наделал тайных опознавательных знаков для себя, Чонгука, папеньки и мажордома. Мажордом со вздохом извинился и деревяшку вернул, сказав, что против родственницы дружить не будет, папенька подружил против маменьки всего-то час, а потом изволил удалиться к ней в спальню для неизменной рюмочки персиковой настойки перед сном. А дружить против неё с одним только Чонгуком было неинтересно, он и так с ним все время против неё дружил. В общем, Тэхён покопался в деревяшках, выкинул скорлупу, нашёл давно потерянный перстень, и с бормотанием «да куда ж я их положил» полез в Тайный Тайник под левым нижним выдвижными ящиком.              Кроме свитков с неприличными картинками там обнаружилось: полбутылки коньяка, женский чулок и бронзовую медаль «Лучшему бегуну» за победу на каких-то шутовских соревнованиях на окраине королевства.              Тэхён почесал маковку и полез в Очень Тайный Тайник. Там он и нашёл, что искал, вытащив из нескольких очень дорогих шкатулок одну. Она была железной, окованной тончайшим узором из металлических нитей, с хитрым замочком и странной приспособой сбоку, которая вертелась на длинной гибкой ножке и более всего напоминала алхимическую лупу.              Принц бережно открыл замочек, аккуратно приподнял крышку и заглянул внутрь, стараясь не дышать. Убедился, что содержимое шкатулки на месте, закрыл и только тогда выдохнул. Чонгук, выглядывая из-за его плеча, не дышал тоже, и едва крышка захлопнулась, шумно вдохнул в сторону.              — Так, я к папеньке, — объявил Тэхён, заворачивая шкатулку в лоскут узорчатой ткани. — А ты чтоб нашёл мне за это время приличную принцессу, желательно сироту, чтоб с не совсем убойным проклятием, и чтоб обязательно с личным королевством!       — …ом-ом-ом… — аппетитно прочавкало эхо вслед принцу, и Чонгук, погрозив кулаком в потолок вредному приживале, вздохнув, пошёл разбирать завалы принцевой почты.