Бунт Душ

Кель’Момот без всяких забот восседал на кресле из темного дерева, посох его стоял рядом, слегка под наклоном, чтобы облокачиваться о стену, а в руках дымом исходила чаша. Он, ехидно прищурив глаза, все наблюдал за коричневой тканевой дверью, будучи в полном одиночестве. Словно знал, что совсем скоро кто-то нагрянет… И был прав. Синяя рука возникла с одной из сторон и оттянула занавес: Лай’рия сделала два уверенных шага и застыла. Шаман прекрасно понимал то смятение, что полководец испытала, заслышав последний завет погибшего вождя. Понимал, что у нее возникнут вопросы. — И все же, Кель’Момот, ты глупец, — сказала девушка, осматривая помещение. Доселе сюда ей вход был закрыт. Стены комнаты украшены трофеями черепов разных суровых животных, что больше напоминало дом охотника, нежели тсахик. Впрочем, Лай’рия была уверена, что ни одного из зверей, чей череп висит здесь, шаман не одолел самостоятельно. — Накл’кл был единственной пешкой в твоих руках, позволяющей контролировать мои действия. А теперь ты сам передал мне власть. — О-о-о… — то ли пробубнил, то ли прорычал шаман. — Не зазнавайся, кх-ех-ехе! Ты сделала достаточно, чтобы мое влияние выросло до небывалых высот. Вождь… Ни’ола больше интересен голос Эйвы, нежели какой-то вождь. Сохранять свое положение ты будешь ровно до момента, пока не прекратишь быть удобной, fe’eve. — Тебе, безумцу, не удастся вертеть мной так же, как ты вертел Накл’клом. Шаман медленно поднялся с кресла. Из-за своей горбатости его рост был аккурат росту Лай’рии, да и в целом он выглядел весьма немощным: худощавый, какой-то морщинистый, с вычурными аксессуарами из костей, торчащих прямо из кожи. Девушка полагала, что ей никогда не придется беспокоиться о том, сможет ли она, в случае опасности, справиться с ним. Но Кель’Момот скрипнул спиной. Неспешно он подвигал правым плечом, затем левым, а потом поднял голову выше. Спина его заскрипела, а сам он, точно магически, вырос, выпрямившись. От былой хлипкости у шамана не осталось ничего: он был на две головы выше смелого полководца. Теперь и его слабые руки казались невероятно сильными, и щуплые ноги — атлетичными. Невольно девушка отступила. — Никем я не вертел, хе-хе. Накл’кл не был вождем. Он… Он был воином и ему нужно было всю жизнь просто махать своим топориком. То, что решения принимались мною, его собственная воля. — Он тебе доверял. А ты наплел ему о воле Эйвы и видениях, чтобы заменить его мной и дальше управляться со всем самому. — Ну-ну, fe’eve... Не нужно обижать доброго Кель’Момота. Видение мне истинно пришло. — И что в нем? — Лай’рия попыталась скрыть волнение в голосе, но не смогла. Ее руки невольно сжались в кулаки, а глаза сузились. Внутри нее боролись два чувства: опасение от “нового образа” шамана и ярость от его манипуляций. — В видении, — начал он, опираясь на посох, который незадолго до того ногой подкинул к себе, — я видел тебя, Лай’рия. Ты стоишь у высокого древа, а крона его пылает праведным огнем. Ты держишь знамя нашего народа, а за тобой идут тысячи. Но знай… Когда увиденное мной сбудется, ты… На вытянутом лице расползлась мерзкая, безумная улыбка, в очередной раз подчеркивающая абсолютную непредсказуемость, полную безбашенность жреца. — Достаточно угроз, — перебила его Лай’рия, её голос стал тверже и решительнее. — Я не стану слушать твои пугающие пророчества. Мы зашли слишком далеко, и мне нужно знать что-то большее, чем туманные сны юродивого шамана. — Я думал над тем, что ты тогда сказала. Ни’ола нужен древо-дом, в этом ты права… — Я не предлагала сжечь его. — Заткнись! Замолчи! Маловерка! — Кель’Момот стал жестче и громче, занес массивную ладонь и кажись собирался ударить, но… Скоро вернулся к своему загадочно-бессмысленному шарму. — Мы захватим его, а дальше – воля Эйвы! Мы все равно придем к тому, что было увидено. Но… Кого мы лишим дома? — Клан Тауками. Их роща снабдит нас такими ресурсами, которых хватит, чтобы стереть небесных людей с наших земель навсегда.

***

Банши Нетейама только коснулся когтистыми лапами твердой поверхности пещерных стойл, как неподалеку, словно из темноты, выросли его сестры: Кири и Тук. Кири, скорчив лицо и возмущенное, и с какой-то обидой, сложила руки на груди, пока Тук, стараясь скопировать образ, надула губы, аналогично сложила руки, нахмурила брови и в целом выглядела скорее комично, нежели пугающе. Юноша спрыгнул с ящера и, делая вид, что не замечает сестер, стал заниматься зверем: снял седло, пододвинул чан с водой и провел рукой по шее, поощряя за хорошую работу. — Ну и где ты был? — наконец заговорила девочка. — Ло’ак разве не говорил? — все еще занимался не пойми чем парень, стараясь не столкнуться взглядом с Кири. — А я у тебя спрашиваю. Не у него. — На охоте… — И где же твоя добыча? — Кири медленно, с особым пристрастием проехалась глазами по всему его подтянутому телу – ни добычи, ни грязи, ни прочих следов погони или борьбы. — Никого не поймал, — пробормотал Нетейам, всё ещё избегая взгляда Кири. Он знал, что сестра не поверит ему, но не был готов делиться правдой. — Прекращай, я знаю, где ты был. — Черт… Он рассказал, да? — Нетейам перестал возиться с банши и повернулся к Кири, поняв, что глаза его уже не выдадут. — Да… — наконец несвойственная грозность улетучилась, и Кири стала походить на себя обычную, пускай и огорченную. — Кем бы не была та, кто заставляет тебя во время войны уходить в одиночку, еще и так далеко от дома – нужно иметь тормоза. Тебе повезло, что родители еще не вернулись, но вот у бабушки есть пара вопросов. — Пара вопросов? Спасибо, что предупредила… Я что-нибудь придумаю, — бросил Нетейам и стал виновато уходить. — Ничего ты не придумаешь, — Кири отошла к стойлам и, закинув руку за несколько пустых чанов, вытащила букетик разных трав, а после протянула его брату. — Скажи, что искал для нее травы. Удивленный парень подумал несколько секунд перед тем, как неуверенно сжать ветхие стебельки целебных растений и кратко вздохнуть от невозможности выразить ту благодарность, которую он испытывает. Все, что ему удалось, так это выдавить тихое “Спасибо”. — И еще, — пискнула девочка в спину уходящему. — Ты можешь не договаривать родителям или бабушке, чтобы временно отложить проблему, но рано или поздно придется объясниться. — Я буду готов. — Я, конечно, не хочу врать и покрывать тебя, но стоит быть с нами более честным… А то показания сходиться не будут. Юноша кратко кивнул и продолжил свой путь к хижине бабушки.

***

— Мы все здесь все понимаем, — говорил Картер, жуя непонятную космическую желеобразную штуку. — Ардмор – баба с автоматом, не более того! Куда ей в генералы? Профукала ученую базу, затем целый отряд бойцов и кучу техники… Вопиющая некомпетентность! Столовая базы небесных людей была просторной, но мрачной, освещенной холодным светом причудливых ламп. Вдоль стен стояли металлические столы и стулья, а в центре помещения — длинные ряды скамей. Шум работающих вентиляционных систем и гул разговоров создавали постоянный фон. Картер сидел за одним из центральных столов вместе с несколькими другими солдатами и учеными. Рядом с ним устроился Майор Эванс, мужик с тусклыми глазами и вечно грязными руками, и Доктор Харпер, холодный, как камень. — Ну а что ты предлагаешь? — отозвался Майор Эванс, отрываясь от своих бумаг. — Взбунтоваться? Или может быть, отправить её в джунгли и пусть там командует? — Да ничего я не предлагаю, — вздохнул Картер. — Просто задолбало это всё. Мы здесь, на этой проклятой планете, делаем открытия, способные изменить весь мир, а наше командование не может даже нормально организовать оборону. Доктор Харпер, сидевший напротив, поднял глаза от своего планшета. — Я слышал, что в последней операции был полный хаос, — сказал он. — Говорят, многие погибли из-за того, что не было четких приказов. Просто отправили наших на убой, в мясорубку. — Именно так, — подтвердил Картер, бросив ложку на стол. — И кто за это отвечает? Ардмор. Майор Эванс нахмурился, вернувшись к своим бумагам с видимым раздражением, будто бы пытался отвлечься. Но очень быстро бросил это дело, откинул документы и поднял взгляд. — Это не просто некомпетентность, — сказал он, — это прямая угроза нашему выживанию. Мы не можем позволить себе такие ошибки в этой… Преисподней, черт возьми. — Да! Да! — воодушевился Картер и высунул из-под халата планшет. — Я записываю все её действия, чтобы потом можно было отправить соответствующую жалобу на землю. Нам нужно немного поднажать, и Ардмор навсегда забудет о том, как нами командовать. — Ушлый какой, — подметил Майор с существенной толикой удивления и восхищения хитрому ходу. — Но, должен признать, это довольно подло. — Это может сработать, — заговорил вновь приобретший спокойствие Харпер. — Но было бы разумно заручиться поддержкой и других ключевых фигур операции.

***

Виляющий хвост черного зверя несильно бил массивные листья широких кустов, проходя по протоптанной и освобожденной от лесных пут тропе. Лай’рия, виляющая верхом на палулукане от его движений, смотрела вперед, не отводя глаз. Древо-дом возвышалось над джунглями, его ствол был настолько широк, что мог вместить в себя несколько земных небоскребов. Дерево, ветви которого раскидывались на сотни метров и касались кончиками голубой реки с белыми подушками – неба, ужасало и восхищало своими исполинскими размерами. Листья дерева переливались оттенками зелёного, синего и фиолетового, придавая ему мистический вид. Кора его была прочной и узловатой, испещренной веками и украшенной природными узорами, напоминающими священные символы. Огромные платформы, сплетенные из лиан и ветвей, служили домами для на'ви, соединялись между собой сложной сетью мостиков и переходов. Необозримые корни, что не спрятались под толщу земли, стенами укрывали общину от взора любопытных проходимцев, вроде Лай’рии. Девушка остановилась у подножья древа и спешилась, проводя рукой по гладкой коже зверя. Твердые от напряжения мышцы были точно каменные, а из клыкастой пасти вибрацией по всему телу проходилось рычание. С лиан, ниспадающих близь подножья, как по канатам спустилось несколько на’ви в лиственных одеяниях: вместо набедренных повязок их укрывали листья, широкие и толстые, подобные тем, что встречались девице по пути. Тела их не были утяжелены элементами брони или оружия, имелись только лишь ножи для среза растений. — Уходи, Tsamfya, — сказал один из них, обнажая белесые клыки. — Я желаю видеть вождя, — бесстрастно ответила она, не реагируя на то, как местные и, по её мнению, бесполезные блюстители территорий окружали её. — Оло’эйктан не станет с тобой говорить, — отряд остановился, не осмеливались подходить ближе – палулукан угрожающе фыркал, стоило только поднять ногу для очередного шажка. Лай’рия тяжело вздохнула. В следующий момент девушка неожиданно ринулась вперед, схватила юношу из группы за затылок и подтянула к себе, пока вторая рука приставила острие костяного кинжала к хрупкой коже шеи, слабо надавливая. — Зовите вождя. Быстро. — Какими ветрами к нам занесло оло’эйктана Ни’ола, — чрез уже собравшуюся у зарождающейся потасовки толпу прошел А’рум. Как и всегда его голову украшала корона из узловатых ветвей и вплетенных в них растений. — У меня важные вести, — окружившие девушку на’ви отступили, а сама она отпустила “заложника”. — Что же… Важные вести… Славно, что ты решила поделиться ими с нами, — несмотря на всю напыщенность и фальш, что скребла сквозь наигранно дружелюбный голос, вождь, кажется, говорил всерьез. — Проходи. Лай'рия кивнула и, отведя палулукана к одному из крепких корней, завязала его повод на толстой лиане. Зверь продолжал рычать, но успокаивался под её ласковым прикосновением. А'рум повёл её внутрь древа-дома, где открывался поистине величественный вид. Весь внутренний ствол дерева был пустым, образуя гигантское полое пространство, освещённое мягким светом светящихся растений и биолюминесцентных грибов, покрывающих стены. Внутри ствола, на различных уровнях, находились жилища на'ви. В центре древа располагалась огромная платформа, служившая местом собраний и ритуалов. Здесь были установлены длинные столы из массивных кусков дерева, украшенные резьбой и инкрустацией. Повсюду висели корзины с фруктами и травами, амулеты и священные символы, придающие месту особую атмосферу. Впрочем, Лай’рия в этом романтики не видела. На'ви, занятые своими делами, мелькали на разных уровнях древа: кто-то готовил пищу на открытом огне, кто-то плёл корзины и украшения. Дети на'ви весело бегали по мостикам, играя друг с другом и звонко смеясь. А'рум привёл Лай'рию к центральному столу, за которым уже сидели старейшины клана Тауками. Лица их были серьезными, однако они, завидев Лай’рию, спешно ретировались, пробубнив какое-то неясное оправдание. А’рум и не был против. — Присаживайся, Лай'рия, — сказал А'рум, указывая на свободное место за столом, пока сам садился напротив. — Я выслушаю тебя. Лай'рия кивнула и села, чувствуя, как все взгляды были сосредоточены на ней. А'рум налил из деревянного сосуда отвар, приготовленный из целебных трав, и протянул ей чашу. Лай'рия приняла её и сделала несколько глотков. Горьковатый вкус отвара растекся по её телу, принося чувство спокойствия и ясности. — Да… Помню, как мы давным-давно так же сидели за этим столом. Приятные воспоминания, не так ли? — Да. Были. До того, как ты, испугавшись войны, заклеймил меня, — девушка коснулась кончиками пальцев отметин под глазами. — Ну… — голос его задрожал. — Таков обычай, я был обязан сделать это. Ты не должна сердиться на меня, это воля Эй… — Да, Эйвы. Но я здесь не за тем, чтобы искать виноватых, — она поставила отвар на стол и встала, презрительно осматриваясь вокруг. — Так вот, по поводу важных вестей… — Что такое? Небесные люди продвигаются сюда? — Не совсем. Дело вот в чем, — девушка снова обратила взгляд к вождю. — Я, в компании бравых воинов, вернусь сюда в затмение. Все на’ви должны покинуть древо. Все, кого мои воины найдут, непременно встретятся с Эйвой в ближайший миг. — Я… Я не понимаю. — Война, которую ты некогда связал со мной, наконец нагрянет, — гордо задрав нос, Лай’рия неспешно стала уходить, напоследок бросив: — Те, кто покинут древо, выживут. Обещаю. Кроме тебя. А’рум просидел некоторое время в ступоре. Без возможности пошевелиться, приказать схватить или атаковать гостью. Подсознательно он ведал, что девушка, которую он много лет назад заклеймил страшнейшим из всех именем, не придет любезничать за чашкой отвара целебной розы, но все равно пытался задобрить её. Когда мир, казалось бы замерзший, наконец ожил, к вождю подошел один из на’ви, готовый выслушать указания. — Оматикайя… Да, немедленно! Пошлите кого-нибудь к Оматикайя и Тайрангам… Скажите, что Tsamfya объявила нам войну… — Хорошо, — кивнул он и собирался уходить, как вдруг замер. — А… Что нам делать? Явно намекал на срочную эвакуацию с территории клана парень, вспоминая слова Лай’рии о пощаде покорившимся. — Что-что, готовьтесь! Подготовьте оборонительные сооружения, я не знаю… Сделайте уже хоть что-то.

***

Полуденное солнце ярко светило над парящими горами, освещая не скрытые “крышей” утесов пещерные пути. Ландшафт был поистине величественным: огромные скалы, обрамленные густой растительностью и соединённые висячими мостами и лианами, хаотично держались в воздухе. Ветер мягко шумел, проносясь через долины и ущелья и принося с собой запахи цветущих растений и живущих в этих местах животных. Гонец, истощенный долгим и изнурительным путём, спешился со своего икрана у входа в одну из главных пещер. Его лицо было покрыто потом и грязью, а дыхание сбилось. Он быстрыми шагами направился к центральной площадке, где находился Джейк Салли, окружённый несколькими старейшинами и воинами, обсуждающими планы на ближайшие дни. — Торук Макто! — прокричал запыхавшийся на’ви. — Tsam! Джейк развернулся, случайно задевая плечом стоявшую рядом жену. Лик его приобрел острые черты, брови искривились, стоило ему увидеть тревожное состояние гонца. — Лай’рия из клана Ни’ола объявила войну клану Тауками! — начал он. — Она потребовала, чтобы все на'ви покинули древо-дом к затмению, иначе те, кто останутся, погибнут. Окружавшие его старейшины клана, в число которых входила и Мо’ат, стали перешептываться. В основном звучало нечто единое, просто разными словами. Оскорбления, презрение, направленные на некую Лай’рию. — Лай'рия… — произнёс он, вспоминая великий совет. — Это та самая, что названа как Tsamfya? Гонец подтверждающе кивнул. — А’рум просит вашей помощи и напоминает об обязательствах, принятых вами и Тайрангами. — Ясно… — Джейк нахмурился еще сильнее, быстро перебирая все варианты разворачивающихся событий. — Сколько их? — Неизвестно. Она пришла одна. — Вдруг она блефует? — Вряд ли… — гонец стыдливо отвел глаза. — Объясни. — Именно А’рум… То есть, мы, клан Тауками, заклеймили её. — Плохо дело, — пробормотал вождь. — О чем вы нас просите? Помочь покинуть древо? — Жейк! — схватила его за руку Нейтири. — Tsamfya заберет их дом! Как небесные люди забрали дом Оматикайя! Нужно сражаться! — А’рум не готов отдавать нашу культуру, наше место предков… Мы не готовы… — Мы не знаем сколько их, какое у них вооружение, какие цели они преследуют на самом деле… — вождь потер переносицу, пытаясь осмыслить ситуацию. — Tsamfya – лицо войны, несущее смерть и разрушение. Лицо, готовое нарушить все заветы Эйвы, чтобы одержать победу, — вперед выступила Мо’ат, тут же концентрируя внимание всех на себе. — Во времена, когда птицы еще не научились своим песням, а глас Эйвы не ласкал слух шаманов, Пандора снизошла нами, на’ви. И возрос из зеленой земли клан Оло’на, и жили в том клане разные на’ви: мудрые, сильные, благочестивые. Но были у того времени и свои раны. Мо’ат сделала паузу, словно позволяя присутствующим проникнуться минутой просвещения. — Заточенные в мертвой пустыне на’ви, навечно скованные голодом пустоши, жаждали того процветания и достатка, коими владели Оло’на. И наточили они свои копья, и натянули на свои луки тетиву – тогда земля наша была окроплена первой кровью, и наступило Время Скорби. Скорби по тем, что ушли, и тем, от кого ушли. И горечь воителя клана Оло’на о погибших, чье имя передавалось из уст в уста, затмило его благоразумие, его истинное стремление к миру. Ярость, болезнью поразившая его мысли, вела воителя в бой. Отринувший, как ему думалось, слабость мудрецов, он повел войска на битву. Но битва та была не первой и не стала последней. Раз за разом воины схлестывались в бессмысленном кровопролитии. То более не было защитой. То было ненавистью. Злобой. И даже когда Оло’на достигли понимания, гармонии со своими прежними врагами, воитель тот не выпустил кинжал из окровавленных по локоть рук. Объединенные знаменами мести на’ви во главе с воителем отправились на последнюю битву, желая раз и навсегда стереть своих бывших врагов. Жесткие истязания, забытье сострадания – вот, на что те на’ви променяли любовь и связь. Воины те в том бою погибли. Все до единого. Лишь в воителе теплилась жизнь, но когда вернулся он к своему клану, не глупости неверности его пути ликовали на’ви, но праву на суд. И суд наказал ему навеки занять место то, что было местом его врагов. Извечно жить ему на Великом Кладбище, и зверей, что прибудут туда, лишать мучений, отправлять к Эйве. А имя тому воителю было Tsamfya. — Она не остановится… — ненароком подвел итог истории Джейк. Ему мало верилось в легенды, однако каждый миф, оставивший свой след в современном мире, обладает хотя бы толикой правды. И если такие знатоки, как Тауками, обозначили девицу ликом войны, значит она обязана соответствовать поставленными историей определениям.

***

На “операцию” Джейк Салли, хоть и прекрасно понимал суть проблемы, не решился взять больше двух ударных отрядов. Он злился, но не на врага, с которым предстоит сразиться, а на… Обстоятельства. Он и прочие Оматикайя убивали, но все это время их стрелы пронзали тела злодеев, пришедших из адского горнила — планеты Земля. А сейчас это такие же на’ви. Те же на’ви, что едят такую же еду, носят похожую одежду и в общем-то не хуже дерут зад небесным людям. Можно ли так же, как в отношении небесных людей, позабыть всякие нормы морали? Не является ли это нарушением заветов Эйвы? Они сами решили напасть, но ведь всегда можно прийти к компромиссу. То же самое предложение покинуть древо… Джейк, конечно, понимал, почему Тауками не готовы к таким условиям, но еще больше он не понимал, какие конкретно факты должны его вынуждать отправлять бойцов в кровавую бойню за чужой дом и чьи-то там принципы. Тем более, что у “принципиальных” нет тех, кто пошел бы в бой. А что бы они делали, если бы не союз? Уже не важно… Тандем критичных мнений Мо’ат и её дочери, идущие вразрез с мыслями Джейка, обязательно оставил бы семя раздора не только внутри семьи, но и клана. К моменту прибытия Тауками уже худо-бедно укрепились — выставили какие-то острые палки у главного входа, верно полагая, что у Ни’ола не найдется воздушной пехоты. Никто из “травоядных” не умел стрелять из лука, но в таком дефиците войск даже ребенок с оружием будет полезен. Салли хорошо помнил стратегический уклон их будущих врагов, поэтому сильно сомневался в том, что все обойдется какой-то стычкой в ближнем бою, как в людских летописях о средневековых сражениях. Икраны приземлились на травянистую землю и тут же рыкнули от того, насколько резво к ним стремился пожилой А’рум. Вождь настолько трепетал, что позабыл даже о своей древесной короне, обронив её где-то по пути. — Жейк Сулли! — энтузиазм, непрерывно извергающийся словами мужчины, внушал чувство вины. На’ви явно надеялся на него, а Джейк то и дело подумывал о том, что было бы, наверное, лучше бросить его на произвол судьбы. — А’рум… — кратко приветствовал он его. — А где же Тайранги? — вождь заглянул за спину Джейку. — Тайранги прибудут позже. Битва к тому времени уже начнется. Вождь томно вздохнул, всяко выражая свое смятение, но кажется совсем не понимал, кто и чем жертвует для защиты его дома. Джейку же таковым напоминанием служила Нейтири: женщина уже критично осматривала “крепость”, которой вскоре предстоит держать осаду. — Мы должны укрепить главный вход и установить дополнительные баррикады, — Джейк обратился к воинам. — Распределите людей вдоль периметра и установите посты наблюдения на верхних уровнях древа. А’рум… На груди Торука был бронежилет. Немного затасканный, но набитый доверху разного рода устройствами. Он потянулся во внутренний карман и в его ладони оказалось несколько ремешков, на каждом из которых было два “кружка”. Один – сетчатый, второй – кнопка. — Возьми это и раздай всем важным лицам. Пусть наденут на шею. Так мы сможем поддерживать связь даже на расстоянии и, тем самым, получим преимущество. А’рум, взглянув на устройства, мельком скорчился. Технологии небесных людей… Сколько бы Джейк не жил на Пандоре и сколько бы не обращался к “демоническим технологиям” всегда найдутся на’ви, что его за это порицают. А вождь самых верных заветам… Но он, подняв голову и уже распахнув сухие губы для порции моралей, видимо внезапно вспомнил, что все это – во имя его личных интересов отстоять древо, и только невнятно промычал, взяв портативные рации. — Пойдем за мной… — А’рум повел пальцем, маня Джейка. Краткая экскурсия закончилась на ближайшем скоплении готовящихся к атаке на’ви. Все они собрались в центре, прямо под великим стволом. Гудели, бродили, метались… Разобраться было непросто, однако “конечный результат” удивил: А’рум продемонстрировал множество симметрично расставленных столов, а на них – разного рода приблуды. Первым, за что ухватился взгляд, были причудливые сосуды. Сосуды, будто из стекла, содержали в себе синеватые камушки, на вид весьма мягкие, песочные. — Tsamfya использует силы Эйвы, плоды Пандоры, чтобы победить. Но мы в этом деле понимаем куда больше, — он подошел к столику с сосудами и взял один из них в руки. Поверхность, многим схожая со стеклом, переливалась и блестела светом уходящего светила, отбрасывая блики. Форма была плавна, но хаотична. — Смола mauti ewan tokxä. А внутри – взрывоопасный сахар. — Интересно… Вы повторили технику, которую использовал враг, но значительно сократили затраты ресурсов и времени на реализацию урона. Очень неплохо. — А вот это, — А’рум подошел к другому столу, на котором стоял немалый деревянный чан с множеством кислотно-зеленых грибов, — очень опасные грибы. Если надавить на них слишком сильно, выйдет пыльца. Она всего за несколько мгновений вызовет сильнейшее отравление. — И как вы планируете их использовать? — Джейк подошел ближе и потянулся к грибам, но не коснулся их – А’рум легонько хлопнул его по пальцам. — Раскидаем у окрестностей древа. Воины Ни’ола наступят на них и… — Понятно. — Мы также подготовили некоторые ловушки… Времени было мало, они не эффективны, да и мы таким никогда не занимались, но смогут задержать воинов. — Ты меня удивил, А’рум, — кратко похвалил защищаемого Джейк и даже слегка улыбнулся, понимая, что не всё ему да его воинам тянуть на себе. — Бой будет не простой. Готовьтесь.