***
Далекая точка красного цвета где-то там напоминала о себе, но не могла привлечь внимания мечущихся повсюду на’ви. Джейк, стоя на возвышенности, строго махал руками, указывая позиции и раздавая приказы исконно офицерским гласом. Местные на’ви, Тауками, под предводительством Нейтири соорудили множество стрел и заняли свои позиции выше. С собой они взяли склянки с, как говорил А’рум, взрывоопасными породами. Отряд летунов, предводительство которого забрал себе Тарсем, укрылись в кроне древа. Некоторые шаманы, игнорируя предостережения, изъявили желание остаться на поле даже после того, как ядовитые грибы уже были раскинуты — бормотали нечто про Эйву и её силу, про защиту и свои силы. Аватар Нормана затесался среди лучников — он взял в вооружение гранатомет. Вскоре красная точка в небе начала слишком стремительно увеличиваться в размерах и доселе слабая искорка превратилась в исходящую языками пламени глыбу, медленно изменяющую свою траекторию аккурат в древо. Ядро приблизилось настолько, что его теплый свет заставил отбрасывать тени высоких силуэтов на’ви, даже в такой глубокой ночи. Страх и ужас заполонил головы. Не нашедшие себе вовремя места на’ви стали разбегаться, прячась под корнями, в “мебели” и под лестницами. Хаос, нарастающий по мере неумолимого приближения инфернального ядра, поглотил всех — укрепляющие баррикады бросили свои инструменты и толпами понеслись в укрытия, толкая друг друга. Воины, пару мгновений назад еще пытавшиеся удержать порядок, тоже бросились бежать, спотыкаясь и падая. Время будто замедлилось. Каждый звук, каждый вздох и каждый шаг воина ощущались остро и чётко. Норман выстрелил. Граната пронеслась по небу, оставляя за собой след, и затем столкнулась с летящим снарядом. Взрыв разорвал ночное небо, оглушительный грохот заполнил всё вокруг. Осколки разлетелись в разные стороны, падая на землю и оставляя мелкие очаги пожара. Взрывная волна прокатилась по лесу, но благодаря своевременному действию Нормана, древо осталось целым. На'ви, прятавшиеся в укрытиях, начали медленно выходить, оглядываясь и пытаясь понять, что произошло. Шум паники постепенно сменялся облегчёнными вздохами и благодарственными криками.***
Хмурый взгляд Лай’рии непрестанно провожал летящий снаряд, точно он не полетел бы так, как нужно, ежели бы она его не “контролировала”. Воины вокруг нее замерли в тягостном ожидании, отражая глазами красный свет летящего снаряда. Сфера опускалась в своем полете, пролила свет на мелкие точки где-то там, за пределами защитных сооружений древа, что пугливо метались, как муравьи. Она не моргала, а дыхание стало частым, прерывистым. Её лицо оставалось бесстрастным, но внутри она чувствовала удовлетворение. Нежданно от древа навстречу огненному шару устремилось нечто не слишком большое, неразличимое в яркости приближающегося к нему пламени. Взрыв! Красная волна огня разлетелась в небе так, как ей должно было разлететься у древа, но оно… Оно никак не пострадало. — Еще, — сквозь разочарование процедила Лай’рия. Воины повторили операцию: принесли большую сферу, подожгли её и требушет выпрямился, отправляя ядро к древу. Тянущийся вслед огненный шлейф багровой линией уменьшался, пророча приближение и скорый взрыв, но все повторилось вновь — шар взорвался высоко, так и не настигнув врагов. — Прощупали значит, — подобрался сзади Тсейран, голос его был спокоен, но в нем читалась язвительность и навязчивое “я же говорил”. — Что дальше? Лай’рия вынула костяной кинжал из кожаных ножен на своем поясе и протянула его Кель’Момоту, взяв в другую руку небольшой мешочек. — Мы не отдадим им победу. Кель’Момот уверенно взял оружие и кратко кивнул.***
Опосля первой атаки, немало малодушных скрытно покинули древо, не желая умирать в тщетных попытках защитить святыню клана. Джейк укрепился на высокой сторожевой позиции, имея при себе отличный бинокль с разными режимами зрения… Он видел, кто и как именно уходил. Но не поделился этим с А’румом, искренне понимая позицию сбежавших. Джунгли, окружавшие “крепость”, тихо шептали, все из себя такие… Спокойные. Но оттого становилось еще страшнее. Оттого, что безмятежное спокойствие вскоре разорвется под гнетом ужасающей бури. — Кто-нибудь меня слышит? — спросил Джейк, зажав кнопочку рации на шее. — Нейтири? — Я слышу, — отозвался немногим искаженный устройством голос.***
С уходом воинов, хоть и ушли далеко не все, деревня значительно опустела. Как будто многие на’ви, в ожидании чего-то плохого или хорошего, решили, что пока они сидят в хижинах — дело идет быстрее. Но ночь тянулась очень долго. Мо’ат осталась с детьми Салли, но очень хотела побывать в древе Тауками и приложить какие-никакие усилия к его защите. Все ожидали какой-нибудь речи от своей Тсахик о том, что война между на’ви всего лишь ошибка обстоятельств, что все это сон или подстроено небесными людьми, однако Мо’ат нечего было сказать — Пандора действительно разразилась внутренним конфликтом. Эпидемия отчужденности в деревне не обошла стороной и ту часть семейства, что не оказалась на поле боя. Несмотря на то, что и у Ло’ака, и у Нетейама уже есть свои икраны, Джейк вероломно отказывался брать их, объясняя это тем, что и без того немалая часть важных фигур клана окажется в смертельной опасности. Именно об этом думал, прокручивал у себя в голове Ло’ак, сидя в хижине на шершавой ткани, покрывающей каменный пол, у стола, наполненного яствами. В основном что-то сладкое и то, что в обычные дни они не едят. Младший сын расценил это как подачку или утешение… Он был слишком озабочен идеей становления легендарным воином. Бабушка неподалеку расталкивала травы в ступке, а сестры плели украшения — Кири до этого не было дела, она постоянно на что-то отвлекалась, но Тук настолько увлеченно занималась, что совсем позабыла о неудобных вопросах. Взгляд Ло’ака был устремлен в одну точку, его мысли летали далеко отсюда. Он представлял себя на поле боя, сражающимся бок о бок с отцом и старшим братом. Мечты о подвигах и геройствах заполняли его разум, но жестокая реальность возвращала его в хижину, где он, сидя перед глиняной тарелкой с какими-то подобиями пирожных, чувствовал себя беспомощным и ненужным. — Ло’ак, — позвала его Мо’ат, не отрываясь от своих трав. — Я понимаю твои чувства, но ты должен помнить, что каждый из нас важен по-своему. Защита семьи и деревни — тоже великая ответственность. Но слова бабушки не утешали его. Он хотел быть там, на поле боя, доказывая свою силу и доблесть. Каждый звук извне, каждый шорох заставлял его напрягаться и мечтать о том, чтобы броситься на помощь. — Отойду за водой, скоро вернусь, — сказал Нетейам, нарочно перевернул рожок и дождался, пока о пол стукнется одна капля. Парень ушел из хижины быстро, подозрительно быстро. На оголенной спине взгляд бабушки ощущался холодными покалываниями и сердце колотилось с каждым сантиметром, преодолением на пути к выходу. Такая мелочь, а как-будто… Все словно электризовалось, угрожая взорваться в ожидании, когда она скажет что-то вслед. Когда скажет, что разгадала уловку. Но этого не случилось – свежий воздух ударил в нос и волной льда прокатился по окаменевшей груди. Ветер чуть двинул косы, а глаза немного заслезились от непривычного напора. Его гложила вина. Вина за то, что на поле боя окажется не Ло’ак, готовый уничтожить все, чтобы защитить клан и заработать имя героя, а Нетейам, тщетно пытающийся простить и решить все миром.***
С высоты широкой ветви древа открывался объемный вид на причудливый рельеф джунглей, скачущий то выше, на холмы, то спускающийся к равнинам. Ночная Пандора раскрывалась во всей своей красе: деревья, покрытые светящимися листьями и лианами, переливались мягкими зелеными, синими и фиолетовыми оттенками. Плотный лес, словно живой океан, простирался на многие километры вокруг, его густые кроны слегка покачивались под лёгким ветром. Вдалеке виднелись скалистые утёсы и парящие горы со свисающими лианами. Песнь лесной долины была слаба и мелодична: тихое шелестение листвы, периодические крики ночных существ и глухое урчание крупных хищников, патрулирующих свои территории. Эти звуки смешивались в гармоничный хор природы, наполняя ночное пространство особой жизненной энергией. Вдоль тропинок, ведущих через густые заросли, из бинокля были видны мелкие животные, осторожно передвигающиеся в поисках пищи или воды. В некоторых местах земля была мягко освещена приглушенной биолюминесценцией цветов и грибов. Внезапно на этот живописный пейзаж начал надвигаться неестественный туман. Он поднимался с земли, густой и белёсый, словно клубы пара. Туман двигался медленно, но уверенно, охватывая всё вокруг, заставляя светящиеся растения и деревья исчезать в своей молочной завесе. Лес постепенно погружался в таинственную белую мглу, и даже малейшие звуки были поглощены неведомым явлением, становясь глухими и далекими. Туман был необычным, его движение казалось сознательным, направленным. Он стелился по земле, поднимаясь выше, окутывая корни и стволы деревьев. Всё вокруг стало призрачно-неясным. Щелчок кнопки на устройстве, и по глазам ударили оранжево-красные цвета, выделяющие всякую живность даже в такой непроглядной пелене. Размазанные силуэты идущих квадратным строем на’ви фантастически быстро преодолели первую половину пути, но самым интересным была иная фигура: та, что шла на шаг впереди тумана, а он, подобно верному псу, следовал за ней. — Нейтири, они близко, — сообщил Джейк в рацию. Лучники на позициях засуетились, шныряя за колчанами стрел. Первая группа стрелков обмазывала наконечники стрел сильным снотворным ядом, а вторая, с чистыми стрелами, вышла вперед. Третья группа на’ви стала подвязывать склянки с камешками на крепкие лианы, обрезая кончики по заранее отработанной технике, чтобы добиться полной синхронизации с другими метателями. Лучники натянули тетиву, а метатели завертели веревками. — Ждем… Ждем… — повторял Салли, бдя за надвигающимся легионом. Он был единственным, кто видел их, и поэтому ощущал особую ответственность. Даже задержал дыхание. — Стреляй! — За дело, — шепнула кому-то рядом стоящему Нейтири прежде, чем во весь голос закричать “Tanhì!”. В унисон овладевшую окружением тишину, насколько можно было обозвать тишиной это вязкое ожидание, разнес пружинный звон отпущенной тетивы и свист вылетевших из “гнезда” стрел вдогонку отбрасывающим блики стеклянным сосудам. Склянки вскоре затерялись, но дали о себе знать, когда стали с острым хлопком разрываться на множество осколков, беспорядочно летящих в разные стороны и оставляющих за собой лоскуты дыма. Некоторые из них взорвались до того, как попали в туман, другие же – после того, как скрылись в белом море. Шеренга на’ви любопытно пыталась хоть что-то разглядеть, но только Джейк видел силуэты, убегающие прочь, падающие на спины и животы, хватающиеся за обожженные части своего тела. — Получилось! — закричал Торук в рацию. Но его радость исчезла быстрее, чем голос у ликующих на позициях стрелков – через бинокль стали виднеться новые отряды, ничуть не меньше предыдущих, и наступали они по обоим флангам.***
Большинство воинов уже покинули холм, и Лай’рия осталась наедине с требушетом, на который возложила неописуемые надежды. Ей представлялось древо, пылающее от ярости её орудия, но вместо того – разочарование и сожаление о потраченном времени, ресурсах. Она, насупившись, смотрела за странными точечными взрывами над лесом, где в сей момент как раз проходили отряды. Гневно хмыкнув, она схватила рукоять глефы, облокотившейся на досточку требушета, и издала серию причудливых звуков. Ответом ей стал появившийся из леса позади танатор, на которого она запрыгнула и помчалась вниз.***
Инфракрасное излучение шамана Тауками, что гордо и неподвижно стоял на западе от древа, было едва заметным, словно он сливался с окружающими его владениями единственно любимого божества. Но к нему стремительно приближался целый полк воителей, а он, одурманенный густым туманом, об этом даже не подозревал. Раций хватило не всем, и Джейк не мог его предупредить — только лишь смотреть, судорожно хватая воздух. Но беспокойство было излишним: шаман был окружен полукругом раскиданных ядовитых грибов, чьи споры мгновенно убьют любого, кто вдохнет их. Это и произошло. Воины Ни’ола пересекли обозначенный, но невидимый рубеж, где начиналось “минное поле”. Инфракрасное зрение позволило Джейку засечь тепло, излучаемое фонтанным выплеском мелких частиц — он даже видел, как они, медленно паря в воздухе, поддавались вдохам и шустро исчезали в носах и ртах. Они сумели пройти еще несколько шагов до шамана, пока вдруг не начали падать, хватаясь за животы и дергаясь в конвульсиях. Через пол минуты весь отряд неподвижно лежал в самых разных позах.***
Устрашающий зверь мощно пикировал по застоявшемуся воздуху, разрезая противоборствующий его заостренной морде ветер. Он хищно гнался за черным зверем, бегущим вперед и постоянно исчезающим за широкой кроной и лоскутами тумана, но вновь возникающим в просветах. Когда ящер почти врезался в землю, Нетейам на лету спрыгнул с него и кувырком от инерции прокатился по неровной почве, тут же обретая несколько рваных, неглубоких ран на спине. Но опомнился он очень скоро: вынул граненый кинжал и бросился через танатора, сбивая наездника. Лай’рия ловко оттолкнула юношу сильным ударом ноги и сама, через мгновенье, поднялась. Нетейам вновь кинулся, нанося бесперебойные серии точных, методичных ударов, тренированных сотнями часов. Но с каждым ударом сил в нем становилось все меньше: отточенные до безупречности колющие удары превращались в неаккуратные, размашистые взмахи лезвием. Подхватив наиболее удобный момент, Лай’рия не уклонилась, а взмахнула глефой в ответ, выбив оружие из рук врага и оставив на его запястье внушительный порез. — Что ты делаешь? — невозмутимо холодно спросила девушка, прокручивая глефу в руке. — Нет… — сбитое и дрожащее дыхание доносилось с суховатых губ. — Что ты делаешь?! Я предупреждал тебя! Говорил, к чему приведет Кель’Момот! — Вовсе нет… — девушка самоуверенно откинула глефу в сторону. — Никаких тайн, никакой лжи. Я давно планировала захват древа. Ты можешь присоединиться к нам, остаться со мной. Или… — Я никогда не буду служить войне и смерти! — Вот как… Значит, предпочитаешь отсиживаться, как другие кланы. Как Тауками. Мимолетный огонек… Череду славных, но незначительных побед в ожидании неминуемого уничтожения. Среди вечной обороны от огня демонических механизмов и амбиций демонов, которые ты, как и другие на’ви до тебя, не переживешь. Ты знаешь это, — она перевела взгляд на древо. — Пришло время избавиться от небесных людей и слабых на’ви. — И чего ты добьешься?! — вскрикнул юноша, пытаясь до чего-то достучаться. — Все страдают, Лай’рия. В битве погибнут многие Ни’ола, Тауками, Оматикайя, Тайранги… Разрушив все, ты не утолишь жажду мести… Кому и чему ты помогаешь? — Время разговоров прошло. Так или иначе, Тауками послужат нам своей крепостью. И когда все, что когда либо было создано небесными людьми на земле на’ви, исчезнет, мой триумф бурей окатит всех, кто противился нашему долгу бороться за будущее. Сейчас я дам тебе всего один выбор… — Она прошла вперед, оставляя Нетейама слегка позади. — Стань союзником или сгинь вместе с остальными. — И какой в этом смысл? Я не отрекусь от… — он поднял голову, точно мысли его озарились. — После всех неверных решений в тебе еще теплится Эйва… И если я отрекусь от нее, то сможешь и ты. Лай’рия вздохнула. Она резко повернулась боком и выставленная вперед рука сжала мешочек, выдавливая черную пыльцу в лицо собеседнику. Не ожидавший того Нетейам раскашлялся и пал на колени, вскоре закатил глаза и грохнулся наземь, уснув.***
— Тарсем, пора, — сообщил Джейк в рацию, наблюдая за надвигающимся отрядом врагов с востока. Чуть выше раздался улюлюкающий клич десятка воинов и хлопки по ветру могучими крыльями. Стая икранов с воинственными и окрашенными в боевые раскраски на’ви устремилась к назначенному месту, натягивая тетиву своих древесных луков, созданных, в основном, из древа дома Оматикайя давным-давно. Словно символ борьбы, защиты того, что подобно тому, некогда столь любимому и так несправедливо уничтоженному дому. Туман ослабевал, и враги были слегка видны даже обычным глазом, но выдавал их запах — едкий, кислотный, раздирающий ноздри. Икраны, подобно гиенам, пролетали над указанным местом и опускали грады стрел, подстригая джунгли и, возможно, иногда подбивая врагов. В случайный, непредсказуемый момент из забытья маскировки вылетел ответный множественный залп, пронзивший нескольких летунов. Однако Джейк знал, что Оматикайя справятся. Он знал, что Тарсем, хоть и молод, но не глуп. Что он сумеет обхитрить врага. Тем временем очередная группа подступала к “воротам крепости” и наткнулась на ловушки. В основном это были ямы с шипами, скрытые травяными коврами, но среди них оказались и подобия капканов, и веревки, касание к которым приводило к срабатыванию спрятанного, наточенного маятника. Пусть враги и были ослеплены своим же трюком с туманом, многие из них предусмотрели ловушки и проявили осторожность, избежав смерти. А после них стояло несколько шаманов. Как с грибами. Только в отличие от грибов, ловушки не остановили воителей. Бинокль показал лишь то, что ранее источающие красное тепло союзники теряли его, лежа на земле. Тогда-то древесина баррикад затрещала под натиском копыт. — Нейтири! Вход! — закричал в рацию Джейк. Лучники отреагировали на удивление быстро, но потеряли былую точность — беспорядочные выстрелы выходили с пулеметной скоростью, втыкаясь в землю и в тела врагов, в тела их лютоконей. Джейк следил за этим, ожидал, когда враги столкнутся с пехотой внутри древа, и прекрасно знал, что пехота пусть и превосходит числом, но уступает в навыках. Это всего лишь травники с кинжалами. — Норман, давай… — отчаянно прошептал Салли. Со среднего яруса древа к баррикадам полетел снаряд, сопровождаемый сероватым дымом — он врезался в баррикады и вспыхнул клубами пламени, разнося ветви, из которых и были сплетены защитные сооружения, вдребезги по разным углам. С досками, впрочем, разлетелись и кровавые ошметки плоти. В тот же момент просторы древа заполонил белый туман. Тарсем и его товарищи, тем временем, почти полностью закончили. Он потерял немало своих, но убитых было почти в полтора раза больше. Правда, оставалась незаконченная задача. Вместе с отрядом в этот раз был и командир — Тарсем узнал его по специфической одежде, но Джейк, увы, был не способен различить её. Молодой воин покинул своего икрана и стал преследовать отступающего полководца. На его пути было несколько лучников. Тарсем мастерски ловко горизонтально поднял лук и выстрелил, попав точно в плечо врагу. Не выдержав отдачи, оппонент упал. Следующий напрыгнул на Тарсема и в полете замахнулся луком, желая снести тому башку мощным ударом, но воин заблокировал удар своим луком — оба оружия треснули. Воспользовавшись моментом, Тарсем обнажил нож и воткнул его аккурат в артерию врага, а затем также быстро вынул его, омываясь брызжущей горячей кровью. Последняя его цель, Тсейран, добровольно выкинул свой лук и тоже достал клинок, безмолвно оглашая поединок лицом к лицу. — Taronyu... Kxakx tstalt a nga lu oeyk aìvä', — сказал Тарсем и ринулся к нему. Тарсем и Тсейран начали двигаться по кругу, оценивая друг друга. Тарсем сделал первый шаг, быстро сокращая расстояние между ними. Он выбросил левую руку вперед, направив нож в сторону груди Тсейрана. Тсейран блокировал удар своим клинком, отводя нож Тарсема в сторону. Тарсем моментально изменил направление атаки, сделав шаг влево и нанеся горизонтальный удар ножом. Тсейран отступил назад, избегая удара, и сразу же нанес ответный удар клинком сверху вниз. Тарсем парировал этот удар, подставив нож вертикально, и толкнул Тсейрана своим плечом. — Медленнее, Тарсем! Экономь силы! — донеслось из рации, но тот не слушал. Отступив на шаг, Тсейран быстро провел серию коротких ударов. Тарсем увернулся от первого, отклонился от второго и заблокировал третий, удерживая нож под углом. Воспользовавшись моментом, он попытался нанести удар колющим движением в живот, но Тсейран быстро отступил, избежав повреждения. Тарсем не дал Тсейрану времени на восстановление и снова пошел в наступление. Он резко сменил траекторию атаки и нанес диагональный удар ножом. Тсейран перехватил руку Тарсема, и бойцы на мгновение замерли в схватке, глядя друг другу в глаза. Тарсем резко дернул руку, вырвавшись из захвата, и нанес мощный удар локтем в лицо Тсейрана, тот отшатнулся. Тарсем не дал ему опомниться и нанес серию быстрых ударов кинжалом, один из которых попал в бок Тсейрана. Но он, несмотря на боль, контратаковал, сделав широкий замах клинком. Тарсем уклонился и ответил точным ударом в плечо, повалив Тсейрана на колени. Тсейран, тяжело дыша, воспользовался моментом, когда Тарсем приблизился для завершающего удара. Он резко перекатился в сторону, хватая Тарсема за руку и ноги, и с силой толкнул его. Тарсем, потеряв равновесие, полетел вниз с холма. Падая, он ударился головой об острый камень, потеряв сознание. Тсейран поднялся, держа клинок наготове, но понял, что бой окончен. Тарсем лежал без движения у подножия холма, кровь текла из раны на голове. — Тарсем… — печально вздохнул Джейк. У ворот разразился вихрь битвы — звон сталкивающихся орудий и крики умирающих смешались в единый хаотичный шум. Земля дрожала под ногами, а воздух был насыщен запахом крови и пота. На'ви Тауками отчаянно сопротивлялись, удерживая натиск Ни'ола, защищая каждую пядь своей земли. Лучники бессмысленно целились, но не могли открыть огонь, мысленно осуждая всю вселенную — воины обоих сторон смешались в толпу, позабыли о всяком строе и месились в тесной борьбе. Любой выстрел грозил поразить не того, не помочь, а навредить. — А’рум! — обратился Торук в рацию, наблюдая за фигурой, что ранее несла туман, а сейчас остановилась неподалеку, видимо надзирая за ходом битвы. — Он на северо-востоке! Шаман все понял. Вождь защищаемого клана покинул пределы древа через потайную щель в обороне и, скрываясь между деревьев, крался к таинственному. На небольшой возвышенности теменью отдавала жуткая фигура, шарм которой усиливался развивающимся на неспокойном ветру плащом и посохом с множеством костей и тремя черепами. — Кель’Момот! — крикнул ему А’рум. — Я знаю, не Эйвой ты ведом! Taronyu si mei meuia ayngahu! В ответ Кель’Момот зловеще посмеялся. А'рум первым ринулся вперед, его оружие описало дугу, направляясь к голове противника. Кель'Момот блокировал удар, кости на его палке гремели от столкновения. Он шагнул вперед, пытаясь ударить А'рума концом своего посоха в живот. Но тот увернулся и ответил быстрым ударом по ногам. Кель'Момот поднял ногу, избегая удара, и тут же нанес ответный по плечу. Удар был сильным, но А'рум удержался на ногах и контратаковал серией быстрых выпадов, которые Кель'Момот блокировал. А'рум сделал шаг назад, чтобы восстановить дыхание, и вновь бросился вперед. Он резко остановился и провел обманный удар слева, а затем быстрый справа. Кель'Момот успел блокировать первый удар, но второй попал ему в бок, заставив отступить. Кель'Момот сжал посох двумя руками и резко ударил по оружию А'рума, выбивая его из рук. А'рум быстро схватил посох, но Кель'Момот уже начал наносить удары сверху. А'рум успел поднять свое оружие и блокировать выпады, но каждый раз его силы истощались. Наконец, Кель'Момот нашел возможность для решающего манёвра. Он сделал обманное движение, притворившись, что падает, и затем резко ударил А'рума по ногам. А'рум потерял равновесие и упал на колени. Кель'Момот тут же нанес стукнул его по голове, выбивая оружие и сваливая того навзничь. — А’рум! Она близко! — орал Джейк, видя из бинокля лучи тепла, идущими от силуэта танатора и его наездника. Из белой пелены показался злобно рычащий хищник. С него спрыгнула Лай’рия, смотрящая с отвращением на окровавленное и полное синяков лицо вождя Тауками. Она подошла еще ближе и присела на корточки, позволяя тому рассмотреть её злорадствие. — Кхе-хе-хе… — хрипло усмехнулся А’рум. — Стать воительницей, вождем… И все равно остаться бессильной перед Эй… Он не успел договорить. Переданный Кель’Момотом секундой ранее костяной нож оказался в шее побежденного вождя. — Это за клеймо, — бросила уходящая к палулукану Лай’рия. Её отвлекла серия оглушительных взрывов, эпицентром которых были основные ворота крепости. Белый туман и без того почти рассеялся у порога крепости, а ударная волна разогнала его целиком. — Третья волна войск уже здесь, хе-хе-хе, — подобрался сзади Кель’Момот, горделиво оценивая нанесенный ущерб и то, насколько мучительно умирают сгорающие заживо на’ви. — Там были и наши воины, так? — О-о-о-у, это не важно, fe’eve. Норман засунул гранату в массивную пушку и уже наставил её, планируя в очередной раз выстрелить в попытках переломить ход битвы, но из потока черного дыма от взрывов вылетела стрела, попавшая точно ему в руку. Затем следующая… Он выронил гранатомет и облокотился о стену позади, мучительно стоная от боли. В рацию Джейк слышал тихие “Твою мать”. Все те, кто мог защитить древо внутри, уже погибли, а враги беспрепятственно проникали вглубь. Среди них была и Лай’рия… Джейк смотрел на нее. Смотрел на огонь, быстро распространяющийся то тут, то там. Смотрел на трупы и на то, как новые легионы движутся сюда. Последней каплей стали наездники на икранах, летящих со стороны лагеря Ни’ола.***
Лай’рия вошла, как хозяйка. Спокойный шаг и слегка опущенные веки… Битва была весьма утомительной. Но сопротивления больше не было. Черное небо медленно озаряло выходящее из под покрова Полифема светило, окидывая поле брани своим желтым, но холодным светом. По обе стороны и позади за ней тянулись воители и Кель’Момот. — Зачистите здесь все, готовьтесь к штурму, — указывала Лай’рия. С винтовой лестницы совершенно внезапно показался Джейк, неспешно спускающийся с поднятыми руками и беспокойным взглядом. — Зачем? Ты уже победила! Там только мирные жители, — сказал он, подходя ближе и очень раздражая Лай’рию. — Это война. — Нет! Это ненависть, злоба! Лай’рия… Я знаю, ты была защитницей Анурай. — Ты ничего не знаешь, — она нахмурилась и достала лук из-за спины. В следующую секунду он быстро вытащил мелкий пистолет из кобуры на поясе и, направив пушку, зажал курок. Грохот упавшего тела был заглушен ревом приближающейся группы икранов, а душа замлела от вида столь долгожданной Икейни.