парочка историй о городе с перекрёстками

Если вы думаете, что хотя бы раз в жизни уже успели побывать у черта на куличиках — поверьте, вам стоит еще раз об этом подумать. А действительно ли то место заслуживает так называться? Прямо сейчас золотая блестящая пальма первенства стоит на пороге старого дома моей бабушки. И я все еще не могу отделаться от мысли, что, если бы папа просто сгреб в охапку все ее вещи и выбросил на первой попавшейся помойке, то мы бы никогда не узнали про дом, про завещание и вообще про всю эту историю. Судьба — настоящая злодейка. Бабушка не была самым обычным человеком, это мы всей семьей давно выяснили, да и трудно оставить это незамеченным, все необычное и странное было не просто частью ее жизни - оно и было самой жизнью. Еще несколько часов назад я всерьез раздумывала над тем, что собираюсь сделать с домом, он свалился снегом на голову и, в общем-то, был мне абсолютно не нужен. Но, раз уж он появился, стоило обдумать плюсы и минусы: можно сделать небольшой ремонт и сдавать его жильцам, чтобы оставались деньги на побрякушки и новые сумки, либо же оставить дом себе, чтобы приезжать в отпуск. Будет такая интересная неожиданная дача в глуши, а я как раз была тем самым человеком, которого иногда посещало желание спрятаться от мира так хорошо, чтобы никто не смог найти. Трогательные мысли о бабушке, сомнительные перспективы и настойчивая мысль, что если уж он мне достался, то не просто так, не давали мне всерьез задуматься, а уж тем более произнести вслух то, что действительно стоило бы — дом нужно продать и даже не рассматривать другие варианты. Я еще раз посмотрела в окно, заметив, что все это время хмурила брови, затем попыталась расслабить лоб и повернула направо, съезжая с Правоперекрёстной улицы к проспекту Нижнего Берега. Вдоль дороги стояли огромные указатели, на их разбухших от времени и дождей крыльях написаны названия улиц и даже нарисованы маленькие картинки домиков, какого-то водоема, рыбацкой удочки и, кажется, даже мороженного. Честно говоря, в городе всего несколько поворотов и еще меньше дорог, даже если захотеть здесь потеряться, то вряд ли выйдет. Из открытого окна тянуло водой, деревьями, мокрым песком. Хотелось глубоко вздохнуть и забрать с собой побольше такого воздуха. У меня дома он сухой, придорожный, серый, а здесь темно-зеленого цвета. Впереди виднелась кромка моря. Все здания пустые, полуразрушенные, некоторые окна разбиты, а некоторых просто нет. Ни одного освещенного окна, ни одного человека на улицах. На самом въезде, где пересекаются три дороги и стоит очередной указатель, я видела отель. Достаточно большой для города, в котором не должно быть отеля. Мне всегда нравились истории об Атлантиде, о мертвых городах и затонувших цивилизациях, которых могло бы и не существовать, но люди предпочитали веками верить в обратное. Жуткие истории вызывали мурашки по рукам и невероятный интерес, я часто представляла, как однажды Атлантиду найдут, как я увижу эти фотографии, как прочитаю, что же случилось на самом деле. Мне так хотелось, чтобы вместе с обломками города нашли людей, которые жили там - чтобы мы могли воссоздать их лица и показать всему человечеству, и чтобы этими людьми оказались боги, фантастические существа, герои мифов. Мне нравились истории про города-призраки, про те самые города, построенные специально для комбинатов, заводов или военных целей, и нравились они только потому, что рано или поздно всегда оказывались покинутыми. Пустые улицы и дома, ни души на проспектах, старые вещи, фотографии на стенах, вещи на полках, коврики у порога и пыльные подушки порванных мышами диванов. Как это завораживает — наблюдать за мертвым местом, зная, что когда-то оно было живым. У меня не было желания бросать работу, брать отпуск и мчаться неведомо куда в попытках разгадать тайну единственного дома моей бабушки и странного города-призрака, в котором она по неведомой причине решила поселиться. И вот следующий кадр, где я доедаю вчерашний суп и заказываю спортивную сумку, в которую влезут все мои вещи для этой дурацкой поездки. Я не хотела тут задерживаться, а перед отъездом даже попыталась расспросить маму и папу о том, что это за место и почему бабушка жила именно здесь, но они ничего не слышали ни о доме, ни о городе. Кажется, теперь я понимаю почему. Это место не похоже на город, скорее на внутренности заброшенного сарая, который можно представить не таким жутким только в случае, если владеешь богатой фантазией. К слову, я не владею настолько богатой фантазией. Дом был маленьким, но двухэтажным, и выглядел значительно лучше самого города. На входной двери из белого дерева не было замка, ни одного, она поддалась вперед от легкого толчка и недовольно скрипнула. Конечно, ключа у меня тоже не было, к бабушкиному подарку он не прилагался, но я рассчитывала найти его под ковриком или в почтовом ящике. Коврик был, простой, грязный, немного порванный на голубые кусочки, а вот почтового ящика не было. Мебели внутри немного, ну, или осталось немного – дверь открыта, заходи и бери, что захочется, хотя не похоже, что за последние сорок лет здесь хотя бы кто-то был - сквозь цветные полупрозрачные куски ткани, которыми она была накрыта, виднелись очертания кухни, стола в гостиной, обувницы в коридоре, нескольких стульев, большого высокого шкафа и тумбочек. Ковры свернуты рулонами, перевязаны грубым бежевым канатом и расставлены по углам. Шторы задернуты, карнизы кое-где отвалились под их тяжестью и валялись прямо на полу под окнами. Цвета полов и стен из-за пыли и почти осязаемой духоты было почти невозможно разглядеть, но все вокруг было бежевым, коричневым, оранжевым и желтым. Все здесь выглядит так, будто жители дома уехали совсем недавно и одновременно очень давно. И планировали рано или поздно вернуться. Я стояла на пороге и понимала, что приехала в дом, где на самом деле жило солнце. Бабушка точно об этом знала, она была его соседкой, они точно дружили и обменивались новостями за завтраком. Бабушка рассказывала о путешествиях, странах, людях, море, а солнце подсказывало, куда еще она могла бы съездить - ему высоко и гораздо лучше видно все уголки планеты. Наверное, именно в этот дом солнце уходило отдохнуть, поэтому, даже когда никого не было, дверь оставалась открытой. Не могу объяснить, но здесь точно жило солнце. Оно светило из всех окон ярче, чем светит обычно во все другие окна. В воздухе даже сквозь пыль можно было разобрать запах веснушек и лучей. Липкие от времени и грязи стены, наверное, были не коричневыми, а золотыми, а пол, хоть и был покрыт опилками, сухими цветами и листьями вперемешку с мусором, оставался бежевым, таким, каким обычно был песок, который берешь в ладони, растираешь и бросаешь обратно под ноги. На стенах я нашла картины и фотографии, даже несколько детских рисунков, на полках оставались старые книги, листы, статуэтки, альбомы и несколько коробок. На втором этаже была спальня и ванная комната, а еще выше — маленький чердак. На чердаке не было ничего важного, не было мебели и вещей, только маленький столик в углу. С чердака на улицу сквозь крышу выходила труба, наверное, она была тут для красоты. Хотя бабушка могла отправлять письма голубями и отпускать их в небо с помощью этой трубы. Жаль, что на чердаке не осталось перьев в доказательство, мне понравилось думать об этой идее. На столике, том, который в самом углу, лежал толстый блокнот. Все страницы пожелтевшие, старые, исписанные вдоль и моментами даже поперек. Недавно я видела завещание бабушки, только поэтому смогла определить, что все записи в блокноте сделаны ее рукой. На одном из разворотов черными чернилами нарисована схематичная карта, на других был только текст. После первых же прочитанных строк я поняла, что на чердаке в пыли и грязи почти сорок лет лежал дневник моей бабушки. И больше совсем ничего не было.