Нэнси Дрю. Загадка озера Лох-Несс

Покинув кабинет лорда, я решила сделать паузу. Припомнив, что в холле есть телефон, я подумала, что настало время для обязательного звонка. Отчитываться, что со мною все в порядке и как у меня идут дела, уже давно стало привычкой. Номер я набрала по памяти. — Привет, Нэд! — весело поздоровалась я, когда на другом конце провода прозвучало знакомое «Алло». — Привет, Нэнси! — ответил мой очень-очень-очень хороший друг (и даже некто больший) Нэд Никерсон. — Как там Шотландия? Как тебя встретил Лох-Несс? — Сильным ветром, туманом и… — я взяла многозначительную паузу, прежде чем продолжить. — Очередной загадкой. — Неужели ты уже видела знаменитое лох-несское чудовище? — в преувеличенно удивленном возгласе Нэда слышалась здоровая доля сарказма. Как и я, он не очень-то верил в подобные легенды. — Нет, Несси я не видела, — ответила я. — Мойру, кстати, тоже. Она куда-то уехала и вернется только завтра утром. Из хозяев в замке только леди Урсула… — я снова сделала паузу. — Которая уверена, что лорда Алистера похитили. Я сначала ей не поверила. Леди… как бы помягче выразиться… вообще говорит очень странные вещи… Но потом я нашла кое-что, по чему можно судить, что леди не так уж и не права. Похитили или не похитили его, дома лорда Макфарли нет. И он явно не планировал задерживаться слишком долго там, куда ушел. — Одним словом, девушка-детектив снова ведет расследование, — в голосе Нэда послышались знакомые предупреждающие нотки. — Ты же помнишь, что я всегда говорю в подобных случаях? — Что я слишком часто сую свой нос в чужие дела, — не удержалась я от подколки, но потом продолжила серьезно. — И чтобы я была осторожна. — Вот именно, — подтвердил Нэд. — Ты, конечно, признанный специалист в отгадывании всевозможных загадок, но не забывай, что любое преступление — прежде всего, дело полиции. И похищение тоже. — Даю слово, если информация о похищении подтвердится, я позвоню в полицию. Я уже даже номер нашла для экстренной связи по телеграфу, — пообещала я, хотя мы с Нэдом оба знали, что, скорее всего, я поступлю ровно наоборот. — Очень на это надеюсь, — вздохнул Нэд. — Передать привет Бесс и Джесс? Мы сегодня вечером собрались вместе пойти в кино. — Конечно, передай, — улыбнулась я. Если я взяла в привычку звонить Нэду, мои кузины в мое отсутствие стараются не дать ему заскучать. — Повеселитесь без меня, как следует. — И ты тоже не забывай, что в Шотландии ты на отдыхе, — напутствовал меня Нэд и повесил трубку. Я поступила так же, подумав, что правильно не стала пересказывать Нэду то, что услышала от леди Макфарли. Услышав о кристаллах, банши и чьей-то мести, он бы сразу стал настаивать на моем возвращении. Разумеется, не из-за сказок, рассказываемых леди, а опасаясь того же, что и я: что Урсула Макфарли — если не сумасшедшая, то в старческом маразме. Следуя собственному плану, я отправилась на чердак. Ведущие к нему лестница и коридор с каменным полом и каменными же стенами, походил на мрачную пещеру. Из-за пронизывающих сквозняков я чувствовала себя так, будто шагаю по самую щиколотку в снегу. Ключ из шкатулки подошел. Значит, я не ошиблась, рассуждая. Войдя внутрь, я только и успела подумать, как же на чердаке темно, будто тут нет ни одного окна, как в полоске света, падающего из коридора, появился чей-то силуэт… и дверь захлопнулась. Ключ повернулся в замке. Удаляющихся шагов преследователя, как и до этого — его приближающихся шагов, я так и не расслышала. Из случившегося я сделала несколько выводов. Первый: кому-то очень не нравится, что я разгуливаю по Девил-эйви. Второй: хотя, возможно, все дело в кристалле, который я привезла. Мне уже предложили деньги за него. Теперь вполне могли, решив сэкономить или осознав, что продавать я ничего не собираюсь, самостоятельно поискать требуемое в моих вещах. Ну, тут незнакомого недоброжелателя ждет сюрприз. В моей комнате он ничего не найдет, потому что кристалл у меня. В одном из карманов. Третий: как удачно я прихватила из кухни свечу со спичками. И четвертый: надо отсюда выбираться. Может быть, с чердака есть выход, кроме двери за моей спиной? Я зажгла свечу, и сразу же поняла, почему на чердаке так темно. Окна по какой-то причине заколотили досками. Что ж, это был далеко не первый раз, когда я, не спросив хозяев, переделывала интерьер под свои нужды. Тем более необходимые для этого инструменты лежали на самом видном месте. Потушив свечу и вооружившись фомкой, я убрала доски с одного из окон. На чердаке сразу стало значительно светлее, поэтому остальные окна я оставила в первозданном виде. Расположенный под самой крышей чердак дома Макфарли был просто огромен. За многие годы тут собралось немалое количество всевозможного хлама, который жалко выбросить, и все равно он казался полупустым. Чего я только ни нашла: и сломанную мебель, и подшивки старых газет, и сундуки с вышедшими из моды платьями, десятки картин, пришедших в негодность или разонравившихся — всего и не упомнишь. Из того же, что могло бы мне пригодиться и что я, естественно, позаимствовала, назову карту местности, набросанную, кажется, тем же «художником», что нарисовал уже имеющийся у меня рисунок с крестом, и фотографию лорда Макфарли — худощавого пожилого мужчины в национальном шотландском костюме. Гораздо проще искать человека, когда ты знаешь, как он выглядит. Там же, в фотоальбоме, из которого я вытащила снимок лорда, я нашла и другие интересные фотографии: фото прабабушки, леди Урсулы, Мойры. Все они были подписаны. Так я узнала, что грузный мужчина с неприятной физиономией — Брюс Макграб. Теперь я знала в лицо того, кто очень интересуется кристаллом. И знала, что он имеет какое-то отношение к семье Макфарли. В семейный альбом не помещают снимки чужих. Только родных, близких и друзей. Значит, Алистер Макфарли и Брюс Макграб — друзья. Или когда-то были ими. Если верить словам леди, что существует три кристалла, то остальные два могут быть у них. И каждый из них хочет обладать всеми тремя. Определенно, поступившее мне предложение свидетельствует о чем-то подобном. Да и причиной встречи на винокурне, с которой лорд Макфарли пока не вернулся, вполне могут быть переговоры о том, сумеет ли один заполучить кристалл другого. Впрочем, все это только мои домыслы. Но я не удивлюсь, если они станут фактами. В противоположном конце чердака я, как и предполагала, обнаружила второй выход. К моей радости, эта дверь не запиралась на ключ, а закрывалась на щеколду. Как раз с внутренней, то есть с моей, стороны. Убрав задвижку, я увидела лестницу, ведущую вниз. На этот раз путь к свободе оказался много короче, чем бывало раньше в похожих ситуациях. Не знаю, почему я не ушла сразу, а решила напоследок выглянуть в окно. Наверное, захотела полюбоваться панорамой лох-несского озера не с берега и не со склона холма. Просто любопытство — вот единственная причина, которая приходит на ум. Решительно заявляю, что никаких предчувствий, что я увижу там что-то необычное, у меня не было, когда я посмотрела наружу. Но необычное было там. …Метрах в двадцати от берега, подобно катеру оставляя за собой кильватер, по озерной глади сквозь туман двигалось нечто, напоминающее гигантское существо с горбом на спине, очень длинной шеей, маленькой головой и змееподобным хвостом… — Что это за… — прошептала я, невероятно пораженная и на сто процентов уверенная, что это не оптический обман или галлюцинация. — Неужели в глубине озера, действительно, обитает что-то… странное? Очень вовремя я вспомнила, что у меня при себе фотоаппарат. Я вообще крайне редко расстаюсь с ним, а тут еще как раз собиралась запечатлеть несколько особо привлекательных интерьеров и пейзажей в Девил-эйви. На кнопку спуска затвора я нажала за секунду до того, как загадочное существо вышло из зоны обзора. Трудно передать, с каким чувством я спускалась по лестнице. Я даже не сразу поняла, где оказалась в конце пути — в прачечной. Но это был еще не конец. Похоже, жизнь сегодня всерьез вознамерилась проверить на прочность мой скептицизм. …Внезапно из стены справа выплыла полупрозрачная отливающая зеленым фигура и, медленно скользнув мимо меня, «ушла» сквозь левую стену… Тут я по-настоящему испугалась. Не потому, что среди бела дня увидела призрака, которые обычно предпочитают ночные прогулки по старинным замкам. А потому, что было у меня одно расследование, где все тоже видели призрака. А потом дело оказалось в банальном отравлении угарным газом из-за неисправного отопительного котла. Правда, тогда я чувствовала постоянные головокружение и усталость, а сейчас этого нет. С другой стороны, это послужило бы отличным объяснением как двум моим видениям, так и тому, что на рисунке леди Макфарли полупрозрачная фигура весьма походила на то, что я сейчас увидела. В усадьбе Торнотон все, даже я, видели один и тот же призрак — Шарлотту Торнтон в красном бальном платье. Кто-то увидел ее первым, рассказал другому, он увидел ее такой же, и так далее, и тому подобное. Может, и здесь то же самое: кто-то увидел, нарисовал, и все теперь видят именно зеленоватую полупрозрачную женщину. Даже не знаю, что лучше: угарный газ или настоящие Несси и привидение. Но об этом можно подумать и после, а сейчас мне есть, чем заняться. Собираясь еще кое-кому позвонить, я зашла к себе за записной книжкой, поскольку на память номера этих людей не помнила, и спустилась в холл, где заметила дворецкого. — Простите!.. — окликнула я его. — Не знаю, как вас зовут… — Шаста, мисс, — ответил мне индус. — Чем я могу быть вам полезен? — Посмотрите, на этот рисунок, — я протянула Шасте позаимствованное в комнате леди изображение. — Что-нибудь из нарисованного вам знакомо? Пока индус смотрел на картинку, я смотрела на него, пытаясь понять, мог ли он быть тем, кто запер меня на чердаке. Выражаясь высокопарно, «печати коварства не было на его челе», но это ничего не значило, так что результата мой осмотр не дал. А потом Шаста заговорил: — Мне знаком крест. Он расположен на берегу озера. Если хотите, можете на него посмотреть. Тропинка к нему начинается от крыльца. И графин мне знаком. В таком к обеду подают медовуху. Он стоит в столовой, в буфете. — Это уже кое-что… Спасибо, — поблагодарила я дворецкого, и он отправился по своим делам, а я — по своим. Сначала я решила выяснить о «банши». Мне вдруг пришло в голову, что я уже слышала это слово, когда ездила в Ирландию, чтобы стать подружкой невесты на свадьбе Кайлер Мэллори. Донал Делани, смотритель замка, принадлежащего семье Кайлер, рассказывал о персонажах местного фольклора и упомянул, что «банши орут, как резаные». В моей записной книжке был только один человек, способный мне помочь — Саванна Вудэм. Она — «охотник на призраков». Пытается доказать, что привидения существуют, и представить тому убедительные подтверждения. Уверена, что если кто-то из моих знакомых и может меня просветить, то только она. Другие никак не связаны с… э-э-э… потусторонним миром. Отыскав нужный номер, я сняла трубку телефона. — Здравствуй, Саванна! Это Нэнси. Надеюсь, я тебя не разбудила? — вопросик был с подвохом. В свое время, пристраивая мне расследование в усадьбе Торнтонов, Вудэм не постеснялась разбудить меня в три часа ночи. — Мне нужна твоя помощь. — Не хочешь ли ты сказать, что видела привидение? — голос Саванны звучал бодро, и она никак не отреагировала на подкол. — Если честно, то что-то я видела, — подобное заявление, по моему мнению, обеспечило бы интерес Саванны к моему делу. — Но не уверена, что привидение. Возможно, просто иллюзию. Дело происходило днем. В тот момент я как раз вышла из темного коридора на свет. Но я звоню тебе не поэтому. Скажи, ты знаешь что-нибудь о «банши»? — Конечно, знаю, — ответила Вудэм. — У ирландцев и жителей горной Шотландии так называют особую разновидность фей, своими криками предвещающих смерть. Но это весьма обобщенное определение. А почему ты спрашиваешь? — Я сейчас в Шотландии, — пояснила я. — Кто-то попросил знаменитого детектива отыскать лох-несское чудовище? — фыркнула Саванна, а я вздохнула. Наверное, каждый, кому я сообщу, где нахожусь, будет так «оригинально» шутить. Хотя от человека, который верит в привидений, я подобного не ожидала, потому в отместку и решила не рассказывать о сделанном на чердаке снимке, а слушать дальше. — С шотландцами все несколько сложнее. Одним из центральных аспектов их преданий о банши является представление о том, что они — духи-покровители истинно-шотландских семей. Якобы есть даже перечень фамилий, которым положена персональная банши. Почти все они начинаются на «Мак». Функции банши при этом не меняются: духи оповещают о смерти кого-то из членов семьи, издавая пронзительные вопли. Но при этом считается, что делают они это потому, что между ними и предупреждаемым родом есть наследственная связь. То есть банши — это кто-то из женщин-прародительниц. — А как выглядит банши? — поинтересовалась я. — Тут мнения тоже расходятся диаметрально, — Саванна задумалась, будто припоминая. — Внешний вид разнится от уродливой старухи до бледной красавицы. Но чаще всего банши описывают, как женщину-призрака неопределенного возраста, в зеленом платье, с длинными развевающимися рыжими волосами и красными от постоянного плача глазами. — Понятно… Спасибо, Саванна, — поблагодарила я Вудэм и, попрощавшись, повесила трубку. Услышанное меня вполне удовлетворило. Видение в прачечной продолжалось несколько секунд, поэтому я мало что разглядела. Если когда-нибудь подтвердится, что я вообще что-то видела. Но на рисунке леди Урсулы, судя по описанию Саванны, была изображена именно банши: рыжеволосая, красноглазая и в зеленом платье. Хорошо, что, отыскивая улики в комнате леди Макфарли, я обратила внимание именно на него, хотя хозяйка пыталась направить меня совсем в другое место. Видимо, сама забыла, что где у нее лежит. Теперь, когда я знаю немного больше, как я могу понять изображенное на картинке? Что на нем нарисована покровительница рода Макфарли. Поскольку их фамилия начинается на «Мак», она им положена. Кельтский крест может отмечать место погребения женщины-прародительницы, ставшей духом, оберегающим род. Леди Урсула настаивала, чтобы я с ней поговорила, и указала на рисунок, сказав, что я все пойму. Так, может, на картинке нарисован своеобразный ритуал призыва? Что-то вроде: принесите на место упокоения медовуху и цветы, и дух ответит на все ваши вопросы. — Где взять графин с медовухой, я знаю. Осталось выяснить, что за цветы нужны, — пробормотала я, после чего вздохнула. — Боже, неужели я на полном серьезе собираюсь разговаривать с духом? Среди моих знакомых было два человека, которые разбирались в ботанике. Рене Арман, экономка двоюродного деда Генри Боле, приятеля Нэда, и Мальком Крейвен, глава исследовательского центра, занимающегося выведением растений. Одна моими стараниями сидела в тюрьме. Второй постоянно грубит и не может контролировать себя в порыве сильного гнева. Прекрасный выбор! Конечно же, я предпочту Крейвена. Он хотя бы согласится со мной поговорить. — Здравствуйте, мистер Крейвен, — осторожно поприветствовала я ученого, когда мне ответили. — Это Нэнси Дрю. Извините за беспокойство, но мне нужна ваша консультация. — Опять?! — вопрос прозвучал довольно неучтиво, но я другого и не ожидала. Для Малькольма это был обычный стиль общения. — Да, — подтвердила я. — В моем расследовании фигурирует растение, название которого мне неизвестно. Но оно может быть известно вам. — Пришлите мне фотографию, и я вам отвечу, — судя по голосу, Крейвену так не терпелось от меня отделаться, что он был готов помочь. — Простите, но у меня нет времени на переписку. Ответ мне нужен прямо сейчас, — выдала я и скрестила пальцы. На том конце провода замолчали. Видимо, обдумывали, что ответить на мою вопиющую наглость. Я же мысленно ликовала: Малькольм не бросил трубку — уже хорошо. — Тогда хотя бы опишите мне его, — наконец, в трубке раздался раздраженный голос Крейвена. — У меня есть только цветок. Он довольно крупный. Напоминает бабочку. И у него очень интересная расцветка. Красивый переход от розового к персиковому и оранжево-желтому. Два нижних лепестка ближе к середине — с оранжево-малиновыми пятнышками, — я постаралась как можно подробнее описать изображение с рисунка. — Это не пятнышки. Это «губа». Судя по описанию, перед вами фаленопсис рейнбоу, — Крейвен ответил почти сразу, что не могло не вызвать уважения к нему, как к специалисту. — Род эпифитных травянистых растений семейства орхидных. Проще: радужная орхидея. Очень популярный комнатный цветок. Если она вам нужна, поищите на подоконнике. Или в оранжерее, если у вас слишком холодно. Эти цветы относятся к теплой температурной группе. — А когда они цветут? — это был, пожалуй, самый важный вопрос, от ответа на который многое зависело. — У фаленопсиса нет четко выраженного периода покоя. Если в помещении благоприятная температура, и соблюдается режим полива, она может цвести круглый год, — ответил Крейвен и бросил трубку, чему я тоже не удивилась. Каждый разговор с ним заканчивался таким образом. По крайней мере, мой. За других говорить не буду. — Ну, что, Нэнси Дрю! Успокаивай себя тем, что даже если выяснится, что все, сделанное за последние несколько часов — пустые хлопоты, и лорд Макфарли как ни в чем не бывало явится на ужин, ты все равно узнала что-то новое и интересное, — подвела я своеобразный итог и начала подготовку к оригинальному «спиритическому сеансу». Столовая располагалась напротив гостиной и была единственной из доступных помещений, которое я еще не осмотрела. Размерами она превосходила все ранее обследованные комнаты. И выглядела, пожалуй, чуть менее шикарно, чем спальня леди Урсулы, но все равно роскошно. От прочих помещений она отличалась потолком, расписанным под небо с облаками, среди которых прятались херувимы, и наборным паркетным полом. Так же вдоль одной из стен в ней присутствовала галерея, на которую можно было подняться по винтовой лесенке. Это наводило на мысль, что столовую иногда использовали, как бальную залу. Для этого достаточно было убрать длинный стол, сейчас стоявший в центре. Вокруг него я насчитала двенадцать стульев с высокими спинками и обитыми синим бархатом подлокотниками и сиденьями. Больше в комнате мебели почти не было. Разве что несколько кресел по обе стороны от камина, несколько буфетов красного дерева с прозрачными створками, за которыми можно было разглядеть многочисленные бокалы и бутылки разного цвета и формы, и небольшая застекленная витрина. По цвету обивки стульев и кресел, а так же занавесей, столовую следовало называть «синей комнатой». Графин с медовухой, зная, как он выглядит, я нашла быстро, но уходить не спешила. Подошла к витрине. До этого подобные я видела только в музеях, и если уж она есть в обычном доме, если так можно назвать старинный замок, лежать в ней должна как минимум фамильная реликвия. Не знаю, был ли древний и, определенно, подлинный документ, написанный на пергаменте неразборчивым почерком, выцветшими от времени чернилами, на латыни, фамильной, но реликвией — он был. Насколько мне позволили знание латыни и острота зрения, я разобрала, что речь в документе шла о «Старом Альянсе», союзе, заключенном в октябре 1295 года между Шотландией и Францией против Англии. Такая редкость стоит того, чтобы ее выставляли на всеобщее обозрение. От себя хотелось бы добавить: и достойно при этом охраняли. Покинув столовую, я поднялась к себе. Все, что могла сделать в замке, я сделала. Пришла пора прогуляться по парку. Еще на чердаке изучив карту окрестностей, я знала, где искать кельтский крест и оранжерею, а также еще несколько мест, которые в перспективе следовало бы посетить. Например, менгир. Но сначала дело, удовольствия потом. Спустившись с крыльца, я повернула направо и, следуя изгибам дорожки, направилась к оранжерее. Как и все прочие постройки аналогичного назначения, это было сооружение из железного каркаса и стекол. Стекла легко дребезжали под порывами ветра, но внутри было не просто тепло, а даже жарко. И там царила весна. Кусты роз в высоких горшках стояли у входа. Цвели лавандовые крокусы, ярко-желтые нарциссы, бледно-желтые первоцветы и множество других цветов, сверкающих нежной апрельской зеленью листьев и всеми цветами радуги бутонов. Было там и множество орхидей, среди которых я легко узнала нужную. К моей радости, она цвела, и мне оставалось всего лишь срезать цветонос, что я и сделала, не опасаясь возражений садовника. Даже если таковой служил в Девил-эйви, подобно кухарке, на рабочем месте он отсутствовал. Следующим пунктом моего путешествия был кельтский крест. Вернувшись к крыльцу, я увидела начало тропинки, о которой говорил дворецкий. Следуя ей, я впервые подошла так близко к воде и не смогла удержаться от того, чтобы, отложив все дела, несколько минут полюбоваться тем, какое оно — бескрайнее и прекрасное озеро. Вдали за туманом я разглядела остров. Вряд ли это тот самый единственный природный, Форт-Август. Скорее один из кранногов — искусственных островов. Петляя между деревьями, в конце концов, тропа привела меня на каменистый участок берега. В других местах сосны и буки ухитрялись расти почти у самой кромки воды. Здесь же земля была утоптана так, что даже летом на ней вряд ли росла трава. Именно на этом вытоптанном пятачке, на невысоком квадратном постаменте возвышался высеченный из того же камня, что и старая часть замка, кельтский крест — вариант христианского креста с наложенным на него кругом, символом солнца. Резчик постарался. Несмотря на размеры и материал, крест не выглядел массивным. Удивительно, как имея в своем распоряжении только молоток и долото, мастеру удалось вытесать из каменной глыбы такую красоту. Действуя по инструкции, я положила на постамент цветок и поставила графин. Осталось подождать, что же произойдет дальше. Долго ждать не пришлось. …Крест подернулся рябью, и прямо сквозь него ко мне выплыла прозрачная женская фигура. Та же, что я видела в прачечной… Теперь я ее разглядела. И не могла не признать, что художник, нарисовавший рисунок-подсказку, уловил даже портретное сходство, не говоря уже о фасоне зеленого платья и растрепанных рыжих волосах. Только глаза были не красные. Они были белыми, без радужки и зрачков. Я на секунду закрыла глаза. Потом открыла. Фигура никуда не исчезла, с любопытством наблюдая за моими действиями. Если в доме я еще могла списать ее появление на угарный газ, тут это было невозможно. Я достаточно побродила по свежему воздуху, чтобы проветриться, даже если в доме и подверглась воздействию какого-либо отравляющего вещества. В своих расследованиях я часто сталкивалась с явлениями, считающимися паранормальными, но в итоге они всегда получали рациональное объяснение. А тут? Нельзя сказать, что мой мир завзятого скептика рухнул. Но он, определенно, пошатнулся. — Я не знаю тебя, но чувствую, что в тебе течет кровь Дугласов из Инвернесса, — банши, по-видимому, надоело ждать, пока я приду в себя, и она заговорила. Голос ее, кстати, звучал вполне обыкновенно, без какого-либо налета сверхъестественности. — Ты тоже пришла ко мне в поисках истины? Но истина зыбка… Много правдивых историй могу я рассказать. Тебе остается лишь выбрать. — Простите, но я пришла сюда не за историями, — учитывая необычную ситуацию, я довольно быстро взяла себя в руки и ответила, очень надеюсь, так, будто беседовать с духами для меня — обычное дело. — Я ищу лорда Макфарли. Леди Макфарли посоветовала мне обратиться к вам. — Это моя земля. Леди Урсуле это известно, — понимающе кивнула банши. — Я та, кто хранит память Макфарли и кристаллы Сирдаха. — Кристаллы Сирдаха? — насторожилась я. — Три сирдахских кристалла, — охотно пояснила банши. Видимо, это была одна из историй, которые она желала поведать. — В книге Келии написано о друиде по имени Сирдах, что получил от богов драгоценнейший из самоцветов. Черно-зеленый кристалл, собирающий лучи солнца во вспышку невероятной силы. И было велено Сирдаху, дабы вручил он эту божественную мощь грядущим кельтским королям в день их коронации. Женщина похитила кристалл. Исчезла вся память о ней. Забыто даже имя ее. Но кража эта вселила в нас неизбывное чувство ужаса. Кристалл распался на три одинаковых части. И доверили одну Макграбам. Другую Макфарли. А третью Дугласам. Ты хочешь найти лорда Алистера? Найди человека. Найди того, кто мечтает объединить кристаллы. У него мрачные планы на это столетие. В его мире многим не найдется места. Тягчайшая из смертей все же желаннее, чем участь, которая постигнет тех, кто застанет объединение кристаллов. Вечное проклятие духа, распад души. Понадеемся же, что это всего лишь легенда. Так легче оставаться в здравом уме. Прими же эту миссию, Нэнси Дрю. Твой дух готов к ней. Остерегайся женщин. И виски. На этом призрак женщины в зеленом исчез. А я осталась. И мне было, над чем подумать. Если опустить всю странность ситуации, и несколько понизить градус патетичности услышанного фамильного предания Макфарли, а я была уверена, что услышала именно его, все выглядело вполне естественно и логично. Есть три кристалла. Если объединить их вместе, получится страшное оружие, способное уничтожить весь мир. Тот, кто хочет создать это оружие, и похитил лорда. Найду одного — найду и второго. Не исключено, что и третьего — Макграба. Вот только кем он будет? Жертвой похищения, как лорд Алистер? Или тем самым злым гением, строящим мрачные планы? Или злым гением окажется сам лорд Макфарли? Ведь, разыскивая одного, найти другого можно, и если они — один и тот же человек. На фотографии у лорда Алистера такое открытое, бесхитростное, честное лицо… Но разве кто-то из тех, кто в моих расследованиях оказывался преступником, сразу же выглядел дурным человеком? Теперь о предостережениях банши. Что значит: остерегаться женщин? Кого? Леди Урсулу? Мойру? Пока что не попавшихся мне на глаза кухарку или горничную? В принципе, запереть меня на чердаке могла одна из них. А, может, я еще не знакома с этой дамой? И виски. Мне не следует его пить? Я этого и не делаю. Или речь идет о винокурне, которую я собираюсь посетить, как место, где лорда Макфарли, выражаясь полицейскими терминами, видели в последний раз? Все возможно. Но достоверно ясно пока только то, что на сегодня мое расследование закончено. Солнце вот-вот скроется за горизонтом. С неба срываются редкие снежинки. Воды Лох-Несса совсем потемнели и напоминают чернила. Как бы меня ни волновала судьба отца Мойры, что-то мне подсказывает, что этой ночью следует хорошенько выспаться, а не совершать обычную для меня вылазку под покровом темноты.