Ход конем

- И что нам со всем этим делать? – на следующее утро Анастасия привычно устроилась у стола Смолокурова, разложила перед собой папки с делами, которые они отобрали накануне. - Ну, можно… - задумчиво начал Смолокуров, но не успел он договорить, как дверь кабинета без стука открылась. Вошел полковник Лисичкин. Остановился возле самой двери, устало вздохнул. Молча махнул рукой вскочившему Смолокурову, чтобы садился обратно. Огляделся по сторонам и сел на диван. - Ну, вот что. – еще немного помолчав, начал все же Лисичкин. – Вести это дело с графиней Н-ской непременно надо вам. Вам обоим. – зачем-то уточнил полковник. – Это, так сказать, не обсуждается. - А…? – начал было Тарас. - А с приставом Скворцовым я поговорю. – поморщился Лисичкин. – Объясню все, так сказать, на пальцах. – он мимолетно ткнул указательным пальцем в потолок. – И если понадобится, то он и помогать вам будет. Никуда не денется. А вы уж не оплошайте. Разыщите этого… грабителя. А еще лучше – и грабителя, и украшения. Смолокуров с Анастасией переглянулись. - Да, и еще вот что. – Лисичкин уже собрался было встать с дивана, но словно что-то вспомнил. – Ежели надо, то начиная с завтрашнего дня можете смело явиться в дом великого князя для опроса слуг. Хоть всех до единого допросите. Там предупредят. Вас встретят. Полковник все же поднялся с дивана и зашагал к двери. Остановился, взявшись за ручку. Обернулся, поманил к себе пальцем Смолокурова и тихонько шепнул: - Тарас Петрович, ты бы хоть стол что ли какой для Анастасии Андревны поставил. А то сотрудник все ж таки, а места рабочего и нет. Не порядок. И ушел, не попрощавшись. - Ежели я что-то еще понимаю, то довелось нашему полковнику пообщаться даже и не с Виноградовым, а с кем-то повыше сидящим. – покачал головой Смолокуров, усаживаясь обратно за свой стол. – С чего начнем, душа моя? – спросил он, глядя, как в глазах Анастасии разгорается азарт. - Ну, в доме великого князя сегодня нас не ждут. Значит, надо съездить к графине. Поговорить со слугами. И, конечно же, с возницей ее, с Остапом. И надо побольше разузнать про Ишникова. – начала перечислять Анастасия. Она уже не помнила, как переживала вчера о целом дне (или, возможно, даже двух днях) бездействия. Не думала о том, как воспримет сие известие пристав Скворцов. У нее в голове рождался план действий. В доме графини было тихо. Сама Мария Михайловна ушла на прогулку со своим Ишниковым. Племянник еще не вернулся из Вязьмы. А слуги без суеты занимались своими ежедневными обязанностями. - Для начала, Татьяна Карповна, расскажите нам о том вечере. – попросил Смолокуров горничную, которую хозяйка обычно называла Танюшей несмотря на то, что та была как минимум ровесницей самой графини. - Да рассказывать особо и нечего. – пожала плечами горничная. Она посчитала неправильным беседовать в хозяйских комнатах, а потому прогнала с кухни всю прислугу. Тут они и сидели за большим столом. – Собиралась Марья Михална на прием как обычно. Помогла я ей нарядиться, украшения надеть. Проводила, посадила в коляску. Вечер как вечер. Разве что, вопреки обычаю, ехала она на прием в этот раз одна. - А часто ли такие приемы великий князь дает? – поинтересовался пристав. - Ну, сами-то приемы, может, и часто, а хозяйку мою приглашает в год один раз, аккурат где-то в начале весны. - И с кем же Мария Михайловна обычно туда ездит? – Анастасия держала наготове блокнот и карандаш. - Ну, как с кем. Раньше-то, оно конечно, с мужем покойным ездила. Потом с сыном. А последние лет пять по-всякому бывало. А вот одна ни разу не ездила. – вздохнула Татьяна Карповна словно это и было единственной причиной, по которой ее хозяйку ограбили. - А по-всякому – это с кем? – настояла Анастасия. - Ну, раза два ездила она с Федор Игнатьичем. – начала вспоминать горничная. – Это покойного господина графа брат двоюродный. Здесь, в Петербурге, живет. Но с ним Марья Михална не любила ездить. Говорила – нудный он стал, в годах ведь уже весьма преклонных. Потом как-то сын из Парижу приезжал, Ванечка. А потом вот Сашенька, племянник, стал у нас квартировать частенько. С ним тоже ездила как-то. - А в этот раз, значит, сын не приехал, племянник уехал по делам, а Федора Игнатьевича она звать не захотела? – уточнила Анастасия, бегло помечая что-то в блокноте. Смолокуров смотрел на ее тонкие пальцы, сжимавшие карандаш, и мысли в голову лезли ну совершенно не о работе. - Именно так и было. – подтвердила горничная. - А что же она Ишникова с собой не позвала? Мне показалось, что они весьма… дружны. – Анастасия сделала едва заметную паузу перед словом «дружны» и вопросительно подняла бровь. - Александр Петрович? – Татьяна Карповна чуть запнулась. То ли смутившись от Настиного намека, то ли задумавшись. – Тут, понимаете, Александр Петрович… он… как бы это сказать… из другого круга. Не дворянин, одним словом – заключил про себя Смолокуров, пытаясь настроиться на рабочий лад. Кто ж тогда? Купец что ли? Одет уж больно интеллигентно. Купцы нынче, конечно, тоже всякие бывают, но тут и по одежде, и по манерам… Надо всё же о нем побольше разузнать. - А расскажите-ка немного подробнее нам об Александре Петровиче. – Анастасия буквально на мгновенье опередила тот же самый вопрос, готовый сорваться с губ пристава. – При каких обстоятельствах они с Марией Михайловной познакомились. Давно ли дружбу водят. Ну, и в целом. Кто таков. - Познакомилась Марья Михална с Александром Петровичем… да года три назад. – что-то прикинув про себя, ответила горничная. – Обстоятельства? Да какие обстоятельства? Федор Игнатьевич их и познакомил. Дела он с Александром Петровичем какие-то имел. Несколько раз у Федор Игнатьевича встретились. С той поры и подружились. - А занимается он чем? – вклинился всё же с вопросом Смолокуров. - Кто? – не поняла горничная. – Федор Игнатьевич? - Нет, Ишников. Чем занимается? - Так это… доходные дома у него. – ответила Татьяна Карповна с таким видом, словно это было крайне похвально иметь доходные дома. Впрочем, что ж в этом плохого? Любое дело, если оно не противозаконно, достойно уважения. Но все же не купец. Снова отметил Смолокуров. Но человек деловой. - А-а-а… он, я так понимаю, не женат? – карандаш в руках Анастасии замер. - Вдовец. – ответила горничная, слегка поджав губы. Это было неким вторжением в личную жизнь ее хозяйки, которую она оберегала столько лет. – На том, полагаю, и сошлись. Человек он интеллигентный, воспитанный, приятный в общении. - А часто ли он здесь бывает? - Да когда как, конечно, но несколько раз на неделе уж точно. - А про племянника нам расскажете? – Смолокуров решил переводить разговор на другую тему. Было очевидно, что горничная намерена всячески защищать личную жизнь хозяйки и ее кавалера. - Александр Павлович? – Татьяна Карповна вдруг задумалась. – Ну, что тут сказать? Молод, конечно, еще, горяч, резок, но тетушку свою любит. - Он ей с какой стороны племянником приходится? – уточнила Анастасия. - А тоже по мужу. У Марьи Михалны своих родственников близких и нет, единственной дочерью была. А с дальними как-то не общается она особо. А Сашенька ей по душе пришелся с младых лет. Он сын сестры покойного хозяина. Жил раньше в Екатеринбурге с родителями. Ну, дело молодое, закрутились дела какие-то. Приехал вот в Петербург. Тогда Марья Михална и настояла, чтобы он здесь в доме жил, когда в столице бывает. Всё повеселее в доме, когда еще кто-то. Так-то он всегда в разъездах каких-то. То к родителям съездит, то в Москву, то за границу куда-то. Нынче вот в Вязьме. - А что за дела у него в Вязьме? – Смолокуров всё еще больше смотрел на карандаш в руке Анастасии, чем на горничную, но мысли в голове завертелись уже сугубо рабочие. - Да почем мне знать? – всплеснула руками Татьяна Карповна. – Я таких вопросов не задаю. Он нынче вернуться должен. Ежели надо, можете на днях сами у него спросить. - Всенепременно спросим. – кивнул Смолокуров. – А пока мы бы хотели поговорить с Остапом. Как он себя чувствует? - Лежит второй день. Марья Михална врача вчера вызвала. Тот сказал, что у него сотрясение мозга. Велел лежать несколько дней. Ну, хозяйка ему дюже благодарна, что не бросил, не убежал, до дому довез как-никак. Освободила его ото всех дел на ближайшие дни. Пойдемте, провожу вас к нему. Остап лежал в кровати. Комнату эту он делил еще с кем-то из обслуги, но сейчас был один. Едва завидев визитеров бросился было подниматься. - Лежите-лежите. – замахала руками Анастасия. Несколько знакомая с медициной, она хорошо понимала, что такое сотрясение мозга. – Вам же нельзя вставать. Ответить на наши вопросы вы и лежа можете. Остап послушно остался лежать, но как-то весь сжался, крепко ухватив руками край одеяла, словно приготовился при малейшей надобности вскочить с кровати. Татьяна Карповна подвинула стул Анастасии, та благодарно кивнула, опускаясь. - Не оставите нас, Татьяна Карповна? – деликатно кашлянул Смолокуров. Горничная недовольно хмыкнула, но из комнаты все же вышла. - Расскажете нам о злополучном вечере? – Анастасия снова взялась за блокнот с карандашом. Смолокуров заставил себя оторвать взгляд от ее руки и принялся разглядывать допрашиваемого. Коренастый немолодой мужик с седеющей бородой. Выражение лица самое простецкое. За таким не заподозришь ни хитрости, ни большого ума. - Да что рассказывать, барышня? – заговорил Остап неожиданно красивым низким голосом. – Все вроде как обычно было. Отвез Марью Михалну на прием. Дождался пока она возвращаться надумает, да и повез обратно домой. Ехали тихо-спокойно, а потом вдруг кто-то рядом со мной на козлы скаканул. И откуда только взялся? Не было вроде никого на улице. Я опешил да замешкался на минутку. А он раз мне по шее – аж в глазах потемнело. Да и с козел меня долой. Полетел я знатно, чего уж. Головой вот обо что-то ударился. – он указал на забинтованный лоб. – В глазах все потемнело. А когда в себя-то пришел, смотрю, коляска наша далече уже от меня стоит. Лошади-то наученные, не бегут куда попало. Ну поднялся с грехом пополам, пошел к коляске. Тут дверца открылась, хозяйка навстречу выпрыгнула. Испугалась сначала, не признала. Потом поняла, что я это. «Остап, миленький» - говорит – «Довези меня домой за ради Бога». Ну, кое-как на козлы вскарабкался. Тихонько до дому и доехали. А вчерась доктора ко мне хозяйка пригласила. Тот сказал, что у меня мозговое трясение. И лежать велел. Вот и лежу. – он развел руками, немного расслабившись в процессе рассказа. – Встать-то могу, но больно голова болит и кружится, когда встаю. - А вы успели рассмотреть нападавшего? – спросил Смолокуров. - Да не особо. – отрицательно покачал головой Остап. – У него лицо чем-то темным было закрыто. Маской что ли. Ну, на вид так… покрупнее меня. И силён – по шее огрел так огрел. Только это про него и могу сказать. Уж не обессудьте. - Только одного нападавшего видели? - Одного. Потом я того. Не видел уже ничего, пока обратно не очнулся. - А в котором часу это было? – Анастасия крутила в руках карандаш. - Ну, так не скажу точно. Но за полночь уж было. Приемы-то у господ рано не заканчиваются. - А где нападение произошло помните? – поинтересовался Смолокуров. - А то! Этого места я век не забуду. – едва не перекрестился Остап. - А вы часто Марию Михайловну куда-то возите? - Да нередко. Чего ж коляске простаивать, коли она в хозяйстве имеется? В гости бывает вожу. Или к модистке. Или еще куда. Чего ж не возить-то? Тем более, что о прошлом годе ее обновили. Какое-никакое, а хозяйство. - Вот как? – хмыкнула Анастасия. – Обновили, значит? - Да старая уж совсем негодная была. – вздохнул Остап. – Я ее как мог чинил да ухаживал. А о прошлом годе Александр Петрович вот подарили хозяйке новую коляску. Ишников подарил коляску? Смолокуров с трудом сдержался, чтобы не хмыкнуть: - А у графини вы давно служите? - Да лет двадцать почитай. Я у нее и за конюха, и за кучера, и так чего сделать – хозяйство-то небольшое. - А домой вы в тот вечер ехали дорогой привычной? Не меняли маршрут? Улицы-то те не особо презентабельные. – прокручивал что-то в голове пристав. - Да чего его менять-то? – удивился Остап. – Улицы эти, понятно, не особо себе может и какие. И объехать их, оно конечно, можно, да только крюк какой делать тогда. Оно зачем? Спокойно там всегда. Было. Ездили там завсегда, так короче. - А вы пока Марию Михайловну ждали с другими кучерами не разговаривали? Ну, обсуждали, поди, кому куда потом ехать, во сколько да какими улицами. – Смолокуров словно представил себе неспешный разговор кучеров, скучающих в ожидании развлекающихся господ. - Да с кем там говорить. – махнул рукой Остап, заметно помрачнев. – Там в основном одни ливрейные. Они на нас смотрят будто мы не хозяев привезли, как они. А так – извозчиками работаем, всех подряд возим. Дремал я там почти все время. Ну, да, дело знакомое. Тарас понимающе покачал головой. У прислуги тоже есть своя иерархия. Зачастую, слуги, работающие в богатых домах с пренебрежением относятся к тем, кто служит не столь знатным особам. На том разговор с Остапом пока и закончили, оставив его отдыхать. Татьяна Карповна по просьбе Смолокурова собрала остальных слуг. Они с Анастасией задали им несколько обычных в таких случаях вопросов. Не замечали ли чего странного.? Не попадались ли на глаза у дома какие подозрительные личности? Не выведывал ли кто незнакомый у них, где служат да кому? И, как обычно, получили отрицательные ответы. Никто никого и ничего подозрительного не видел. Ни с кем подозрительным не беседовал, тем более о хозяйке. Уже уезжая, Анастасия и Смолокуров столкнулись во дворе с Марией Михайловной и Ишниковым. - Не знала, что вы тут. – всплеснула руками графиня. – Непременно осталась бы дома. - Не переживайте, Мария Михайловна. – качнул головой Смолокуров. – Мы сегодня только с прислугой беседовали. К вам у нас вопросов пока нет. - Есть какие-то зацепки? – с надеждой посмотрела на них Мария Михайловна. - Не хотелось бы обсуждать это раньше времени. – уклончиво ответила Анастасия. – Даже с вами, уж простите. - Понимаю, понимаю. – махнула рукой графиня. – Я так рада, что вы взялись за это дело. Мешать ни в коей мере не буду. - Александр Петрович, с вами бы еще при случае хотели побеседовать. – Смолокуров вперил взгляд в Ишникова. – Как с человеком, так сказать, вхожим в дом. - Всегда к вашим услугам. – Ишников ответил спокойным взглядом. Глаза не забегали, слова путаться не начали. – Хоть сейчас готов. - И правда! – согласно кивнула Мария Михайловна. – Пойдемте пить чай. За чаем и поговорите. - Простите милосердно, Мария Михайловна, но сейчас времени нету пить чай. – Тарас покаянно приложил руку к груди. – Чай – это в другой раз. А вы, Александр Петрович, выберите как-нибудь времечко, навестите нас в Василеостровском участке. Вот хотя бы завтра… вечером? – он вопросительно посмотрела на Анастасию. - Вечером. – согласилась та. – До вечера заняты будем… в доме великого князя. – Анастасия благодарно кивнула графине. - Что скажешь про Остапа? – спросила Анастасия, когда они сели в коляску извозчика и тронулись в сторону участка. - Да сказать особо и нечего. – пожал плечами Смолокуров. – Простодушный мужик. Если и сболтнул кому чего лишнего, то уж точно не намеренно. - А если играет? – предположила Анастасия. – Эдакого простачка, которого никто ни в чем не заподозрит. - Двадцать лет играет? – с сомнением покачал головой Тарас. – Не похоже. Да и досталось ему знатно. Если он в этом замешан, то даже странно, что так сильно пострадал. С козел свалиться на ходу – это ж и жизни лишиться можно. - Согласна. – кивнула Анастасия. – Но не надо забывать, что он мог по простоте душевной кому-то про хозяйку свою всякого порассказать. - Не надо. – согласился Смолокуров. – Но мне чутье подсказывает, что он тут ни при чем.